Эра Водолея или каждый имеет право знать.

— Сержант Юшкин, — приветливо сказал Зубкову на выходе молоденький парнишка в милицейской форме, приставив руку к фуражке. — Вашу карточку, пожалуйста.

За спиной сержанта стояли двое рядовых, как показалось Зубкову, солдат срочной службы.

— Карточку? — с удивлением спросил Костя и похлопал себя по карманам. — Дома карточка. Забыл на рояле.

— Вам придется проехать с нами, — также приветливо сказал Юшкин.

— Можно и проехать, — сказал Зубков. — Можно и с вами.

Жестом руки сержант Юшкин показал Косте на микроавтобус, стоявший напротив дверей комбината, раскрашенный в синий и желтый цвета. Один из рядовых проворно открыл перед Зубковым дверь. Костя покорно зашел в автобус. Двое рядовых милиционеров сели рядом с ним, сержант Юшкин занял место с водителем. Двери закрылись, и микроавтобус плавно тронулся с места.

Глава 3

Доброе слово и кошке приятно

В отделении милиции, куда привезли Зубкова, было чисто и светло. Костя даже не сразу понял, куда попал. На стенах висели небольшие картины с миленькими пейзажами, дежурный восседал в кожаном кресле за роскошным офисным столом и очень вежливо отвечал на телефонные звонки. Каждый сотрудник отделения милиции имел отдельную комнату, четыре на пять метров, со стенами из непонятного прозрачного материала, с компьютером на столе и кондиционером под потолком. В некоторых комнатах сидели посетители.

Подошла очередь Зубкова. У него спросили фамилию, имя, отчество и зарегистрировали в журнале. После первичной регистрации его подвели к прозрачной стене с дверью посередине и надписью над ней "Зал ожидания".

— Проходите, — сказал сержант, открыв дверь зала. — Минут десять посидите, я оформлю задержание и передам дело следователю.

— Я что-нибудь нарушил? — удивленно спросил Зубков, перешагнув через порог.

— Административный раздел закона, — добродушно ответил сержант. — У вас есть адвокат?

— Нет.

— Вам предоставят общественного защитника.

Юшкин закрыл дверь и пошел оформлять задержание. Зубков окинул зал ожидания взглядом. В правом дальнем от входа углу стоял цветной телевизор с большим экраном и четверо "ожидавших" смотрели футбол. Левее стояли два стола с шахматными и шашечными досками, но за ними никого не было. Зато за соседним столом галдели человек десять. Из обрывков фраз Костя сделал вывод, что там играли в преферанс. За дверью в правой стене зашумела вода. Через несколько секунд дверь открылась, из нее вышел мужчина в роговых очках.

— Ни фи-га се-бе клет-ка, — выдохнул Зубков, сравнивая увиденное с тем местом, куда он попал два месяца назад, когда его забрали для выяснения личности с места аварии очистных сооружений одного загадочного завода. Тогда предъявленное Зубковым удостоверение журналиста не глядя объявили фальшивкой, а ему заломили руки за спину и, надавав подзатыльников, затолкали в "газик".

— С окраины? — добродушно спросил мужчина в роговых очках. — В рабочих кварталах любят называть вещи старыми именами.

— Смотря из какого центра смотреть, — ответил Костя, облизал сухие губы и сглотнул. — Все относительно...

— Хм-хм... Согласен с вами. Ну что же, будем знакомы. Николай Петрович Федотов.

— Зубков, — сказал Костя и добавил после паузы: — Константин.

Федотов нажал кнопку переговорного устройства.

— Василь Петрович, будь добр, принеси водички.

— Минералки или простой? — отозвался динамик.

— Тебе какой?

— Холодной.

— Просто холодной, Василь Петрович, — сказал Федотов и, отключив селектор, добавил: — Тезки мы. По отцу, правда, но тем не менее... Он хороший дядька. За что задержали?

— Питание без карточки.

— Забыл? Или в знак протеста? — спросил Федотов.

— Забыл.

— Ну, если первый раз, покапают на мозги и к вечеру отпустят, — махнул рукой Федотов и направился к столу, за которым играли в карты. — А если не первый, — добавил, обернувшись, — все равно вечером дома будешь.

Дверь открылась. В зал ожидания вошел седовласый капитан. Ему было около пятидесяти лет, но двигался он по-спортивному легко и выглядел достаточно свежим. В его лице было что-то... человеческое, то, что заставило Зубкова подумать: эх, капитан, жаль, не успеешь стать майором.

— Кому воды? — спросил капитан.

— Мне, — протянул руку Зубков. — Спасибо.

— Зубков? Давай-ка, сынок, пальчики прокатаем, — сказал капитан и поставил на маленький столик странную черную коробочку прямоугольной формы.

Костя открутил у пластиковой бутылки крышку, сделал четыре больших глотка, глубоко вздохнул и перевел дух. Вода была холодной и очень вкусной. Костя сделал еще два глотка, затем поставил бутылку на столик, достал из заднего кармана брюк носовой платок и протер им влажные от запотевшей бутылки руки. Пока он пил воду, капитан терпеливо ждал, сидя на стуле, откинув у черной коробочки крышку. Под ней оказалось стекло обычного сканера.

— Положи руки на экран, только сильно не дави. Немного разведи пальцы в стороны.

Костя выполнил все инструкции. Машинка тихо загудела, и голубая полоска света медленно проползла слева направо и обратно.

— Все, пока свободен.

Капитан закрыл крышку сканера и вышел из зала ожидания.

Зубков взял со стола бутылку воды, отхлебнул из нее, с минуту посмотрел на Федотова и, не торопясь, подошел к игрокам. За игровым столом сидели четверо. Остальные стояли рядом и наблюдали. На столе лежал лист бумаги, разлинованный под преферанс. Круглолицый крепыш со шкиперской бородкой и трубкой в зубах ловко тасовал колоду. Судя по тому, как непринужденно держались игроки, они были частыми гостями этого зала ожидания и ничего страшного для себя в происходящем не видели. Да и сами они вовсе не походили на забулдыг и дебоширов. Скорее наоборот. Шестеро из них были облачены в приличные костюмы, остальные одеты были просто, но со вкусом. Среди зрителей футбольного матча прощелыг тоже не наблюдалось. Два клетчатых пиджака висели на спинках стульев, а болельщики, ослабив узлы галстуков и расстегнув воротники, оживленно обсуждали между собой только что назначенный штрафной удар.

За карточным столом снова стасовали колоду.

— На прошлой неделе стою в банке, — рассказывал "шкипер", — открываю в карточке сына дебитную строчку...

— Твоему Сашке уже двенадцать? — перебил его второй игрок.

— А ты думал, — не то с гордостью, не то с грустью сказал "шкипер".

— Да, время бежит... — протянул второй.

— Так вот... Стою заполняю бланк заявления, а у соседнего окошка дедок разбирается со счетами за телефон. Что-то ему там напутали. То ли он в Африку звонил, то ли ему из Японии... Кассирша смотрит распечатку перемещения средств вклада и говорит деду: "У вас расходы все время небольшие были, а в прошлом месяце на счет Хацкевича вы три тысячи перевели. Прикупили что-нибудь?" — и улыбается. "Да, — говорит дед, — прикупил... Два туза на мизере".

Игроки дружно захихикали. Зубков знал этот анекдот. Правда, звучал он как-то иначе, но смысл от этого не изменился.

Магнитный замок на двери щелкнул, и она распахнулась. Играющие в карты и телезрители обернулись.

— Зубков, вас ждет следователь, — вежливо сказал стоявший в дверях сержант Юшкин.

Все, кто был в зале ожидания, посмотрели Зубкову в спину, но через пару секунд вернулись к своим занятиям: картам и футболу. Сержант посторонился, пропустил задержанного и закрыл дверь. Юшкин провел Костю по коридорам в кабинет следователя и, откозыряв, ушел.

Следователем оказалась симпатичная женщина. На вид ей было около тридцати лет. Светлые, коротко стриженные волосы усиливали то очарование, которое вызывали ее серые глаза. Зубков посмотрел на следователя очень внимательно. Она явно смутилась от столь пристального взгляда задержанного и чуть-чуть покраснела.

— Здравствуйте, присаживайтесь, — сказала следователь, показывая рукой на стул напротив своего стола.

— Здравствуйте, — сказал Зубков и сел на предложенный стул.

— Я буду вести ваше дело. Моя фамилия Ветрова, зовут Елена Николаевна.

— Очень приятно. Константин Зубков, — также вежливо ответил Костя.

— А отчество?

— Для отчества я еще молод.

— Хорошо, — сказала Елена Николаевна и раскрыла синюю папку. — Скажите, Константин, вы проходили регистрацию?

— Какую именно регистрацию вы имеете в виду?

— М-м-м... видите ли, Константин... Как известно, все граждане России при рождении проходят регистрацию, одним из пунктов которой является дактилоскопия. Ваших отпечатков пальцев в компьютере не обнаружено. Скажу больше, в компьютере не обнаружено ни вашей фамилии, ни имени. Вы просто не существуете. Как вы можете это объяснить?

— М-м-м... Я мыслю, значит, существую.

— То есть никакой вразумительной информации вы нам дать не можете? — скорее утверждала, чем спрашивала Елена Николаевна.

— Мне бы кто объяснил, что это еще за регистрация.

— Обычная регистрация, — снисходительно улыбаясь, сказала Елена Николаевна. — При рождении ребенка ему выдается свидетельство о рождении, снимаются отпечатки пальцев, а через три месяца в левое плечо вживляется маяк розыска.

— Это еще зачем? — удивился Костя.

Сколько всего удивительного за сегодня увидел и услышал Константин, но маяк... это уже ни в какие ворота не лезет.

— Чтобы облегчить розыск потерянных детей, для получения информации о местонахождении родственников, для опознания сильно обгоревших или изуродованных тел при катастрофах...

То, что Елена Николаевна сказала последнюю фразу все с той же приветливой улыбкой, что и раньше, Зубкова просто убило. У него появилось ощущение, что у этой женщины отсутствуют все чувства. Хотя нет. В начале разговора она немного покраснела.

— Ну что же, — подвела черту в разговоре Елена Николаевна. — Поскольку вы не можете дать разъяснения, моя миссия на этом заканчивается. Вас отправят в другую службу.

— Минуточку, — сказал Константин. — Мне обещали общественного защитника. Я его настойчиво не наблюдаю.

— Наша беседа была предварительной и ознакомительной, — ответила Елена Николаевна все с той же улыбкой. — Уголовный кодекс на этот случай не предусматривает присутствия адвоката, ведь это не допрос.

— А какой службе меня собираются передать?

— Медицинской.

Зубков приоткрыл рот, чтобы выразить протест, но от удивления так и замер. Следователь Ветрова заметила это и поспешила дать разъяснение.

— Возможно, вы пережили стрессовую ситуацию и получили психологическую травму. Постарайтесь припомнить: в последнее время у вас не было чувства, что вы не узнаете окружающий мир, не понимаете предназначения вещей, не помните, как оказались в каком-либо месте?

— М-м-м... возможно, вы и правы... — задумчиво ответил Зубков, услышав из чужих уст подтверждение своей версии о сума-сшествии.

— Вот видите. Очень тяжело поверить, что в стране живет человек, не имеющий маяка и вообще не имеющий о себе информации в центральном компьютере.

Елена Николаевна сняла трубку и набрала номер. Ей ответили почти сразу.

— Я закончила, — сказала Елена Николаевна.

Через минуту пришел Юшкин.

— Следуйте за мной, — сказал сержант.

Юшкин вывел Зубкова на улицу. Здесь их ждали те же двое рядовых, что сопровождали Юшкина раньше. Зубков и милиционеры сели в такой же микроавтобус, на котором его привезли из столовой, только теперь он был серого цвета. Как только двери захлопнулись, микроавтобус плавно тронулся с места и через минуту выехал на шоссе. Стражи порядка, как и прежде, вели себя предельно корректно.

Через тридцать минут он остановился у ворот психиатрической клиники номер четырнадцать и подал два длинных гудка. Ворота со скрипом отворились, микроавтобус въехал на территорию больницы. Через минуту машина остановилась перед шестым корпусом, и водитель заглушил двигатель. Первым вышел сержант, за ним Зубков. Увидев вывеску, он только теперь до конца осознал, что это за медицинская служба. Юшкин проводил нового пациента в приемный покой. Рядовые остались стоять на улице.

В приемном покое Зубкова ждали два санитара и доктор. Санитарами, как и в любом уважающем себя сумасшедшем доме, были два амбала ростом под два метра и весом за сто килограммов. Доктором оказалась женщина лет сорока пяти. У нее было сухое вытянутое лицо, глубоко посаженные глаза и черные, как смоль, волосы, слегка тронутые сединой. Она расписалась в сопроводительных документах, Юшкин козырнул, пожелал Косте скорейшего выздоровления и ушел. У нового пациента забрали все ценные вещи и убрали в сейф. Затем его переодели. Цивильную одежду поместили в персональный шкафчик и попросили Зубкова закрыть кодовый замок. В шлепанцах и пижаме и в сопровождении санитара Костя пошел в девятое отделение.

Отделение располагалось на четвертом, последнем этаже шестого корпуса четырнадцатой психиатрической больницы. Внешний вид корпусов больницы, приемного покоя, лестницы уже не удивлял Зубкова. Он много успел увидеть за этот день, поэтому больница, скорее похожая на хороший отель, воспринималась как само собой разумеющееся. Остановившись на верхней лестничной площадке возле двери, санитар нажал кнопку звонка. Вот этот факт никак не вписывался в очертания отеля. Но черт его знает, какие здесь, или теперь, бывают отели.

Через минуту в коридоре за дверью послышались быстрые легкие шаги. Дверь открыла молоденькая санитарка. Та самая девушка, что ехала в автобусе. Только теперь ее красивая головка с волшебного цвета волосами была забрана под белую шапочку и одета она была не в голубое ситцевое платье, а в коротенький белый халатик.

— Здравствуйте, — поздоровалась девушка с пациентом и перевела взгляд на санитара.

— Наташа, получай новенького, — сказал санитар и передал ей папку с бумагами.

— Мария Федоровна звонила, предупреждала, что сегодня должны привезти нового пациента, — сказала Наташа, чуть качнула головкой и, взяв бумаги Зубкова, перевела взгляд на него.

Костя продолжал стоять с чуть приоткрытым ртом и смотрел на ту самую девушку, которую однажды увидел в автобусе или ему приснилось, что он ее видел... Теперь эта девушка стояла

перед ним во всем своем очаровании. От нескромного взгляда

нового пациента Наташа немного смутилась, и через несколько секунд ее прелестные щечки тронулись розовой краской.

— Проходите, — сказала Наташа, улыбнувшись и чуть наклонив набок голову.

Костя очнулся и сделал шаг вперед. Дверь за его спиной захлопнулась.

— Пойдемте, я покажу вам палату, — сказала Наташа и, все еще сдерживая улыбку, пошла по коридору.

Костя пошел следом. У нее была совершенная по формам фигура, а коротенький белый халатик как минимум вдвое усиливал эротизм этого зрелища. И как Костя ни старался смотреть по сторонам, время от времени маленькая попка чаровницы все-таки попадала в поле его зрения.

— А вы правда ничего не помните? — вдруг спросила Наташа, пропуская вперед Зубкова.

— Что? А-а-а... да. Практически ничего, — растерянно ответил Костя.

— Удивительно, в медицинской практике похожие случаи встречаются, я читала об этом, частичная амнезия или полная... Но вот чтобы человек не был зарегистрирован... я впервые слышу.