Всадники Апокалипсиса

— Мэй, с кем ты меня хотел познакомить? — сменила я тему.

— Да, пойдём, — отодвинув полную тарелку, встал со стула.

— Может, поешь? Я подожду, — мне стало неудобно, что из-за меня Чума остался голодным.

— Нет, — с хрипотцой произнес блондин. — Сейчас меня одолевает голод несколько иного характера, — и протянул мне руку, помогая встать. Но из-за смущения от слов Мэя, я не смотрела куда ступает моя нога и, зацепившись за ножку стула с разгона угодила в крепкие объятия золотоволосого мужчины, животом прочувствовав о каком желании, идёт речь. А подняв взгляд, увидела, как неестественно ярко вспыхнули золотые глаза потусторонним жёлтым огнём. Не успела я испугаться, как губы обожгло яростным поцелуем, а рёбра сдавили сильные руки.

А в следующую секунду меня оторвали от невменяемого Чумы. Я была в руках Ромы, а Акил сдерживал Мэя, по телу которого пробегали золотистые языки пламени, а мышцы как живые двигались под кожей, то увеличиваясь, то приходили в норму. В полном шоке уставилась на эту картину, даже не обращая внимания, что Голод крепко держит меня под грудью, а большим пальцем правой руки водит по низу левого полушария. Очнулась от нежного поцелуя в шею.

— Эй! — воскликнула я, пытаясь вырваться. — Ром, пусти-и-и, — сменила тактику, жалобно проскулив, когда поняла, что просто так меня не отпустят. Но почувствовав спиной вибрацию от рычания, вообще замерла, боясь пошевелиться.

— Достали! — рявкнул Война, и движением двух пальцев, надавил на основании шеи Мэя, отключая его, а потом уверенным шагом подошел к Роме, тоже без труда заставив того стечь к моим ногам бесчувственной тушей. — Всё, пока эти, — кивок на лежачих, — придут в себя, я буду твоим гидом и сопровождающим.

— Ага, — мягко переступила руку Ромы, осторожно взялась за предложенный локоть Акила. Я начинаю опасаться этих мужчин.

— Не стоит бояться Алира, — как мысли прочитал рыжий, уводя меня с террасы. — Нам просто тяжело сдерживаться рядом с тобой. Вот истинная суть Стража и выходит из-под контроля. Когда твоя сила проснётся, тебе будет проще нас понять. Понимаешь, когда Всадник испытывает сильные эмоции, мы теряем контроль над Даром и он защищает носителя заставляя взять то, что явилось раздражителем. Если я потеряю контроль от ярости, моя сила не успокоится, пока причина злости не будет уничтожена. Вот и у Чумы так было, он так сильно хотел тебя, что чуть силой не взял. Поверь, он бы потом очень сожалел о содеянном. Понимаешь?

— Кажется да, — неуверенно протянула я. Нет, то, что Мэй не хотел причинить мне вреда, я поняла. И даже то, что и Ромка потерял контроль, тоже. Не поняла, что там по поводу силы, которая ещё не проснулась. А ещё я не поняла своих чувств. Когда губы Чумы коснулись моих, меня будто молнией прострелило. И это меня испугало. Я вообще очень по-разному воспринимала всех Всадников.

К Войне у меня двоякое чувство. Он мне нравится, своей непосредственностью и легким нравом. Но влечения к нему у меня ноль! Хотя смотреть на него очень приятно. Торчащие в разные стороны красные волосы и невероятно зелёные глаза, мало кого сможет оставить равнодушными. А вот к Мэю у меня наоборот очень сильное влечение! Да и вообще он мне больше всех импонировал. Золотой и красивый как бог! С мягким характером и умопомрачительной улыбкой с ямочками! От одного воспоминания мурашки под кожей бегут. Ну и, конечно же, Рома, вызывал у меня необъяснимое чувство тревоги. Я опасалась его на интуитивном уровне. Он как дикий опасный зверь, на которого смотреть приятно, а подойти очко играет.

— Пришли, — вырвал меня из раздумий Акил. Я огляделась. Вокруг растения, цветы, птички щебечут. Чувство будто в джунгли попала. Только хотела повернуться и спросить, что мы здесь забыли, как на глаза попалась небольшая полянка с кристальным озером. А там... у меня дыхание перехватило от восторга!

Трое невероятно мощных, абсолютно чёрных жеребцов, с длинными волнистыми гривами, играли в салочки друг с другом, а солнечные лучи играли на их блестящих шкурах. Поразительно, но они отсвечивали разными цветами! Присмотревшись, я заметила, что и глаза у них разные! У красноглазого коня, шкура отливала багровым, у зеленоглазого — изумрудом, а у желтоглазого — янтарём. Поразительно!

А потом мои глаза зацепились за ещё одного незамеченного мной зверя. Четвертый жеребец лежал в тени дерева, с всемирной грустью на морде и казался припорошенным пылью. Ярко-голубые глаза невидяще уставились на водную гладь, а бока тяжело вздымались. Грива мочалистой паклей лежала рядом. От вида этого сильного, но очень грустного зверя у меня в груди всё сжалось. Мне стало его, безумно жаль!

Я даже не заметила, как слезы начали стекать по моему лицу, а ноги уже несли меня коню. Как только я ступила на поляну, остальные мустанги перестали скакать и уставились на меня умными разноцветными глазами с вертикальным зрачком. Они просто провожали меня взглядом, глубоко вдыхая, пытаясь уловить мой запах. Но я не обратила на них никакого внимая. Просто не смогла. Меня пленили неоново-голубые глаза, которые нашли мой затуманенный слезами взор и по мере моего приближения, сверкали всё ярче.

Когда я опустилась на колени перед огромной мордой, недолго думая, погладила гладкий чёрный нос.

— Привет, — хриплым шёпотом, проговорила я. — Прости меня, — слезы полились с удвоенной силой. — Прости, что так долго не шла, — наклонившись, я поцеловала прохладный нос и обняла моего зверя.

Через зажмуренные глаза начал пробиваться яркий свет, но я лишь сильнее стиснула руки, боясь потерять обретённую частичку души. Как только небесные глаза встретились с моими, я поняла, что это мой конь, мой источник магии, мой недостающий кусочек! И я своим игнором, заставила его страдать!

В теле начал нарастать жар. Сначала в ладонях, потом в ступнях, постепенно поднимаясь выше и концентрируясь в груди. Потом появилось чувство, будто мне под ребра засунули фаерболл! И он становился все больше и горячее с каждой секундой. Не сдержавшись, вцепилась в коня, и закричала на всю мощь своих легких.

А в следующий момент вдруг резко всё прошло. Я раскрыла глаза и удивленно ими хлопнула. Передо мной лежал чёрный жеребец с голубым отливом и яркими глазищами, в которых плескалась нежность. Не сдерживаясь, дрожащей рукой провела по гладкой и шелковистой шерсти, запустив пальцы в шикарную густую гриву, погладила надбровные дуги.

— Прости Мортис*, — вновь прошептала я, за что меня лизнули, синим раздвоенным языком как у рептилии. Счастливая улыбка выплыла на моё лицо. Я знала, что сейчас произошло. Мы соединились!

Всадник со своим конем это одно целое. Мысленно мы общаться не можем, но передавать друг другу образы, запросто. Когда предыдущий хозяин развеялся, Мортис впал в стазисный сон. Проще говоря — кома. А когда Дар вновь обрёл хозяина, он очнулся. Но из-за того, что я не появлялась, начал чахнуть и терять магию, испытывая невероятную слабость, боль и страх. Всё это, как и имя жеребца, просто появилось у меня в голове. Чувство будто я всё это знала, но забыла. Именно так и передают эти магические существа информацию. Зато теперь, после соединения, во мне проснулась магия! Даже не знаю радоваться или плакать.

*Mortis (лат.) — смерть.

Глава 5

— Это было красиво, — вздрогнув, я резко обернулась. Акил стоял недалеко от нас с Тисом, с немым восхищением смотря на нашу композицию. Да, я сижу на земле и держу в руках огромную голову коня, но чем тут восхищаться, не понятно. — Правда, Беллум*? — Рядом стоящий жеребец с багровым отливом и рубиновыми глазами, согласно кивнул головой.

— Что красивого? — поинтересовалась я вставая. Тис тоже плавно, с непередаваемой кошачьей грацией, поднялся на ноги. И только теперь я поняла, насколько он огромен! Моя макушка с трудом доставала до его грудины! А ещё я увидела, что пасть моего зверя, украшают отнюдь не лошадиные клыки! — Ну, малыш Морти ты и огромен! — конь приосанился, гордо выпятив грудь и, довольно заурчал.

— Я впервые видел единение со стороны, — ответил на ранее заданный вопрос Война. — Когда ты обняла Мортиса, вас охватило яркое холодно-голубое пламя. Оно становилось всё плотнее и яростнее, пока не достигнув пика, мигнув напоследок особенно ярко, впиталось в твою грудь. Это действительно было красиво. Даже ребята со мной согласны, — кивок в сторону кивающих жеребцов. Я улыбнулась, смотря как три здоровенных коняги, синхронно машут головой.

— Эм, ребята, — из-за кустов вышел потирающий шею Мэй. — В 'игровой' замигал красный огонёк, — хмуро произнёс блондин, а Война недовольно свёл брови.

— Что за 'огонёк'? — спросила я, почёсывая опустившуюся на моё плечо голову Тиса.

— Пойдём, там всё объясним, — махнул Чума.

Я кивнула и, чмокнув гладкий нос Мортиса на прощание, засеменила за мужчинами. Насколько я поняла, мой 'золотой бог' решил сделать вид, что за завтраком никакого срыва не было. В принципе, меня такая позиция устраивала. Да и вообще, я не против ещё такого срыва, именно у него.

До 'игровой' дошли в молчании. Я думала о своём, а мужчины идентично хмурили лица и явно о чём-то переживали. А когда мы вошли в комнату, Рома смотрел на голографическое изображение, воспроизведенное посреди комнаты в воздухе. И показывалось там какое-то сражение гуманоидных существ. Честно, подумала, что Голод фильм смотрит.

— Как видишь, — хмуро сказал Ром.

— А мне объясните? — робко попросила я.

— Да, малышка, садись, — развернул для меня белое кресло Мэй, взмахом руки убирая голограмму. — То, что ты только увидела, было началом войны в мире, за которым следит Акил. Когда в 'игровой' загорается красный огонёк, это подразумевает, что конфликт не естественного происхождения. Проще говоря, войну спровоцировали извне. Чтобы её остановить и не допустить регрессии мира или уничтожения невинных существ, Войне придется отправиться в этот мир, собрать флюиды агрессии, выяснить причину начала и зачинщиков, с последующим их устранением. Но проблема в том, что на войне всегда смерть, а после и голод. Поэтому тебе с Акилом, нужно как можно скорее остановить это безобразие, чтоб не допустить появления Голода. Ты должна собрать эманации смерти, иначе они спровоцируют появление болезней, а следом и я приду. Итог: все Всадники в одном мире и он будет уничтожен!

— Но я же ничего не знаю, — растерянно пробормотала я. — Ничего не умею.

— Не волнуйся, малышка, я буду рядом, — погладил меня по голове красноволосый. — Со мной, тебе нечего бояться, — и ласковая улыбка украсила красивое лицо. А мне как-то даже полегчало и я смогла расслабиться. Не знаю почему, но я просто поверила. Если Акил сказал, мне нечего бояться, то и не буду. — Вот и умница, — сказал мужчина и поцеловал меня в макушку, чем вызвал у меня улыбку. Как с ребёнком, ей Богу.

— Слушайте, у меня назрел вопрос, — задумчиво проговорила я. — Что делают боги? Вот, например та же богиня смерти, чем занимается? Или бог войны? Не знаю, есть ли боги чумы и голода, но если у нас столько обязанностей то, что делают эти филонщики?!

— Хм, — весело сверкнул глазами Ромка. — Хороший вопрос. И ответ на него прост. Вот, например Мара — богиня смерти. У неё под надзором несколько миров. В её обязанности входит распределять души, которые к ней попадают. В своих чертогах она отправляет умерших на перерождение, на муки или если душа совсем чёрная, и даже исправительные страдания не помогут её изменить, таких она запечатывает в мёртвый сосуд. Там душа несколько веков проходит болезненное расщепление, после чего исчезает. Это похоже на медленное разъедание кислотой.

А боги войны в каждом мире свои. В их обязанности входит помогать воюющим, поднимать боевой дух. Души воинов погибших на поле брани они одаривают своей благосклонностью, и их перерождение происходит быстрее чем если бы они умерли в постели.

Что касается богов плодородия, который по своим обязанностям похожи на меня, то они всё свободное время следят за флорой своего мира. На их плечах не только урожай на полях, но и за диким лесом они тоже следят.

Боги исцеления или медицины, по характеру силы похожи на Чуму. На их плечах помощь в борьбе с заразой, но действовать они могут только через медиков и магов жизни. Они не имеют права вмешиваться напрямую, как и остальные боги. Поэтому когда появляется новый вирус, они помогают найти антидот, противоядие, вакцину и т.д.

— Как видишь, у них тоже немало работы, — улыбнулся Акил.

— Понятно, — кивнула я. — Ну, тогда последний вопрос: Почему в меня раньше не отвели к Мортису?

— Но ты сама закрылась в комнате и не хотела контактировать с внешним миром! — возмутился Рома. — Это был твой выбор. Так что нечего на нас губы дуть.

— Извините, — я опустила взгляд в пол. Голод был абсолютно прав. Мне не за что на них обижаться. Сама ведь не захотела ничего слушать и как малолетка закрылась в четырёх стенах, выуживая информацию из планшета. — В следующий раз, когда меня так перемкнёт, и я снова уйду в себя, просто возьмите да хорошенько встряхните меня. Чтоб неповадно было.

— О, это я тебе гарантирую, — хищно улыбнулся Ром.

— Так всё, пора идти, — хлопнул в ладоши Война.

— А могу я сначала переодеться? — поинтересовалась я.

— Конечно можешь, — Мэй протянул мне руку, помогая встать с мягкого кресла. — Когда будешь готова, включи карту особняка на носителе, он проводит тебя в портальную комнату.

— Я уже знаю, где она и даже успела познакомиться с Ангардом.

— С кем? — синхронно прозвучало три голоса.

— Ну, Ангард, элементаль.

— Интересно, — задумчиво протянул Рома. — За три тысячи лет он вообще не идентифицировал себя как разумное существо, скорее как машина, а тут на тебе — Ангард!

— Могу себе позволить сменить модель поведении, — раздался голос элементаля. Я лишь улыбнулась, а Стражи нахмурились.

— С чего такие перемены? — поинтересовался Мэй.

— А почему нет? Если даже Дар изменил своим предпочтениям и выбрал девушку, то чем я худе?! Вот тоже захотел, и теперь я такой.

— Правильно Ан, если хочу и могу, то почему бы нет?! — широко улыбнулась я. — Ну ладно, пошла я собираться.

— С собой ничего не бери, — вдогонку сказал Мэй. — Только одежду попрактичнее надень.

Кивнув, пошла готовиться к первому в жизни путешествию в новый мир. Если этот не считать.

Через минут тридцать я подходила к портальной комнате в узких чёрных штанах, тёмно-синей водолазке с горлом и в полусапожках на маленьком широком каблуке. Практично, неброско и удобно. Правда белый цветок, так и оставшийся в волосах, был явно не в тему. Но почему убрать его у меня не поднялась рука.

— О, ты готова. Отлично, — сказал Акил, поворачиваясь к голографической панели, возле одного из зеркал. Мэй и Рома стояли возле него, только глаза их смотрели не на светящуюся фигню с кнопками, а скользили по моей фигуре, не пропуская ни одного изгиба.

— Я неверно подобрала одежду? — спросила я, смотря на Чуму и Голод.

— В самый раз, — сказал вновь обернувшийся Война.

— Но было бы намного лучше, если бы ты была голой и в моей постели, — плотоядно улыбнулся Ром, облизывая губы.