Горбачева сместили в 1989. Назвав период его правления черной пятилеткой. Членов КПСС повсеместно отлучили от власти. Президентом избрали Ельцина. Но эти события ситуацию в стране не изменили, разве что не случилось ГКЧП, и штурма дома правительства, в остальном события повторялись, только на три-четыре года раньше и быстрее, чем в известном варианте.

В России государственность еле теплилась, её гарант демонстрировал всему миру свою нетрезвость и политическую невменяемость. Простой народ плевался, а зарубежных партнеров это устраивало — гарант был готов подписать все, что ему подсовывали. Только благодаря сообразительности охраны, он чуть не подписал приказ о передаче Японии всей курильской гряды и Сахалина — гаранту вместо ручки на подпись сунули бокал водки, а документы спрятали от греха...

С попустительства гаранта и всей комарильи прошла грабительская приватизация, вывоз ценностей из страны, отток ученых и ведущих специалистов. И более шестидесяти процентов промышленного производства было практически уничтожено. Даже в самую страшную войну Советский Союз потерял лишь половину своей промышленности. "Гарант" в этом переплюнул Гитлера. Грянула безработица, население обнищало и стало вооружаться. Начался разгул преступности. Бандитские разборки, клановые войны, конфликты на Кавказе, перетекшие в вялотекущую войну. Все это привело к демографическому кризису...

Но нашлись люди, кому судьба страны была небезразлична. Гаранта "ушли", состав правительства сменили. Начали экономические реформы, которые буксовали, но все-таки работали. Кардинально взялись за преступность. Ввели военное положение в городах. Под контролем войск создавались отряды самообороны. В крупных городах порядок с горем пополам навели, на территории областей пока не хватало сил. Естественно такой подход к решению внутренних проблем западу не понравился. Кроме политического и экономического давления, пошла финансовая поддержка оппозиции и даже преступных кланов...

В конкретику сложного положения вникнуть было трудно. Из источников выводы пока расплывчатые, надо ждать выход деда из прошлого. И объясняться...

Вася и Паша отложили изучение послевоенной истории, переключившись на военные годы. Победа — 9 мая 1945 года. Что говорить, число обрело сакральный смысл, и уже не представлялось иной даты. Отметили, что подписание капитуляции прошло под диктовку советского командования. Величайшая танковая битва случилась не под Курском в 1943, а под Дубно в 1941 году. После чего в боевых действиях на фронтах случилась пауза. Однако последующие события практически повторились. Правда, РККА отступало хоть с тяжелыми боями, но не допуская котлов с окружением. Перелом случился в начале декабря 1942 года. Началось наступление нескольких фронтов с охватом немецких группировок. Ужас лета 1941 года повторился, только с иным знаком — в котлы попадали уже немцы, и прорвать окружение они уже не смогли. К сдавшемуся в плен фельдмаршалу Паулюсу, присоединился фон Бок и фон Лееб. Последний, чудом избежал плена в начале июля 1941-го, попал в котел зимой 1942, при снятии блокады с Ленинграда. Генерал грязно ругался, смешивая немецкий мат с русским непечатным — мол, русским помог "генерал Мороз", и вообще русские воюют неправильно. Варвары, че...

Лишь Паулюс вер себя корректно, иногда высказывая восхищение стратегическими и тактическими ходами русского Генштаба, в составе которого с удивлением обнаружили Николая Кирилловича Попеля. Оказалось, что он после ставшего знаменитым танкового сражения под Дубно, получил Героя Советского Союза, и перевелся из политуправления в Генеральный Штаб.

Активно участвовал в разработке множества операций. Связка Жуков-Попель стала известной палочкой-выручалочкой. Николай Кириллович вместе с Георгием Константиновичем вошел в состав СВГК — ставку верховного главнокомандования. Закончил службу генерал-полковником.

Награждение Попеля высшей наградой заинтересовало. Нашли изначальные списки Героев Советского Союза, сравнили, и обнаружили изменения — кроме Попеля, медаль "Героя" дали генерал-лейтенанту Дмитрию Ивановичу Рябышеву, и Николаю Александровичу Гагену, отличившемуся при прорыве котла и разгроме пехотной дивизии группы армий "Север". Кроме "героя" Гагену присвоили генерал-майора, а его дивизия стала "Гвардейской".

Прочитав об прорыве дивизии Гагена, друзья поняли, что такая "удачливость" в начале войны неспроста. Генерал-майор Гаген, еще будучи полковником, наверняка воспользовался информацией из тетради, или сведениями из ставки на основе данных из тетрадей. Причем творчески подошел к реализации, нанес удар на восток, обозначив место прорыва, а когда немцы перебросили свои резервы, части РККА северо-западного фронта нанесли встречный удар, связав все резервы немцев. Гаген же быстро перенаправил удар на юго-запад, и прорвался из окружения, растрепав попутно пехотную дивизию группы армий "Север", при этом чуть не пленив самого Фон Лееба, который некстати выехал на передний край. По итогам — практически разгромлен фланг группы армий "север", уничтожено большое количество личного состава и техники противника, захвачено свыше тысячи пленных. А если учесть, что перед прорывом группа армий "Север", отправила большую часть своих резервов на помощь "Центру", где "резвились" танковые корпуса Рябышева в компании с Попелем, то этот прорыв и последующее затишье на фронтах, делало награды гораздо значимей.

Кроме всего вдруг обнаружилось, что Николай Кириллович является автором известного марша. Заинтересовавшись, перешли по ссылке и включили плеер.

— Здесь птицы не поют, — зазвучало в динамиках, — деревья не растут, и только мы, к плечу плечо, врастаем в землю тут...

— Вы удивитесь, мужики, автором еще какой песни Попель является, — вдруг высказался Маргелов, переключая трек на плеере.

Сергей заметил, как лицо Свешникова удивленно вытянулось, но не от зазвучавшей мелодии, а от чего-то прочитанного.

— А на войне, как на войне, патроны, водка, махорка в цене, — звучало в динамиках, под тревожный сигнал кардиографа.

Василий Сергеевич, опутанный датчиками, лежал не шевелясь, но дрожали веки, скакала кардиограмма, рос пульс, понизилось давление.

— Отключай, к черту! — крикнул Сергей Свешникову, видя сильные всплески на дисплее кардиографа...

Василий Сергеевич очнулся, но остался лежать, глядя в потолок.

— Дед, ты как? — спросил Сергей, снимая датчики.

Генерал-лейтенант не ответил. Из его глаз текли слезы, а из динамиков звучало:

— А на войне... да, то оно...там всё серьёзней, чем в кино...

Глава — 2

Сергей вновь у окна смотрит в пространство. Скверные новости, и настроение соответствующее. Тут еще дед почвы для размышлений добавил. Когда после третьего выхода отключили аппарат, он как-то странно посмотрел на друзей. Взгляд был быстрым, но Сергей почему-то оценил его так — "Так вот вы какие!"

А потом начался опрос и начал его Василий Сергеевич с Сергея, хотя правильнее было начинать с Паши, он ведь первый в прошлое вышел. Потом должен быть черед Васи, а Жуков последним. Но начал с внука и с его попадания в прадеда. Сергей рассказал все. Вспоминать и пересказывать было тяжело. Будто вновь переживал последние секунды жизни прадеда. Потом рассказал о других выходах. Поведал так же о последствиях как в прошлом, так и в настоящем. Следом дед выслушал Маргелова. Теперь слушает рассказ Свешникова.

Почему же дед никак не отреагировал на кардинальные изменения реалий, что произошли из-за их выходов и действий в прошлом? И что случилось после выключения?

Прислонившись к стеклопакету, Сергей сделал на смартфоне несколько запросов, прочитал, тяжело вздохнул — ну и дед!..

Тревожный писк и моргание светодиода на приборе, что висел на стене, заставил всех умолкнуть и недоуменно озираться. Дед схватил планшет, на котором отобразилась какая-то мнемосхема с мигающим символом, и озадаченно на нее посмотрел. Символ был оранжевым и мигал на месте дедова дома, если Сергей правильно понял схему. Дед из ящика достал рацию и, нажав "передачу", сказал:

— Гнездо, ответь Гене-два.

— На связи "гнездо".

— В чем дело, что случилось?

— Гена-один просит по защищенке связаться.

— Принял, "гнездо", эс-ка.

Друзьям стало любопытно, но все благоразумно молчали. Сергею было проще — он вгляделся в экран планшета. Судя по мнемосхеме, и обозначениям, обширный периметр дачного городка был оборудован видеонаблюдением и несколькими охранными системами, под контролем "гнезда", то есть дежурной части самообороны. Позывной "Гена-2" — это производный от генерала. Но почему номер два? Дед генерал-лейтенант, а "Гена-один" старше по званию? Генерал-полковник?

Дед тем временем, отложил планшет с рацией, и взял в руки смартфон. Тот оказался выключенным.

— Как это я обмишурился? — пробормотал Василий Сергеевич, включая телефон.

— Гена-два — это...

— Сослуживец... — буркнул дед, манипулируя с телефоном.

По выражению стало понятно — отвечать на вопросы дед не будет. Надо — скажет. Тем временем на экране вспыхнула надпись "Протокол-Z", затем отобразился список абонентов, с позывными вместо фамилий. Василий Сергеевич коснулся абонента "Гена-1" — пошел вызов.

— Геннадьич, это я, — сказал он в телефон. — Что случилось?

С минуту дед слушал и мрачнел.

— Саша, сколько раз я тебе говорил... — начал было Василий Сергеевич, но прервался и выслушал "Гену-1".

— Вот, значит, как... — тяжко вздохнул дед. — Я приду, только дождись, понял ли? Не смей умирать!

Василий Сергеевич нажал отбой и с минуту сидел, растеряно смотря в угол.

— Сергей, тот в кого вы меня первым всунули, точно без... э-э-э... души?

Друзья переглянулись.

— Точно, — подтвердил Сергей.

— Проверено не раз, — подтвердили одновременно Маргелов и Свешников.

— Что произойдет, если не возвращать, а просто отключить ваш прибор?

— Теоретически, посланец останется в теле, — ответил Паша. — Навсегда. Практически это не проверено.

— Теоретически, значит? — задумался дед. — Вот что, ребятишки, разбирайте свой аппарат, съездим в одно место.

— Зачем разбирать, у нас их два. Вон части второго стоят. А что?

— Что, говоришь? — замялся Василий Сергеевич. — "Гена-один" — это Прозоров Александр Геннадьевич, генерал-лейтенант, мой сослуживец, и друг. У него рак в последней стадии. И он умирает.

— Дед, ты хочешь его в прошлое отправить?

— Да, — ответил Василий Сергеевич.

Друзья переглянулись, и лица их посветлели. Парня-то хотели хоть как-то поддерживать, а тут есть другая возможность — две жизни, считай, спасти...

— Так что собирайте свою вторую шарманку... — дед прервался, оглянувшись на части аппарата, — ехать близко, но нести далеко, черт, в мою "Волгу" не влезет, погрузим в "Газель". Павел, скажи водиле, что есть возможность еще подкалымить. Сергей и Василий марш за мной в подвал, надо вас вооружить.

— А меня что — не надо?! — возмутился Свешников.

— Ты же не служил, зачем тебе оружие? — сказал Жуков-старший. — Еще отстрелишь себе чего.

— Зря ты так, дед, — вступился за Свешникова Сергей. — Раз тут невооруженному ходить опасно, то стоит Паше дать пистолет. Он хоть не служил, но с оружием дело имел. И тут, и там.

— Ты сейчас про "там" серьезно, Сергей?

— Вполне, — ответил внук и, заметив выразительный взгляд Маргелова, вдруг спросил:

— Как вывести самолёт из штопора?

— А я откуда знаю?! — ответил Василий Сергеевич сначала, осекся и, после секундного раздумья, стал удивленно перечислять:

— Дать ногу в сторону, противоположную штопору, дать ручку от себя затем в нейтральное положение. Как только самолёт прекратит вращение, немедленно поставить ноги нейтрально, ручку от себя за нейтральное положение, набрать скорость и плавно вывести самолёт из пикирования. С ума сойти, я даже весь порядок запуска двигателя Як-1 знаю!

— Вот-вот, — кивнул Сергей. — Вася, вон, там танкистом стал.

— На Т-26, — подтвердил Маргелов.

— А я на Т-34, — добавил Свешников, — в сами знаете в ком.

— Да, он там в чужом теле воевал, — продолжил Сергей, — а тут тир разве что посещал.

— Ну раз так, вооружим и Павла. Пошли.

Они спустились на первый этаж, прихватив части второго аппарата. Василий Сергеевич заглянул в комнату и сходу договорился с водителем. Тот подзаработать был не против, тем более что ехать недалеко, всего-то на соседнюю улицу городка. Пока он грузил аппаратуру в "Газель", все спустились в подвал.

Правильно Сергей предполагал, что у каждого коттеджа подвал как бункер. У деда он начинался широким коридором с полками по бокам, где стояли ящики с продуктами, а коридор упирался в массивную стальную дверь с кремальерой. Василий Сергеевич провернул кремальеру и потянул дверь на себя. Толщина двери впечатляла, и Сергею хотелось спросить — выдержит ли этот бункер ядерный удар? Что сподвигло построиться именно так? Не случилась ли ситуация подобная карибскому кризису, когда была явная угроза ядерной войны?

Внутри было несколько помещений — кухня, уборная, комната отдыха, и кладовая, которая, как выяснилось позже, несла еще функцию КХО. Дед повернул к двум массивным железным шкафам и распахнул створки первого. Друзья удивленно выдохнули — внутри было оружие. В левой части стояли рядком АК-47, АК-74, карабины "Сайга" и "Тигр", и последним СКС. Дед на них только глянул, и сразу прикрыл. Справа в нишах находились различные пистолеты. Часть Сергей узнал без труда — пара ПМ, один АПС, один ГШ-18, и еще три — один вроде как Беретта, что-то похожее на Глок и легко узнаваемый Люгер. Под каждой нишей с пистолетом лежали обоймы и пачки с патронами.

— Выбирайте, чего смотрите. АПС мой, если что.

Друзья вышли из ступора, но первым успел Маргелов. Он уже поднял палец, указывая на Стечкина, но выбрал Грязева-Шипунова.

— Я "Глок" возьму, — сказал Сергей. — А можно "Люгер" посмотреть?

— Можно, конечно, — разрешил Василий Сергеевич. — Только к нему патронов мало.

— Погоди, дед, — повернулся Сергей, — "Глок", "Беретта" и наш ГШ одного калибра с "Люгером".

— Ага, только родных Парабеллум 9 на 19 полпачки всего, — усмехнулся Жуков-старший, — а остальные с усиленным зарядом. С первым же выстрелом Люгер заклинит. А ты, Павел, что возьмешь? Бери "Беретту".

— Не, — отрицательно покачал головой Свешников, — мне Макарова хватит. Я его в руках держал и устройство знаю.

Дед вынул один ПМ и протянул Свешникову, но сразу не отдал, придержав.

— Как звучит первое правило безопасности при обращении с оружием?

— Относиться к оружию как к заряженному.

— Правильно, — кивнул дед. — Под каждым пистолетом коробки с патронами. Берем обоймы и заряжаем...

Вышли из дома. Водитель курит около машины. Кузовные створки приоткрыты. Друзья проверили — как груз, и закрыли фургон. Сергей оглянулся на коттедж и поинтересовался:

— Дед, ты дом без присмотра оставишь?

— Не беспокойся, присмотр будет, — ответил Жуков-старший и, достав рацию, сказал в нее: — Гнездо, ответь Гене-два.