Vapors

Она с усталой покорностью посмотрела на нервного молодого человека, который заменил Катаде-сенсея.

— Охайо, класс, — выдавил он из себя, жалким образом имитируя уверенность. Последовавшая за этим улыбка выглядела более чем вызывающе. — Отныне я буду твоим учителем. Меня зовут Умино Ирука. Есть вопросы?

Он задал несколько вопросов о его прическе, о том, где находится сэнсэй, и есть ли у него девушка, прежде чем Ирука-сэнсэй обратился к Айко. Выражение его лица было настороженным и немного смущенным. Она думала, что знает почему — она сидела прямо рядом с Наруто. Ирука-сэнсэй, вероятно, не знал, что и думать.

— Катаде-сенсей мертва?

Айко поняла, что ее предположение было верным, по тому, как Ирука уставился на нее, разинув рот. Она откинулась на спинку стула и покачала головой.

— Не бери в голову, — мягко сказала она, не обращая внимания на то, как сузились глаза Хьюги Неджи, когда он посмотрел на нее, или на то, что девочка Акимичи с розовыми щечками, казалось, вот-вот расплачется.

Она не обратила особого внимания на остальные мероприятия — перекличку, программу занятий и прочие скучные мелочи. Ее любопытство было удовлетворено.

"В любом случае, она не настоящая".

— Эй, — прошипел Наруто, перегибаясь через разделявшее их пространство. Девушка, стоявшая впереди, повернулась и бросила на них неодобрительный взгляд, явно смущенная своей неспособностью понять, о чем говорит парень.

Айко одарила девушку сухим, пристальным взглядом, пока та не отвернулась. Затем она посмотрела на своего отото и ответила так же, по-английски.

— В чем дело?

— Почему ты это спросила? — Наруто нахмурил брови. — и ты думаешь, Ирука-сенсей будет лучше, чем предыдущая леди?

— Эй, вы там! — Рявкнул Ирука-сенсей, и в его голосе впервые прозвучали твердость и страх. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы на длинных ногах пройти в дальний конец класса, где сидели близнецы Узумаки. Его взгляд был прикован только к Наруто — особенно к сердитым карим глазам и напряженным рукам, которые хлопнули по парте Наруто, когда подросток приблизился. — Почему ты решил, что в моем классе можно разговаривать?

Большие голубые глаза Наруто дрогнули от шока и боли, когда он откинулся на спинку стула, борясь со слезами. Айко сделала глубокий вдох через нос, до боли стиснула челюсти и уставилась на Ируку-сенсея с чувствами, которые нельзя было назвать приятными. Если бы его попросили описать ее глаза в тот момент, он, возможно, сказал бы, что она выглядела так, словно считала его мусором на своей обуви. Это не имело значения. Он не смотрел на нее.

— Я бы сказала, что нет, — твердо произнесла Айко во внезапно наступившей тишине, в то время как Ирука сердито смотрел на нее, ожидая ответа от маленького ребенка. Она не считала его хулиганом. Это был позор.

Она проигнорировала смущение, вызванное использованием иностранного языка, и аккуратно достала свой любимый карандаш, открыла блокнот на середине и вернулась к отработке кандзи. Она не чувствовала необходимости что-либо объяснять. В конце концов, английский был ее родным языком, и она научила ему и Наруто. Не то чтобы кто-то еще выстраивался в очередь, чтобы научить его языковым навыкам, а ей нужно было с кем-то поговорить.

На самом деле, за это боролся странный человек. Когда в новом семестре в классе появились шестиклассники, многие из них были очень хорошо знакомы. Чиби Саске был самым странным из всех, потому что он был таким дружелюбным малышом.

Если бы она не знала Наруто лучше, то сказала бы, что родители заставили его подружиться с ними. К несчастью для возможности дружбы Учиха и Узумаки, брюнет с первой недели показал Наруто навыки владения воздушным оружием и знания в классе. Наруто был слишком смущен, ревнив и обижен, чтобы принять неуклюжие попытки Саске, а Саске был слишком простодушен, чтобы понять, что он добился бы лучших результатов, если бы позаботился о том, чтобы Наруто не чувствовал себя неадекватным.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы попытаться приблизиться к ней. Возможно, это был инстинкт маленького мальчика — сначала познакомиться с другими мальчиками, а не с девочками. Возможно, Айко была не особенно общительной.

— Узумаки-сан?

Она отметила, что маленький Саске немного шепелявил. Это было несправедливо мило.

— Не хочешь разделить со мной бенто? — Он неловко протянул коробку, его огромные детские глаза внимательно смотрели в точку между ее глазами, как будто его учили смотреть ей в глаза, но он еще не привык к этому. — Моя мама много зарабатывает, и я просто... Саске замолчал и принялся ковырять пол сандалией, несмотря на все свои попытки выглядеть взрослым.

— Спасибо за предложение. Но у меня есть свой обед.

Она оставила его стоять слегка взволнованным и розовым, как будто у него не было готового ответа на чью-то грубость. Да, он был очаровательным ребенком, но он был просто ребенком. Наруто был именно тем ребенком, который был нужен ей в жизни, спасибо тебе большое. Она не была няней, и ей казалось совершенно утомительным опускаться до уровня ребенка в личных взаимоотношениях, а также в тех, которые ей уже приходилось выполнять для взрослых.

Несмотря на свое решение держаться подальше, она перевела взгляд на Саске, в то время как Наруто все еще пытался найти свой левый ботинок, чтобы они могли уйти на весь день. Брюнет почти подбежала к женщине в великолепном кимоно, длинные темные волосы которой мягко развевались на ветру. Айко наблюдала за происходящим дольше, чем это было, вероятно, допустимо из вежливости, но она так и не увидела, чтобы женщина, которая, вероятно, была матерью Саске, обернулась настолько, чтобы как следует разглядеть ее лицо.

Жалость. Она показалась мне странно знакомой. Возможно, дело было в ее волосах — они были неправдоподобно прекрасны.

Глава 3: Лис и гончая

Текст главы

Точка зрения: Гончая

Наруто плакал, его крошечные плечики сотрясались от громких всхлипываний. Гончая слегка съежился и отскочил назад. Впервые он поймал себя на том, что прибегает к одной из манер Минато-сэнсэя — он неуверенно взмахнул руками, не зная, что с ними делать.

Он хотел... он хотел, чтобы плач прекратился, и потому что шум был ужасающий, и потому что Наруто не было нужды грустить.

Ему шесть лет", — недоверчиво подумал Какаши. "Почему такая мелочь так расстроила его? Когда мне было шесть..."

Конечно, когда ему было шесть, он уже был шиноби и сражался за свою жизнь. Возможно, сравнение было некорректным. Еще... Он не совсем понимал, что делать с ребенком, который заливается слезами из-за того, что родители его будущего друга обошлись с ним пренебрежительно.

Это было более чем несправедливо. Наруто радостно гонялся по игровой площадке за девочкой-брюнеткой с распущенными косичками, когда мать девочки вытянулась в струнку, заметила подругу своего ребенка по играм и рявкнула, что они идут домой. Наруто наблюдал за сбитым с толку исходом с отсутствующим выражением лица, которое сказало Гончей и другим проницательным наблюдателям, что мальчик понял, что его только что сочли неподходящим товарищем по играм. А почему бы и нет? Это было не в первый раз.

Блондин повернулся и, не сказав больше ни слова, направился домой, неуклюже отперев дверь квартиры, которую он делил со своей сестрой, ключом, висевшим у него на шее. Затем он забрался на диван и разрыдался.

Гончая поймал себя на том, что жалеет, что Айко выбрала именно этот день для посещения библиотеки, чтобы утешить свого брата. Она казалась сравнительно логичной, сдержанной и тихой. Если бы он видел ее только на людях, то подумал бы, что она маленькая девочка с каменным лицом, но рядом с Наруто она была совсем другой. Возможно, любящей и снисходительной?

Он облизал губы, чувствуя смутную вину за то, что был настолько неполноценным человеком, что полагался на опыт воспитания шестилетней девочки.

Но что еще он мог сделать? Гончая ничего не смог бы сделать сам, даже если бы ему позволили показаться Наруто. У него не было навыков общения. Единственными детьми, с которыми он когда-либо имел дело, были... были...

Гончая, пятясь, вышел из квартиры, не предупредив ребенка о том, что он вообще здесь был, и бросился в прихожую, знакомо махая руками. Мгновение спустя Паккун, гордый новоиспеченный отец выводка из пяти щенков, поднял на него глаза.

Его просьба была бессловесной и почти мгновенной — сочетание жестов и умоляющего языка тела.

Совершенно не впечатленный, мопс приподнял одно ухо и наклонил голову набок.

— Не сейчас, щенок, — тихо сказал Паккун. — На твоем месте я бы позвал Бисуке. Он хорошо ладит со щенками и не станет случайно кричать, если кто-то дернет его за хвост или погладит по шерсти не так, как надо.

— Верно, — тихо сказал Какаши, признавая логику его слов. — Спасибо, Паккун.

Мопс кивнул, поколебавшись. Через мгновение он вздохнул. — Я бы не прочь поиграть с ними, когда не буду так занят, — мрачно признался он. — Я действительно люблю щенков.

Гончая покачал головой.

— Я думаю, это разовая сделка.

С этими словами он выпустил заклинание и призвал нужного пса. Сорок секунд спустя Наруто резко поднял голову, услышав звук царапанья в дверь. Он шмыгнул носом и подозрительно посмотрел на пса. После нескольких мгновений непрерывного почесывания и тихого поскуливания, мальчик поднялся и открыл дверь.

Бисуке с нежным энтузиазмом прижал его к себе, слизывая соль с его лица и обнюхивая. Наруто удивленно хихикнул.

Гончая почти улыбался под своей холодной маской, когда мальчики катались по полу и боролись. Там он решил проблему без помощи шестилетнего ребенка.

И это должно было стать расслабляющей миссией, отдыхом от настоящей работы в АНБУ. В некотором смысле, охрана была гораздо более напряженной, чем все, что он делал за пределами деревни. Он умел причинять боль людям. Обеспечение их безопасности было его личной слабостью.

Когда старший близнец вернулся домой, Бисуке навострил уши. Пес молча отпустил Ворона АНБУ. Мальчик кивнул и ушел. Теперь, когда близнецы были в одном месте, не было необходимости в двух наблюдателях.

"Тадаима", — позвала Айко, небрежно сбрасывая туфли. Не получив ответа, девушка обошла вокруг дивана — и ее поза мгновенно расслабилась при виде мирно спящего Наруто, использующего злобного пса-ниндзя в качестве подушки. Она задумчиво прикусила нижнюю губу, прежде чем осторожно приблизиться к собаке. В ответ на милостивый кивок Бисуке (словно королева, приветствующая подданного, с раздражением отметил Гончая) маленькая девочка опустилась на колени и чуть ли не сама упала, чтобы почесать пса за ушами и потереться о его спинку.

Как ни странно, Хаунд был разочарован близняшкой, которую считал более проницательной. Она должна быть более подозрительной, чем крупное животное в жилете у себя дома.

Что ж, они были просто детьми, даже если он и обманывал себя, думая, что в том, как она посмотрела на его нинкена, прежде чем улыбнуться собаке, было что-то странно понимающее. Нельзя было ожидать, что они соединят все точки.

Айко не очень понравилась практика тайдзюцу в Академии, когда она, наконец, приступила к ней всерьез — под этим она подразумевала спарринги под наблюдением с использованием тех ката, которым их учили. Ирука-сенсей и его ассистентка Мизуки-сенсей проделали неплохую работу по обеспечению того, чтобы никто не пострадал во время обучения убийству. Было приятно осознавать, что ее тело стало намного лучше, чем она думала, что она может наклониться назад, упереться ладонями в пол, а затем поднять ноги, не испытывая при этом ничего, кроме дрожи, если она действительно постарается. Для нее было огромным облегчением начать чувствовать себя не так, как будто она была заключена в некачественное тело, а скорее способной и сильной. Эти аспекты были действительно приятными, несмотря на то, что ее спарринг-партнер был никудышным. Хьюга Неджи был маленьким монстром, и он побеждал ее с ошеломляющей легкостью каждый раз, когда они спаринговались.

Как только ей удалось отвлечься от своих собственных проблем, Айко обнаружила, что у Наруто были свои проблемы с практикой тайдзюцу. Было неприятно узнать, что растущий дискомфорт и растерянность Ируки по поводу того, как относиться к Наруто, означали, что ему уделялось меньше внимания, чем следовало. Чтобы быть справедливым к учителям-чуунинам, все, что они говорили близнецам, было правильным, и они не позволили бы ни одному из них продвинуться в изучении материала, пока он не будет усвоен. Итак, было ясно, что никто не пытался позволить неподготовленному генину закончить учебу и погибнуть.

По-прежнему было коварно вредно, что Наруто почти всегда выбирали последним, и его занятия часто прерывались звонком на следующее занятие. Постоянное бритье в сочетании с менее зрелым телом Наруто (сейчас ему семь лет, а их сверстникам девять) было серьезным препятствием.

— У него достаточно времени, чтобы разобраться с недостатками в своем тайдзюцу, — напомнила себе Айко, когда они брели домой, и протянула руку, чтобы взять грязные пальцы Наруто в свои. Он рассеянно терпел прикосновения, пиная и впиваясь взглядом в камень, который казался ей в целом безобидным. В аниме его дважды останавливали. Хокаге, должно быть, знает, что лучше не позволять десятилетнему мальчику закончить школу. В каком-то смысле он оказал нам услугу, предоставив дополнительное время для обучения.

Попытки смотреть на вещи со светлой стороны не всегда помогали, но не мешало надеяться, что не все были некомпетентными или злонамеренными. Тем не менее, Айко про себя считала, что она бы гораздо лучше справилась с действительно важными делами деревенской администрации, если бы была главной. Например, обеспечивать безопасность и стабильность джинчуурики.

Она была благодарна Наруто за то, что он был общительной, трепетной личностью. Прямо сейчас это причиняло ему боль, потому что их сверстники либо остерегались их, либо не хотели играть с малышами в классе, но, по крайней мере, это означало, что он не цеплялся за нее постоянно. Айко очень любила Наруто и с радостью раскроила бы голову Мизуки кирпичом, чтобы защитить его честь, если бы думала, что это сойдет ей с рук. Но это не означало, что ей никогда не надоедало проводить с ним время. Ей нравилось быть с Наруто, но казалось, что она была одной из тех безвкусных продавщиц: Наруто забирал у нее немного энергии каждый раз, когда они общались. Это было прекрасно, это было то, ради чего она была здесь, но в конце концов она почувствовала себя опустошенной и нуждалась во времени вдали от него, чтобы наполниться.

Ему казалось, что она была его матерью, а не сестрой. Когда они поступили в Академию, их перевезли из детского дома в квартиру с заботливой хозяйкой и поваром, которые приходили раз в день, но все остальное зависело от Айко, которой они должны были учить, или от Наруто, который должен был разобраться сам. Она могла справляться со многими делами — делать домашнюю работу, следить за тем, чтобы он был должным образом накормлен и одет, — но были области, в которых она просто не могла помочь. Как она могла научить маленького мальчика общаться с другими людьми? Айко не могла общаться со взрослыми, потому что они снисходили к ней, и она не могла общаться с детьми своего возраста, потому что у них не было ничего общего в интеллектуальном плане.