| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Урод! — заорал другой тифлинг.— Ты ей шею сломал, помет человеческий! Я же говорил, осторожней она человек!
— Да я и не понял, как вышло,— он разжал руки, и девчушка сломанной куклой упала на землю.
— Вот, выкидыши человеческие, тупорылые рипы, развлечься захотелось?! Вот Кадм завтра приедет, развлечетесь, все развлечемся! Что он арр'рашу Ктелху в дар повезет?!
— Эй, а это кто?— крики и брань прекратилась и все пятеро уставились на меня. Я стояла на коленях не сводя взгляда с тела девушки, и не заметить этакий столбик было не возможно.
— Вот это удача,— расплылся у ухмылке Лоус.— Человек, блондинка да Кадм и не заметит...
— У тебя дерьмо вместо мозгов! Протри буркалы, она тифлинг! Ты кто?!
— Для тебя это уже не имеет никакого значения,— хрипло прошелестела я.— Спать!
— Вы не "внушители", вы куски навоза! — сплюнула я, глядя, на пять повалившихся тел.
Я подошла ближе и перевернула деушку на спину. Почти ребенок, пятнадцать-шестнадцать лет, не больше.
— Прости, я не смогла тебе помочь!— прошептала я, закрывая ей глаза.
Если бы думала быстрее, если бы поднялась раньше... И чтобы было дальше? Чтобы было, если бы ты ее спасла? Взяла бы с собой на испытания? Отдала богета и карту? Бросила бы все и поехала с ней?..
Стоп, стоп, что за циничные мысли?! Откуда этот жестокий бред в моей голове! Раньше я всегда помогала попавшим в беду не рассуждая, не думая о потом. Йотер, Ярр, наставник Керль, Вирд, Лисса, Ирис, Лэт, король Шеолмин и многие другие, я спасала их, рискуя своей жизнью, и не спрашивала "что дальше", потому что это правильно!
Нет, Бездна, больше ты меня не "изуродуешь", я не потеряю человеческий облик! НЕ ДОЖДЕТЕСЬ!
— Прости,— повторила я,— Плохой из меня вышел защитник рода людского от тварей кровожадных.
Не могу ее так бросить, нужно поискать лопату и похоронить по-человечески. В повозках хлама было много: посуда, одежда, ковры и даже с десяток мечей, но обыкновенной лопаты не было. Зато была маленькая одноместная лодка, даже не деревянная, а из шкуры каких-то животных.
— Ты любила море? Мне кажется, оно должно тебе понравиться.
Я выслал дно лодки шелковым гобеленом, и отволокла к морю. Потом погрузила девушку на ковер и отвезла ту даже. Я сняла с нее ошейник (обыскав перед этим тифлингов и достав ключ), обмыла тело, одела в новое платье и положила в лодку. Мелкие белые цветочки, растущие на берегу и напоминавшие бессмертник, не были похожи на роскошный букет, даже после того как я упаковала их в шелковую ленту, но только они и были.
— Я не помню ни одной молитвы, но я уверена твоя душа сейчас на Небесах и без них. Создательница, если ты слышишь меня, позаботься о ней. Ты плохо берегла ее при жизни, так даруй ее детской душе покой после смерти. Покойся с миром, дитя, мне не удалось помочь тебе, но могу отомстить! И так что б они страдали долго!
Лодка плавно и легко заскользила по морю. Я провожала ее взглядом и мысленно повторяла: "Прости, прости...".
Я не стала дожидаться, пока лодка скроется за горизонтом, у меня было не оконченное дело, точнее пять дел. По пути я подобрала рабский ошейник, думая как бы его можно использовать в отмщении. И вдруг заметила, как вокруг стоянки медленно двигаются знакомые силуэты. Да, небольшая фора получилась.
Хемиши все-таки настигли меня, а мой богет далеко. Дадут ли мне добежать до него? Можно, правда, залезть на дерево как советовал Голос, благо здесь рядом имелся прекрасный образец. А что дальше? Утром сюда прибудет какой-то Кадм... Знакомое имя, а это не тот работорговец, которому меня хотел продать Рог? Вполне вероятно, что он, и приедет этот "купец" с охраной и после этого направится к Ктелху... в Нииб... А здесь он думает найти светловолосую рабыню-человека... Так времени мало надо решаться, второго такого шанса может и не быть.
Я нырнула в повозку, быстро стянула свою броню и надела платье, а что довольно милое желтенькое в цветочек. Обувки подходящей нет, будем босиком, волосы кое-как пригладила пятерней и подвязала лентой. Под конец с немалым содроганием застегнула на себе ошейник. Доспехи, сапоги и кинжал (лучше не рисковать маскировкой), завязал в еще один гобелен, и выпрыгнула наружу. У себя я оставила лишь ключ от ошейника, припрятав его в знакомом всем женщинам месте. Как говориться: хочешь узнать женскую тайну, посмотри у нее за корсажем.
Хемиши уже вплотную приблизились к стоянке.
Сейчас здесь разыграется грандиозная трагедия, действо, которому позавидовали бы великие драматурги. В первую очередь я спрятала в валунах баул с экипировкой, потом отвязала рипов, животные не виноваты, и в заключении полоснула ножом (здесь же и позаимствовала) каждого из пятерых по вене. Они попытались проснуться, но я опять скомандовала: "Спать",— и продолжила дело. Я смочила в крови несколько лент и бросила в темноту. Послышался возбужденный клекот и к привалу стали выбегать хемиши.
— Приятного аппетита!— ухмыльнулась я им и, подобрав веревку от ошейника, ринулась к дереву. Хорошо, что я росла среди мальчишек, по деревьям лазаю так же, как Лелька падает в обмороки, легко и стремительно.
Они проснулись, нельзя спать, когда тебя пожирают заживо. Вот только сделать ничего не смогли, оружие я у них позабирала, а "птичек" оказалось гораздо больше, чем можно было справиться врукопашную.
— Ну что, уроды, это вам не детей насиловать!— крикнула я им, впрочем, не думаю, чтоб они меня расслышали сквозь свои вопли.
Давайте, твари, давайте авось нажретесь да отравитесь! За девчушку, за всех людей-рабов, что вы сюда перетаскали, здохните, гниды, здохните!
Кровь... боль... смерть... еда!
Так... стоп... тпр-р-ру! Только не ты! Назад... заткнись... исчезни!
Я зажмурила глаза и заткнула уши. Надо успокоиться убрать злость, тогда "шепот" исчезнет.
— Спи зараза, без тебя управилась!
Я прислонилась спиной к стволу дерева и несколько раз глубоко вздохнула. Кажется, жар стал отступать. Я опустила руки и открыла глаза. Криков почти уже не было слышно, только деловитый клекот и топот.
Огонь в костре потух и видно, что происходит внизу, было плохо, но меня это не огорчало. Скоро рассвет, первые багровые ниточки уже окрасили облака, все и увижу. А пока нужно готовиться ко второму акту спектакля "Выжила только я одна".
Я потерла сильно глаза, так как заплакать не получилось, порвала в нескольких местах платье, и даже поцарапала себе руки и ноги. Искусство требует жертв, а искусство выживания — жертвоприношений, теперь я это поняла. Осталось в будущем научиться приносить в жертву не себя.
Кадм готов был придушить всех и каждого собственными руками. Все летело к рипам в зад. Такого катастрофического невезения у него не было никогда. На кону теперь не просто его торговые дела, а жизнь. Он пообещал Ктелху молоденькую блондиночку-человека, которую так великолепно расписал Рог. И что? Этот недоумок, эта хемишевая задница, перед встречей умудряется погибнуть, где девчонка — неизвестно.
А Ктелх-то ждет, арр' рашу на все причины плевать, ему обещали. И вот Кадм, теряя бешеное количество серебра на телепортах, бросается от рашвера к рашверу, стремясь найти рабыню, подходящую под описание. И вот когда ему сообщают, что нечто похожее есть в рашвере Фебриса, он узнает что в его собственном лагере рабов мор. Он мчится спасать свой капитал, послав пятерых, как он думал надежных, подручных за рабыней. И что Кадм видит, приехав на место встречи, эти риповые мозги были настолько тупы, что позволили хемишем напасть на лагерь, разбросать товар и в завершении еще и сожрать себя. А его последняя надежда на спасение, сидит на дереве и наотрез отказывается спускаться.
— Да спустите же ее! — завизжал Кадм тонким бабьим голосом.— Два десятка здоровых мужиков не могут достать с дерева человеческую девчонку.
— Из пращи можно попробовать.
— Себе в яйца выстрели, чтоб не плодить идиотов!— взвился Кадм пуще прежнего.— Имейте виду, если с ней что-то случиться, то богетов хрен вы у меня получите, а не серебро!
— Так она ж похоже уже рехнулась.
— Заткнись и полезай на дерево.
Девчонку удалось снять не раньше чем через полчаса. Она дрожала как в лихорадке и шептала пересохшими губами: "Не ешьте меня... не ешьте меня...".
Однако Кадм осмотром остался доволен: внешних увечий нет, зубы и кожа здоровый, фигура и лицо красивые, волосы впечатление подпортили, но если украсить цветами и тканью голову будет незаметно, но особую ставку надо делать на глаза, "глаза серафима", такие в Бездне редкость, а то, что разума лишилась... так арр'раш же с ней не переговоры вести будет. В общем, работорговец остался доволен и велел девчонку и остатки товара грузить в повозки.
— Кадм, смотри-ка, Лоус-то жив!— окликнул его один из наемников.
— Жив?! Как так!
— А во как,— тело бросили перед Кадмом, и оно... застонало.— Погрызли его порядочно, но он демон на половину выкарабкается.
И надо ж было его бросить перед рабыней, та сначала вытаращила глазюки, взвизгнула, а потом ее стало рвать. Вереща в промежутках между приступами, она отползла к валунам и забилась в них. Каждый раз, когда к ней кто-то подходил, она начинала орать еще истошней и биться головой о камни.
— Отстаньте от нее, отойдите все! Дальше, дальше! Успокоится, тогда заберете,— приказал Кадм. — Грузите Лоуса в повозку к девке, только прикройте, чтоб она эту тушу разделанную не видела, а то начнется еще один припадок, еще покалечит себя. Он у меня все отдаст, все оплатит!
Но мечтаниям Кадма не суждено было сбыться к вечеру того же дня Лоус вывалился из повозки и охрана, которая почему-то вдруг сорвавшись поскакала впереди обозов, слишком поздно это заметила, и когда вернулась за ним, хемиши (их так и не удалось всех перебить) уже грызли труп.
Охрана рассказала, что у Лоуса были спущены штаны: "Хотел помочиться да и вывалился, болван",— решили все единогласно и даже не стали забирать у хемишей их поживу.
Рабыня тоже ничего не сказала, кроме: "Зашевелился и выпал",— но чего со слабоумной возьмешь.
И все вернулись к своим делам. Но командира наемников все же мучили вопросы: почему его солдаты вдруг все одновременно решили посмотреть на пустую дорогу перед обозами, и как Лоус обгрызенными пальцами смог расстегнуть штаны. Но разобраться в этом ему не хватило времени.
Обоз въехал в Нииб.
"Битв и побед"— приветственное восклицание свойственное профессиональным военным.
"Синявка" — наркотический порошок.
"Из путевых заметок Иллии"
Рип — грузное, неповоротливое животное, однако отличающееся удивительной силой, выносливостью и живучестью, что делает их более пригодными для путешествия, чем быстрых, но уязвимых богетов.
"Из путевых заметок Иллии"
"Серые" — шпионы;
"багровые" — бойцы;
"пурпурные" — убийцы;
"охра" — оружейники-мастеровые;
"индиго" — командование;
Цветовые разграничения в военизированных подразделениях демонов.
"Из путевых заметок Иллии".
Иллия здесь имела виду клятву боевых магов при выпуске из Академии.
См "Нимфа в камуфляже"
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
