Черные ангелы (дилогия, первый роман)

В 'Юране' было так дымно, что можно было вешать топор. Пахло дешевым саговым пивом и потом. Большелицая блондинка сидела в углу одна. Она была ослепительно белокожей, в майке, с потрясающей грудью, и походила на Беллу Демидову из 'Нежной ночи'. Сейчас она показалась мне женщиной в пастельных тонах. Не из тех, кто 'крутит баранку' звездолета и не может иметь свое мнение по причине монополии корпорации 'Трассмарса' на мысли и поведение своих служащих, не из тех, кто делает карьеру в какой-нибудь иной космической фирме в качестве секретаря-референта, и не из тех, кто потерял всякую надежду иметь ребенка, потому что у их матерей-переселенцев развилось позднее зачатие. Не то что бы старомодна, а скорее мягче в чертах и ракурсах. На ее щеках обозначился слабый румянец. Разглядывая ее, я не нашел признаков эмансипации, свойственной большинству современных покорительниц космоса. Значит, она не принадлежала к ассоциации 'Марс', на которую работает добрая половина человечества и которая отличалась формализмом в морали. Может быть, она занимается социальными проблемами и решила познакомиться с местным колоритом? А может, она поссорилась с мужем и мстит ему? С такими женщинами я еще не был знаком и сразу понял, что у нее что-то случилось. Впрочем, кто из марсиан не мечтал оторваться по полной и поглазеть на аборигенов, которые еще не утратили индивидуальные черты характера и национальной внешности. И я подсел к ней.

— Что вам надо? — спросила она.

Это был не отказ, а скорее предупреждение. В ее взгляде восхитительных голубых глаз я не увидел резкости, свойственной доступным женщинам. У нее были тяжелые веки, которые у меня ассоциировались с материнством, и скулы с голодной впадинкой под ними. В общем, такие женщины мне нравились, потому что в них я находил черты Полины, но понял я это не сразу.

— Я видел вас сегодня, — сказал я. — Мне показалось, вы чем-то расстроены.

— Ничем я не расстроена, — ответила она, безуспешно припоминая мое лицо.

Но я ей не поверил. Когда вам так отвечают, значит, вы просто заступили на чужую территорию. Но кто знает, быть может, в следующее мгновение она станет чуть-чуть и вашей?

— Послушайте, — сказал я, — я журналист и хорошо знаю этот город. Вы же не местная? А приставать к вам я не собираюсь.

Она сжала губы в знак снисходительности, повернулась ко мне в профиль и сказала:

— Тогда закажите мне абсент.

Я удивился, но заказал. Себе для начала я взял светлого контрабандного пива номер три.

Она сделала большой глоток. Если кто не знает, сообщу, что зеленый абсент — горючий напиток не для дам. Он слишком крепок даже для мужчины. И пить его надо совершенно по-особому — капая на кусок сахара и собирая с него божественную росу. Но даже я не рискнул это сделать, памятуя о завтрашней командировке.

— Держу пари, — сказал я, — вы здесь совсем недавно?

— Ах, не все ли равно... — вздохнула она и сказала: — Откройте лучше окно.

Я открыл окно, и теплый воздух вместе с моим дыханием вырвался наружу. В сумерках шелестел дождь. И я впервые почувствовал, как прекрасны в Питере вечера. Где-то там за облаками светила луна и рядом с ней маленькая, но яркая точка — Марс, где на закате небо голубое, а в полдень — красное и где околополюсные звезды совсем другие, нежели на Земле.

— Вам кажется, — вдруг загадочно сказала она, — что вы все знаете, а вы... — И я мог поклясться, что она произнесла 'мой друг'. — Ничего... ничего... не знаете...

— Ну вот! — удивился я. — Вы меня заинтриговали...

— Н-н-н... — Она покачала головой, сжав губы. — Не выйдет фокус. — И засмеялась.

Она меня подразнивала. Я сразу это понял. Может быть, всему виной был алкоголь? У нее были длинные прямые волосы — мода, которая не существовала в пределах этого города. И вдруг я вспомнил, что видел такие прически в старых фильмах, которые с упоением просматривал дома по телевизору. Впрочем, возможно, мода была московской, а мы, провинциалы, даже не догадывались об этом.

— Я знаю, откуда вы... — сказал я не без гордости.

Ее выпуклая грудь под майкой, с заметно торчащими сосками, не давала мне сосредоточиться.

— А-а-а... интересно... — Она наклонилась, и я ощутил почти неземной запах, аналога которому не было в моей памяти. — Ну что же вы молчите?

— Ха... — выдавил я из себя. Глупо было бы ей сообщить, что утром я слышал, как она с кем-то ссорилась. И я ляпнул первое, что пришло в голову: — Вы инопланетянка!

— У вас потрясающая интуиция, — сказала она и сделала большой глоток из своего бокала, но даже не поморщилась.

Я мог поклясться, что угадал, но у нее была хорошая выдержка, и я так ничего и не понял — должно быть, ей все надоело, и наш разговор тоже. Глупости, пронеслось у меня в голове, какие глупости... И тут же забыл об этой мысли, и подумал, что она ловко ушла от ответа.

— Суть заключается в том, — грудным голосом произнесла она, — что вы почти угадали.

Мне пришлось рассмеяться — это походило на обычный пьяный треп. Она подперла кулачком подбородок и с интересом посмотрела мне прямо в глаза. Давно у меня не екало сердце от таких взглядов. Местные женщины мне были слишком хорошо знакомы. Вначале они спросят у вас, который час или стрельнут сигарету, потом предложат пройтись в гостиницу, а потом явится сутенер и заявит, что секс стоит в два раза дороже, чем вы договаривались, и вам придется расстаться со своей наличностью и часами. Впрочем, это еще по-божески. Сценариев было великое множество, вплоть да самых худших. Поэтому я редко с кем-то знакомился в барах.

— В какой газете вы работаете?

— В 'Петербургских ведомостях' — ответил я и подумал, не выпить ли мне водки, чтобы стать таким же раскованным, как и она.

— Все равно я их не читаю, — призналась она, и снова ускользнула из того доверительного разговора, который устраивал меня. — Клянусь, вы пишете книгу, — сказала она, словно что-то припоминая.

— Почему вы так решили? — у меня была такая черта — икру метать, и я бы мог много наговорить на эту тему.

Действительно, я питал честолюбивые надежды написать роман о Земле, ностальгически грезя совершенно о другом мире, и даже что-то кропал по ночам, если меня не убаюкивала Лаврова, но одна мысль останавливала меня — кому это нужно там, на Марсе и здесь на Земле? Ни-ко-му!

Сощурив глаза, она долго рассматривала меня сквозь сигаретный дым и водила пальцем по ободку бокала.

— Думаю... — И перевела взгляд на полупустой бокал, словно прикидывая, заказать еще или нет. — Думаю, потому что иначе бы вы здесь не торчали.

Это был более чем скромный комплимент. Но я на него попался.

— Ага, — многозначительно произнес я, — теперь моя очередь не говорить правду. На самом деле я сюда сослан.

— Сосланы? — удивилась она.

— Знаете что-нибудь о фирме 'Топик'?

Я поймал себя на мысли, что обычно не говорю с малознакомыми людьми на эту тему. Почему же я сейчас это делаю?

— Та, что добывает воду и электричество? — И ее глаза с тяжелыми веками снова широко открылись и посмотрели на меня.

У меня еще раз екнуло сердце — так вы ожидаете любви, которой не суждено свершиться, но все равно вы ждете и ждете, а потом становитесь циником и пропащим человеком.

— Да, — сказал я, уже жалея о разговоре. — Я подсуетился, а им не понравилось.

— Это нечестно, — искренне посочувствовала она.

— Еще как, — согласился я. — Еще как!

— Хотите, я вам помогу? — предложила она.

Я ощутил холодок в спине и чуть не выругался. Это было что-то сродни профессиональному чутью. Словно вы в море информации натолкнулись непонятно почему на ту единственную фразу, которая выводит вас к цели. Я даже немного разозлился. Кто так шутит?!

— А как вы мне поможете? — спросил я, вдруг по-идиотски поверив в удачу, которая в последние годы старательно обходила меня стороной.

— На Землю готовится вторжение...

— А-а-а... — разочарованно протянул я, — ну да... Я это тоже знаю...

— Вы не понял, — сказала она, и в ее голосе прозвучали нотки раздражения.

— Об этом твердят в каждых часовых новостях, — заверил я ее. — Почитайте газеты... В конце концов спросите у любого в этом баре... Астросы, это все они!

Мода на мировые розыгрыши канула в вечность. Я не собирался на них купиться. По лицу незнакомки промелькнуло насмешливое превосходство.

— Ну ладно, — сказала она, — смотрите, — и сунула мне в ладонь предмет, который больше всего походил на брелок с черным ключом треугольного сечения. На брелке был выгравирован правильный многогранник черного цвета. — Это ключ, а это... — она вложила мне в ладонь детский пластиковый шарик, — я вам что-то покажу...

Я наклонился, и вдруг шарик 'открылся' — передо мной разложилась голографическая карта: вот мы, а вот Нева и мостовая набережной. По небу плыли миниатюрные облака, тротуар блестел, за рекой горели огни, а точка, с которой мы разглядывали все это, казалось, была видная одновременно со всех сторон.

— Фу, — сказал я, отстраняясь. — Вы меня испугали. Но я видел такие игрушки...

На самом деле я удивился, откуда у блондинки планшетник. А еще я ее обманул, потому что не хотел признаться, что далек от современных технологий. Разумеется, я слышал от приятелей о подобных штучках, которые использовали военные, но мне не хотелось показаться простофилей. Она могла взять планшетник у своего любовника или отца, в конце концов она могла работать на какую-нибудь разведку, а здесь забылась и расслабилась. Все это мгновенно пронеслось у меня в голове. По роду профессии я был готов к любым авантюрам и провокациям, но, честно говоря, с планшетником она застала меня врасплох.

— Правда? — равнодушно удивилась она и забрала у меня шарик, который тут же свернул карту. — А знаете что?

— Что? — спросил я, предугадывая ответ.

— Вы меня разочаровали, — произнесла она.

Это было из разряда обыкновенных женских штучек. Ее лицо изменилось, — словно распалось на составные части, и она даже прикрыла свои голубые глаза. Разговор как-то сам по себе заглох. Она допила свой абсент, а я — пиво, коря себя за длинный язык и излишний скептицизм.

— Вам не плохо? — спросил я и подумал, что ее надо хоть чем-нибудь накормить.

Я подошел к стойке.

— Кажется, ваша дама напилась, — заметил бармен.

— Вы находите? — спросил я и оглянулся.

Со стороны она действительно выглядела неважно. То есть с того момент, когда я ее оставил, она уже спала, опершись на руки, чудом сохраняя шаткое равновесие, и выглядела, как задумавшийся человек.

— У вас есть какая-нибудь еда? — спросил я.

— Вряд ли ей это сейчас надо, — философски изрек официант, и я с удивление посмотрел на него.

У него были густые усы и неполадки с челюстью, потому что он все время шепелявил. Еще я вспомнил, что в разговоре с кем-то он называл себя 'русским офицером'. Его звали Федором, через 'е'. Фамилию я забыл.

— Послушайте, — сказал я, — это не ваше дела. Есть у вас еда или нет?

— Я ничего не буду!.. — вдруг произнесла блондинка и качнулась вбок.

— Ладно, — примирительно согласился я, ожидая, что она упадет лицом на стол, прежде чем я успею подойти, но она снова уснула в неудобной позе. Похоже было, что это ей не впервой. Между лопатками в вырезе майки я заметил уже знакомую наколку в виде многогранника. Но не мог понять, что это значит, потому что ничего подобного никогда не видел, за исключением университетского учебника по геометрии.

— Я точно ничего не буду... — еще раз произнесла она, не открывая прекрасных глаз.

Можно было представить ее состояние. Должно быть, ей страшно хотелось спать и ее тошнило. Не думал, что сегодня мне придется возиться с пьяной женщиной.

— Она давно здесь? — спросил я.

— Появилась примерно часа за два до вашего прихода.

— Ага... — удивился я, потому что понял, что она умеет пить.

— Начала с местного безалкогольного — 'мочи' (так на сленге назывался сорт местного вина из плодов хуэха), перепробовала все сорта, а закончила абсентом, — сказал бармен.

Он был солидарен со мной. Он понимал жизнь, но немного циничнее, чем я. Поэтому мне это не понравилось.

— Она ни с кем не разговаривала? — спросил я.

— Вначале с ней знакомился вон тот, — бармен показал на типа, который кидал на меня мрачные взгляды.

Теперь я понял, почему она заговорила со мной — моя внешность оказалась не такой зверской, как у того типа, который явно хотел только одного — переспать с ней.

— Понимаете, я, конечно, закажу разогреть гуляш, но она есть не будет. Я таких дамочек знаю. Вам лучше ее отвести домой. Вы знаете, где она живет?

— Знаю... — ответил я и вспомнил старый дом с гулкой парадной.

Даже если я привезу ее туда, надо будет еще найди ее квартиру, но неизвестно, какой сюрприз меня в ней ждет. К тому же она могла там и не жить. Лучше всего было отвести ее в гостиницу. У меня была карточка на две 'ходки' в центр или на четыре — в любую гостиницу на окраине. Правда, возвращаться ночью оттуда мне было не с руки. А такси в это время суток ходили только по Невскому. К тому же завтра в восемь я должен быть в Пулково, поэтому я решил отвести даму в 'Прибалтийскую' на девятнадцатую линию.

— Ладно, — сказал я, — где у тебя кабинка?

— Возьмите с собой пива, — предложил он, — утром ей надо будет подлечиться. — И гордый своим альтруизмом, показал рукой за стойку.

Я посмотрел и увидел в раздаточном окне двух китайцев, которые возились с посудой, а дальше за углом в коридоре — дверь со значком портала — буква П над приоткрытой дверью.

Вернувшись к столу, я подхватил одной рукой блондинку за талию, другой прижал к животу ее сумочку и коробку с пивом, которое приятно холодило бок. Когда она оперлась о стол, я обратил внимание, какие у нее красивые длинные пальцы с ухоженными ногтями. Она прильнула ко мне, словно Венера к Адонису. В таком виде мы продефилировали к порталу, как на тризну — величаво и грациозно, а она дышала мне в шею непринужденно, как верная жена. К ее странному запаху — сочетанию розы и серы, я почти привык (он даже стал мне нравится) и старался не думать о ее потрясающей груди. Грязный тип, который в течение всего вечера метал на нас мрачные взгляды, должно быть, страшно завидовал мне. В кабине я на мгновение выпустил ее из своих объятий — она даже не открыла своих прекрасных глаз, а твердо, правда, покачиваясь, утвердилась на своих каблуках, опустил пиво на пол, вставил карточку в аппарат, в списке на стене нашел название 'Прибалтийская' и нажал кнопку. Предупреждающе три раза мигнул свет, и в следующие мгновение мы стояли точно в такой же кабине, но только в гостинице 'Прибалтийская'. Вот, собственно, и весь портал. Простое, удобное изобретение, если у вас есть деньги, конечно.

В 'Прибалтийской' экономили — вместо аппарата-портье, за стойкой стоял тип, который мне сразу не понравился своим неряшливым видом и бесцветными глазами. Он ворочал шеей, повязанной грязным бинтом, словно ворот рубашки был ему узок. К тому же его рубашка из старомодного 'пирила' в нескольких местах была прожжена сигаретой.