Троглодит 2

— Ну что там, брат Сверк?

— Материал хороший. Амулет и сонник практически все заживили. Если бы эти горе-лекари влили меньше сонника, память к парню вернулась бы быстро и в полном объеме, а сейчас сказать ничего не могу. Может, вернется, а может — нет. Магическую структуру рассмотреть тоже не представляется возможным — все забито помехами от сонника. Предварительно, обычный человек с неплохим магическим потенциалом, но не более того. Точнее смогу сказать не раньше, чем через недельку. Да. Еще. Он явно был воином или охотником. Руки крепкие, хорошо развитые, ладони явно очищаются от мозолей магией. Крестьяне такие амулеты, как правило, не используют. Ни к чему им.

— Благодарю. Ну что ж, мужички, оцениваю ваш товар в два золотых и это мое последнее слово. Не согласны, тогда проваливайте.

Я сам слышал, как Ожим больше золотого даже не надеялся получить, однако здесь он встрепенулся и попытался торговаться.

— Господин маг! Вы ж гляньте, парень-то каков. А сонник-то! Две фляги. Сонник я на яво, почитай, весь извел!

— Я же не спрашиваю, где одежда этого парня, — съязвил маг. — Ладно. Два золотых и один... я сказал один! серебряный кесарь.

— Премного благодарны, господин маг.

— Стража. Берите рекрута и в карантин. Брат Сверк, исцелять будешь?

— Нет необходимости. Заживление идет хорошо. Попоим заживляющим отваром и, думаю, достаточно будет.

В карантине я провалялся два дня. На второй смог открыть глаза и, слегка ворочая головой, осмотреть помещение, где лежал. Чувствительность тоже потихоньку возвращалась. Туго набитые свежим сеном матрас и подушку уже вполне ощущал, как и прочные доски топчана (все-таки не пуховая перина была подо мной).

В небольшой светлой комнате стояло еще семь топчанов. Возле каждого — тумбочка с дверцей. На тумбочке глиняная кружка, деревянная миска и ложка. Под топчанами мягкие войлочные тапочки без задников. В каменной оштукатуренной стене слева от входа два больших застекленных окна, по случаю жаркой погоды почти всегда открытых. За окнами, судя по шелесту листвы и чириканью птиц, располагался сад или парк... или лес — что именно мне еще не было известно.

Обитателей карантина, считая меня, было всего пять человек. Как я понял из их разговоров, в рекруты можно было попасть различными путями. Чаще всего сюда добровольно приходили крестьяне и горожане низкого сословия, которых совсем задавила нужда, их дети, возжелавшие изменить свою судьбу и добиться воинской, а то и магической, славы и денег. Не редко сюда доставляли увечных родственников и односельчан. Маги исцеляли их и предлагали на выбор: оплатить лечение или отработать в качестве воина или иным способом. Суммы были довольно большими, но не запредельными. Воин мог отработать долг за пять-семь лет, работник подсобного хозяйства — за пятнадцать-двадцать. После отработки можно было продлить договор и работать уже целиком и полностью на себя, зарабатывая на безбедную старость.

Политическое устройство, как и география, этого мира оставалось для меня темным пятном, поскольку мои будущие сослуживцы были неграмотными и подобными вопросами не интересовались. Понял, что главным в этом мире (или стране) был верховный архимаг, которому подчинялись шесть архимагов заместителей, управлявшие одним из шести кантонов. Мы, кстати, пребывали в Западном форте кантона Ульс.

Карантин, был, как я понял, аналогом палаты выздоравливающих. Трои моим сокарантинникам маги вырастили конечности: одному ногу ниже колена, другому кисть руки, третьему — руку целиком. Теперь их с перерывами на завтрак-обед — полдник-ужин заставляли тренировать восстановленные части организма, чтобы быстрее привести в форму. Четвертый обитатель имел проблемы со зрением и по мере его восстановления, старался меньше носить темные очки сделанные из дымчатого стекла, надевая только тогда, когда свет слишком уж "резал" глаза.

Меня заинтересовали упражнения для глаз, которые он проделывал четыре раза в день — это было нечто мне незнакомое, но явно очень эффективное. При этом магия там не использовалась совершенно.

В общем и целом, карантин был довольно скучным местом и все наперебой пытались развлечься, как умели, занимая время между упражнениями и приемом пищи, досужими разговорами. В частности, стоило мне открыть глаза, как каждый счел своим долгом по нескольку раз просветить меня относительно моей дальнейшей жизни, вплоть до того, какого размера, скорее всего, на меня повесят долг, и, какие варианты отработки предложат.

Мне было любопытно, в какое тряпье обрядили меня мои спасители, но на вопрос: что с ним, — мне тут же ответили, что носить свое маговским служащим запрещается и, если оно мне дорого, как память, то, отработав, смогу получить его обратно, а пока оно находится у хранима (хранителя имущества) форта.

На утро третьего дня меня посетил с очередным визитом брат Сверк в сопровождении стражника, державшего в руках какой-то сверток. Лекарь запустил диагностическое воздействие, удовлетворенно кивнул и предложил мне одеваться. В свертке оказалась одежда: широкие полотняные штаны, длинная рубаха из того же материала и что-то наподобие аталийских сандалий — грубая подошва с двумя поперечными ремешками спереди и двумя длинных ремнями сзади для обматывания ноги. После примерки стражник проводил меня в кабинет начальника форта — того самого с властным голосом. Им оказался мужчина среднего роста и плотного телосложения. Он носил коротко подстриженные русые волнистые волосы, черную курчавую бородку и усы. Широкие плечи и сильные руки вкупе с плавными тренированными движениями указывали на его хорошее знакомство с рукопашным боем. В то же время чувствовалось, что он маг и не из слабых, поэтому диагностировать его магическую псевдоструктуру я не рискнул. Разговор маг начал первым:

— Ты помнишь свое имя?

— Нет, господин...

— Называй меня, маг Ольвер.

— Господин маг Ольвер.

— Без "господин". Достаточно просто маг Ольвер, — мягко поправил меня собеседник. — Поскольку во время исцеления ты, скорее всего, потерял память, я тебе напомню: магов принято называть "маг" и далее имя. Воинов и чиновников — "гвард" и далее имя. Крестьян и прочих жителей — просто по имени. Для них, впрочем, и обращение "эй, ты", тоже вполне годится, — весело подмигнул мне Ольвер.

— Да, маг.

— А ты быстро вспоминаешь. Что ты вообще помнишь?

— Ну-у-у... — протянул я, хотя уже был готов ответить, — помню лес... тварь какую-то... она меня костяными мечами, а я ее... таким длинным... изогнутым...

— Ятаганом?

— Д-да... кажется.

— Ага. Любимое рубяще-режущее оружие охотников. Что еще?

— Все. Больше ничего. Откуда родом, где жил, где учился, где женился и женился ли вообще... даже в каком мире и на каком континенте нахожусь — не помню.

— Ну что ж, будем надеяться, что память со временем к тебе вернется, а пока мы должны определить характер наших с тобой дальнейших отношений. Первое. Для удобства я предлагаю тебе имя Дитерс.

Мне казалось, что с самоконтролем у меня все в порядке и выражение лица не изменилось, но маг все равно уловил, скажем так, неравнодушие к предложенному имени.

— У тебя с этим именем связанны какие-нибудь воспоминания? — живо спросил он.

— Не могу сказать. Что-то отзывается в душе, но что — не могу вспомнить.

— Это хорошо. Я ведь тоже не просто так тебя назвал. Мне показалось, что Дитерс тебе подходит. Впрочем, подходит и еще одно... что-то на "р", но как так может быть — не понимаю. Ладно. Это не важно. Второе. Форт затратил на твое исцеление пятьдесят пять золотых.

Если вычесть два золотых и серебрушку, выплаченные крестьянину, а также то, что маг-лекарь ничего не делал (сам говорил), то цена тапочек и матраса на топчане мне кажется несколько завышенной. Однако оспорить вряд ли получится. Для этого придется признаться, что слышал разговор, да еще и доказать всем, что не хуже здешнего лекаря понимаю в исцелениях. А вот в этом я и сам не уверен.

Будто подслушав мои мысли, Ольвер дал мне время осмыслить и спросил:

— Оспорить желаешь?

— А что есть возможность? — криво усмехнулся я.

— Конечно, есть, — удивился маг. — Возможность есть всегда. Представишь нам показания мага-лекаря, освидетельствовавшего тебя до(!) поступления к нам, к нему приложишь его же заключение о методах твоего исцеления с расчетом его стоимости. Только и всего.

— Откуда же я такого мага возьму?

— А это не наши проблемы. Мы честно вписали в счет стоимость услуг квалифицированного мага по исцелению твоего организма, а также комплекса услуг по реабилитации, питанию и проживанием. Доказать, что этих услуг ты не получил — целиком твоя забота. Так будешь оспаривать?

— Нет. Не буду.

— Тогда подпиши отказ от претензий.

Ольвер протянул мне бумагу на общеимперском, где действительно аккуратно были перечислены услуги, якобы оказанные мне. Хотя может быть массаж и помывка были, да я не запомнил. Или не почувствовал в том-то состоянии. Царапнув внизу листа нечто похожее на заглавную "Д" на общеимперском, вернул бумагу магу. Тот удовлетворенно кивнул, убрал бумагу и достал еще три.

— Тебе на выбор предлагается три варианта отработки. Даже четыре, но про последний потом. Зависит от того, какой вариант ты выберешь. Прежде всего, тебе предлагается уплатить указанную сумму в течение трех дней со дня подписания данного обязательства, — он указал на бумагу, лежащую от него справа.

Я энергично замотал головой:

— Нет. У меня нет денег... Или есть, но я не помню и за три дня наверное не смогу вспомнить, где они лежат, а если вспомню, то не успею привезти в эти сроки.

Ольвер убрал и эту бумагу, затем подвинул ту, что лежала посередине, и сказал:

— Второй вариант — отработать в нашем подсобном хозяйстве, — в точности, как мне рассказали в карантине, — уход за животными, работа в поле, на огороде и так, по мелочи. Оплата — два-три серебряных кесаря в день. Питание, жилье и рабочая одежда — за счет форта. Как тебе это?

— Нет. Что-то не чувствую я тяги к земле. Не умиляет пробивающийся колосок и довольно похрюкивающие животные.

— Последний вариант — пройти обучение на воина или охотника. Оплата пять-семь серебряных рядовому. Выслужишься до сержанта — десять-двенадцать. До сотника — пятнадцать-двадцать. Но работа опасная. Мы воюем с демонами, которые периодически прорываются из своего мира, с дикими тварями и... иногда случается конфликты между кантонами.

— Я согласен на последний вариант, — немного помедлив, чтобы не выглядело необдуманным решением, ответил я.

Ольвер тонко усмехнулся, видимо прекрасно знал о разговорах в карантине и, соответственно, моей осведомленности в предлагаемых вариантах отработки.

— Ну что ж. Я не ошибся в тебе, поэтому четвертый вариант — это обучиться на мага. У тебя есть способности. Не очень большие, но вполне достаточные, чтобы при должном усердии и трудолюбии стать магистром, например. Однако обучение на мага возможно только после трех лет службы воином. Возможно и раньше, но только за особые заслуги перед кантоном. Я должен спросить готов ли ты к включению тебя в резерв на обучение магическому искусству.

— Да. Готов.

Опять в студенты или курсанты! Сколько же можно? Неужели вся моя жизнь так и пройдет в непрерывной учебе, прерываясь небольшими каникулами — очистить там еще один уровень от тварей, сбегать в мир империи посмотреть, что там, да как... А что мне еще остается делать? Да и интересно, что здешние маги знают и умеют. Хотя чувство, будто вся моя жизнь проходит в сплошном обучении.

— В таком случае подпиши здесь. Здесь. И... здесь. Последний документ это присяга на верность нашему кантону. Если интересен текст, могу дать почитать. Не надо? Так я и думал. Ну что ж. До завтра свободен. сегодня спишь в карантине, с утра зайдет за тобой командир твоего десятка, покажет тебе место в казарме, выдаст, что положено и приступишь к занятиям. Вопросы есть? Нет? Свободен.

Глава 3

Рано утром за мной в карантин зашел десятник — кряжистый, усатый мужчина лет сорока, одетый, несмотря на жару, в кожаную куртку нараспашку, короткую кольчугу густого плетения под ней, свободные штаны темно-зеленого цвета и крепкие сапоги. Короткая сабля висела на поясе слева и кинжал с большой гардой — справа. Витые шнуры серебряного цвета на плечах, по одному на каждом, свидетельствовали, вероятно, о его ранге.

Казармы располагались с другой стороны цитадели, высокого четырехэтажного здания со смотровой площадкой на самом верху, огражденной зубчатой стеной. Если смотреть от единственного входа в форт, то хозяйственные постройки и здание больницы, частью которого был карантин с отдельным входом и небольшим садиком вокруг располагались слева, а казармы, два двухэтажных длинных здания — справа. Все строения, в том числе и сравнительно невысокая крепостная стена, были построены из тесанного камня и многократно оплетены магическими защитными структурами, которые еще расшифровывать и расшифровывать. Я не Крис и не настолько "сдвинут" на магии, но и мне интересно, как аборигенам удалось все так устроить, что даже выпускник имперского учебного центра не может в сравнительно короткие сроки разобраться с этим. А о том, что это не просто декорация, говорит тот факт, что мне(!)... не удалось совершить запространственный переход из форта. Не то чтобы я хотел сбежать — какой барс откажется от возможности повысить свое воинское мастерство или узнать хотя бы уровень такового у предполагаемого противника — просто хотелось иметь возможность в случае неблагоприятного стечения обстоятельств иметь пути... нет, не к бегству, а к тактическому отступлению. Я сделал несколько попыток. Магическому обзору пространства и определению точки выхода ничто не мешало, но... на этом все. Несколько попыток совершить сам переход ни к чему не привели. Будто невидимая стена вырастала каждый раз, как я активировал структуру перехода. Подозреваю, что извне тоже невозможно проникнуть в форт таким путем. Скорее всего, маги оставили возможность видеть окружающее пространство для наблюдения за окрестностями, а вот снаружи заглянуть магически вовнутрь не удастся. В общем, оставалось только вздохнуть и постараться не умереть от любопытства в попытках понять, как устроена эта магическая блокировка.

Казарма, куда меня препроводил десятник, так же как и карантин, представляла собой просторное светлое помещение с множеством застекленных окон и двухъярусными койками по бокам широкого прохода. Единственно, тумбочек здесь не было. Вместо них — шкафчики для одежды, оружия и амуниции. Больше всего меня удивили горшки с разнообразными растениями и цветами на подоконниках. В обязанности дежурного наряда, кроме уборки помещений, мелкого ремонта и караульной службы, входил уход за цветами. Десятник охотно пояснил мне, что тратить силы воинов на борьбу с трудностями быта, когда им и так хватает тягот и лишений службы, признано нерациональным. Сытый, одетый, обутый и хорошо отдохнувший воин стоит двух голодных и усталых. Эту сентенцию десятник сообщил мне скучающим тоном, как давно заученную и всем известную истину.