— А если толпу ты проредишь, и останется только один обычный, да еще и израненный воин? — полюбопытствовал Керит.
— В то, что каким-то чудом в живых останется ровно один или там пара солдат, я не поверю никогда — такие совпадения для сказок. Так что я лучше буду оттачивать свои любимые плетения, чтобы вообще не оставлять живых врагов. Пепел — он, знаешь ли, безобиден, — мило улыбнулась хрупкая девушка, заканчивая разговор.
К тщательно скрываемому удивлению гвардейцев, Тайми действительно оказалась неплохим боевым магом. Императорский легион, к которому она была приписана до перевода в гвардию, располагался далеко от спорных территорий, и ей не довелось всерьез повоевать, если не считать несколько небольших стычек с разбойниками и подавления бунта. Но в академии огня, что в Фирском княжестве, их учили на совесть. При этом студиозы там не только оттачивали защитные и атакующие плетения, но и усваивали непростую науку убивать. На последних курсах будущих боевых магов под присмотром опытных адептов огня отправляли туда, где лилась кровь, и кипели сражения. Те, кто оказался слишком мягкосердечен, безжалостно отсеивались и переводились на более мирные специальности вроде мага-пожарника.
Кель быстро проникся к волшебнице уважением. С виду хрупкая и улыбчивая девушка на проверку обладала железной волей и казавшимся бесконечным запасом выносливости. Несмотря на все расспросы, Тайми ничего не рассказывала о своем детстве, но Кель для себя решил, что оно было далеко не радужным и безоблачным. Сам большую часть жизни скитавшийся по трущобам, он сразу приметил ее настороженность и недоверчивость, мгновенную реакцию на опасность, и главное — привычку тщательно скрывать любые проявления страха. Вряд ли ее этому обучали в академии огня, а значит, волшебнице уже всерьез досталось от жизни.
Тайми наравне с увешенными железом гвардейцами стойко переносила все тяготы многокилометровых маршей, спокойно терпела любые лишения. Но больше всего Келя впечатлило то, как юная повелительница пламени вела себя в бою. Ни капли паники или ярости — один лишь холодный расчет. Она убивала не только без сожаления, но и без удовольствия, не наслаждаясь, а просто выполняя свою работу, и этим сразу заслужила уважение гвардейцев.
Зато в обычной жизни Тайми была совсем другой. Словно сияющая искорка, непоседливая девушка заражала всех окружающих своей неуемной энергией. Ее звонкий смех вносил приятное разнообразие в суровый быт гвардейцев. Не чуралась она и магических проказ, но никогда не переходила грань, отделявшую хорошую шутку от злой издевки. Торстен даже как-то назвал ее "Кель в юбке", чем изрядно повеселил волшебницу и гвардейца. Но поразмыслив, выходец из трущоб признал, что доля правды в словах норда была.
Первое время среди гвардейцев даже заключали пари о том, кто из них первым добьется благосклонности волшебницы, но всех ждало разочарование — Тайми всегда сохраняла дистанцию, что породило бесчисленное число догадок и предположений о причинах такой холодности. Сам Кель был уверен, что девушка не считает простых гвардейцев себе ровней, но к собственному удивлению это его нисколько не задевало.
Кель встряхнул головой, прогоняя воспоминания, и направился к волшебнице.
— Привет Тайми! — лучезарно улыбнулся гвардеец.
— Привет, привет, — девушка с подозрением уставилась на него, — Что-то у тебя глаза больно веселые. Никак очередную каверзу затеял?
— Да нет, что ты, — притворно обиделся Келью — Просто хоть какие-то изменения в нашем скучно быте. Слышала новость уже?
— Сам знаешь, что нет, если завел это разговор, — рассмеялась Тайми. — Давай уже выкладывай, пройдоха.
— К нам в сотню нового боевого мага прислали! — Кель с трудом сдержал улыбку, при виде ошарашенного лица волшебницы. — Сочли, наверное, что ты одна не справляешься, опыта-то маловато... И это не только на эту операцию, а на несколько лет, не меньше. Так что мы теперь единственная сотня гвардейцев Сплава, где сразу два боевых мага.
— Не справляюсь? — от обиды у Тайми перехватило дыхание, но она тут же взяла себя в руки и с новым подозрением уставилась на гвардейца. — Поди заливаешь шутник скаренный!
— Да нет, что я самоубийца так шутить, — Кель незаметно прикусил щеку и посмотрел на волшебницу с сочувствием. — Точно говорю, прилетел к нам новый боевой маг! Он воздушник. Можешь сама убедиться — Торстен ему сейчас лагерь показывает. К интенданту, кажись, направились...
Недослушав гвардейца, разгневанная волшебница почти бегом ринулась в центр лагеря и уже не видела, как лицо Келя расплылось в давно сдерживаемой ехидной улыбке.
* * *
Разговор с интендантом оказался далеко не таким простым, как думал Винстон. Вместо того, чтобы без лишних споров выдать все необходимое, он словно каждую вещь отрывал от сердца. От его горестных стенаний юный маг растерялся, и если бы не Торстен, ушел бы со склада ни с чем.
Коренастый и полноватый интендант пытался убедить Винстона, что у того почитай все уже и так есть. Но поднаторевший в общении со снабженцами Торстен взял дело в свои руки и не терпящим возражений тоном огласил список необходимых вещей. Винстон даже удивился, что ему оказывается нужно так много всякой всячины.
Когда они отошли от навеса, заменявшего в лагере склад, несся в двух холщевых мешках выданный скарб, юноша наконец задал мучавший его во время торга с интендантом вопрос.
— Тор, зачем мне столько всего? — маг с трудом потряс туго набитым мешком.
— Ну тут не только тебе, — рассмеялся Торстен. — Я добрую треть для себя прихватил, а то когда еще такой шанс представится... Магов у нас тут уважают поболее чем гвардейцев, так что мне самому эта тыловая крыса все бы это не выдала.
Винстон уже открыл рот, собираясь восхититься пронырливостью друга, но так и замер на месте, потому что на него буквально налетела какая-то девушка.
Глаза незнакомки буквально сверкали от ярости, щеки раскраснелись, а за спиной развивались стянутые в хвост русые волосы, едва доходившие до середины спины. Винстону она показалась очень красивой — хрупкая и точеная фигура, приятное лицо, ямочки на щеках, симпатичный курносый носик. Маг с удивлением разглядел на ее руке татуировку саламандры и цифру пять, означавшую, что девушка адепт огня, да еще и на одну ступень выше чем он.
Но времени на то, чтобы ее как следует разглядеть, незнакомка Винстону не дала, с ходу выпалив:
— Ну и где этот новый маг?!?
— Ну это я, — несколько ошарашено ответил Винстон и вопросительно уставился на Торстена, но тот и сам смотрел на волшебницу с озадаченным видом.
— Ты??? — незнакомка смерила юношу таким уничтожающим взглядом, что он невольно поежился под прицелом ее сверкающих глаз.
— Тайми, ты чего к человеку пристала? — попытался вмешаться Торстен, но разом замолк, поймав ее бешеный взгляд, а девушка все наседала на совсем растерявшегося Винстона.
— Да что ты можешь заморыш? Ты хоть в одном бою участвовал? Убивал? Чем ты лучше меня?!? — волшебница сорвалась на крик.
Привлеченные громкими голосами, вокруг начали собираться легионеры. Подошло и несколько гвардейцев, которые сразу азартно о чем-то заспорили.
— В переделках я бывал, да и убивать доводилось, но вообще к чему эти вопросы? — попытался прояснить ситуацию Винстон, но разгневанная девушка не обратила на его слова ни малейшего внимания.
— А не струсишь прямо сейчас показать чего ты стоишь? — с угрозой прошипела волшебница, недобро прищурившись и сжав изящные кулачки. От бешеной ярости не осталось и следа, теперь девушка казалась совершенно спокойной, но от этой перемены Винстону стало не по себе. В этом хладнокровии юный маг различил нешуточную угрозу, словно перед ним стояла не симпатичная невысокая и хрупкая девушка, а замер изготовившийся к прыжку хищник. Он сглотнул и с трудом удержался, чтобы немедленно не сотворить защитное плетение.
— Тайми, да что с тобой такое? — в голосе Торстена послышались первые нотки гнева.
— Не вмешивайся. Дай двум боевым магам обсудить некоторые разногласия, — вымученно улыбнулась волшебница, явно раздосадованная вмешательством гвардейца.
— Боевым? — искренне удивился Винстон и с облегчением выпалил, стремясь побыстрее разрешить недоразумение. — Я вовсе не боевой маг! Я гонец!
— Своими руками задушу. Буду поджаривать на медленном огне. Спалю дотла, а пепел развею по ветру, — Винстону показалось, что он различил скрежет зубов волшебницы.
— Эээ... Откуда такая ненависть к гонцам? — маг решил, что кто-то здесь точно сошел с ума. Он огляделся, ища поддержки, но среди столпившихся солдат уже послышались первые смешки, догадавшись о причинах переполоха, улыбался и Торстен.
— Да не тебя! Келя! Пусть он мне только попадется! — яростно выкрикнула волшебница и внезапно густо покраснела.
Глава 2.
Внизу расстилалось бесконечное зеленое море джунглей, окутанное дымкой тумана. Сзади тревожно гудел рассекаемый радужными крыльями воздух, заставляя сердце Винстона стучать быстрее. Юный маг не понимал, что с ним происходит. Он не видел никаких причин для беспокойства, но, тем не менее, страх все сильнее сжимал его сердце.
За два месяца, проведенных в лагере, это был девятый полет Винстона над джунглями сийяри. Уже не за горами были первые вылазки вглубь этих овеянных пугающей славой лесов, и маги воздуха регулярно отправлялись на разведку. До сего дня ни один из адептов не заметили ничего подозрительного, но полеты не прекращались.
Винстон быстро привык к нехитрому армейскому быту, втянулся в эту новую для него жизнь большого лагеря. Его поселили в шатре вместе с Тошем — тем самым полноватым магом, что встретил его на подлете к лагерю в первый день. Жизнерадостный толстяк оказался хорошим собеседником, к тому же оба адепта обожали полеты, поэтому они быстро сдружились.
Много общался Винстон и с Торстеном. Постепенно первоначальная неловкость между друзьями исчезла. За три с половиной года у них накопилось новостей, и теперь сиживая за кувшинчиком вина, они с удовольствием травили байки о собственных похождениях и успехах.
К несказанной радости Винстона, не редко их компанию скрашивала и Тайми. Раньше она не так уж и часто проводила время с Торстеном, не выделяя его из других гвардейцев. Так что в глубине души маг надеялся, что волшебнице приятно общаться именно с ним, и поэтому всеми силами старался произвести на нее впечатление.
Тайми нравилась Винстону все больше. Внешность девушки не была слишком яркой или эффектной, но пришлась юному магу по душе. И главное — он обнаружил у волшебницы массу иных достоинств. Она оказалась великолепным собеседником, была умна и умела хорошо пошутить. А уж от ее очаровательной улыбки и звонкого смеха Винстон и вовсе таял.
Почти неделю среди гвардейцев главной темой для обсуждений оставалась месть волшебницы Келю. Заключались пари, делались ставки. Сам шутник не собирался облегчать ей задачу и подошел к делу защиты от разъяренной повелительницы огня со всем тщанием. Он никогда не снимал с шеи защитный амулет и все свободное время старательно избегал общества Тайми. К тому же неизвестно как, но Кель сумел договориться с целителем из их сотни, и маг воды каждую ночь накладывал на его палатку защитные чары.
Несмотря на все предосторожности, избежать мести гвардейцу не удалось. Тайми схитрила, наложив чары не на него самого, а на свежевыстиранную одежду. Во время утренней пробежки (а в гвардии ее чаще совершали без доспехов — берегли суставы) ткань благополучно истлела, впрочем не оставив на теле у незадачливого шутника ни малейшего ожога. В результате ржущие как кони солдаты смогли насладиться зрелищем скоростного забега голого гвардейца через половину лагеря.
— Ты глянь-ка, как рванул, и не скажешь, что уже пробежал положенные километры. Неплохое средство заставить выкладываться по полной, — задумчиво пробормотал Керит, увидев это непотребство, и заслужил несколько полных ужаса взглядов, украдкой брошенных гвардейцами на своего командира.
Сам Кель не слишком опечалился выходке Тайми. На бегу он успевал как полагается приветствовать старших по званию, а перед случайно встреченными волшебницами и вовсе вежливо раскланивался. Да и в дальнейшем, когда гвардейцы припоминали ему этот случай, Кель первым был готов посмеяться над собой.
А вот у Винстона отношения с ним не сложились. Они не ссорились и общались друг с другом, но не стали даже приятелями. Впрочем, мага это вполне устраивало — он по-прежнему видел в Келе просто тупоголового вояку и ничуть не стремился завоевать его расположение.
Когда Винстона в первый раз направили на разведку, он воспринял этот полет со всей серьезностью. Оказавшись над джунглями, маг прикрыл себя мощным щитом и с опаской всматривался в проплывающее под ним зеленое море. Ему казалось, что в любой момент он заметит что-то необычное, поймет, почему эти леса овеяны такой дурной славой. Но джунгли не обращали внимания на парящего в вышине мага и не спешили раскрывать свои загадки. Лишь одно удивило Винстона — он так и не разглядел в простиравшемся под ним зеленом ковре не единой прорехи.
С каждым новым полетом магу все сильнее казалось, что завеса тайны, окутавшая эти джунгли, на самом деле не больше чем суеверия. Он понимал, что под вечнозелеными кронами наверняка таятся опасные существа, иначе не объяснить сотни сгинувших экспедиций и отчаянных одиночек, но не видел в них ничего настолько волшебного и уникального, чтобы присылать на этот материк такую прорву солдат и магов.
Постепенно полеты превратились рутину, и Винстон вновь стал дурачиться в воздухе, наслаждаясь свободой и скоростью. Впрочем, защитные плетения он создавать не забывал, разумно рассудив, что от лишней предосторожности еще никто не умирал.
Девятый полет поначалу если и отличался от предыдущих, то в лучшую сторону. До этого Винстон несколько раз попадал под сильнейшие ливни, а сейчас спокойно парил над джунглями, нежась в жарких лучах солнца. Внизу неспешно проплывали переплетенные кроны исполинских деревьев, окутанные голубоватой дымкой тумана. Но постепенно в душу мага стала закрадываться тревога.
Винстон не понимал, откуда посреди царящего вокруг спокойствия у него появилось гнетущее чувство. Юноше стало казаться, что он вовсе не летит вперед, а застыл на месте, подобно увязшей в смоле мухе. Неподвижный воздух внутри защитной сферы и неизменное зеленое море под ним только усиливали это впечатление.
Чтобы хоть как-то прогнать наваждение, Винстон даже ослабил окружавшую его сферу, позволив ветру свободно трепать волосы. Но привычное прикосновение на этот раз его ничуть не успокоило. Наоборот — ощущение неправильности происходящего только усилилось. Винстону стало казаться, что языки расстилавшегося далеко внизу тумана извиваются как живые. В этом бесконечном шевелении юноше чудилось кровожадное предвкушение и ненависть к нему.
С каждой минутой Винстону становилось все страшнее. Сердце бухало кузнечным молотом, из груди вырывалось хриплое тяжелое дыхание. Маг пытался бороться с паникой, внушая себе, что никаких поводов для беспокойства нет, но это мало помогало.
