— Я тебя за язык не тянула. Открывай давай, через пару минут ногами стучать буду, — так, понятно, руки значит заняты, а чего я хотел? — Ужин из трёх блюд, а то и из восьми, сегодня, полагаю, надолго затянется.
NoПорою человек так же мало похож на себя, как и на других.
Глава 2, в которой порою человек так же мало похож на себя, как и на других
всего лишь партия в кapты
и по ycлoвиям квecтa
ты oчнёшьcя в глyxoм лecy
cвязaнный бeльeвoю вepeвкoй
c coзнaниeм чyтким и лoвким
в кaкoм-тo дpoжaщeм бacy
нeвидимoгo клaвecинa
в измятoм кocтюмe гpyзинa
c нижнeгo плaцкapтнoгo мecтa
пoeздa Mocквa — Capaтoв
NoАйра Дж. Морис
* * *
Коммуникатор у меня замечательный. Покоцаное китайское яблоко. Он может практически всё. Только вот мне это практически всё прямо как серпом. Ну, или молотом. Потому что практически мне раздаётся два звонка в неделю. Девяносто процентов из них начинаются вопросом — ты где? Ничего глупее и придумать нельзя. Потому что где я могу быть? — конечно, возле телефона.
Ведь я же практически сразу ответил. Не бежал запыхиваясь через всю комнату. А чего бежать то запыхиваясь. Достал, кнопку тыц, и ответил. Правда, тут надо сказать честно, никакой кнопки на самом деле и нет. Ведь яблоко же. Покоцаное. Китайское.
Кнопка-то есть, как бы нарисованная, тычешь её, тычешь, а она как бы и не тычется. Зато я на связи. Как бы. Сразу. Всегда. Это когда не вне зоны доступа. И когда батарейка. Так что когда два звонка, то я в девяноста девяти процентах случаев на связи. А других случаев и не бывает. Практически. Кроме как когда в конторе.
Только в конторе никакой коммуникатор не работает. И никакие другие средства связи тут тоже никакого эффекта не дают, разве что кроме проводного селектора на столе у Босса.
А чтобы позвонить кому, надо выйти из конторы и отойти метров на 50 — тут связь работает безупречно. В забегаловке и вай-фай бесплатный — пользуйся, не хочу. А в конторе нет. Ни телефона, ни интернета, только эбонитовый телефон типа 'аллё барышня' у Босса и селектор у Босса же, чтобы общий сбор протрубить.
Ну и сеть, естественно, у каждого папка обменника открыта и всегда доступна, и папка общего пользования на сервере. И какой-то примитивный агент у всех, так что селектор боссу и не нужен — шлёт он всем писульку, и все тут как тут. Из тех, кто в присутствии.
Кто не в присутствии, тот практически недоступен. Не знаем мы телефонов друг друга. И не спрашиваем. Вообще-то, конечно, знаем, но не звоним. Никогда. Да и зачем?
* * *
Ольга сдвинула тяжелую портьеру и тупо уставилась в окно. Открывающаяся панорама заворожила — Париж в любое время года прекрасен, а сегодня перспектива тонет в серости и туманной дымке моросящего дождика, растворяется в беспросветности.
Блямк — планшетник на журнальном столике заморгал призывно.
— Поль, какого чёрта? — сказала Ольга планшетнику на чистейшем французском, как ещё может разговаривать коренная парижанка с коренным парижанином? Она так прямо, по-французски и сказала, но я-то по-французски нибумбум, поэтому уж потерпите моё корявое пересказывание экспрессивного и эмоционального содержания диалога, чуть-чуть потерпите, это ненадолго.
— Ольга, вылетаем завтра в восемь, заканчивай все свои дела.
— В какую авантюру ты меня опять втягиваешь?
— Ольга, от этой авантюры зависит судьба цивилизации. Наша с тобой судьба тоже зависит.
* * *
— Ты как здесь?
— Стреляли.
Нет, ну что за люди. Попытка решить любую проблему с помощью силы. Нет человека — нет проблемы. Ерунда всё это. Есть человек, нет человека — на проблему это никакого влияния не оказывает.
Появление стрелка во 'внутреннем космосе' наоборот, характеризует ситуацию, как критическую. Для проблемы. Потому как 'проблемы будем убивать по одной, по мере возникновения'. Так кажется принято в среде офисного планктона, этому учат разные теории менеджмента. И мало кому удается применить 'оружие массового поражения' проблем. По мнению некоторых 'продвинутых' ВИПов, это могут освоить 10%. А могут и не освоить. И уж совершенно виртуозным является 'уничтожение питательной среды' — умение сделать так, чтобы проблема в зародыше исчезала, чтобы у нее и иллюзий никаких не было — возникать или не возникать, не возникать, и всё.
* * *
— Нет, вы только посмотрите, чего эти нехристи понаписали! — Босс потряс толстым журналом, — окрашивается он у них. Т-липрозин окрашивается у них по вторникам и пятницам. Колитесь, голубчики, кто в последнее время в баню зачастил?
Босс моментально ухватил суть. Причинно-следственную, так сказать, связь. Ну не может Т-липрозин сам по себе окрашиваться, если ему не помочь. А помочь ему может только пиво. В бане.
Этот смешной эффект был обнаружен совершенно случайно, можно сказать по стечению обстоятельств еще в мае — Света оставалась вечерами, допоздна, подхалтуривая переводами, а провожать ее по тропинке вызвался — напросился долговязый биофизик из 315-ой. У него тоже цикл только к ночи заканчивался, когда его мушки — мышки основательно поджаривались под УВЧ и доходили до нужной ему кондиции. Он и поделился 'чудом' — по определенным дням, в определенное время у него начал окрашиваться Т-липрозин, при том ничего такого, что этому способствовало бы, он и не делал.
В другие дни этого, хоть ты тресни, не происходило, и никакая химия-физика заставить этот треклятый Т-липрозин окраситься ну никак не могла. 'Это жжж неспроста' — поняла Света и устроила нам допрос с пристрастием.
Пары недель и пары экспериментов Свете хватило, чтобы биофизик почувствовал себя окончательным идиотом и обходил Свету за версту. А петь регулярно нагишом и хором гимн физтеха над тремя пенными кружками с клинским было... ну, скажем, не рекомендовано высочайшим повелением... хотя бы некоторое время.
* * *
У нас у всех общие потребности одни и те же, запросы примерно одинаковые, проблемы схожи. И решать их мы тоже можем взаимовыгодными способами. Ты хочешь получать много денег, чтобы водить ребенка в хороший детский сад, школу, ездить на машине, отдыхать? Я хочу, чтобы дело продвигалось с твоей помощью. Так помоги себе и своему ребенку осуществить мечту, и я помогу тебе. Заметьте, я не произносил слово 'предприятию'. Что изменилось?
Поменялось понимание. Появилась заинтересованность, желание работать и зарабатывать. С каждым сотрудником нужно найти общий язык, каждому предложить что-то свое, потому что мотивация у всех разная. Но каждый 'помогал себе'.
Это у меня раньше, перед тем, как попасть сюда, в контору, была фирма. Вернее, команда. Небольшая, но весьма агрессивная, и нишу свою на рынке мы держали двумя руками, хорошо, то есть, держали. Это только так говорится, двумя руками, держали мы ее, конечно не руками, а всей мощью интеллекта, креативностью своей держали. И всё у нас получалось, и на жизнь, в общем хватало.
Но я устал. Устал каждый день быть на связи, устал каждый день решать проблемы, устал вертеться, как белка в ... сами знаете, в чем белка вертится. Поэтому, как только мне предложили, а предложили мне так ненавязчиво, что я даже сразу и не понял, что предлагают, я сразу же согласился.
Вообще, надо когда-нибудь что-нибудь менять. Что получилось взамен? Покой и воля. Я раньше и не думал, что так бывает. Вернее, всегда знал, что так бывает, но не думал, что это будет со мной. Но, видимо, уже пора. Ребята не пропадут, у них, с моим уходом, новые перспективы открылись, я хоть и не тормоз был в последнее время, но очень медленный газ. Научился отмерять не семь, а семьсот раз, научился гасить инициативу и не ввязываться. А не ввязываться уже нельзя было.
Потому что кто не растёт, тот типа останавливается. То есть у меня было всё, но не было покоя. Теперь я его обрёл. И волю. В смысле, что я теперь никому ничего не должен, и мне никто ничего. Я просто соскочил с этой иглы.
* * *
— Мне данный подход представляется аккумулирующим обширный пласт неявных мировоззренческих моделей и сценариев поведения различного происхождения и направленности. — Валентин Васильевич положил трубку и удовлетворенно хмыкнул.
Вот еще в эти игрушки он не играл. Все как с ума посходили, особенно корреспонденты научпопа, всё лезут и лезут туда, где сам черт ногу сломит.
Вот возьми и выложи им 'изюминку'. Нет, чтобы классиков почитать, Юнгов там, Фрейдов разных, нет, представь им самую наисовременную концепцию.
Хотя, с другой стороны, чем больше откровенного бреда понапишут, тем лучше. Для науки же и лучше. 'Британские ученые установили'. А у нас есть такие приборы... так-то вот.
* * *
Наука знает много гитик. Это еще не самое страшное. Куда страшнее, что наука накрылась медным тазом.
Зачем я это тут написал? Да затем, что оно как бы, так и есть на самом деле.
Потому что классификация психотипов человека по степени когерентности колебательных процессов в обоих полушариях головного мозга к науке имеет весьма касательное отношение, и относится скорее к тому, что наукой назвать у меня язык не поворачивается.
А я и не называю. Я же не утверждаю, что всякая фантастика научная. Фантастика вообще-то не научная и не популярная, зачем грузить читателя тем, что к популяризации науки никакого отношения не имеет. Для правдоподобности? Но это никакой правдоподобности не прибавляет, да и вся художественная литература к действительности имеет весьма опосредованное отношение.
Впрочем, любая печатная продукция, включая какие-нибудь учебники, монографии, а равно рекламные буклеты и аналитические обзоры на самом деле к действительности имеет ровно такое же отношение, как и фантастика. То есть никакого. Тем более, что наука и так знает много гитик. А я знаю, что на самом деле всё не так, как на самом деле.
* * *
— Козёл, — выругалась Света, — откуда он взялся? Вот бы я его долбанула. Или он меня.
Рюрика в зеркале заднего вида не было. На бетонке не было. По крайней мере, до поворота. А как только поворот прошли, выскочил. Протарахтел на бешеной скорости, на своем мокике, в точку уже превратился.
— Нет, Макс, ты скажи, чего эти кретины в таких драндулетах находят? Убиться же запросто. Тем более в такую погоду.
Макс только хмыкнул в ответ. В этом вопросе он полностью со Светкой солидарен, не перевелись еще дураки на Руси, и дороги им не нужны. Наверняка этот клоун из лесу выскочил, что только ему в этой грязи в лесу понадобилось? Возвращаясь с шопинга, Макс заметно утомился,
Светка наоборот, трещала как пулемёт, женщина после шопинга, это совсем не то, что женщина после стирки, глажки и прочих бытовых радостей. Оно, наверное, того стоит, если не слишком часто — затаскала, заставляя примерять всякую ерунду, это ей такое удовольствие доставляет, что Макс даже и сопротивлялся не сильно, так, бормотал что-то неразборчиво себе под нос. Что-то такое про то, что всё закручивается.
* * *
Все хочут знать истину. Даже не так, даже совсем не так — все хочут знать Истину. Ну, может и не все, но большинство. Агрессивно — послушное большинство. Только вот зачем? — на этот вопрос ответа то и нет. Из любознательности? Или как руководство к действию? Наверное, как руководство к действию.
Только вот истину не знает никто вообще. Ни один, к примеру, физик в здравом уме и трезвой памяти вам не скажет, что он знает, что такое электричество. Он твёрдо знает, что если щелкнуть выключателем, то загорится лампочка. Или не загорится.
Если не загорится, значит, электричество кончилось. Или лампочку спёрли. Но что такое электричество? Он не знает. Если он физик, конечно. Школьники понесут какую-то лабуду про направленное движение... инженеры про разность там какую-то заведут, ну не физики они, что с них возьмешь.
Физикам же, совершенно точно неизвестно, что там происходит на самом деле. Зато им совершенно точно известно, что никакого на самом деле нет.
* * *
А черепахи там до самого низа. Это не я придумал, это одна дамочка так обосновывала, когда свою Вселенную выстраивала, в смысле, что Земля плоская и на слонах, а слоны на китах, а киты на черепахе, а черепаха на другой черепахе, а черепаха на другой черепахе...
Модель очень удивительная, и мне вполне нравится своей непротиворечивостью.
Абсурдная, конечно, но не более абсурдная, чем разбегающиеся галактики, или единый бог на небеси. Потому что надо только верить.
А на самом деле нет никаких галактик и инопланетян нет, и бога нет. Впрочем, Бог, конечно, есть, и это медицинский факт. Но мы для простоты можем допустить ненадолго, что и его тоже нет. Есть только черепахи. До самого низа.
* * *
Уходя, уходи, пусть всё будет так, как ты захочешь. Претворить в жизнь эту заповедь было достаточно просто. Я не стал дожидаться, когда в меня 'полетят камни и ножи', а сыграл на опережение. Я собрал потенциальных 'врагов' и честно им рассказал, что знаю об их намерениях, но им нечего бояться, потому что мы уже не будем работать вместе, одной командой.
Я доверяю им, а, значит, они должны доверять мне. А, следовательно, нас голыми руками не возьмешь! Ни вместе, ни порознь. Меня-то сейчас, конечно, вообще никак не возьмешь — ни голыми руками, ни ежовыми рукавицами, но тогда-то я еще этого не знал.
Зато сейчас знаю. Сейчас я вообще много чего знаю. Вернее, наоборот, не знаю. Это софизм такой испокон веку существует — типа я знаю, что я ничего не знаю.
И вряд ли когда узнаю. Это вовсе не для среднего ума. Но вы же далеко не средний ум, и близко тоже не средний. Иначе бы вы уже давно закрыли эту белиберду и закинули под шкаф.
* * *
— Вась, а ты кактусы пробовал? Они, наверное, такие вкусные, такие мясистые, — Ирина сегодня с утра в ударе. Она последние полгода пребывает в каком-то радостно — возбуждённом состоянии, болтает и веселится, как девчонка.
— Вась, а кактусы ведь и едят, и пьют, и нюхают, да? Я у Кастанеды прочитала. Вась, а ты читаешь Кастанеду? — Вася переминается, с ноги на ногу, он явно хотел чего-то или сказать или спросить, но не знает, с чего начать, а Ирина его забалтывает, он сейчас забудет чего шел, и ввяжется с ней в диспут, от Ирины никто так просто никогда не уходил, разберётся она с ним, как бог с черепахой.
— Вась, а кактусы, перед тем, как есть, брить обязательно? А бреют их таким специальным мачете, или обычной безопасной бритвой? Нет, наверное, опасной — мексиканцы, они вообще все очень опасные. Вась, ну расскажи, ты же три года по Мексике шастал, а я, наверное, никогда по Мексике три года шастать не буду, и кактусов так и не попробую.
— Ирка, отстань от человека, вон кактус на окошке, брей и пробуй, а Вася по делу пришел, — я знаю, что если ее не остановить, всё, пропал Вася. Я с ней иногда так фамильярничаю при людях, и это ей очень нравится, хотя при тетатете мы величаем друг друга почтительно, и по отчеству.
А иначе с ней нельзя, иначе коготок увязнет, и всей птичке пропасть. Ирина, таких, как мы с Васей, по восемь штук на завтрак проглатывает.
Ирина обижено шмыгнула и достала косметичку. Сейчас она себе такую боевую раскраску сделает — бледнолицые содрогнутся. Ирина явно на тропе войны, потому и про кактусы спрашивает с пристрастием.
