Аластер Рейнольдс "Вечная мерзлота"

— Что это за штука, мистер Чо? — спросил я, когда мне указали на мое место сразу за кабиной пилота, с правой стороны вертолета. — Генный синтезатор для вашей программы посева?

Пристегиваясь напротив меня, Чо обдумывал мой вопрос, слегка склонив голову набок. Это означало, что он искал ответ, который был бы близок к истине, но не был бы таковым сам по себе.

— Да, у этого есть медицинское применение.

Двигатели заработали, и несущие винты подняли нас в воздух. Вскоре мы уже летели на север от Когалыма. Мы пролетали над россыпью заброшенных городов и деревень, в пустых зданиях которых не было видно огней. С каждым пройденным километром местность становилась все более ледяной.

Через несколько часов мы приземлились возле изолированного военного городка. Чо спросил меня, не хочу ли я размять ноги; я отказалась. Чо вышел и стоял рядом, пока нам навстречу не выехали несколько заправщиков. Подсоединились шланги, и через них начали закачивать топливо. Подъехал еще один грузовик, на этот раз с бортовой платформой. Несколько коробок выгрузили и увезли. Чо вернулся на борт, и мы снова поднялись в воздух.

— Мы были немного перегружены, — сказал Чо, поворачиваясь ко мне через узкий проход. — Нам пришлось оставить кое-что из предметов не первой необходимости, иначе мы бы не успели добраться до места заправки. — Он помахал рукой. — Беспокоиться не о чем.

Мы продолжали путь в темноте. Теперь там совсем не было света. Время от времени вертолет включал прожектор, и я удивлялась, насколько высоко или низко мы находимся.

— Как далеко на север мы забрались, директор?

— В Енисейский залив. Это немного отдаленное место, но оно оказалось лучшим для размещения нашего проекта. В любом случае, нам нужно было место с выходом к морю.

— Что-то связанное с вашими семенами? Генетическая лаборатория?

Чо полез в сумку за креслом пилота. Он достал документ и передал его мне. Это была брошюра красного цвета в прозрачной пластиковой обложке. На лицевой стороне был логотип Всемирного здравоохранения, за которым следовало заявление на нескольких языках о том, что содержание имеет наивысший уровень секретности.

Я с сомнением посмотрела на него, прежде чем открыть.

— Продолжайте, — сказал Чо. — Теперь вы в деле.

Я открыла документ.

На внутренней странице был логотип. Это была шестиконечная снежинка с четырьмя буквами посередине.

Буквы были следующими: РЭВМ

Я перевернула страницу. За ней не было ничего, кроме четырех слов на русском языке:

Ретровременный эксперимент "Вечная мерзлота"

Я посмотрела на Чо, но выражение его лица мало что значило. За стеклами очков в круглой оправе его глаза были проницательными, но ничего не выдавали.

И снова я почувствовала, что меня оценивают.

Я перешла к следующей странице. Там был очень короткий абзац, опять же на русском.

Ретровременный эксперимент "Вечная мерзлота" нацелен на использование пар Любы для осуществления направленных в прошлое путешествий во времени.

Я перешла к следующей странице. Очень быстро все стало очень техническим. Там говорилось о временных инжекциях, зондах времени, парах Любы, шуме Лидовой, дедушкиных парадоксах.

Текст перемежался графиками и уравнениями. Некоторые из них я достаточно хорошо запомнила по бумагам моей матери, но были и аспекты, выходящие за рамки моего ограниченного опыта или, возможно, воспоминаний.

Я просмотрела документ полностью, затем вернулась к предваряющему абзацу, чтобы убедиться, что не схожу с ума.

Казалось, что это не так.

Мы летели еще несколько минут. Я спорила сама с собой, что сказать и как я могла бы это сказать. Возможно, все это было всего лишь проверкой, чтобы оценить пределы моей доверчивости. Насколько же глупой нужно быть, чтобы поверить, что все это было на самом деле?

Но Чо не был похож на человека, склонного к легкомыслию.

— Вы пытаетесь путешествовать во времени.

— Мы не пытаемся, — осторожно ответил Чо.

— Конечно, нет.

— Мы уже достигли этого.

* * *

Звук двигателей всегда навевал на меня дремоту. Я мечтала о том, как снова окажусь в вертолете Чо, вспоминала, как впервые увидела огни "Вечной мерзлоты", когда пронзительный звуковой сигнал заставил меня вернуться в "Сессну" Антти. Это была система GPS, которая предупреждала нас о чем-то. Я повернулась к Антти, ожидая, что он отреагирует на уведомление, но его голова была опущена, подбородок уткнулся в воротник, глаза были прикрыты. Сигнал GPS-навигатора звучал недостаточно настойчиво, чтобы означать, что с самолетом что-то серьезное, но, должно быть, это означало, что мы прибыли в какую-то точку маршрута, в какой-то момент нашего путешествия, когда мой спутник должен был принять меры.

— Антти, — сказала я.

Самолет продолжал полет. Гудки продолжались. Я снова позвала его по имени, а когда это не сработало, ткнула его локтем в ребра, стараясь не задеть область на правой стороне груди, где была рана. Антти что-то проворчал и, вздрогнув, пришел в себя. На секунду он был словно в тумане, затем начал действовать, регулируя управление и щелкая переключателями, пока двойные сигналы тревоги в конце концов не смолкли.

— Ничего страшного. Я просто задремал на секунду или две.

— Ты был без сознания. — Я протянула руку и коснулась тыльной стороной ладони его лба. — Ты весь мокрый. Что, черт возьми, там произошло?

Антти выдавил из себя скромную улыбку. — Возможно, он задел меня немного глубже, чем я думал. Задето больше, чем ребро.

— Тебе нужна больница. Это может быть что угодно: внутреннее кровотечение, повреждение органов, инфекция. Впереди еще несколько городов. Опускай нас сейчас же, пока ты еще в состоянии благополучно приземлиться.

— Я в порядке, — сказал Антти, выпрямляясь на сиденье. — Я могу это сделать. Мы можем это сделать. Нам нужно добраться до Енисейского залива.

Я кивнула, отчаянно желая поверить ему. А какой у меня был другой выход? Но в его глазах уже снова читалась усталость.

* * *

Все началось с мерцания желтых и голубых огней на горизонте, которые отбрасывали пастельное сияние на низкие облака над станцией. Вертолет подлетел ближе, постепенно снижаясь. Огни были расположены в виде плоского круга, напоминающего монету, если смотреть на нее с ребра, — импровизированное сообщество лабораторий и офисов, расположенных на замерзшей земле, с четкой границей, напоминающей средневековый лагерь.

Так я и думала.

Еще ближе. Теперь под нами был ровный лед: не замерзшая земля, а замерзшая вода. По обе стороны от этого ледяного выступа местность слегка поднималась, и комплекс был построен полностью на плоской части.

Это были полностью замерзшие река или залив.

Как я поняла, ограждающий кордон не был сплошным. Он состоял из корпусов кораблей: расположенных кольцеобразно многочисленных судов с бортами из плит. Свет исходил из их надстроек. Вот и все, чем это было: множество кораблей, собранных вместе, некоторые образовали кольцо, а другие были заключены в него, с одним очень большим кораблем посередине.

Чо посмотрел на меня, ожидая реакции, и что-то в его поведении говорило о тихой гордости.

Я решила дать ему высказаться.

— Нам нужна была секретность, а также изоляция от источников электрического и акустического шума, — объяснил он. — Мы также должны были быть в значительной степени независимыми, имея собственный источник питания. В итоге наиболее практичным решением оказалось построить наш эксперимент на этих кораблях. Они приплыли в эту бухту, когда вода еще была судоходной, до того, как начались сильные морозы.

Мы облетели место по периметру. Там были корабли всех форм и размеров. Более половины из них, очевидно, были бывшими военными, но были и грузовые суда, и на палубах некоторых из них были установлены подъемные краны или тяжелое промышленное оборудование. Круизный лайнер средних размеров, пассажирский паром, несколько буксиров, даже подводная лодка, только верхняя часть которой видна надо льдом.

Чо указал на названия некоторых судов. — Это "Ваймир", где вы будете проводить большую часть своего времени. Это "Нунивак", где расположены наши крупные мастерские. Это "Уэделл"...

Однако самым большим кораблем, безусловно, был авианосец.

— Это центр нашего эксперимента, — сказал Чо. — "Адмирал Нерва". Бывший корабль военно-морского флота Индии, с ядерным реактором. Именно здесь мы собрали зонды времени, устройства, которые мы используем для отправки вещества в прошлое. Они очень чувствительны к помехам, поэтому к работе на "Нерве" допускают лишь небольшое количество специалистов.

— Эти зонды — машины времени? Машины времени, которые вы построили и которые действительно начали работать?

— В какой-то степени.

— Вы сказали, что сделали это.

— Мы сделали, но не так хорошо и не так надежно, как хотелось бы.

Мы набрали высоту, чтобы перелететь через оцепление. Других вертолетов поблизости не было, хотя я видела еще один, припаркованный на корме одного из кораблей. Все корабли были соединены между собой тросами и мостами, часть которых выглядели довольно прочными, а другие — ненамного лучше канатных дорог. Поскольку все палубы находились на разных уровнях, мостики были либо наклонными, либо уходили в борта корпусов через двери, которые, должно быть, были прорезаны в них специально для "Вечной мерзлоты". Там также были двери, расположенные на уровне льда, и несколько дорожек во льду, отмеченных фонарями. Я заметила трактор, который полз между двумя кораблями, волоча за собой на чем-то вроде салазок что-то огромное, покрытое брезентом.

Мы начали спускаться. Под нами была посадочная площадка, расположенная на корме низкобортного, прямостоячего корабля с непропорционально высокой надстройкой.

— Это "Ваймир", — сказал Чо. — Одно из наших ключевых судов. Оно обеспечивает значительную часть нашего энергетического бюджета, но также служит нашим главным административным центром. В "Ваймире" находится мой офис, а также несколько лабораторий, кухонь, зон отдыха и ваших личных помещений, которые, я надеюсь, вас удовлетворят. Очень скоро вы познакомитесь с пилотами, и думаю, отлично поладите с ними. Они будут благодарны за ваш опыт.

— Пилоты?

— Я бы сказал, будущие пилоты. Именно они отправятся в путешествие во времени, когда будут устранены проблемы с экспериментами. Но пока никто из них не отправился. Тем не менее, мы близки к этому. Больше нет никаких фундаментальных препятствий. В основном, это последний вопрос о парадоксальном шуме, который создает нам трудности.

— Я думаю, что вы, возможно, ожидаете от меня слишком многого.

— Очень в этом сомневаюсь, — ответил Чо.

* * *

Он спросил меня, почему я так быстро скомандовала отбой, как раз когда мы к чему-то приближались.

— С ней разговаривал молодой врач, и я поняла, что не смогу ответить должным образом.

— Почему это сразу вызвало затруднения?

— Она в больнице, и у нее только что что-то случилось с головой. Если она не сможет нормально говорить, врачи могут подумать, что с ней что-то не так, и назначить повторное обследование. Я не хотела рисковать, на случай, если ее снова отправят в отделение радиологии.

— Мы до сих пор толком не знаем, что произошло между вашим первым и вторым эпизодами. Очевидно, что серьезных повреждений не было.

— Возможно, в тот раз ее так и не подключили к сканеру. В радиологических отделениях есть и другие устройства, кроме аппаратов МРТ.

— Это возможно, — предположил присутствовавший на беседе Абрамик. — Рентген, например, или даже компьютерная томография. Но, по крайней мере, у вас есть ее имя.

— Татьяна Динова, — ответила я.

Чо потянулся через беспорядок на рабочем столе, чтобы снова включить свой интерком. — Братья. Проведите поиск по возможному носителю по имени Татьяна Динова. — Он перевел взгляд на меня. — На момент погружения вам было меньше сорока?

Я подумала о ее руках, о том, какими молодыми они казались по сравнению с моими собственными.

— Наверное.

— Ничего необычного в написании нет?

— Я видела написанную фамилию, но имя только слышала, когда врач назвал ее. Динова. Д-И-Н-О-В-А. На всякий случай вам лучше попробовать разные варианты написания имени Татьяна.

— Мы так и сделаем, — сказал Дмитрий через динамик внутренней связи. — У мисс Лидовой есть еще какие-нибудь полезные данные?

— Это было до Расчистки, — сказала я. — В этом я уверена. Большая больница, примерно в восемь этажей, с крыльями, отходящими от центрального корпуса. Мне не показалось, что наступила зима. Я думаю, что мы были южнее Когалыма, но все еще в России.

— Зонд времени номер восемнадцать был активен только в трех местах, прежде чем попал в распоряжение директора Чо, — сказал Павел, у которого был самый громкий голос из Братьев. — Одним из них было военное учреждение в Польше, так что оно может быть исключено на основании показаний мисс Лидовой.

— Я была в России, — подтвердила я. — Надписи были на русском, врач говорил по-русски. Что это за два других места?

— Два учреждения, — сказал Иван, у которого был самый низкий и медлительный голос из четырех. — Оба к западу от Уральских гор. Одно из них — частное медицинское учреждение в Ярославле, примерно в двухстах километрах к северо-востоку от Москвы. Однако планировка и трехэтажная архитектура этого учреждения не соответствуют описанию мисс Лидовой. Второе учреждение более перспективно. Это государственная больница в Ижевске, примерно в тысяче километров к востоку от Москвы.

Принтер в углу кабинета Чо щелкнул и с жужжанием ожил. Лист бумаги прошел через него и скользнул в лоток для исходящих документов. Чо подкатил свое кресло к принтеру, кончиками пальцев взял лист и перенес его на свой стол. Бумага скручивалась и дергалась, как какой-то умирающий морской организм. Чо разгладил ее, используя одно из своих разобранных приспособлений, похожее на циферблат, в качестве импровизированного пресс-папье. Я наклонилась, чтобы рассмотреть лист, и увидела его перевернутым с моей точки зрения.

Это был план больницы, извлеченный из какой-то общественной или архитектурной базы данных, хранящейся в коллективной памяти Братьев.

— Вот и все, — сказала я с головокружительным чувством узнавания. — Никаких сомнений. Я даже вижу внутренний двор, пруд и автостоянку за служебной дорогой. Я, должно быть, находилась в главном здании, между первыми двумя крыльями, и смотрела прямо на север.

— Объект в Ижевске всегда был вероятной целью, — сказал Чо. — Но приятно, что это подтвердилось. У вас есть еще что-нибудь для нас, Братья?

— Можем ли мы предположить, что носитель находится на объекте в Ижевске? — спросил Дмитрий.

— Можете, — сказал Чо.

— Тогда интервал для инжекций должен приходиться на период с 2022 по 2037 год, то есть на период, когда в Ижевске был установлен и активен зонд времени номер восемнадцать, — ответил Дмитрий. — Мы собираем истории болезни пациентов этой больницы, а также гражданские документы по региону Ижевск.