Dead Pasts and Dread Futures

— Неплохое название, не так ли? — наконец заметил Каллен, слегка прищурившись. — Что вы об этом думаете?

— Это безлично и чуждо, — немедленно отреагировала она. — В долгосрочной перспективе это не поможет нашим силам поверить в то, что меня коснулась божественность. Я бы предпочла, чтобы они поверили, что мы все способны на величие, если нам представится такая возможность.

Когда лица присутствующих вытянулись, она запоздало поняла, что говорила о наших силах, а не об их. Она говорила так, словно была лидером среди них, стратегом — равной, а не неопытной молодой долийской разведчицей, или кем бы они ее там ни считали.

Она облизнула губы.

— На данный момент, — добавила она, — я уверена, что наш руководитель шпионской сети и наш посол смогут найти рычаги воздействия, используя свой титул, в нужных кругах.

Каллен кивнул.

— Что это такое, еще предстоит выяснить, — со вздохом сказала Джозефина. — Мы всего лишь еретики, а ты — символ всего, что пошло не так.

— С вами хотела бы поговорить церковная служительница по имени мать Жизель, — продолжила Лелиана.

— Я слышала о ней, она участвовала в военных действиях, — солгала Икшел. — Она кажется разумным и добрым лидером. Как далеко она сейчас находится?

— Она не покинет поле боя, где она и ее сестры работают медиками, — сказала Лелиана. — Вы должны пойти к ней.

— Сию минуту, леди Найтингейл, — скромно ответила Икшель, пытаясь вернуться к роли, которую они от нее ожидали: агента, последователя. Еще не равная, еще не лидер.

— Ищите другие возможности расширить влияние инквизиции, пока вы там, — сказал Каллен. — Я уверен, что вы найдете их много во Внутренних землях.

Икшел слушала, как они строят планы по отправке вперед своих разведчиков с ответами матери Жизель и мирным жителям, попавшим под перекрестный огонь войны магов и тамплиеров. Когда, наконец, первый совет инквизиции был созван, Икшел старался не убегать слишком быстро.

К сожалению, Кассандра догнала ее.

— Значит, тебе больше не больно?

Икшел вздохнула.

— Это постоянно, — пробормотала она. — Как судорога в руке, держащей меч.

Кассандра тоже вздохнула.

— Солас считает, что с появлением Бреши оно стабилизировалось. Он считает, что у него есть своя сила, и что, если мы найдем способ усилить его, вы, возможно, сможете закрыть Брешь навсегда. Возможно, это также снимет метку с вашей руки.

— Такое чувство, что это уже часть меня... и не в хорошем смысле. — Икшел сжала кулак и вздохнула.

— Создание странных заклинаний, которые мы не понимаем, становится сильнее... У тебя интересное представление о развлечениях, Искательница.

Они обменялись ухмылками и вышли из Церкви. Икшель расправила плечи, когда они расходились, и направилась в угол, где, как она знала, Солас всегда прятался.

— Фалон, — вежливо сказала она. Он отвернулся от того места, где обдумывал произошедшее, все еще держа руку на подбородке. Она не улыбнулась ему. — Я удивлена, что ты все еще здесь. У тебя нет божественной метки, дающей тебе защиту от шемов.

Солас усмехнулся.

— Я не уверен, что даже слухи о божественности защитят кого-то из нас, учитывая то, как они отзываются о тебе, Вестница.

Она остановилась как вкопанная, уловив двойной смысл его слов, и склонила голову набок, глядя на Бога-обманщика, стоявшего перед ней. В конце концов, она поняла его — по крайней мере, в некотором смысле, — но всегда ли он был таким очевидным?

— Меня зовут Икшел, — сказала она, стараясь не улыбаться слишком горько при мысли о себе прежней. — Я не представилась должным образом раньше, и, думаю, у нас было непростое начало. — Она склонила голову. — Я не нашла никакого вина, но я не хотела откладывать свои извинения.

— В самом деле, в этом нет необходимости, — ответил Солас. — Я могу только представить, каким враждебным, должно быть, показался мир после того, как я узнал обо всем этом. — Он изящно махнул рукой в сторону долины и пролома над ней.

— Да, — сказала она и замолчала, потому что их взгляды встретились — по-настоящему встретились — впервые, и она не была к этому готова. У нее не было истории. Она не знала, что хотела сказать, раскрыть, спросить. Она знала, что когда-то он планировал сбежать подальше от инквизиции, чтобы составить заговор и укрепить свою власть, поэтому она не могла рисковать и сказать что-нибудь, что могло бы заставить его уйти. Она не хотела терять из виду Фен'Харела так рано... и она не хотела терять компанию Соласа. Снова.

Она отвела взгляд и попыталась собраться с духом, чтобы быть мягкой, привлечь его к себе, а не отталкивать.

— Тем не менее, мне жаль, — сказала она. — Долийцы были добры ко мне так, как другие не были добры, и я обязана им жизнью. Я уверен, что в прошлом вы, должно быть, чувствовали себя нежеланным гостем в том или ином клане, и я не должен сбрасывать это со счетов.

Солас на мгновение замолчал, и когда она взглянула на него, то обнаружила, что он пристально рассматривает ее. Он опустил руки по швам.

— Ты поступаешь мудро, не экстраполируя свой собственный опыт на других, — медленно произнес он, — но я должен также признать, что я тоже так поступал. Возможно, мы оба правы и не правы постепенно.

На мгновение она замолчала, и легкая улыбка удивления появилась на ее лице. Казалось, он встретил ее смирение таким же смирением. Она ожидала, что он будет холоднее, суровее, каким был, когда она была моложе. Но это было похоже на Соласа — того, кого она так хорошо узнала после стольких лет завоевания его доверия...

— Если у тебя здесь возникнут какие-нибудь проблемы, Солас, дай мне знать, — внезапно сказала она. — Я сделаю все необходимое, чтобы защитить тебя. Они могут вышвырнуть меня, как Шартана, или сжечь, как Андрасте. Мне все равно.

Он еще раз пристально посмотрел на нее, затем опустил голову.

— Ты сказала, что мы принадлежим к одному народу. Я чувствую, как сильно ты в это веришь.

— Я имею в виду... — Она прикусила язык от того, как быстро попыталась заткнуться, и он удивленно поднял брови. — Я одна, а ты не андрастианский городской эльф с промытыми мозгами, как все остальные здесь, — сказала она в качестве объяснения. Она провела ноющим языком по губам. — Я просто думаю, что у нас больше шансов выбраться из этого живыми, если мы будем держаться друг друга.

Она не смогла сдержать убежденности, звучавшей в ее словах.

— Ты все еще боишься, — заметил он.

— Больше, чем ты можешь себе представить, — невозмутимо ответила она.

Он сделал маленький шаг вперед, и Икшел постаралась не отшатнуться.

— Я не хочу, чтобы у меня вошло в привычку спасать тебе жизнь, — сказал он, и она услышала в его голосе суховатый юмор, которого ей так не хватало с тех пор, как он ушел, — но я был бы рад помочь всем, чем смогу, если возникнет необходимость.

— Возможно, — сказала она, и он приподнял бровь.

— Чего ты боишься, Икшел? — спросил он.

Она на мгновение опустила взгляд.

— Я бы предпочла, чтобы в меня бросались медведи, а не верующие, Солас, — нахмурившись, сказала она. — Но, к счастью, меня посылают в Глубь Страны на поиски какой-то церковной дамы, а между тем там идет настоящая война.

Он фыркнул.

— Войны ты боишься меньше, чем остаться здесь, в Хейвене?

Икшел пожала плечами.

— Ты пойдешь с нами? — спросила она. — Я знаю, тебе нужно изучить брешь, но есть и другие трещины...

— Икшел.

Она подняла на него глаза и увидела, что он нахмурил брови над своим темным, серьезным взглядом. Он наклонил подбородок, пригвоздив ее к месту своим взглядом, полным беспокойства и жалости.

— Я не оставлю тебя на произвол судьбы. Я приду.

Ее плечи поникли, и она почувствовала, как остатки мужества покидают ее. Она быстро повернулась.

— Я пойду найду Варрика, — крикнула она и поспешила прочь. — Я не знаю, когда мы будем готовы отправиться в путь, но, похоже, ты путешествуешь налегке.

Глава 5. Во внутренние районы

Резюме:

Ранее в сериале "Мертвое прошлое и ужасное будущее"... Тяжесть всего, что она помнит, и чувство вины за то, что, как она знает, она оставила позади, угрожали убить Икшел раньше, чем это смог сделать Ведущий, но она выстояла, чтобы стабилизировать ситуацию. Она неохотно протягивает Соласу оливковую ветвь, закладывая основу для того, чтобы держать самую большую угрозу Тедаса поблизости.

Записи:

10/13/20

Отредактировано в январе 2022 года с помощью BECAndCall!

Текст главы

Ее первая неделя в Хейвене была тяжелее, чем когда-либо должна была быть.

Икшель быстро завоевала репутацию человека отстраненного, но в то же время обладающего сверхъестественным пониманием жизни верующих. Временами она ничего не могла поделать со своими знаниями или внезапной реакцией на проходящих мимо мертвецов.

Молодой женщиной, новичком в мече, новичком в инквизиции, новичком по эту сторону Тедаса, она провела так много времени на тренировочном дворе, и она узнала по именам так много людей, которые станут ее солдатами. Когда пал Хейвен, она оплакивала погибших так же, как и ее друзья.

И в последующие годы — в войне против Корифея и его Серых Стражей, управлявших разумом, против его Красных храмовников и, в конечном счете, против Куна и Фен'Харела — она оплакивала многих, как часть большой семьи, которой у нее никогда не было.

Ее странные реакции, казалось, только добавляли ей загадочности, и она ненавидела это так же сильно, как и в прошлый раз.

Она потратила столько времени, сколько смогла, на создание нового меча из тех немногих материалов, которые были доступны в их молодой организации. Харрит не потребовалось много времени, чтобы проникнуться к ней симпатией, как только она продемонстрировала свои знания и выразила желание помочь в сборе ресурсов, когда она, в конце концов, отважилась покинуть Хейвен. Она разбиралась в линиях поставок, складских запасах и требованиях к дизайну. Более того, работая в кузнице, она обнаружила, что использовать свое чувство юмора не так уж и сложно.

Она скучала по совместной работе с Дагной и Харритом в Подземелье, когда они открыли, как манипулировать вуалевым кварцем и выцветшими материалами, чтобы создавать доспехи прочнее и красивее, чем когда-либо видел Тедас, и создали новые руны, защищающие их солдат от демонов и зла. Но что еще более важно, ей всегда нравилось работать бок о бок со смитами.

В остальном Икшел старалась держаться особняком. Как только она приобрела новый клеймор, подобранный по ее вкусу, она уединилась на тренировочном поле. Она не занималась спаррингом с партнером, а скорее самостоятельно отрабатывала движения с учебными манекенами; по тому, как солдаты иногда наблюдали за ней, уже было ясно, что ее неожиданный талант и свирепость были замечены, и ей не нужно было задавать вопросы о том, кто ее тренировал. Иногда, когда Кассандра приходила поработать рядом с ней, Икшел находила любой предлог, чтобы уйти, потому что боялась, что Искатель или Каллен узнают слишком много из своих собственных указаний в движениях Икшел.

Все остальное время она проводила с Варриком, донимая его расспросами о Хоуке. Она выдавала свой интерес за то, что просто была фанаткой "Чемпиона Киркволла", но ее не интересовали ни эпизоды славы, ни кровавые сцены. Она обратилась к нему за советом, как к ближайшему другу Хоука, и спросила о моментах, которые вдохновляли Варрика больше всего, — об особенностях человека, который завоевал вечную преданность Варрика даже после того, как Тень поглотила Хоука целиком.

Это была единственная ошибка, которую, она была уверена, она не совершит дважды.

По ее словам, она не избегала Соласа, но делала все возможное, чтобы не думать о нем, когда у нее были моменты, когда она была наедине с собой. Она не хотела думать о том, как трудно было бы скрыть от него свою правду. Чтобы оставаться честной с собой, не раскрывая слишком многого, потребовались логические цепочки и интеллектуальные игры. Она была умна, даже хитра, но никогда не умела лгать. Если уж на то пошло, она не была особенно хороша и в недомолвках. Она ничего не могла с собой поделать: она была серьезным человеком и не любила носить маски.

Было бы так легко надеть маску Вестницы Андрасте. Она могла бы утверждать, что ее судьбой руководит божественная рука, которая наделяет ее проницательностью и способностями, превосходящими ее кажущиеся годы и опыт. Но при каждом удобном случае она разуверяла окружающих в своей божественности, благородстве или предназначении. Она была сиротой, бродягой, странствующим воином. Она была женщиной, которой был дан шанс помочь в трудную минуту.

Единственное, о чем она никогда не говорила открыто, — это о том грузе, который висел у нее на шее. Она не могла заставить себя признаться, как сильно боялась того, что должно было произойти, и как изо всех сил старалась поверить, что их борьба не была бесполезной в великом замысле истории.

Только Дориан и Кассандра на самом деле знали, что пыталось убить ее изнутри. Ей было интересно, что они собирались сказать на ее похоронах.

Одиночество ударило по ней сильнее, чем в первый раз. Теперь она знала, чего ей не хватало.

И все же, когда пришло время, покинуть Хейвен оказалось труднее, чем она когда-либо думала.

* * *

В прежние времена — до появления оленей, болотных единорогов и гигантских самородков — она путешествовала со скаутами инквизиции в караване повозок и пони. Тогда, будучи застенчивым подростком, выбитым из колеи, она забилась в угол тележки и держалась особняком.

Теперь она проводила большую часть времени на месте возницы рядом с Варриком; Кассандра ехала верхом на своей лошади и координировала действия со скаутами, а Солас сидел в повозке и дремал позади них.

Поначалу Икшель вела себя тихо, потому что у нее уже начали заканчиваться вопросы, которых она еще не знала, и потому что она предпочитала общество Соласа, когда он спал и не задавал ей вопросов. Но потом Варрик начал приставать к ней, и Солас проснулся, чтобы послушать ее историю.

— Сирота, — буркнула она ему, когда он спросил о ее семье. — Мир не слишком заботится о уличных крысах, если ты не маг, а потом приходят храмовники, и, если тебе повезет, ты попадаешь в уютный Круг. Я мечтала об этом, — призналась она, — в холодные дни или когда не могла найти еду.

Солас издал тихий звук, почти насмешливый, позади нее.

— В самом деле, Солас. Без клана, без семьи, без навыков, — сказала она. — Уши слишком острые, чтобы их отдали в сиротский приют, но слишком круглые, чтобы их приняли большинство долийцев. По сравнению с этим Круг показался мне раем. — Она слегка вздохнула. — Я мечтала об их еде и их причудливых одеждах...

— Но ты носишь... — Варрик указал на ее лицо. — В конце концов, они перестали обращать на это внимание, да?

— Клан Лавеллан более дружелюбен к человеческому обществу, чем большинство долийцев. Мне повезло, что я оказалась неподалеку от Уикома, где они взяли на себя определенную ответственность за бедных и угнетенных — Она потерла поводья между пальцами. — Когда они взяли меня к себе, то только для того, чтобы научить охотиться, чтобы я мог сам о себе позаботиться. Но я не могла заставить себя уйти. Это был первый раз, когда я почувствовала...чувствовала, что у меня есть семья...