Мое проклятие

— Скоро о том, что натворила сирра Кателлина, воспитанница рода Эктар, станет известно каждому. Будет лучше, если подумают, будто отвар корня линиха именно ты у целителя выпросила. Сама. Понятно? Сможешь сообразить, для чего это понадобилось?

Надо же! У приговоренных к казни сегодня самообслуживание? Отрицательно покачала головой: нет уж, милочка, придется самой сочинять подходящую версию.

— Никакой от тебя пользы, — раздраженно прошипела Фиса. — Ну ладно, скажешь, решила добиться своего во что бы то ни стало и боялась, что передумаешь в последний момент, станешь кричать и этим отвратишь от себя сиятельного. В принципе, для этого снадобье и было предназначено, так что ты не очень-то и погрешишь против истины.

Самодовольно усмехнувшись, деловито продолжила:

— С целителем я побеседую: за его услуги щедро заплачено, и против воли моей он никогда не пойдет. Так что если даже и проболтаешься или предать вздумаешь, — при этих словах на лице ее мелькнуло странное, пугающее выражение, — никто все равно не поверит. Решат, от отчаяния рассудком помутилась и на ту, что всегда так добра к тебе была, наговариваешь.

Альфииса отвела глаза и, словно прикидывая что-то, негромко пробормотала:

— Может, и хорошо, что ты голос потеряла и никому ничего рассказать не сможешь. Да, пожалуй, все удачно обернулось в конце концов.

Будущая сиятельная помолчала и вдруг неожиданно мягко сказала:

— Нелегко тебе придется, Кэти, но обратной дороги нет. Как поступит отец, и так понятно, — почти сочувственный взгляд. — Теперь все будет зависеть от сиятельного, от его решения. Молись Заступнице и надейся, что все пойдет так, как задумано. Ну а если нет... — Не договорив, она отвернулась и пошла к выходу, но у самой двери остановилась, будто наткнувшись на невидимую преграду, постояла пару мгновений и тихо бросила: — Прости!

Через секунду дверь за ее спиной бесшумно закрылась.

* * *

Целитель — немолодой худощавый мужчина с умными, цепкими глазами, в неброском темно-коричневом камзоле до колен и такого же цвета штанах — явно не торопился спасать тяжелобольную. Остановившись на пороге, вновь прибывший спокойно рассматривал мое забившееся под одеяло тельце. Встретилась с ним взглядом и мгновенно поняла: если и удастся такого провести, то это будет случайная невероятная удача.

— Мэтр Циольф, что с сиррой Кателлиной? Она внезапно перестала говорить, лишь хрипит, и все, — появившаяся за спиной целителя Альфииса тут же накинулась на него с расспросами.

Мужчина молча прошел к кровати и аккуратно опустился на край. На миг показалось, что он читает меня как открытую книгу и давно разгадал все тайные планы, раскрыл секреты, маленькие хитрости и уловки. Стало ужасно неуютно. От слишком пристального взгляда, от понимающей иронии в глубине усталых глаз. Что он собирается делать? Почему медлит? Сразу сдаст или немного помучает? И как вообще работают здесь врачи: простукивают, ощупывают, заглядывают в рот?

Словно в ответ на эти вопросы мэтр Циольф поднял руки, осторожно опустил мне на горло и замер. Некоторое время ничего не происходило, а потом ровное нежное тепло легкими волнами окутало шею. Минута, другая, и все закончилось. Мужчина отвернулся, переключив внимание на нетерпеливо покусывающую губы Альфиису, а я замерла в ожидании приговора.

— Ну что могу сказать, сирра Альфииса. У вашей подопечной действительно проблемы со здоровьем: повреждены голосовые связки.

Не поверив своим ушам, удивленно уставилась на целителя. Готова была поклясться, что он с первого же взгляда во всем мгновенно разобрался, поставил правильный диагноз. И вдруг такой поворот.

— Вы сумеете помочь? К ней вернется голос? Когда? — Фиса была само нетерпение.

Видимо, мое состояние каким-то образом нарушало ее планы. Пусть немного, но все же.

— Я подробно отвечу на все вопросы и дам рекомендации, — почтительно склонил голову мэтр Циольф. — Но только после того, как проведу детальное обследование и подробно расспрошу сирру. Конечно, насколько это будет возможно в данной ситуации.

— Но я не могу ждать конца этого вашего обследования, — капризно объявила Альфииса. — У меня сегодня еще столько дел!

— Совершенно не обязательно тратить свое драгоценное время в пустых ожиданиях, сирра Эктар, — в сдержанном голосе только самый недоверчивый слушатель, каким в этой комнате, судя по всему, оказалась только я, мог почувствовать осторожное мягкое давление. — В такой день старшей дочери рода надлежит думать прежде всего о себе. А о результатах я сам уведомлю вас. Причем незамедлительно.

Девушка с подозрением уставилась на целителя. Тот ответил безмятежным взглядом человека, которому нечего было скрывать. Похоже, у Фисы каждая минута и в самом деле была на счету — она первой не выдержала, отвела глаза и с явной неохотой, но все-таки отступила.

— Раз вы настаиваете, пусть будет так. — Альфииса старалась скрыть свое недовольство, но оно все равно прорывалось: зло поджатыми губами, гневным блеском глаз, раздраженным трепетом ноздрей. — Только потом сразу же найдите меня. Где бы я ни была. И... и Мори останется здесь.

Если она собиралась этим смутить мэтра, то явно просчиталась.

— Замечательно! — Признательная улыбка казалась совершенно искренней. — Лишние руки мне не помешают.

Неопределенная гримаса в ответ, и будущая сиятельная стремительно покинула комнату, уступив место встревоженной Мори.

Женщина ринулась к моей постели, зачем-то заботливо подоткнула одеяло и застыла неподалеку монументом вселенской скорби, не сводя с мэтра Циольфа преданного взгляда. Тот, не обращая на навязанную помощницу никакого внимания, прошел к окну, достал из кармана невзрачный серый кристалл и, сжав его обеими руками, прикрыл веки.

Мори как-то по-детски восторженно вытаращила глаза, а я замерла, не дыша, зачарованно наблюдая, как под длинными пальцами все сильнее и сильнее разгорается серебристое сияние. Вот оно ярко полыхнуло и погасло.

Мы слаженно выдохнули, вызвав у целителя чуть заметную снисходительную усмешку.

— Вот что, — это уже служанке, — найди моего помощника, думаю, он сейчас в лаборатории, передай кристалл и распоряжение исполнить все в точности, как здесь указано, да побыстрее. Как только мазь Ренелла будет готова, бери ее и немедленно поднимайся сюда. Все остальное Брунис принесет сам.

— Но как же... — Мори явно растерялась: переступая с ноги на ногу, она огорченно хмурила брови и попеременно поглядывала то на меня, то на целителя. — Сирра Альфииса приказала не отходить от вас ни на шаг.

— А еще она велела помогать, не так ли? — вкрадчиво уточнил мэтр Циольф.

— Так-то оно так... — Женщина все еще колебалась, не зная, как ей поступить.

— Неужели не хочешь, чтобы твоя несчастная госпожа поскорее выздоровела? — Да, если уж это не подействует, то больше можно и не пытаться.

К счастью, последний аргумент оказался достаточно веским. Мори решительно кивнула и со словами: 'Все передам, как вы сказали, не сомневайтесь, мэтр Циольф' выбежала из комнаты.

Как-то вдруг неуютно стало. От волнения противно засосало под ложечкой и зарябило в глазах. Сморгнула. Стиснула пальцы в кулаки, чтоб не вздумали задрожать не вовремя, потупилась и затаилась.

Заговаривать со мной целитель не торопился. Сгустившуюся тишину лишь однажды нарушил звук его легких шагов, когда он мягко, почти беззвучно прошелся по комнате. Что ж, беседу в любом случае не мне начинать. Если Циольф отослал Мори, чтобы лишних ушей поблизости не было, то рано или поздно сам скажет, что собирался. А если я ошиблась, и ему действительно всего лишь понадобилось срочно передать сообщение помощнику, тогда тем более молчать надо.

— Меня всегда интересовали травы... — Повернула голову: мэтр снова стоял у окна, на этот раз спиной ко мне. — Сначала это было простое любопытство. Как нары-травницы спасают людей, не применяя магии? Неужели сила растений так велика, что может излечить даже тяжелобольного? Дни, что я провел в лаборатории, исследуя свойства трав, можно сложить в годы. Я много читал, путешествовал, и любопытство постепенно сменилось восхищением, — голос его звучал почти мечтательно. — Мои коллеги гордятся своим искусством и презирают ничтожных травниц. Ну а те не смеют и мечтать о силе, что дарована нам, магам. И только я знаю, какого потрясающего результата можно достигнуть, напитав простой настой малой толикой силы. Ни один маг на свете не изучил лекарственные растения лучше. Неужели вы могли хоть на мгновение подумать, что сумеете обмануть меня?

Мужчина резко развернулся и теперь буквально буравил взглядом.

— Вам удалось обвести вокруг кольца служанку и сирру Альфиису. Но меня?..

Пожала плечами. Конечно, я и не надеялась одурачить специалиста-медика, но хотя бы попробовать-то надо было.

— Сирра Альфииса была очень убедительна, объясняя полчаса назад, до того, как позволила пройти в вашу спальню, какой версии событий мне надлежит придерживаться. Так же убедительна, как и позавчера вечером, когда явилась за отваром корня линиха. Я не отказал ей тогда, не смог этого сделать и сейчас, — голос Циольфа еле уловимо дрогнул. — Однажды сирра стала невольным свидетелем моего неблаговидного поступка. Ничего страшного. Но саэр Эктар не стал бы разбираться, а на место главного целителя влиятельного рода всегда найдутся желающие. Да что далеко ходить: тот же Брунис спит и видит себя в этой должности.

Мэтр грустно улыбнулся.

— Я знаю свойства отвара, что взяла сирра Альфииса, предполагаю, зачем он ей понадобился, и представляю, что могло случиться этой ночью. Мне жаль вас, одинокая маленькая сирра, и я помог бы, но не той ценой, что от меня требуется. Вам или сирре Альфиисе — я не должен был давать подобное снадобье никому, не уведомив своего саэра. Когда о нарушении станет известно, а если вы продолжите изображать больную, это неизбежно случится, я потеряю все. Репутацию, доброе имя, лабораторию, возможность продолжать исследования. Абсолютно все, ради чего живу. Единственный выход для меня — открыть ваш обман старшей родственнице. Сразу же исчезнет необходимость в другой лжи: мне не придется подтверждать публично, что именно вам третьего дня я передал отвар корня линиха. Сам, добровольно, без какого-либо разрешения. И вся эта грязная история останется только между нами тремя. Как, собственно, и предполагалось сначала. Служанка не в счет. Кому интересны россказни нары?

Он ждал ответа, но я опять промолчала. Если просто хотел сдать, сдал бы сразу. Есть еще что-то. Значит, говорить пока не время.

— Не знаю, для чего вам так отчаянно нужно заставить всех вокруг верить, что почти лишены голоса. Надеетесь, что подобная жалкая уловка поможет избежать наказания или хотя бы его отсрочить? Вряд ли. Впрочем, все равно. Подыграть соглашусь только в одном случае, — ну, вот мы и подошли к самому главному, — если признаетесь саэру Эктару, что хитростью украли из лаборатории тот злосчастный отвар. Тогда именно вам, а не мне выпадет держать ответ перед главой рода. Лишь на этих условиях я готов поддержать обман. Понимаю, это усугубит ваше и без того непростое положение. Но после сегодняшней ночи сирре Кателлине практически нечего больше терять. А мэтру Циольфу, напротив, придется потерять очень многое.

Целитель прочистил горло и закончил твердым голосом:

— Ответ дадите немедленно. До того, как вернется Мори.

Ну и какие у меня варианты?

Отказываюсь.

Мэтр открывает Фисе глаза на мое коварство. Та, разумеется, в гневе. Трудно даже представить, как она захочет, а главное, как сможет на мне отыграться. Единственный плюс — перед главой рода оправдываться не придется. Хотя... Если слух о том, что ночью я пила отвар корня линиха, все-таки какими-то неведомыми путями просочится в массы, что помешает 'доброй' родственнице заставить целителя оболгать меня?

Альфииса безмерно дорожит собственной репутацией и до последнего будет настаивать, что снадобье мужчина передал не ей, а мне. Думаю, Циольфа уговорить она сумеет. Отвечать ему при подобном раскладе так и так придется, но Альфиису мэтр опасается, она имеет на него некий компромат, а я целителю никто. Да и зол он на меня будет за то, что не приняла его предложения.

Два свидетельства против одного. Глупо даже сомневаться в том, кому поверят. Я мало знаю пока о бедняжке Катэль, но то, что она по влиянию и степени доверия к ней никогда даже не стояла рядом с Альфиисой — однозначно.

Да уж, выгоды от подобного решения никакой. А вот проблем я огребу столько, что теперешнее положение буду вспоминать с ностальгией и искренними слезами умиления.

Стоит мне открыть рот, все тут же заметят, что между мною и Кэти, как говорится, две большие разницы. Одно дело прикидываться несчастной больной, никуда не выходить, с трудом отвечать, причем лишь на самые важные вопросы, еле слышно задавать свои. Другое — полностью заменить в повседневной жизни абсолютно постороннего человека. Да и не только в Кэти дело. Я знаю об этом мире не больше новорожденного младенца, и мой первый прокол — лишь вопрос времени.

Разыграть амнезию? А причины? Прикинуться сумасшедшей? Неизвестно, как здесь с безумцами поступают. Может, со скалы сбрасывают.

Короче, куда ни кинь, в этом случае везде клин.

Соглашаюсь.

Главная гадость здесь — обвинение в воровстве вдобавок ко всем моим неприятностям. Но, судя по словам Циольфа, это просто детская шалость по сравнению с тем, что Кэти уже наворотила. Проступком меньше, проступком больше... Боржоми пить все равно уже поздно. А так — куплю молчание мэтра, да и еще кое-что стребую. По крайней мере, попытаюсь.

Итак, лгунья или воровка?

Замечательная альтернатива, даже дух захватывает.

Целитель нетерпеливо кашлянул, давая понять, что больше ждать не намерен, и я рискнула.

— Мэтр Циольф, — после долгого молчания голос был странно низким и сиплым, — я готова подтвердить, что украла отвар. Но взамен прошу помощи. — Мужчина иронично вскинул брови, и я жалобно добавила, стараясь, чтобы звучало поубедительней: — Мне не к кому больше обратиться, поверьте!

— Охотно верю, милая сирра. Никто из рода Эктар не окажет вам поддержки. Особенно после событий прошедшей ночи. А что от меня-то хотите? Разве того, что я скрою вашу ложь перед сиррой Альфиисой, недостаточно?

— Вы очень добры ко мне, мэтр. Больше, чем кто бы то ни был в этом доме, — пылко заверила мужчину, гадая, не переборщила ли.

Но целитель не возражал, даже кивнул слегка. Значит, Катэль здесь и в самом деле не особо жаловали. О слугах, разумеется, речи не шло.

— Именно поэтому остается уповать только на вас, помогите мне, умоляю, — я даже руки заломила для наглядности, — мне так необходимо хоть чье-нибудь участие.

К глазам подступили слезы, и это уже не было просто игрой. Меня слегка потряхивало, я отчаянно нервничала, соображая, правильно ли просчитала то впечатление, что Кэти производила на окружающих. Доверчивая, покорная чужой воле, не очень умная девочка.

— Пожалуйста! — А вот и пресловутая одинокая слезинка.