— Если так, то они должны были быть самыми неумелыми флотскими планировщиками в истории, — мрачно сказала Гивенс. — Но, судя по их послужному списку за последние полстолетия или около того, они таковыми не были.
Капарелли подумал, что в ее словах есть резон. О, флот хевов всегда был тупым инструментом, который избегал чего-то вроде изящного скальпеля, предпочитая грубую силу бензопилы. То, что произошло с ним при Хэнкоке и Ельцине, когда его планировщики стремились к утонченности, вероятно, только утвердило флот в таком институциональном мышлении. По крайней мере, если предположить, что у кого-либо из этих планировщиков когда-либо была возможность проанализировать, что с ним произошло.
Чего они не сделали, если предположить, что источники Гивенс были верны.
— Кто бы это ни был на самом деле, — продолжила Гивенс, — первым же авиаударом они уничтожили президента Харриса и все его правительство. Если бы за этим стоял военный флот, произошло бы продолжение, но этого не случилось. Если, конечно, не считать продолжением человека, которого зовут Роберт Стэнтон Пьер. Думаю, что он стоял за всем этим. И я думаю, что внутренняя безопасность должна была быть заодно с ним, особенно с учетом того, что именно внутренней безопасности приписывают уничтожение шаттлов убийц — что, как оказалось, позволило устранить всех, кто мог бы дать показания о том, что произошло на самом деле, — а Оскар Сен-Жюст оказался единственным членом кабинета Харриса, которого не было на праздновании дня рождения, когда весь остальной кабинет погиб во время атаки. О, и еще есть такой незначительный факт, как то, что Сен-Жюст немедленно поддержал Пьера и этот его комитет "на время чрезвычайного положения". Но у меня нет сомнений, что именно Пьер организовал это. Думаю, он знал о том, что их военный флот озабочен предстоящим наступлением против нас, и воспользовался этим, когда они с Сен-Жюстом все это затеяли. А потом они вдвоем вышибли дух из правительства Харриса — за исключением Сен-Жюста, конечно, — и повесили это на военных.
— Чтобы дать ему предлог для чистки военного флота, потому что это была единственная неподконтрольная ему организованная сила, которая могла бы выступить против него, — задумчиво произнес Капарелли.
— О, не только военный флот. — Глаза Гивенс были мрачнее, чем когда-либо. — Имею в виду, что вы абсолютно правы, но он занимается чисткой не только военного флота. Наша сеть в Народной республике сильно пострадала от всего этого, в основном из-за того, что мы были сосредоточены на военном флоте и — что касается политики — на законодателях, но мы все еще получаем сообщения от нескольких агентов. Просто из-за больших расстояний всегда требовалось время, чтобы доставить информацию к нам, и задержка в пути стала еще больше с тех пор, как мы начали стрелять друг в друга. Но все, кого я вижу, подчеркивают, что Пьер преследует все семьи законодателей. Он уничтожает их всех, Том, и все указывает на то, что, уничтожая их, он ведет себя гораздо более безжалостно, чем они сами когда-либо избавлялись от своих собственных противников. Думаю, что мы увидим гораздо меньше "приказов о перевоспитании" и гораздо больше смертных приговоров. И гораздо больше анонимных "исчезновений".
— Вы считаете, он преследует их только для того, чтобы развязать себе руки? Или потому, что он настоящий революционный реформатор, как думает наша хорошая подруга графиня Нью-Киева?
— Не уверена, что графиня Нью-Киева и глагол "думает" совместимы в одном и том же предложении, — с горечью сказала Гивенс. — Однако, отвечая на ваш вопрос, скажу, что Пьер делает заявления во всех направлениях — ну, во всяком случае, Рэнсом публикует их от его имени — о том, насколько его новый комитет привержен "реформированию злоупотреблений старой системы" и "прекращению милитаризма, который обременяет людей". И, нет, я не могу этого доказать, но только между вами, мной и этими четырьмя стенами, — она подняла обе руки, указывая на стены просторного офиса, — он подставляет свою задницу.
— В самом деле? Почему? — спросил Капарелли. Ее глаза расширились, что можно было принять за недоверие, и он замахал руками. — Я не говорю, что не согласен. Просто интересно, совпадает ли ваша логика с моей, потому что графиня Нью-Киева действительно считает, что он говорит все то, что требуется "истинному голосу реформ".
— Так и есть, — признала Гивенс слегка недовольным тоном. — Справедливости ради, я полагаю, что мне следовало бы сказать, что он лжет изо всех сил, если действительно думает, что это сойдет ему с рук. Имейте в виду, я не верю, что он настоящий реформатор, но, возможно, это говорит о моих предубеждениях. Я как бы запрограммирована не доверять с первого взгляда любому официальному политическому заявлению хевов. Однако, сказав это, я думаю, во-первых, что он слишком сильно зависит от старой системы из-за своего положения в ней. Во-вторых, судя по всему, единственные "реформы", которые он сможет провести в надежде на укрепление своей власти, должны быть чертовски жесткими, что означает, что Народная республика станет только более безжалостной и деспотичной, а не менее. Но в-третьих, и это, на мой взгляд, превосходит все остальные соображения, — чертовски скоро мафия Нового Парижа набросится на него, теперь, когда она почувствовала вкус крови, если только он не сможет направить ее на кого-то другого. Предпочтительно на кого-то постороннего. Вроде нас. — Она покачала головой, ее глаза потемнели. — Какими бы благими ни были его мотивы, я не думаю, что они таковы, но давайте признаем такую возможность — рано или поздно ему понадобится то, что нужно каждому диктатору: внешний враг.
— Это мое собственное впечатление. — Капарелли поджал губы. — С другой стороны, в подобных случаях найдутся те, кто может усомниться в моем решении. Я не являюсь политическим аналитиком.
— Это тоже не самая сильная моя сторона, — признала Гивенс, — но это то, что делают некоторые из моих людей в управлении. И хотя лично я мечтаю когда-нибудь снова стать честным офицером флота, я сама потратила слишком много лет на изучение того, как взаимодействуют политика и военная доктрина флота хевов, с тех пор как меня сделали разведчиком. Так что, да, мне пришлось развить в себе хотя бы некоторое представление о них. И я говорю вам, что Пьер и его гребаный комитет скажут все, что, по их мнению, им нужно сказать, чтобы помешать нам перестрелять их всех, пока они реорганизуют свои вооруженные силы. Им нужны те, на кого они могут положиться, чтобы поддержать себя внутри страны, и еще больше понадобятся им для борьбы с "внешним врагом", когда придет время направить толпу вовне.
— В некотором смысле, с нашей точки зрения, это хорошо. Что бы они ни делали, эти чистки нанесут серьезный удар по их военной эффективности, потому что это будет стоить им стольких опытных старших офицеров. Но если Пьеру удастся утвердить свой новый режим, то, в конце концов, он начнет формировать команду из новых коммодоров и адмиралов. И если он продемонстрирует, что всегда готов расстрелять любого, кто не справится должным образом, это будет чертовски сильной мотивацией. — Она снова покачала головой. — У нас есть окно — время, которое ему потребуется, чтобы это сделать, — в течение которого их военный флот находится в беспорядке, и его эффективность резко упадет. Это не продлится долго, но прямо сейчас оно начинает открываться еще шире.
— И если мы можем видеть надпись на стене, то их старшие офицеры, безусловно, тоже могут, — размышлял Капарелли. — Я уверен, что те, в кого он еще не успел выстрелить или арестовать, должны быть начеку.
— Можно и так сказать.
Что-то в тоне Гивенс заставило Капарелли удивленно поднять брови, и она резко фыркнула.
— Мы начинаем улавливать то, что, вероятно, является сигналом от некоторых командиров пикетов систем хевов, — сказала она. — Они чертовски осторожны и идут окольными путями, но я думаю, что некоторые из них намерены предложить нам сдать свои командные пункты, если мы пообещаем, что не будем в них стрелять.
— Серьезно? И если так, то почему я впервые слышу об этом?
— Вы впервые слышите об этом, потому что я сама впервые услышала об этом вчера днем. И должна отметить, что даже если это действительно так, сомневаюсь, что предложения поступят от какой-либо из действительно важных систем. Тех, что находятся дальше от границы, например, ближе к Новому Парижу. Отчасти это связано с тем, что у командиров в этих системах гораздо больше сил прикрытия, а это значит, что им придется придумать, как убедить гораздо больше офицеров и рядовых присоединиться к ним. Но есть также указания на то, что, когда Пьер и его комитет отправляли депеши людям за пределами родной системы, чтобы сообщить им о том, что случилось с Харрисом, вместе с ними они передавали приказы арестовать как можно больше старших офицеров. И они позаботились о том, чтобы эти сообщения — и приказы — в первую очередь поступали в самые важные системы, такие как Барнетт и Звезда Тревора. Если бы такому человеку, как Парнелл, дали пару недель — черт возьми, всего несколько дней! — чтобы он по-настоящему подумал о том, что произошло в Новом Париже, он бы организовал военный флот, чтобы перестрелять всех ублюдков до единого. На самом деле, я думаю, что ... то, как быстро он и его старшие офицеры были взяты под стражу, является еще одной каплей на ветру, указывающей на то, насколько тщательно кто-то — некто по фамилии Пьер — спланировал и организовал все это дело.
— Черт. — Капарелли покачал головой. — Я бы не проронил ни слезинки, если бы Уайтхейвен отправил Амоса Парнелла прямиком в ад в Ельцине. Но он никогда этого не заслуживал, если вы правы в том, что происходит.
— Знаю, — кивнула Гивенс. — И еще один незначительный факт: революционные режимы — особенно те, которым необходимо поддерживать свою власть внутри страны, — как правило, гораздо более безжалостны и экстремистски настроены, чем режимы, которые просто продажны и коррумпированы. Возможно, в данный момент они делают это неверно, потому что на самом деле хотят выиграть как можно больше времени, прежде чем мы перейдем к полномасштабным операциям флота против них, но я гарантирую вам, что они пойдут по пути "иностранной угрозы", как только сочтут возможным. И тот факт, что пропаганда законодателей так долго изображала нас врагами, только облегчит им задачу.
— О, спасибо, что обратили на это внимание!
— К сожалению, это входит в мои должностные обязанности.
— Знаю, знаю! — Капарелли покачал головой. — Но то, что вы только что сказали, не делает меня ни на йоту счастливее от политического расклада здесь, в Лэндинге.
— Я не уделяла столько внимания нашей политике, сколько хевам, но, судя по тому, что видела, должна согласиться с вами. Что, по мнению баронессы Морнкрик, происходит с объявлением войны?
Леди Фрэнсин Морье, баронесса Морнкрик, была первым лордом адмиралтейства, хотя формально в ее случае это была первая леди адмиралтейства. Несмотря на тонкие нюансы ее титула, она была гражданским главой королевского военного флота. При иной конституции, она была бы министром военного флота, что, учитывая статус военно-космического флота Звездного королевства как высшего военного ведомства, делало ее равноценной военным министрам большинства других звездных наций.
Она также была очень умной женщиной, которая в тот момент была крайне несчастна.
— Учитывая то, что вы сказали несколько минут назад об этих заявлениях Пьера, вероятно, неудивительно, что либералы готовы отложить любое официальное объявление войны, — сказал Капарелли. — И без него, конечно, я не могу санкционировать какие-либо наступательные операции, кроме немедленных действий "Ответного удара Гамма". Они уже были запланированы в соответствии с нашими предвоенными приказами и разрешениями; для чего-либо большего действительно требуется объявление военных действий. О, я могу предпринять кое-какие дополнительные меры, предпринять еще несколько шагов, приблизиться к некоторым передовым базам, с которых, как мы знаем, хевы наносят удары, но мы окажемся в действительно сложной ситуации, если вторгнемся на их довоенную территорию, вместо того чтобы просто провести спарринг между нашими границами. И давайте не будем забывать о незначительном неудобстве, заключающемся в том, что наш бюджет мирного времени не мог обеспечить проведение реальных боевых операций более чем на пару месяцев, поэтому без дополнительного финансирования...
Он пожал плечами, и Гивенс мрачно кивнула. Не то чтобы он сказал ей что-то, чего она уже не знала.
— Герцог Кромарти, канцлер Эликсандер и корона делают все, что в их силах, опираясь на Нью— Киев и ее идиотов, но мне кажется, что эти идиоты, о которых идет речь, слишком заняты позированием для своей политической базы, чтобы заниматься таким второстепенным делом, как реальное ведение войны. Честно говоря, чего, заметьте, мне бы меньше всего хотелось, отчасти потому, что они достаточно глупы или, по крайней мере, достаточно плохо информированы о нас, неандертальских милитаристах, и о том, как ведутся войны, — они думают, что у них еще много времени. Они думают, что раны, нанесенные хевами самим себе, наносят такой большой ущерб, что мы сможем надрать им задницы, даже не вспотев, когда они, наконец, доберутся до нас. И, насколько я могу судить, они не думают, что на этом кредитном чипе указан какой-либо срок годности.
— О... Боже мой.
— Вот именно, — резко сказал Капарелли. — Что еще хуже, насколько я могу судить, по крайней мере, некоторые из них — вроде этого идиота Реджиналда Хаусмана и его веселой банды "военных экспертов" — искренне верят, что, если мы только "дадим шанс миру", Пьер поймет, что он нанес столько вреда своим собственным вооруженным силам, что единственный способ, который мы можем сделать, — это... самое разумное, что он мог бы сделать, — это отступить. Что еще глупее с их стороны, во многих отношениях, даже если оставить в стороне то, что ему нужен внешний враг. Как именно, по их мнению, он сможет поддерживать экономику Народной республики после того, как она была разорена за последнее стандартное столетие или около того, не завоевывая новые источники дохода, — это выше моего понимания, но, с другой стороны, я всего лишь невежественный флотский офицер с волочащимися кулаками.
— Как долго, по мнению баронессы, это будет продолжаться? — тон Гивенс выдавал ее беспокойство, и Капарелли фыркнул.
— Не намного дольше. — Он позволил своему креслу выпрямиться. — Герцог по-прежнему располагает рабочим большинством в палате лордов. Этого недостаточно, чтобы предотвратить обструкцию либералов, и у него не хватает голосов, чтобы объявить о прекращении полномочий, но как только они, наконец, перестанут пускать газы, за его спиной будет достаточно соратников, чтобы поддержать декларацию об объявлении. Его центристы также имеют абсолютное большинство в палате общин, и, что бы ни думали такие люди, как Дэбни и Уинстейнли, Нью-Киев понимает, что для их представительства в нижней палате было бы самоубийством, если бы их коллеги в конце концов хотя бы не прекратили откладывать голосование по объявлению войны. Им не обязательно голосовать за это и раздражать своих закоренелых сторонников, но они разозлят достаточное количество колеблющихся избирателей и независимых кандидатов, чтобы проиграть на следующих всеобщих выборах, если будут и дальше тянуть с этим. Особенно, — выражение его лица стало жестче, — когда бои идут полным ходом, начинают распространяться данные о потерях, и любой, у кого есть работоспособный мозг, понимает, насколько они были бы меньше, если бы мы могли начать полномасштабные наступательные операции сейчас, до того, как у Пьера появится шанс консолидироваться. — Он пожал плечами. — Леди Морнкрик считает, что это, вероятно, продлится еще от недели до десяти дней.
