— Сэр, — произнес новый голос, — такая доза трезвителя...
— Вы меня слышали.
Каллум почувствовал, как что-то холодное прижалось к его горлу, и услышал шипение.
— Что ты — что? — Карие глаза Каллума распахнулись, а сердцебиение участилось. Он сел, тяжело дыша, перед глазами все покраснело, а в ушах запульсировало от напряжения. Холодный пот выступил у него на лице, и он несколько раз провел ладонями по глазам. Он попытался протестовать, но смог издать только пронзительный стон в промежутках между глотками воздуха.
— Пульс на уровне ста семидесяти и держится, — сказал новый голос.
— Значит, ему можно дать еще? — спросил Терренс Мерфи.
— Не рекомендуется.
— О Боже. — Каллум сморщил нос, почувствовав запах собственной пропитанной алкоголем одежды. — Это никогда не выйдет наружу. Ты ведь знаешь это, правда? — Он взялся за край своей промокшей рубашки и стянул ее с себя.
Мерфи присел на корточки и заглянул ему в глаза.
— Сынок, я разочарован.
— Что? Что я сделал?.. — Каллум на мгновение закрыл глаза. — Трезвитель выведет алкоголь организма. Но не поправит память, — сказал он, снова открывая их.
— Тогда позволь мне освежить ее, — сказал Мерфи. — Ты устроил настоящую сцену в игорном зале. У меня здесь счет за испорченное колесо рулетки и новый войлок на двух разных столах для блэкджека.
Каллум провел рукой по колену.
— Забавно, обычно принимаешь дозу "больше не пей", и твой мочевой пузырь...
— Колесо рулетки, — сказал его отец.
— О, да...
— Ты также сделал предложение нескольким официанткам и охраннику, сказав, что завтра отправляешься на войну и хочешь...
— Хорошо, это я помню. — Каллум приложил руку к виску. — Вайому тоже достанется эта честь. Можно мне немного воды? Может быть, что-то с электролитами?
— Вставай. — Мерфи подхватил сына подмышки и рывком поставил на ноги. Это потребовало некоторых усилий. Хотя Каллум был очень похож на мужеподобную копию своей матери, он был всего на восемь сантиметров ниже Мерфи ростом. — Консьерж позвонил мне из вежливости, чтобы я разобрался с твоей ситуацией, прежде чем они сообщат правоохранительным органам. Ты понимаешь, что чуть не произошло?
— Быстрая поездка в здание суда для наказания? — улыбнулся Каллум.
— Нет! — вскричал Мерфи.
Дверь в комнату закрылась, когда второй мужчина вышел.
— Каллум... Ты был так пьян, что еще до конца ночи оказался бы либо в тюремной камере, либо в больнице. Такое случается, и ты пропустил бы сбор, когда завтра отправится наша авианосная группа. Ты понимаешь, что это означало бы?
— Я... успею на следующий транспорт до Нью-Дублина? — Каллум попытался улыбнуться, но почувствовал стреляющую боль в висках.
— Ты лейтенант военно-космического флота Федерации и флаг-лейтенант адмирала, который завтра отправляется на службу, — сказал Мерфи, уперев руки в бока.
— Нет, вообще-то я служу в торговом флоте... или должен был бы служить. — сказал Каллум. — Но у меня приказ об отправке на действительную службу, да. Пропуск сбора перед отправкой — это... довольно плохо. Военный трибунал — плохо. Но разве ты не...
— Нет, Каллум. Даже я не смог бы вытащить тебя из такой передряги. Федерация воюет уже почти шестьдесят лет, и неявка на службу, когда у тебя есть приказ, недопустима. Неважно, какая у тебя фамилия.
Мерфи взял сына за локоть и вывел его из комнаты в коридор.
— Война? Давай будем реалистами, папа. — Каллум немного запнулся, стараясь не отставать от отца. — Мы едем в Нью-Дублин. Я даже не знаю, где именно — если подумать, до сих пор не уверен, что смогу найти это место на звездной карте. Это мертвый сектор. Даже не на основных торговых линиях. Просто кучка колонистов, которые ютятся на земле и выращивают детей.
Они вышли на площадку для аэромобилей, расположенную на высоте нескольких десятков этажей над уровнем улицы. Гигантские здания близлежащих казино и ночных клубов танцевали в ночи. В разноцветном сиянии проносились суда воздушного транспорта. За ними в ночи подобно титанам возвышались высокие здания столицы Федерации, сверкая драгоценными камнями освещенных окон и купаясь в лучах прожекторов, словно сокровища, сложенные в шкатулку с драгоценностями какого-то бога.
— Гарантирую, что у них в глуши нет ничего подобного, — сказал Каллум.
— Сынок, — Мерфи покачал головой. — Это моя вина. Это моя ошибка.
— Не продолжай.
— Ты... ты понятия не имеешь, что значит носить военную форму. Ты всю свою жизнь прожил в центральных мирах. Война значит для тебя не больше, чем то, что показывают в твоей ленте новостей. Звучит примерно так?
Каллум прижал руки к бокам.
— Прости? Я должен был записаться в "Общественную космическую пехоту" на летние каникулы или что-то в этом роде? В колледже я был в учебном корпусе резервистов, как ты и просил, но меня больше интересуют конструкция привода Фассета и макроэкономика, чем стрельба из ракет. Торговый флот для меня гораздо более привлекателен как карьера, чем разведывательный корпус или регулярный военно-космический флот. Так что не пошел в военный флот, а затем перешел в торговый флот, как и хотел дедушка. В чем проблема? После того, как Вайом получил отсрочку, я думал, ты не...
Челюсть Мерфи сжалась так сильно, что Каллуму показалось, что у его отца вот-вот хрустнут зубы.
— Я в твоем штате, — сказал Каллум. — О'Хэнрати не позволит мне слишком сильно облажаться, верно? Два года сидения сложа руки в Нью-Дублине, а потом все закончится, — пожал он плечами. — Я вернусь и стану капитаном торгового корабля, а ты... сенатором или кем-то в этом роде.
— Что ты имел в виду, — Мерфи постучал по экрану на ограждении автомобильного причала, — когда сказал, что Вайом получит "честь" раньше тебя?
— Неужели? Должно быть, это лекарства играли с моим...
Мерфи одарил его взглядом, который отцы практиковали задолго до того, как люди научились говорить.
— Вайом в Буэнос-Айресе, — огрызнулся Каллум в ответ. — Это деловая поездка... И так уж случилось, что Ингрид родом оттуда же.
— Ингрид. Они встречаются всего полгода, — нахмурился Мерфи.
— Это рекорд для Вайома, — сказал Каллум.
— Нет. Вайом не может... — Мерфи провел рукой по волосам. — Что именно он собирается делать? Сделать предложение?
— Это всего лишь подозрение, — Каллум поднял руки. — Он становится еще глупее, чем обычно, когда начинает говорить об Ингрид.
— А твоя мама знает?
— Она практически свела их, — сказал Каллум. — Ингрид — единственная наследница еще одного из Пятисот. У мамы, наверное, уже есть список проверенных временем детских имен. Я просто отмечу, что она не сделала ровным счетом ничего, чтобы подцепить мне богатую наследницу.
— Ты помнишь Дженни Шлейбаум? Когда тебе было четырнадцать?
— В свое оправдание могу сказать, что змеи тогда были потрясающими. Она так не считала.
— Сынок...
К причалу подъехало разбитое такси.
— Ты приехал на этой штуке? — спросил Каллум.
— Мы уезжаем на этом, — сказал Мерфи. — Чтобы папарацци не узнали, что один молодой офицер был очень близок к тому, чтобы опозориться.
Дверь со скрипом открылась, и цилиндрическая голова робота-водителя повернулась.
— К-к-куда? — донеслось из микрофона.
— Это запах от сиденья или от меня? — Каллум сморщил нос.
— Садись, — Мерфи толкнул Каллума в плечо, — и не удивляйся, когда в твоей платежной ведомости появится куча нулей за следующие несколько месяцев. Молчание стоит денег.
— Э-э-э... Мы все равно будем в пути. Ты голоден, пап? Последний шанс перекусить. Что едят в Нью-Дублине? Личинок и крыс?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Мерфи сидел за штурвалом, пока маленький шаттл поднимался сквозь облака. Сидевший в кресле второго пилота Харрисон О'Хэнрати не отрывал зеленых глаз от высотомера. На его коротко остриженных каштановых волосах играли блики, пока шаттл не вышел за пределы термосферы и они не увидели тонкую голубую линию горизонта.
О'Хэнрати вставил небольшое устройство в порт передачи данных и нахмурился одним уголком рта. Он вытащил из прорези на своем форменном комбинезоне ручку в металлическом корпусе и ткнул кончиком с одной стороны панели управления.
Послышалось шипение и короткий сноп искр.
— Один из микрофонов все еще был включен, — сказал О'Хэнрати. — Уверен, это произошло совершенно случайно. Но, во всяком случае, мы можем говорить свободно.
— Если кто-то пытался подслушивать, — сказал Мерфи, — и это не было каким-то невинным сбоем, то вы как бы раскрываете свои карты, не так ли?
— Позволить им выйти сухими из воды было бы еще хуже, если предположить, что у них есть хоть капля компетентности, — сказал О'Хэнрати. — Если это был сбой, то я дал нашим специалистам задание. Если они думают, что смогут застукать меня у открытого микрофона после четырех десятилетий службы в военной форме, в основном в разведывательном управлении, то это оскорбление моей компетентности. Они были бы чертовски удивлены, если бы я позволил им уйти от расплаты.
Он покачал головой.
— А как насчет наших уважаемых политических лордов и повелителей? — спросил он, меняя тему.
— Все в порядке, — сказал Мерфи.
— Да? Как прошел ваш вечер с богатыми и влиятельными людьми? Они умащают вас розовой водой и маслом, или это происходит только после того, как вы становитесь патриархом в Пятистах?
— Шампанское по завышенной цене и много позерства, — сказал Мерфи. — Я зять богатого отпрыска и собираюсь сделать карьеру. Подобные общественные мероприятия смазывают колеса в центральных мирах.
— А я-то думал, что это кровь космонавтов крутит шестеренки, — сказал О'Хэнрати. — Вас случайно не приглашали в прокуренную комнату на лекцию на тему "как все обстоит на самом деле"?
— Это задание — мое испытание. — Мерфи скрестил руки на груди. — Просто нужно соблюдать приличия, а потом...
— Затем Такоре использует вас, как марионетку на своей руке, когда ему придется держать все в узде.
— Затем я буду в состоянии внести реальные изменения, — сказал Мерфи. — Мы так близки, Харрисон. Если сети справятся, мы сможем, наконец, положить конец этой войне.
— Вы имеете в виду "победить", не так ли?
— Сосредоточьтесь на реальной угрозе, Харрисон. Пятьдесят шесть лет уничтожения военных кораблей Лиги — и космонавтов — и Федерация завоевала девять систем. Более дюжины пригодных для жизни планет практически обезлюдели — слава Богу, ни у кого не хватило ума запустить поджигатели миров... пока! — и потеряно шесть миллиардов жизней. Пока что. При правильном подходе мы сможем покончить со всем этим. Для меня это победа.
— Даже после того, что Лига сделала с вашим отцом?
Челюсть Мерфи слегка дернулась.
— Око за око ослепляет каждого, старый друг. Мы можем наказать настоящих монстров в Лиге и оставить рядовых в покое.
— Я помню тот период, — сказал О'Хэнрати. — Шесть месяцев мирных переговоров. Я почти поверил, что это сработает, но затем в Лиге случился переворот, и она нанесла по Нахе столько кинетических ударов, что на планете наступил ледниковый период. С тех пор никто по-настоящему не был заинтересован в мире. Ни с той, ни с другой стороны.
— Этот переворот... несомненно, был удобным, не так ли? — заметил Мерфи. — Все высокопоставленные члены правительства Лиги просто случайно оказались на одном корабле, когда его системы жизнеобеспечения внезапно и полностью вышли из строя. Затем власть захватили ястребы, сформировали коалиционное правительство и провозгласили себя "Согласием". Вот так просто. Можно подумать, они предвидели, что это произойдет, или что-то в этом роде.
— Ну-ну. — О'Хэнрати погрозил пальцем. — Даже самые преданные из истинно верующих в сети не зайдут так далеко. Это Лига. Они происходят от группы несогласных, которые никогда даже не хотели присоединяться к старому федеративному правительству на Земле! У них нет таких устойчивых традиций мирной смены правительства, как у нас.
— Конечно, нет. — Мерфи ухмыльнулся и перешел на саркастический тон. — Федерация является прямым наследником самой продолжительной традиции самоуправления в истории человечества.
— И это то, во что мы позволяем людям верить. — О'Хэнрати слегка наклонился вперед и ввел код на смарт-экране. — Сейчас мы поднимаемся на "Иштар".
Бока огромного сверхсветового авианосца класса Мардук блестели в отраженном солнечном свете. Он не был самым большим сверхсветовым кораблем в арсенале военно-космического флота Федерации — эта честь принадлежала Титанам, которые были на восемнадцать процентов длиннее, — но все равно был огромен, простираясь более чем на четыре километра от передней части своего бульбообразного привода Фассета до кормы, утыканной автопушками. Стойки для перевозимых кораблей-наездников, выступающие из основного корпуса подобно рифленым фланцам, могли вместить до шести субсветовых линкоров и шести крейсеров, но сейчас на них находились только два линкора класса Канада, два тяжелых крейсера класса Бастонь и квинтет эсминцев класса Калверн. В отличие от своего корабля-носителя, наездники были субсветовыми кораблями, у них не было ни ротора привода, ни длинного сужающегося продолжения основного корпуса, как у "Иштар". По сравнению с авианосцем они казались почти урезанными. Даже линкоры едва достигали восьмисот метров в длину, но были вооружены гораздо более мощно, чем "Иштар". Последнюю сопровождали побратимы, "Эрешкигаль" и "Гильгамеш", составлявшие остальную часть авианосной группы оперативного соединения 1705, но эти два корабля перевозили только один ремонтный тендер класса Инженер и пару кораблей снабжения класса Дромадер. Остальные наездники оперативного соединения ожидали их на станции Джалал, одной из узловых баз флота Федерации на Окраине.
— Как Каллум? — спросил О'Хэнрати.
— А почему вы спрашиваете?
— Сэр, пожалуйста. Я ваш начальник штаба. Я существую для того, чтобы оберегать вас от неприятностей... и делать все, что связано с командованием, чего вы не хотите делать сами. Я оберегаю Каллума от неприятностей, а это оберегает от неприятностей вас.
— Вы знаете.
— Начальник службы безопасности "Спринг Маунтин" был у меня в долгу.
— Это мой последний шанс поговорить с ним, — вздохнул Мерфи. — Он закончит этот тур с ясной головой или на пути к тому, чтобы стать еще одним ребенком, связанным с Пятьюстами, который слишком богат, чтобы потерпеть неудачу... и никогда ни в чем не добьется успеха.
— Я дам вам знать, когда ему понадобится помощь, — сказал О'Хэнрати. — Он упоминал рулетку?
— Я слышал.
— И фишку?
— Фишку?
— Забудьте, что я что-то говорил.
Они оба наблюдали за приближением к авианосцу. Перед ними неуклонно росла светящаяся пустота открытого ангара, более чем достаточная, чтобы вместить даже один из суборбитальных пассажирских транспортов, курсирующих между континентами, но все же крошечная по сравнению с корпусом сверхсветового корабля. Оба они привыкли к масштабам, с которыми строились космические корабли и орбитальные установки, но из-за огромных размеров "Иштар" их шаттл превратился в ничтожную пылинку.
