— Показать дорогу, — попросил кот, и азбука тут же уменьшилась до своих привычных размеров и на развороте нарисовала кратчайший путь.
— Так это же на другом конце Мира Прави! — воскликнул Артем. — Как же мы туда доберемся?
— Пешком, Артем, пешком, — улыбнулся Василий Васильевич. — А ты как думал?
— Ну... может... мы нырнули бы в книгу, и тут же оказались в нужном месте, — предположил Артем.
— Я книга, а не телега, — обиженно произнесла азбука и закрылась.
— Ну вот, ты ее обидел. Теперь она будет дуться и ничего нам не скажет, — расстроился Василий Васильевич и шепнул Артему на ухо. — С ней так часто бывает, я уже замучился. Может час не разговаривать, а может сутками молчать.
— Ладно, пойдем пешком, — сказал Артем.
Дорога до деревни "Калиновка", в которой жил Дядя Миша, заняла целую неделю. Несколько раз их подбирали попутные телеги и даже редкие автомобили, часть пути они преодолели по железной дороге, которая соединяла два больших города, но больше всего приходилось идти самим. Азбука молчала, и даже тогда, когда Артему и Василию Васильевичу был нужен дельный совет, она отказывалась говорить и показывать.
В дороге ничего необыкновенного не произошло. Артем постоянно удивлялся, что ни в одном населенном пункте нет никаких следов власти Лжекощея. Казалось, люди жили своей обычной жизнью. Своими мыслями он поделился с Василием Васильевичем.
— Просто местные власти лояльны к Кощею. Они ведь тоже признали его своим царем, а это значит, что до тех пор, пока в каком-нибудь городе не произойдет бунт или восстание, жизнь будет протекать так же размеренно, как и прежде. Это в начале своего восхождения Кощей XIX запугивал население, а теперь все настолько привыкли...
— Но к чему, к чему привыкли? — снова горячился Артем. — Уже шесть дней, как мы идем по Миру Прави, а я так не увидел, чем Лжекощей может угрожать ему. Ты говорил, что он объединил оба царства, но здесь все такое же лето, люди такие же приветливые, черные силы их не беспокоят. Почему же Двенадцатый Сказочник направил меня сюда?
Но Василий Васильевич ничего не мог сказать. Возможно, ответ знала азбука, но она упорно молчала.
Наконец, к концу дня усталые путники постучались в дом знахаря. Дядя Миша открыл не сразу. Василий Васильевич и Артем долго слушали, как он ходил из угла в угол и будто с кем-то говорил. Прошло не меньше десяти минут, и под непрекращающимися ударами в дверь знахарь сдался и впустил гостей.
В отличие от Василия Васильевича, Дядя Миша никакой радости по поводу прибытия Артема не высказал. Он просто поздоровался, как если бы они расстались с Артемом вчера, Василию Васильевичу только кивнул головой и даже не пригласил за стол, пока ему не напомнил об этом Василий Васильевич.
— Может, ты угостишь нас с дороги? — спросил кот.
— А? Что? Ах, да, хорошо...
Артем никогда не видел знахаря таким рассеянным. Дядя Миша бродил по дому, будто он тоже находится в нем впервые. Он кое-как сделал бутерброды, отыскал в шкафу две старые почерневшие от времени чашки, разлил в них чай, сам пить отказался, сел рядом с Артемом и Василием Васильевичем и невидящими глазами уставился куда-то в стену.
— Дядя Миша, с тобой все в порядке? — спросил у него Артем, давясь засохшей колбасой и черствым хлебом.
— Как ты меня назвал?! — заорал в ответ Дядя Миша и накинулся на Артема. Он бы наверняка задушил его, если бы не Василий Васильевич, который ловко прыгнул со своего места на спину невменяемому знахарю и с такой силой впился ему в спину, что Дядя Миша тут же бросил Артема и принялся сбрасывать со спины кота. Но тут уже Артем вскочил на ноги и со всей силы принялся дубасить Дядю Мишу всем, что попадалось под руку, пока он не утихомирился и не упал бессильный на лавку возле печи.
— Что это с ним? — спросил, тяжело дыша, Артем.
— Сам не понимаю, — переводя дух, отозвался Василий Васильевич.
— Он спросил, почему я назвал его Дядей Мишей...
На этих словах знахарь снова поднял голову — его глаза налились кровью, пальцы сжались в кулаки, и он был готов опять ринуться в бой. Но Василий Васильевич вовремя дал ему затрещину, и Дядя Миша снова присмирел.
— Давай попробуем вот что, — произнес Василий Васильевич и обратился к знахарю. — Мил человек, ты меня узнаешь?
— Нет, — отрезал Дядя Миша.
— А меня? — подскочил к нему Артем.
— И тебя я не знаю, — оскалился знахарь.
— А как тебя звать, мил человек? — заискивающим тоном спросил у него Василий Васильевич.
— Мишутка, — ответил знахарь и улыбнулся. — Так она меня называет.
— Кто — она? — подозрительно спросил Артем.
— Моя любимая, — мечтательно произнес знахарь.
— А кто она? — снова вмешался Василий Васильевич.
— Самая лучшая, самая красивая женщина на свете, — только и ответил Дядя Миша.
— А как ее зовут?
На "ее" Артем специально сделал акцент, но Дядя Миша продолжал глядеть в потолок и глупо улыбаться.
— Как... — хотел повторить свой вопрос Артем, но Василий Васильевич остановил его.
— Подожди, Артем. Не трогай его. Разве ты не видишь, что это бесполезно? Он все равно не скажет.
— Но что с ним такое?
— Первый раз такое вижу, — покачал головой кот. — Ясно, что он опоен любовью, но к кому?
— Может, ему подмешали какое-нибудь зелье? — предположил Артем.
— Не думаю, — ответил Василий Васильевич. — Дядя...
Дядя Миша снова встрепенулся.
— ...Мишутка...
Дядя Миша блаженно вздохнул и погрузился обратно в мир своих мечтаний.
— ...Мишутка — опытный знахарь, не думаю, что он не распознал бы яд или зелье. Тут что-то другое.
— А может... — Артему давно пришла эта мысль, но он боялся произнести ее вслух. Он перешел на шепот. — Может, это из-за Эс-Е?
— Думаешь, он помешался на любви к ней? — почесал подбородок Василий Васильевич. — Но я не помню, чтобы она называла его Мишуткой...
— А если это он сам придумал, что она его так называла? — не сдавался Артем.
— Проведем эксперимент! — предложил кот. — Только держи его крепче.
Артем подсел к Дяде Мише, завел ему руки за спину и крепко сжал их.
— Готов? — Василий Васильевич собирался с духом.
Артем кивнул, и кот слащавым голосом обратился к знахарю:
— Мишутка, а ты помнишь про Эс-Е?
Вопреки ожиданиям, Дядя Миша остался совершенно спокоен:
— Нет.
Артем разжал руки, и вдруг увидел, как Дяде Мише словно кто-то ударил по лицу пятерней. На его левой щеке появился след от сильной пощечины.
— Я же сказал, что не знаю ее!!! — завопил Дядя Миша.
Артем и Василий Васильевич переглянулись.
— Мишутка, с кем ты разговариваешь? — спросил Артем.
— Со своей любимой, с самой красивой, с самой умной женщиной на свете! — Дядя Миша снова впал в романтическое состояние.
— Но где она? — недоумевал Василий Васильевич.
— Да здесь же! Вы что, не видите? — кричал Дядя Миша.
Артем и Василий Васильевич снова переглянулись.
— Ладно, давайте ложиться спать, — махнул рукой Артем.
Василий Васильевич сам отыскал в шкафу постельное белье и приготовил кровать Артему. Дяде Мише, похоже, спальное место было вообще не нужно — он удобно устроился на полатях. А сам Василий Васильевич давно привык спать, где придется. Засыпая, Артем слышал, как бормочет Дядя Миша и зовет невидимую любимую.
Сон у Артема был неспокойный. Ему снились события прошлого года, конфликт с домовым и его женой. Тогда они с Василием Васильевичем оказались в доме кузнеца, который взял себе в заложники бывшего одноклассника Артема. Чтобы его спасти, друзьям пришлось спрятать дочь домового, которую обменяли на свободу Лешего. Позже в этом доме поселился Дядя Миша.
Сейчас Артему снилось, что дочь домового выползает из-за печки, подходит к Дяде Мише и убивает его.
— Прости меня, я сделаю все, что ты хочешь!!!
Артем проснулся и огляделся. Василий Васильевич тоже спал чутко и повернул голову на крик.
— Я не виноват, я не знаю никакую Эс-Е! — кричал во сне Дядя Миша.
— Разбуди его! — зашипел Артему кот.
Но в это время Дядя Миша проснулся сам и зарычал:
— Убирайтесь, незваные гости! Проваливайте подобру-поздорову!
Он соскочил со своего места и уже в третий раз был готов наброситься на Артема, но тут хижину кузнеца наполнило прекрасное пение:
Засыпай, засыпай,
Ясны очи закрывай,
Ты не плачь и не кричи,
Ты не смейся, не ворчи.
Пусть тебе приснится сон,
Сон о той, в кого влюблен.
Убаюкаю тебя,
Спи, пока придет заря.
Артем не сразу сообразил, что это поет Василий Васильевич. Его колыбельная была такая красивая, что Артем тоже стал зевать. Но в сон почему-то погрузился только Дядя Миша. И сразу, как он заснул, Василий Васильевич потащил его к столу, на котором лежала бесхозная, забытая хозяином сумка с травами.
— Нам нужна такая трава, чтобы мы могли видеть одно и то же сновидение, — торопил Артема Василий Васильевич.
— Но как мы отыщем здесь нужные корни? — спросил Артем, вываливая содержимое сумки на стол. — Тут их не меньше тысячи!
— Я знаю, кто нам поможет, — подмигнул ему кот и открыл азбуку.
— Брось, она же не разговаривает с нами, — разочарованно протянул Артем.
— Если не хочет, чтобы ее сожгли, заговорит!!! — заорал Василий Васильевич и уже замахнулся, чтобы бросить азбуку в печь.
— Хорошо, хорошо, — послышался голос азбуки.
— Как нам увидеть общий с Дядей Мишей сон?
"Заумь", — было единственное, что ответила азбука.
— Я пока найду сон-траву, — распоряжался Василий Васильевич, — а ты, Артем, подыщи нужные слова.
Приготовления заняли не больше минуты. Василий Васильевич разбирался в травах не хуже знахаря, и без труда нашел сонную траву. О пропорциях ее он не знал, и Артем, наученный горьким опытом, предупредил, чтобы кот взял ее поменьше. Наконец, все было готово.
— Чоху, чботы я и Валисий Валисьевич удивели сно Дидя Шими! — торжественно объявил Артем, Василий Васильевич дунул траву с ладони, и они оба упали, как подкошенные, прямо на пол.
Тут же Артем и Василий Васильевич оказались на ярмарке в старинном русском городе. На городской площади цыгане веселили публику медведем, скоморохи пели шуточные песни, нетрезвый мужик лез на столб за сапогами. Но горожанам это было не интересно. Куда больше их занимал странноватый тип, который разговаривал сам с собой, держал руки так, будто сопровождал даму, представляя ее, как свою жену. Никто никакой жены не видел, и ярмарка просто потешалась над еще одним чудаком.
Но и Артем, и Василий Васильевич видели спутницу Дяди Миши. Это была молодая девушка неописуемой красоты. Она величаво ступал рядом с человеком, который годился ей в отцы, никого не стесняясь и била Дядю Мишу по лицу всякий раз, когда замечала, что он уделяет ей недостаточно внимания или смотрит на других женщин. Видимо, это происходило уже не в первый раз, потому что Дядя Миша смиренно сносил побои и беспрестанно извинялся перед своей подругой.
Она заставила его несколько раз пройти по периметру площади. И всякий раз он должен был представить ее каждому новому гостю. Так продолжалось несколько минут, пока Дядя Миша не оказался лицом к лицу с Артемом. И вместо привычного ритуала беззвучно, одними губами произнес: "Помогите!". И тут же получил очередную пощечину.
Артем и Василий Васильевич снова оказались в домике кузнеца. Когда они проснулись, был уже полдень. Голова жутко болела, ломило спину, подташнивало, и Артему стоило большого труда подняться. Он кое-как привстал на одной руке, дотянулся до края стола и заставил себя одним рывком подтянуться.
На ногах Артем стоял слабо, шатаясь, подошел к Василию Васильевичу и растолкал его.
— Ох, как же все болит, — застонал кот. — Это ужасная трава. Всякий раз говорю себе, что больше не притронусь к ней, и всякий раз нарушаю обещание.
— Разве сон-трава такая вредная? — удивился Артем.
— Какая сон-трава, — махнул на него Василий Васильевич. — Я растер листья дурмана. Это был наркотический сон.
— Ты что — хотел сделать нас наркоманами? — взбесился Артем.
— Другого выхода не было, — виновато опустил глаза Василий Васильевич. — Только дурман может мгновенно вызвать у человека галлюцинацию. А если смешать его с сонной травой, то сон будет не хуже реальности.
— И все-таки в следующий раз спроси меня, прежде чем будешь совать мне наркотики! — Артем рассердился не на шутку. — Ну, и что нам это дало?
— Ты ничего не заметил? — изумился Василий Васильевич и разочарованно протянул. — А мне показалось...
— По правде говоря, Василий Васильевич, не заслуживаешь ты, чтобы я тебе что-нибудь сказал, — косо посмотрел на кота Артем. — Да, я заметил. Я могу поклясться, что Дядя Миша узнал меня.
— Да, да, и меня узнал, — тут же включился Василий Васильевич, будто между ними ничего не было. — И знаешь, что я думаю? Он не только во сне, он и здесь все понимает, но боится сказать. Он боится ее!
— Да, он и мне сказал: "Помогите!" — вся злость на кота сразу же куда-то пропала.
— Сказал? — удивился кот.
— Я прочитал по губам, — объяснил Артем. — Но кто она, эта девушка?
Василий Васильевич только пожал плечами.
— Может, перелистница?
— Нет, — ответил кот. — Перелистники имею реальные очертания, а здесь мы ее не видим, а он ее видит.
— Так пусть сам назовет ее!
Но Василий Васильевич покачал головой:
— Мы ведь уже пытались. Он так и не смог назвать ее имени. Думаю, она специально так устроила, чтобы никто не узнал, как ее зовут.
Артем на некоторое время задумался.
— Ты сказал, что он все понимает, что он притворяется?
— Да, но...
— Значит, нужно всего лишь сказать ему, чтобы он бросил ее.
— Да, но...
— Это же так просто! Это... как парень бросает девчонку!
— Когда это ты стал таким взрослым? — усмехнулся Василий Васильевич.
— А взрослые что — не бросают друг друга?
— Да, но...
— Что все время "нокаешь"? — рассвирепел Артем.
— Как ты можешь быть уверен, что не навредишь ему?
— Да, я понимаю, что это будет больно. Может быть, она даже изобьет его, но это для него же лучше будет. Он поймет, что в ней нет ничего, за что ее можно было бы любить.
— Гм... — задумался Василий Васильевич. — Попробовать, конечно, можно. Только, чур, ты ему про это скажешь.
Артем улыбнулся и вздохнул. Он тихо подошел к Дяде Мише и осторожно разбудил его. Спросонья Дядя Миша не сразу понял, что происходит — Артему только это и было нужно.
— Брось ее, — шепнул он на ухо знахарю. — Скажи, что нашел другую, и что уходишь к ней.
И тут же отскочил в сторону — кто знает, может быть, Василий Васильевич ошибся.
Они сели завтракать, но Дядя Миша так и остался сидеть на полатях. Только когда они почти закончили, произошло то, на что наделся Артем.
— Потому что они... они мои друзья! — вдруг закричал Дядя Миша. — А ты... Я больше не хочу быть с тобой, ты не нужна мне. Я ухожу, и больше ты меня не увидишь.
И в Дядю Мишу тут же полетела тарелка. Он увернулся, но невидимая рука принялась метать в него другую оставшуюся в доме утварь.
