— Снова не угадали, возможно я предпочитаю ионную связь. Я отдаю электрон, и он у вас превращается в катион.
— Умный какой, я электроны от незнакомых мужчин не принимаю и анионом не становлюсь, — возразила первая девушка.
— Ясно, химфак закончили. Университет, политех? — спросила вторая.
— И снова не угадали — юрфак.
— О-о-о, откуда тогда такие познания в химии? — поинтересовалась первая.
— Разве это познания... так, засмотрелся на воду. Говорят, что она все видит и помнит. Будем знакомиться или все же это делать лучше по отдельности, чтобы потом не дуть на воду — ее выбрал, а меня нет.
— Размечтался, — фыркнула первая, — пойдем отсюда.
Она потянула вторую за рукав и девчонки ушли. Странные создания, усмехнулся про себя он, чего хотели — не понятно. Дедушкин решил все-таки пойти в ресторан... сел за столик, начал просматривать меню. К нему сразу же подвалила девица, от которой пахло потом и духами одновременно.
— Красавчик пригласит даму за столик?
— Тебе подмыться надо, а потом уже по ресторанам шастать. Отвали.
— Фу, как пошло, — скорчила она лицо.
— Иди отсюда, отваливай.
Через несколько минут она вернулась вместе с качком, указала пальцем на Дедушкина:
— Вот этот меня оскорбил, сволочь.
Качок без слов ударил кулаком по лицу, но Дедушкин поймал его кулак и вывернул руку. Качок согнулся дугой, он пнул его взад, мужик упал на пол, поднялся и вернулся с братвой. Слава богу это были ребята Давида, они узнали Деда и отошли в сторону. Потная проститутка быстро смоталась из ресторана, поняв, что ее могут поставить на правилку из-за этого мужика, которого, оказывается, нельзя трогать.
Дедушкин заказал себе сто грамм коньяка с нарезанной грушей и больше ничего. Заметил, что на него поглядывает женщина лет сорока или чуть старше. Одета достаточно элегантно и немного раскованно для ее возраста. Чувствует себя в ресторане, как в своей тарелке, видимо, частенько бывает здесь. Она не выдержала и подошла:
— Позволите?
Он указал рукой молча на соседний стул. Дама выдержала мгновение, но он не отреагировал, не встал и не отодвинул стул. Она присела сама.
— Видела, как вы расправились с тем мужчиной, мне нравятся молодые и сильные. А вам нравятся женщины...
Она не договорила и замолчала. Дед понял, что она хотела сказать опытные или в возрасте, что-то из подобного. Фигурка у нее была отменная, ножки длинные и заманчивые, лицо симпатичное, но не смазливое. Скорее даже строгое и красивое.
— Вам что-нибудь заказать, шампанское, вино, коньяк? — ответил он вопросом.
— У вас что? — она легонько махнула рукой над его налитым бокалом — Хеннесси, это можно.
Официант быстро принес еще один бокал, видимо дама была здесь персоналу знакома и ее побаивались или уважали. Она отпила немного и спросила:
— У вас есть место продолжения разговора?
— Домой девушек не вожу и к вам не пойду. Можно снять номер в гостинице, если не против, — ответил он.
Они понимали друг друга без слов. Женщина встала, теперь он отодвинул ее стул и расплатился с официантом, который подскочил быстро. Внезапно к ним подошел седовласый мужчина.
— Опять ты за свое, — с укором произнес он.
— Извините, молодой человек, мне надо идти, — хмуро бросила она и направилась к выходу.
Дедушкин медленно сел обратно за стол. К нему снова подошел официант:
— Что-нибудь закажите еще? Есть неплохие девчонки, если желаете.
— Проститутки меня не интересуют.
— Попробуйте познакомиться вон с той девушкой, — официант указал глазами на даму через два столика, — часто бывает здесь, грустит и ни с кем не знакомится. Может быть вам повезет.
— Попробую, — ответил он.
Дедушкин подошел к столику. Присел без разрешения. Девушка не возразила, посмотрев ему прямо в глаза своими грустными очами.
— Отшили проститутку, наказали качка, обломились с бальзаковской женщиной и подсели ко мне. Гарсон посоветовал, он многим советует, но ни у кого еще не получилось со мной познакомиться.
— Можно и не знакомиться, я присел не в любви объясняться и не нахваливать вашу красоту.
— И зачем же, разрешите узнать?
— Не знаю, но точно не хвалить вас, а себя тем более.
— Интересно... женщине в постели тоже о любви не говорите?
— Зачем лгать, если я ее не люблю. Есть секс, привязанности наконец, а любви еще встретить не получилось. Могу сказать симпатичная, нравится, но не более того. А вы что говорите мужчинам в постели?
— Хотите узнать?
— Совсем нет, — ответил Дедушкин, — сексом заняться — да, а о любви говорить не стоит.
— Я не говорю о любви. У меня совсем нет мужчин и говорить поэтому некому и нечего. Ненавижу вас, мужиков — вечером красавица, лучшая, любимая, а утром только и думает, как бы сбежать побыстрее. Как говорится — поматросил и бросил.
— Что ж поделать, — усмехнулся Дедушкин, — сами себе таких выбирали. Фальшь всегда можно почувствовать, и вы это знаете. Зов природы... так чего же тогда обижаться?
— Зов природы... Пригласите к себе домой?
— Бальзаковской даме предложил гостиницу, а вас приглашу. Пойдете?
— Пойдем, только без выпивки.
Он встал, помог ей выйти из-за стола и под ошеломленный взгляд официанта они удалились.
Девушка приняла ванну, он расстелил постель и тоже ушел в душ. Ласкал ее долго и нежно, и они уснули под утро. Первым встал он, приготовил кофе и принес в постель. Выпили вместе и снова занялись любовью.
— Ты удивительный мужчина, но я даже не знаю твоего имени.
— Меня зовут Костя, Константин, а тебя?
— А меня Эльвира, Эля. Вот и познакомились. Ты бы хотел еще со мной встретиться?
— Я бы хотел. Но у меня работа хуже полицейского, могут выдернуть днем или ночью. Я адвокат и моим клиентам может приспичить в любое время.
— Странно, я тоже адвокат, но ночами меня не таскают и в выходные тоже. Сижу в своем офисе тихонько иногда целыми днями, а потом иду домой. Может я сама отшиваю клиентуру, но у меня ее совсем мало, приходится деньги растягивать от клиента до клиента. Где твой офис, Костя?
Он уже отвык от своего имени и привык к Деду. Ответил:
— У меня офиса совсем нет, мои клиенты в офис не пойдут, они к себе дергают или в ресторане встретятся, или в машине, или уже в полиции, следственном комитете.
— Ты защищаешь бандитов?
— Бандитов? Почему бандитов? Скорее всего богатых или воров в законе. Ты осуждаешь?
— Как я могу тебя осуждать? Каждый человек имеет право на защиту. Но обычно таких людей защищают маститые и известные адвокаты. Ты на них не похож совершенно.
— Правильно, я на них не похож и совсем недавно был не адвокатом, а обычным юристом в одной строительной фирме. Потом самого посадили, пришлось сбежать из СИЗО, прийти самому в прокуратуру с доказательствами своей невиновности.
— Так ты Дедушкин? — удивилась Эльвира, — видела твой побег по телевизору, классно исполнено, в совершенстве. Этот побег, говорят, войдет в учебники по конвоированию. Вот почему, оказывается, тебя мафия пригрела. Ты доволен?
— Это все философия, Эля, доволен-не доволен. В каждое слово можно вложить свой смысл. Вот ты, например, произнесешь слово вор и тебя попытаются ударить. Не важно, как — физически или морально, но попытаются. А я произнесу и на меня не отреагируют. А почему? Потому что в твоем слове они услышат угрозу, а в моем нет. Ты понимаешь?
— Кажется, да, — ответила Эльвира, — с тобой интересно, но мне пора. Отпускаешь?
— Если с небольшой задержкой, то отпускаю.
Костя стал целовать ее шею, грудь, обводя язычком вокруг сосков и чувствуя, как они набухают... Он проводил Эльвиру. Она молча протянула ему свою визитку и ушла. Он прочитал: "Солнцева Эльвира Анатольевна, адвокат". Пожал плечами, фамилия ему ни о чем не говорила. Девушка нравилась ему — прелестная фигурка, ножки, талия, грудь, лицо -все впечатляло. Но он не знал ее, как человека. Видимо, нравился ей парень, возможно, была влюблена в него, он говорил ей нежные и ласковые слова, а добившись, сразу же бросил. Она возненавидела мужчин, особенно начинающих со слов обольщения, возможно и пошла с ним, который как раз не обещал ничего. А может быть просто сыграло роль длительное отсутствие мужчины. Но его все устраивало. А если я влюблюсь когда-нибудь... с моей работой это будет просто кошмар.
Близился вечер, он вышел из дома и решил покушать в ресторане. Давид может накормить, а может и обломить, голодным быть не хотелось.
К нему сразу же подбежал вчерашний официант, спросил любезно:
— Ну, как?
— Что ну как? — не понял Константин.
— Девушка... мы были очень удивлены...
— Ты мне соляночку принеси и ничего больше, — ответил Дедушкин.
— Да, конечно, извините, но тут вас с утра дама, которая в возрасте, спрашивала, которую муж забрал, просила передать вам визитку, если вы вновь зайдете.
Он оставил ее на столике и удалился за солянкой. Костя прочитал: "Матвеева Виктория Ивановна" и номер телефона. Он пожал плечами и автоматически сунул визитку в карман.
Давид предложил Деду присесть в кресло, сам сел напротив. Его горничная подкатила столик с водкой и порезанным лимоном. Хорошо, что немного перекусил, а то бы пришлось хлебать водку на пустой желудок, подумал он. Мужчины выпили по рюмке.
— Я ознакомился с документами, которые ты мне принес. Ты действительно не читал их?
Давид в этот раз был совершенно другим, не похожим на себя самого, выглядел серьезным, думающим интеллигентным мужчиной, а не вором в законе, как показывают в фильмах. Видимо, я плохо изучил его, наверняка плохо, решил для себя Дед. Придется рискнуть и пофилософствовать немного.
— Давид, я уже отвечал тебе на этот вопрос, но если ты вновь спрашиваешь, значит в документах есть что-то серьезное. Не нравлюсь, не веришь мне — я уйду, не вопрос.
— Ты считаешь, что от меня так просто уйти? — с издевкой спросил вор.
— Каждому человеку отмерен свой срок жизни и свой отрезок я желаю прожить, не пресмыкаясь. Ты знаешь, что я смогу уйти, бросишься догонять — порву. Не получится — порвут меня. Но что это и кому даст? Такие, как я, не предают и жопу не лижут, они говорят прямо. Такие, как я, большинству не угодны, такой характер, но меня уже поперек лавки не положишь — не войду по размерам. Говори прямо, Давид, повода для выкрутасов я тебе не давал.
Давид налил себе и Деду водки, предложил знаком выпить и опрокинул свою рюмку в рот.
— Там весть теневой бизнес Хасана, как на ладони. Его поставщики, покупатели, курьеры и так далее. Что посоветуешь, Дед?
Дедушкин усмехнулся, мотнул головой:
— Чтобы советовать — необходимо обладать информацией... по его теневому бизнесу. Вслепую могу предположить, что надо бы этот бизнес отжать и не подставиться. Дозированную информацию можно в интернет скинуть умело — прочитают люди... сходняк Хасана и приговорит. А у тебя все его связи, легко все к рукам приберешь.
— Умело — это как, например?
— Кто-нибудь из его людей наверняка в интернет-кафе заглядывает. После можно информацию быстро сбросить. Его спецы по компам выяснят, откуда ветер дует, а кто в том кафе был — человек Хасана, его и станут долбить, если успеют. Но здесь еще одна закавыка имеется — в полиции тоже интернет просматривают, могут Хасана быстро взять и начать раскручивать. Это тоже может быть на руку, если не сливать людей и связи, с которыми можно потом наладить контакт. Хасан все-таки вор, вряд ли он начнет сдавать информацию ментам. Вот такие мои мысли вслепую.
— Они у тебя не вслепую, а в глаз, — серьезно возразил Давид, — что бы ты сделал с золотом и алмазами?
— Сейчас Хасан наверняка уже выставил сторожки по всем своим связям и каналам, ждет, где проявится золотишко и камушки. Но после слива информации в инет, он или будет в сырой земельке лежать, или в СИЗО сидеть, ему будет не до рыжья и камушков, как и всем остальным. По его же каналам можно и провести реализацию. Тебе решать, Давид, что делать дальше.
— Ладно... я приглашал тебя по-другому поводу, — он бросил на стол брелок с автомобильными ключами, — видел во дворе Мерина? Он твой, документы в бардачке на твое имя. Катайся, не солидно моему адвокату без машины. Позже подумаем и о коттедже.
— Рано мне еще коттеджем обзаводиться, — возразил Дед, — но квартирку на большую и с мебелью поменять можно.
Давид ничего не ответил, положил фото на стол.
— Это Семен Михайлович Матвеев, депутат, олигарх и прочее. В Мерине у тебя на сиденье папка, там все имеющиеся данные об этом человеке. Он конкурент по некоторым направлениям бизнеса и со своим депутатским мандатом частенько переигрывает меня.
— Я понял, Давид, у меня пока только один вопрос — баба его в делах и бизнесе вес имеет?
Давид отпрянул удивленно:
— Ты ясновидящий что ли?
— Не понял? — в свою очередь удивился Дед.
— Откуда про бабу знаешь, почему спросил?
— Ни его, ни его бабу я не знаю. Но если бы ты был ученым, Давид, то хорошо бы знал, что ларчик всегда просто открывается. Только к этому "просто" приходится многие годы идти.
— Пошел ты в жопу, Дед, со своими заумными речами, по существу говори.
Дед рассмеялся, потом пояснил:
— Вчера я решил в кабаке поужинать, но ко мне сразу же потная проститутка подсела. Я отправил ее подальше, посоветовав подмыться. Она обиделась, оказывается, привела своего сутенера, пришлось сделать ему физическое замечание. Тут твои ребята подбежали, ситуацию прояснили. Потом ко мне дамочка бальзаковского возраста подсела, пригласила в гостиницу. Я подумал, а почему бы и нет — старушка, но фигурка прелестная, выглядит достойно, сиськи, ножки — все при ней. Но тут ее муж подошел и забрал ее. Это вот этот именно мужичок, — Дед ткнул пальцем в фотографию.
— Ни хрена себе! — поразился Давид, — удача сама в койку плывет. Говорят, что сам депутат только в Думе штаны протирает, на публике красуется и прочее. Он де-юре, а она-то как раз и является де-факто. В тени всем и заправляет. Но есть у нее одна слабость — молоденьких, накаченных парней очень любит. Был у нее один такой недавно, миллионы из нее выкачивал, пришлось ее мужику киллера нанять и грохнуть любовничка. Баба не скрывала своей страсти и жутко позорила мужа, говорят, что теперь она ему совсем не дает.
Давид похабно расхохотался.
— Это многое проясняет, — тоже со смехом ответил Дед, — сегодня с утреца эта дамочка в тот ресторан заявилась, визиточку свою с номером телефона оставила, мне ее передали. Хорошо, что не выбросил, машинально в карман сунул. Я вот что думаю, Давид, в гостинице постоянно не на встречаешься, а в свою халупу вести такую женщину стыдно.
— Понял тебя, можешь не продолжать. В папке свидетельство о праве собственности на твое имя, четырехкомнатная квартира с мебелью в центре, парковка для твоего Мерина под домом, — он бросил ключи на столик, — ключи от своей старой хаты мне отдашь, когда свое тряпье заберешь. Мебель не трогай, там другие люди поживут.
— Ты, однако, Давид, тоже удивлять умеешь и еще как! Не ожидал, спасибо, такое внимание дорогого стоит.
