Многослойный мир

И я тоже пришел к такому выводу, хотя не имею отношения к спецслужбам. А мысль моя была следующая: Макс-Отто становится деятелем немецких спецслужб когда-то между 33 и 38 годом, поскольку есть роман о том, что Штирлиц нечто делал в Испании. И делает весьма приличную карьеру. А за счет чего? Например, он изображает полную бездарность, но женат на дочери большой шишки Третьего рейха, поэтому вреда от него СССР и союзникам немного, но его продвигают. Но тут ничего подобного. И жена, и сын его остались в СССР.

А в Германии он не женат. Значит, он должен хоть и вредить борьбе с фашизмом, но одновременно приносить больше пользы своей тайной деятельностью. И, раз его продвигают не за красивый профиль и умение играть в теннис, значит вред антифашистской деятельности должен быть достаточно заметным. А вот тут изображение деятельности Штирлица ступает на тонкий лед, и лучше о таком не задумываться, насколько можно совместить обе его ипостаси для советского разведчика. Для того самого агента в стане Мюллера-возможно, это совместимо. Он по-немецки аккуратно и педантично вылавливает, скажем, участников 'Белой Розы', которые даже не члены КПГ, а просто энтузиасты, которым не нравится режим Гитлера. А потом отправляет тайные письма о том, что разузнал о производстве танков в Рейхе, получает за это деньги и просаживает их на бегах. Насколько это совместимо для него-он сам ответит перед святым Петром. А Максиму Максимовичу Исаеву это сделать будет сложно.

— — — — -

-А что вы говорили о третьей поездке в Китай?

-Тут тоже буду краток. Известный тебе Шэнь пытался сосать сразу многие соски на не одном вымени, и вот в 42-43 годах он решил, что советское молоко скоро иссякнет, ибо не устоит Союз под ударами Германии, оттого надо искать дополнительный источник молока. И начал демонстрировать, что он уже не такой, СССР не поддерживает, но, как ты догадываешься, с этим он поспешил, правда, надо учитывать, что информация в Синьцзян доходила с опозданием и не всегда правильная. В руководстве СССР это увидели, что он возомнил о себе много, и его самомнение начинает мешать серьезным делам. Поэтому Паулюс сдался в котле, вермахт сильно отодвинули на восток и так, чтобы даже в Синьцзяне это увидели, а Шэню тоже прилетел персональный привет. Я тебе уже говорил, что китайское руководство постоянно ущемляло китайских мусульман, и в то время оно лучше себя не вело. Поэтому к местным мусульманам, что имели вес среди единоверцев, стали подходить другие люди и предлагать помощь в наказании зловредных китайцев, которые и этот кишлак сожгли, и того-то убили, арестовали, ограбили. И грабили так, что даже деды местных такого грабежа не припоминали. И местным предложили помощь, оружием, патронами, умелыми людьми.

Как ты догадываешься, желающие нашлись, а когда у желающих получаться начало, то под их знамена являться еще больше народу стало. Это восток! К удачливому вождю приходят все, даже вчерашние враги, ну, если нет какой-то особенной, до небес доходящей вражды. А войска Шэня, как были, так и остались отбросами.

Попросить же прихода новой Алтайской армии-эта дверь уже закрыта, и по вине просителя. Потому за пару лет Синьцзян в общем-то из-под власти Чана ушел, а там образовалась новая Восточно-туркестанская республика. Она как-то еще называлась, вроде Демократической, но я уже забыл, как точно. Потому отряды Садыка, Буйги, Героя и прочих местных товарищей китайские отбросы били, и даже столицу провинции взяли. Шэнь за такие результаты с поста слетел, но смог вытащить за рубеж честно нажитое добро, а это больше сотни грузовиков злата и серебра. Может, и врут про сотню, но это был явно не один портфельчик с

презренным металлом.

Откуда взялось оружие? Ну вот подумай, в Сталинграде сдалось девяносто тысяч немцев и сколько-то румын. Сколько винтовок сдано ими и подобрано в соседних развалинах? Много, и патронов тоже много, а винтовочный маузеровский патрон

в Китае был принят и даже производился. Поэтому вооружить армию против Шэня хватит. С пулеметами, тут может быть сложнее, немецкий Мг-34 сложноват для китайского мусульманина, но можно найти и другое, скажем, румынский Браунинг. Артиллерия...Тут есть такая деталь: к этому времени выяснилось, что ротные минометы слабоваты и требуют виртуоза-наводчика, поэтому, хоть у нас, хоть у немцев они начали уходить из войск, немцы даже их мины в противопехотные переделывали. Но на Востоке и это оружие, разгонять китайского солдата сгодится и оно. Когда мины начнут падать ему на голову, и он поймет, что очередная мина достанет его и надо драпать. И сойдет даже ротный миномет для наведения паники. А Красной Армии особого ущерба нет.

-Петрович, а потом, при очередном извиве китайской политики, эти минометы не будут ли портить жизнь нам?

-Это как по канату ходить: сильно уклонился вправо-свалился вправо, сильно ушел влево-свалился влево. Голыми руками Шэня не свалишь, значит, оружие надо давать. А как? Аккуратно и понемногу, не соскальзывая с каната. Артиллерии и давали понемногу, танков не давали совсем. По той же причине, хотя на складах было что дать. Даже плавающие танки!

-А могли ли китайцы сами делать минометы и мины?

-Могли, но не в Синьцзяне. Там-ну разве что вручную вытачивать. Миномет и мина к нему выглядят простенькими. Кажется, что взял и сделал сам. Но это обман зрения. Там есть свои тонкости и секреты производства, а без них мина так далеко не полетит, и так, как нужно, точно не попадет. С началом войны минометы стали делать на многих заводах, и оказалось, что не везде квалификации хватает, и стали их убирать в учебные подразделения, партизанам, да и в металлолом тоже.

Я спросил про минометы.

-Алеша, я их увидел только перед самой войной, а до этого только в военных журналах, вроде 'Военного Зарубежника'. Они появились во время Первой Мировой, и выглядели, как оживший кошмар артиллериста. Хорошего в них было только одно-мощный заряд взрывчатки, пуд-полпуда, а это заряд 152мм бомбы или 203мм.Вот дальность-совсем невелика, обычно до 500 шагов, иногда больше. И сильное рассеивание, по дальности оно доходило до 10-15 процентов дистанции стрельбы! И, как мне говорили, что если оперение помято, то мина может даже обратно полететь, прямо в тебя! Возможно, это просто страшилка, но про другое таких страхов не говорили. В общем, это оружие времен позиционного тупика, чтобы хоть как-то поразить врагов в траншее напротив. Как закончилась Гражданская война, их сдали на склады и вздохнули свободно, выжили супостата, как писал младший граф Толстой! Ни супостата из него не прибьем, ни мина из него в нас не прилетит! За рубежом они были другими, назывались 'минометы типа Стокс-Бранд', и с тех пор изменились только в деталях. И у нас они потом появились, сначала в стрелковых батальонах по две штуки в каждом, потом и их больше стало, и появились ротные минометы и полковые.

Вот эти, типа Стокса-Брандта— именно те, о которых ты знаешь и в музее видел.

Батальонный миномет весил до 57, что ли, килограмм, и разбирался на части. Основных три и можно прицел считать четвертой. И пару лотков с минами, то есть шесть штук их, несет подносчик. То есть имеешь его-имеешь средство дальностью в три километра и осколочным действием даже лучше, чем трехдюймовый снаряд. Считай, самоходная артиллерия по-восточному, везде проходит, где один человек сможет, самое главное с ней следить, чтобы эти три носильщика важных частей не удрали, лишив тебя огневой мощи. Вот и представь: импань, то есть казарма китайская, окруженная стеной с бойницами. В ней сидит китайский гарнизон, рота, скажем. Штурмом ее не возьмешь, перестреляют хоть пехоту, хоть конницу. А дальше берешь трех-носителей миномета и десяток носильщиков боеприпаса. Можно и арбу для перевозки всего комплекта. Подобрался поближе, укрыл миномет за холмиком, и выпускаешь по казарме запас мин с одного носильщика. Мина лопнула во дворе, кого-то осколком зацепила. Третья мина подпалила крышу и там начинается пожар. В импане легкая паника, все бегут тушить, и туда добавляется еще сколько-то мин, чтобы не активничали. Потом три героя несут миномет, а двое -пустые лотки от мин. Ушли на другую сторону импаня, послали за новыми минами, когда их принесли и продолжили веселье. И так, пока либо казарма не сгорит, либо все не дернут по дороге к Урумчи. Тут им вдогонку можно послать кавалерию, чтобы быстрее жали и гнали дальше.

— — — -

Вот так и работали, но потом среди китайских войск сильно поменьше становится людей, которые воевать хотят. А те, кто еще остались, горестно размышляют на тему: а когда повстанцы появятся под Урумчи, то что они с каждым из присутствующих сделают? Сложные вопросы, не хуже: 'Что делать?' Чернышевского. Некоторым явно не выжить, встречались такие 'Герои', что и там наследили, и здесь. Вот им и не знаю, что и делать-то?

А с обыкновенными солдатами идет тихий интимный разговор на тему: а вы жить-то хотите? И что вы будете делать, когда наступит час отвечать за свое прежнее? И подбрасывается идеи, что если солдат ни в чем особо не замешан, а хоть и участвовал в большом спектакле, но сам лично не изуверствовал, то ему нет смысла помирать за Шэня или того, кто вместо него и за Чана тоже, а стоит и сдаться. А те, кто сдался и действительно не изувер, то им бояться нечего. Не всем переговорщикам скажут что-то определенное, этого никто не ждет. Но гвоздь в мозги как бы забит, и мысль укоренилась, что дело пахнет керосином и надо что-то решать. Часть, конечно, будет оттягивать свой печальный конец и таки помрет за то, что совсем не его дело, но часть поймет, что от них требуется и так сделает: сначала побежит без оглядки, а потом сдастся.

-Но все те, кто сдался и перешел, потом не пострадает от новой власти?

-Реальная жизнь — она такая, в ней нельзя гарантировать всего на все сто процентов. Особенно, если потом начинаются сборы недовольных и долгое обсуждение того, как плохо сейчас все стало и как было хорошо до. И даже почти правда будет сказана, но за некоторым исключением. Действительно стало жить плохо, но не всем, а говорившим. Представь себе помещика-он, лишившись поместья, однозначно хуже будет жить. Но ведь говорить будет не только о том, что я, У Пей Фу, стал жить плохо, а будет вещать и о других ставших жить плохо, и их таких очень много, по его словам окажется. А как ты догадываешься, не только в бывшей Российской империи существовало сословное общество, но и в той же империи Цинь и том, что в данном месте из империи образовалось. Если кому-то всю жизнь внушали, что он настолько хорош не своими личными качествами, а тем, что он благороден по причине происхождения от кого-то там, то потеря привилегий сильно бет по статусу, и тут даже дело не в прямых потерях. Припоминаю такую цифру: на рубеже 19 и 20 веков в Полтавской губернии жило около десяти тысяч дворян, но у шести с половиной тысяч из них земли от нуля до 50 десятин. Когда у дворянина нет земли, он не помещик, хотя и благороден, когда у него земли несколько десятин-это не имение, а хутор или дача, и жить за счет этого клочка нельзя для статуса благородного. В те же времена самые малоземельные губернии, Киевская и Полтавская имели у крестьянина в среднем до одной десятины. Это в среднем, при этом у половины десятка человек нет ни хрена, а у одного-двух самый мизер. Есть и такой скромный момент, который надо учитывать. Для крестьянина пара десятков десятин чернозема-это много, и он каждое утро благодарит бога за свою экономическую независимость, а для дворянина-это то, что заставляет на жизнь зарабатывать службой, а это хутор-ну так, как лишняя стопка за столом. Нельзя сказать, что У Пей Фу и компания во всем врет, рассказывая, что у него до революции было столько-то му, а сейчас почти что нет, но это тоже, как в Полтавской губернии. где 400 тысяч крестьян-хозяев имеют по одной десятине на брата. А вот если десять тысяч дворянских наделов поделить на них всех, то будет уже не одна десятина, а четыре. То есть все они в теории должны себя прокормить, а те, кто из них достоин звания кулака, то и разбогатеть за счет тех, кто не смог даже с четырьмя десятинами управляться и землю кулаку продал или фактически отдал, хотя по бумагам все не прошло. Припоминаю, как с одним бывшим белым работали, у которого такую во дачу отобрали, и он пошел к Корнилову, возвращать потерянное. Вот ему и сказали, что ты дворянин, то есть благородный человек, и воин не в одном поколении. Но не земля делает тебя благородным, а твои качества. Землю царь семье твоей когда-то давал за службу, чтобы крестьяне ее обрабатывали, и на доход от нее предок в бой выходил 'конно, людно и оружно', а не босиком и охлюпкой. Так же было дело, твоему предку Иван Василевич Грозный 200 четей земли пожаловал? Да, так. Потом разрешили вообще не служить по вольности дворянской, если земли много и нет нужды в полк или канцелярию идти? Да, так. Хоть у твоего отца земли меньше, чем у прадеда, он благородным быть перестал? Нет, он беднее, но благородным остался. Землю могли за мятеж изъять, ее можно было продать и в карты проиграть, но все равно остаться благородным? Да, это так. А вот теперь подумай, что если бы ты пошел в Красную Армию и батарей стал командовать— ты благородным быть перестал? Да тоже нет! Пусть ты беднее, но тебя продолжают уважать как воина. И вот так его столкнули с позиции обиженного. А потом ему сказали, что есть вот такой Морозов, которому за революционные заслуги его имение оставили, Борок называется, и есть издатель Сытин, который новой власти служит, и по-прежнему своим издательством командует-это господина капитана направило на нужный путь. И ни слова вранья.

-А вот эти конные мусульманские орды-насколько они опасны как военная сила?

-С точки зрения диалектики со всем можно бороться, но иногда сложно и политически неудобно, отчего чисто военные способы, особенно требующие долгого и вдумчивого проведения в жизнь, отставляются и проводится что-то более простое, легко осознаваемое, но неправильному. Я тут малость накрутил языком, сейчас будем разбирать.

)))

Вот такой пример-Кавказская война прошлого века или покорение Северного Кавказа. На середину 18 века можно выделить четыре группы противников этого (ну и Турция как поддерживающая часть, а потом и Англия подтянулась).

1.Так называемые кубанские татары или более сложного происхождения, чем мы о них думаем.

2.Дагестан.

3. Чечня.

4. Племена черкесов, что живут южнее Краснодара, но севернее Черного моря.

Потребовалось 120 лет войны. И выяснилось, что одним набегом ничего не сделаешь, надо медленно осваивать территории, еще нужна постройка крепостей как опорных пунктов, вырубка лесов, образование кордонной линии из казаков, и набегов нужно не один-два, а регулярный подрыв военных сил. И, что особенно громко не звучит, это работа с населением. Нужно не только показать, что можно победить русского в засаде, но нельзя победить всех русских, чтобы жители увидели, что жить мирно можно. Это не столь героически, чем пасть в набеге за рабами, но вполне ничего. Даже если охота скакать и покорять, то и такую службу тебе предоставят!