О Городе и Пляже

— А, — отмахнулась она. — Это уже не важно. Я в тебе ошиблась прошлый раз. Почему ты не успел схватить пистолет из моей сумочки и пристрелить того зомбака-извращенца?

— Так это была проверка?

— Да, проверка. Я наблюдала за тобой всё время после нашей встречи на набережной.

— И сегодня?

— Да нет же. Мы поговорили тогда на набережной, и я поняла, что ты можешь быть одним из нас. Только первую проверку ты тогда провалил.

— Какую ещё проверку? — я почувствовал, что нить разговора грозит ускользнуть от меня.

— Когда я тебе предложила прокатиться на велосипеде.

— А...

— Но это ещё ни о чём не говорит на самом деле. Нужно было ещё проверить, как ты поведёшь себя в стрессовой ситуации. И я стала за тобой следить.

— Но ведь... Я мог до конца жизни не наткнуться ни на какого зомби.

— Не мог, — снисходительно улыбнулась Маша. — Я же за тобой следила. И мне очень надо было, чтобы с тобой произошла какая-нибудь жесть. Поэтому она и произошла. Обычная материализация мыслей.

— Типа ты подстроила реальность под себя? — я впал в лёгкий ступор.

— Не подстроила, — она покачала головой. — Слегка подкорректировала. Да и на это ушла пара недель.

— Ну ты даёшь... — мне ничего не оставалось, кроме как развести руками.

— Так почему ты не пристрелил его тогда?

— Да я даже глазом моргнуть не успел, как ты его прикончила!

— Ага, — она усмехнулась. — Зато успел уложить из пистолета четверых мужиков с автоматами и не схлопотать пулю.

— Троих, — возразил я.

— Да без разницы, — Маша слегка подалась в мою сторону, словно пытаясь так убедить меня, и я невольно засмотрелся на красивые груди в глубоком декольте.

— Ладно, — я помотал головой, сбрасывая внимания с вызывающей вожделение плоти. — Откуда ты об этом вообще узнала? Продолжала за мной наблюдать?

— Нет, после второй проваленной проверки я на тебя забила. А сегодня тебя по телевизору показали! Мол, смотрите: грабитель вообще страх потерял. Записи с камер наблюдения. Мне сразу стало ясно, что ошиблась в тебе. Обычные люди не умеют так стрелять.

— А я... необычный?

— Ага.

— А какой?

— Открытый.

Я не нашёлся, что ответить. Лишь тупо глядел на Машу, стараясь не переводить свой взгляд на её грудь.

— Ладно, — махнула она рукой. — Скоро всё поймёшь. Надо многое тебе рассказать.

Маша вдруг вспомнила о своём чудо-ружье. Она нажала что-то на прикладе, и огромная пушка с лёгким щелчком сложилась до продолговатого предмета размером со школьный пенал.

— У тебя всё волшебное, — я уже устал удивляться.

— У неё ещё патроны бесконечные, если ты не заметил, — немного снисходительно улыбнулась девушка, пряча сложенное ружье в сумочку.

И тут меня вдруг прошибло сверху донизу понимание. Как я мог вообще забыть об этом?

— У меня же... жена! Они ведь наверняка попытаются на меня через неё выйти.

— Ой... — вздрогнула Маша. — И правда! Тогда срочно поехали к ней.

— Угу, — кивнул я, глядя как девушка садится на велосипед. — Только что же мне ей сказать? Это же всё будет звучать, как бред. Она... не поверит.

— Такое ощущение, — хихикнула Маша, — что жену ты боишься не меньше, чем за неё.

— Это не шутки! — сплеснул я руками. — Она же правда не поверит.

— По ходу разберёмся, — недовольно мотнула головой девушка. — Я тебе помогу. Давай лучше поторопимся.

И мы поторопились. Велосипед, как всегда у Маши, выдавал километров двести, не обращая на свистки дорожных полицейских и правила дорожного движения...

Открывшая дверь Алёна настороженно переводила взгляд с меня на мою спутницу и обратно.

— Знакомьтесь, — сконфуженно и очень тихо начал я, но моя жена тут же перебила:

— Что-что?

— Знакомьтесь, — уже громче сказал я. Собирался продолжить, но не успел.

— Маша, — кивнула моя спутница.

— Алёна, — пожала плечами моя жена, теперь уже настороженно глядя на одну лишь Машу.

— Давайте зайдём, — поспешно предложил я, пытаясь хоть как-то снять или отсрочить напряжение. Глупо.

— Алёна, — заговорил я внутри. — Мне нужно кое-что тебе объяснить. Постарайся всё выслушать внимательно. И поверить.

— Какое к этому отношение имеет она? — жена глядела мне прямо в глаза, но ощутимо кивнула в сторону Маши, которая тоже очень смущалась. Я только сейчас заметил, что и ей нелегко даётся эта ситуация.

— Она поможет рассказывать.

— Ты уходишь от меня?

— Что? — я сначала не поверил своим ушам, а потом рассмеялся. — Нет, конечно! Как ты могла подумать?

— Тогда что же? — Алёна растерянно и выжидающе поглядела на нас.

— Ух... — я вздохнул. — Даже не знаю, с чего начать...

И запнулся. Потому что и правда не знал, с чего начать.

— Мир вокруг вовсе не то, чем нам кажется, — Маша пришла на выручку.

Моя жена неприязненно метнула в неё непонимающий взгляд.

— На самом деле в Городе людей лишь пятая часть. Остальные...

— Роботы, зомби, менты и бандиты, — рефлекторно подхватил я.

Алёна долго-долго смотрела в пространство где-то у нас за спинами. Я ждал, что вот-вот она взорвётся: рассмеётся, устроит истерику или что-то ещё бурно-разрушительное. Но она вздохнула. Бесконечно печально и бесконечно безысходно.

— Ты опять всё узнал, — прошептала она так, что я еле услышал. Но и этого было достаточно, чтобы сердце взорвалось ледяным ужасом и окатило им меня с ног до головы.

— Чего? — сглотнул я.

Вместо ответа Алёна метнулась вперёд. Я инстинктивно сжался, но целью был не я. Целью была Маша: моя жена схватила её за горло, подняла на вытянутой руке и со всего размаха впечатала в пол коридора. Раздался треск досок настила и, наверное, хруст костей нежного тельца моей спутницы.

Мне хотелось закричать, но горло сумело выдавить лишь сдавленный, оборвавшийся на полуноте короткий вой. Алёна же схватила меня за руку, и пальцы оказались твёрже камня и холоднее металла. Стало отчётливо ясно, что мне не вырваться при всём желании. Но я и не пытался: слишком велик был шок. Моя жена явно не зомби, не мент и не бандит. Да и не робот: роботы сексом наверняка же не занимаются. Тогда... кто же она такая, прокляни меня небо?

Алёна затащила меня в спальню, подошла к стене и легонько коснулась обоев последовательно в нескольких местах. Как в замках из старых готических фильмов, открылся... нет, не ход — тайник, внутри которого стояла металлический стол. Словно притащенный сюда из морга, только с ременными креплениями для рук, ног и металлической подставкой-дугой под голову.

— Что это?!! — от зашкаливания ужаса ко мне вернулся дар речи. Я отчаянно дёрнулся. Как и ожидалось, высвободиться оказалось невозможно.

— Не бойся, — ласково (по-настоящему ласково, искренне!) улыбнулась мне супруга. — Я добыла эту штуку у роботов. Я сотру тебе память.

— Нет! — не на шутку занервничал я, немного оправляясь от шока. — Я не хочу.

— Это не страшно, глупый. Ты забудешь лишь эту белобрысую шлюху и всё, что узнал от неё. — Алёна прижала меня к себе и поцеловала в губы. Долго, нежно. Странно, но... мне стало гораздо спокойнее на сердце. — Это не в первый раз с тобой.

— А... какой же? — пролепетал я.

— Не помню точно, — она покачала головой. — Седьмой... или восьмой. Четыре раза за то время, что мы встречались... Ну и столько же где-то после свадьбы.

— Но... зачем?!! — я в отчаянии замотал головой из стороны в сторону, не желая принимать её слова.

— Какая разница? Всё равно забудешь.

— Ну... Пожа-а-а-а-а-а-алуйста... — протянул я. И, повинуюсь непонятному импульсу нежности изнутри, добавил:— Любимая.

— Всегда ты так, — ласково улыбнулась она. — Пытаешься докопаться до истины. Даже когда это бесполезно... — моя жена помолчала. — Я это делаю затем, что ты ведь теперь не сможешь жить как раньше. Зная это всё.

— А... Как ты можешь? Ты тоже знаешь.

— У меня есть ты, — ответила она. — Мне больше ничего не надо. А тебе всегда нужно что-то большее, высшая справедливость.

— То есть... Ты сотрёшь мне память только потому, что не хочешь меня терять?

— Нет, не только, — вздохнула она. — Если бы причина была только в этом, я, наверное, не решилась. Я забочусь о тебе. Против Системы идти бесполезно. А ведь они... — взмах рукой в сторону коридора, где осталась лежать Маша. — Ты ведь обязательно пойдёшь с ними.

— Конечно! И что же в этом плохого?

— Ты погибнешь, — Алёна извиняющеся пожала плечами. — И они, и ты. Их я не спасу, да и не собираюсь, мне они безразличны. Но спасу хотя бы тебя.

Стало понятно, что на этом разговор окончен. Я предпринял последнюю попытку высвободиться, но лишь чуть не вывихнул руку. На периферии сознания проскользнула мысль, что вот сейчас можно было бы впервые в жизни ударить женщину. Проскользнула — и всё, без следа. Не только потому, что это оказалось бы наверняка бессмысленно, но и потому, что... Алёна же моя жена!

Наверное, Маше, когда она ворвалась в спальню со своим огромным ружьём наперевес, стоило сказать "Эй, сучка! Твой ребёнок не от моего парня!" или ещё какую громкую фразу. Но она не стала делать этого. Мгновение, когда я заметил её боковым зрением, само собой сплавилось с мгновением выстрела. Алёну впечатало в стену, а я чудом успел свободной рукой закрыть лицо от града мелких (и не очень), пребольно секущих кожу осколков. Меня отбросило взрывной волной, распластав на кровати.

Я ещё только начал пробираться сквозь ватную пелену ошеломления к реальности, как Маша уже подхватила меня за шиворот и потащила к окну.

— Быстрее, пока она не очухалась, — услышал я сквозь ватный воздух в ушах.

Очухалась? Это она про Алёну, что ли? Моя жена может очухаться после ТАКОГО? Хотя... ведь меня обдало лишь осколками стены, а не кровавыми ошмётками моей второй половины.

Прикладом своей огромной пушки Маша выбила стекло в окне, затем ловко, словно я не весил больше её раза в полтора, перекинула меня через плечо и прыгнула наружу, крикнув, чтоб я держался. Сначала я испугался, что моя спасительница (о, который раз уже она меня спасает!) собирается прямо так, без своего чудо-велосипеда, прыгать с шестого этажа на землю. Но она выхватила свой пистолет с кошкой, и наше падение остановила верёвка, зацепившаяся за что-то на крыше. Наверное, опять за антенну.

Мы плавно съехали вниз, прямо на стоянку машин, где был припаркован машин велосипед. До спасения оставалось каких-то пять шагов. Маша, так и не оспуская меня с плеча, побежала к своему двухколёсному верному другу.

Алёна, в отличие от Маши, не преминула зло сказать: "Куда направилась с моим мужем, сучка?", приземляясь прямо на велосипед и разламывая его ко всем чертям. Моя спасительница бессильно крикнула что-то матом, скинула меня с плеча и выхватила компактную версию своей пушки. Однако на этот раз мою жену не удалось застать врасплох. Оружие только успело развернуться до боевого состояния, как было легко выхвачено и играючи переломлено об колено.

— Я думала, что у тебя хватит ума убежать. Думала, ты поймёшь, что била я не в полную силу, — снисходительно вздохнула Алёна. — Но я не обратила внимания на то, что ты блондинка. Теперь... всё.

Моя спасительница молчала. Её лицо заметно побледнело, да и ощущение цветности, яркости стало слабее... Девушка стояла, судорожно сжав кулаки, пытаясь скрыть дрожь, ждала своей участи. И я впервые увидел в Маше то, что мешала разглядеть яркость цвета. То, что скрывалось за её бесконечно-невероятной силой, её беспечной ездой и стрельбой.

Я увидел беззащитную девушку, которой было безумно страшно перед лицом того, с чем она никак не могла совладать. Девушку, которую должен был кто-то защитить от надвигающейся неизбежности.

А кто её защитит, если не я?

Алёна ударила правой ногой с разворота. Этот Удар наверняка должен был снести обрамлённую копной русых волос голову Маши. А пришёлся мне в грудь.

Вселенная рухнула на меня. Хрустальная сфера неба с прибитыми гвоздями невидимых при свете дня звёзд треснула и рассыпалась острейшими осколками на мой ничем не прикрытый мозг.

Этот коллапс длился несколько бесконечностей подряд...

А потом начали проступать контуры привычного мира. Я застонал от чудовищной, нечеловеческой боли в груди

— Ох, ты всё-таки жив, — донёсся до меня далёкий, но такой радующий голос Маши.

— О-о-о... Что... Да... — мне с трудом удалось выдавить из себя хоть эти слова.

— Лежи, не шевелись, не напрягайся. Пока мы в безопасности.

— Но... что? — с приложением титанических усилий мне удалось разлепить глаза. Я лежал на заднем сиденье машины, а где-то в районе водительского кресла угадывалась голова Маши.

— Да чёрт его знает, что произошло! Но ты меня спас, это точно.

— Как? — мне ещё хотелось сказать, сколько раз она меня спасала, но не было сил.

— Закрыл грудью от её удара. Не представляю, как ты выжил. А что ты сделал со своей женой?

— А?.. Что?..

— От этого удара ей досталось не меньше, чем тебе. Она отлетела метра на три! Не понимаю, почему.

— Я тоже...

Мне кое-как удалось принять сидячее положение.

— Ну ты даёшь... — я заметил в зеркало заднего вида расширенные от удивления глаза Маши. — Этот удар, по идее, смертельный. А ты...

— Всё нормально, — вздохнул я. На удивление, это было правдой. Боль в груди из чудовищной стала просто сильной, а темнота в глазах просто исчезла. — Твоя машина?

— Нет, — рассмеялась Маша. — Я её угнала! Пока твоя жена не очухалась. Блин, она потом за нами ещё бежала километра пол! Бампер оторвала нахрен. Еле оторвались. Кто она вообще такая?

— Всю жизнь я думал, что она просто лучшая девушка на свете.

Маша снова рассмеялась. И я рассмеялся тоже. И мы смеялись вместе. И это было хорошо.

ДВА — ТЫ ПОНЯЛ ЕДВА

А мир был чудесный, как сопля на стене

А город был хороший, словно крест на спине

А день был счастливый, как слепая кишка

А он увидел Солнце.

(с) Егор Летов

1.

— Ну что, можно начинать, — сказал Саша, хлопая в ладоши.

Нас, стоящих посреди тротуара, плавным потоком огибали прохожие, время от времени цепляя локтями или сумками то меня, то Машу, то Сашу.

— Прямо тут? — я нервно передёрнул плечами.

— Ну а зачем мы, по-твоему, сюда пришли? — он стукнул ладонью меня в плечо, а Маша кивнула.

В Клубе Открытых Людей никто не считался главным, но зато был Саша, которого все звали Капитаном. За неделю моего знакомства с ним я убедился, что мало кто мог сравниться с ним... по всему. Да и Маша первым делом привезла меня именно к обшарпанному кирпичному зданию, на фоне которого угнанный ей жёлтенький фиат смотрелся сгустком денег в мусорном жбане.

— Здесь репетиционная база, — сказала она тогда. — Куча убогих бэндов пытаются делать гениальную музыку.

— И зачем здесь мы? — поинтересовался я.

— Здесь проходят собрания Клуба. Но сейчас мы к одному человеку.

И первые слова, которые я услышал от Саши, когда мы переступили порог его комнаты где-то в глубоком подвале, были:

— Здесь есть одно железное правило: не приводить шлюх!