Гарри Поттер и Большая Игра. Часть 10

Из срезанной части сломанного снитча на ладонь Эрика выкатился знакомый всем троим серый камушек с еле заметными зеленоватыми вкраплениями.

— Это же...

— Ага, камень из кольца-крестража.

— Эрик Морган! Даже и не думай утверждать, что это...

— Воскрешающий Камень, конечно же. А вот это — Первая Палочка. И вместе с мантией, которая сейчас лежит на столе... Ага, вот она. Я становлюсь первым магом в истории, собравшим в своих руках одновременно все Дары Смерти. Забавно, правда?..

— И что это тебе дает?

— Понятия не имею. — Эрик все еще сжимал в кулаке палочку, мантию и камень. — Но если что-то дает — я не откажусь. Кстати, Герми... Теперь твоя очередь подержаться.

Гермиона с некоторым сомнением приняла предметы из рук мальчишки, но, когда они оказались у нее, неожиданно призадумалась, анализируя свои ощущения.

— Так, а ты — стала второй за всю историю... А теперь передай их Гарри, он будет третьим, хе-хе. Лишний бафф никому не помешает.

— И что теперь? — Гарри, сжавший в своей ладони все три предмета определенно почувствовал... нечто. Хотя, возможно, это было всего лишь его собственное разыгравшееся воображение.

— А теперь скажите, какой из Даров вам кажется наиболее нужным?

— Камень!

— Мантия! Ой...

— Ага. В том-то и дело. А я бы выбрал Палочку. Так и поступим. Гарри, храни у себя камень, не расставайся с ним ни на минуту. Не знаю, сможет ли он вернуть кого-нибудь, разве что через секунду после смерти, но мне почему-то кажется, что он в случае чего поможет тебе вернуться самому. Герми, у тебя — мантия. А у меня — палочка. Тем более что я уже к ней как-то привык... Настало время написать новую сказку.

— Да, я вот еще о чем подумала... — Гермиона, похоже, была не уверена и хотела посоветоваться. — В Пророчестве говорится о Гарри...

— Изначально — не обязательно о нем. — Эрик увидел вопросительные взгляды своих друзей и пояснил. — Первоначально в Пророчестве говорилось о ребенке, соответствующем определенным требованиям. Вроде бы под те же параметры подходил еще и Невил Лонгботтом...

— Невил?

— Ага. Его родители тоже были в Ордене, тоже сражались против Томми, он тоже родился в июле, на один день раньше Гарри... Но Реддл сам выбрал Гарри и тем самым "отметил его как равного себе", заставив Пророчество заработать.

— Откуда же ты все это знаешь? — Теперь уже Гарри не сдержался и задал так волновавший его вопрос.

— Что поделать, придется вам довольствоваться самой информацией, без знаний о ее источнике. Тем более что у меня не один источник, а несколько. Как я уже сказал, есть масса причин, по которым волшебник может быть не способен рассказать о чем-то...

— Знаете, я вот к чему это спрашиваю... — Гермиона была, похоже, не слишком уверена в чем-то, и ей требовалось поделиться с друзьями. — Ты ведь тоже, можно сказать, трижды бросал вызов... Волдеморту. На первом курсе — Квиррел, на втором — дневник Реддла, ты же рассказывал нам, что видел того слизеринца в Тайной Комнате... А последний раз — на Третьем Туре Турнира. И то, что ты рассказывал о Втором Туре может означать... что Волдеморт обьявил на тебя охоту. А еще он от тебя аппарировал, а от слабого противника не бегут, значит он отметил тебя равным себе. Не говоря уже о том, что ты воюешь против него с самого первого года в Хогвартсе, и не остановишься...

Гарри удивленно посмотрел сначала на Гермиону, а потом — на Эрика. Морган же только покачал головой.

— Ты знаешь, совпадения и правда удивительные. Но я родился точно в июне. Во второй его половине, в какой-то мере можно сказать — в конце, если делить его лишь пополам... Но это шестой месяц, а не седьмой. Да и насчет рожденного теми, кто бросал ему вызов, тоже не все гладко. Мои родители, конечно, в какой-то мере сделали это, когда отказались присоединиться к Пожирателям... Хотя им предлагали, все-таки шестнадцать поколений в основном чистокровных предков, род Морганов не очень славный, но и не безвестный. Им, конечно, могли предлагать трижды... Нет, все равно не думаю. Избранный у нас — Гарри, по всем пунктам.

Мальчишка помолчал некоторое время, а потом добавил:

— Избранный — Гарри, а я — его отражение в кривом зеркале...

— Это ведь палочка Дамблдора? Я ее узнала...

— Умница, что я еще могу сказать. И вдвойне умница, что не сказала этого при Гарри.

— Ты ведь тогда подменил ее, на поле, когда мы... с маховиком?

— Точно. Но у меня есть оправдание. Дамблдор сам дал мне разрешение брать все самому, помнишь завещание?

Гермиона неуверенно кивнула. С юридической стороны подобное обстоятельство было крайне шатким, но определенный смысл в этом был... Поэтому она оставила этот вопрос и перешла к следующему.

— Ты сказал, что не смог убить Волдеморта. Это может означать, что Пророчество и правда действует.

— Теоретически — да. А еще я мог просто налажать. Хотя я и не ожидал, что он будет от меня так шарахаться и аппарировать, если бы не это — я всадил бы ему вторую пулю прямо в грудь, и ему бы хватило.

— Кстати, на тот момент ты выходил против него лишь дважды!

— Ага. Ты права. Но июль остается, ничего с ним не сделать.

— Значит, Волдеморта должен убить Гарри...

— Не обязательно. Чисто абстрактно — это Томми может грохнуть Гарри. А потом — я убью его. Или, может быть, кто-нибудь другой. Это если мы всерьез принимаем во внимание Пророчество, конечно же.

— И именно поэтому ты оставил Гарри Воскрешающий Камень!

— Ага. И потом, возможен например еще вариант, когда я побеждаю Томми, а Гарри — добивает... Трактовки в предсказаниях допускают определенные отклонения.

— Может быть, стоило бы отдать ему все Дары Смерти? С палочкой он стал бы для Волдеморта еще опасней.

— Теоретически — да. Практически — не факт. Во-первых, палочка — довольно тяжела в обращении, я к ней пол года привыкал. А стиль Гарри вообще другой. Во-вторых, Дамблдор порвал на шнурки Гриндевальда, который тогда владел этой палочкой, то есть победить ее хозяина можно. Это, кстати, еще одна тайна. В третьих, в дуэлях я заметно лучше Гарри, а в бою — еще лучше. Ему все еще заметно недостает жесткости...

— А что мы будем делать теперь?

— На самом деле — то же, что и раньше. Информация — она в основном для размышления, несмотря ни на что... Так что мы будем учиться, тренироваться... Жить. Ведь ничего особо не изменилось, на самом-то деле. Просто мы стали чуточку сильнее. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

Среда, 19 июля, Родовое поместье Малфоев

Драко Малфой сидел в кабинете фамильного особняка в любимом кресле отца и крутил в руках простенький обоюдоострый кинжал. Мебель должны были начать вывозить с завтрашнего утра, так что мальчишка наслаждался последней возможностью посидеть в тишине и уюте. Люциус, уже будучи в бегах, умудрился заложить особняк вместе со всем его содержимым, и теперь семья Малфоев, даже пустив имение с молотка, умудрилась выручить за него лишь довольно скромную сумму денег, которые почти полностью пошли на оплату накопившихся долгов. Новый хозяин поместья хотел полностью обновить обстановку перед своим заселением, поэтому разрешил Малфоям пожить в доме еще месяц, но с завтрашнего дня в особняке должны были начаться работы по его переустройству, и с тишиной и покоем будет покончено раз и навсегда... Да что там говорить, даже домовые эльфы почти перестали выполнять приказы бывших хозяев, делая только самое необходимое, вроде приготовления трехразового питания для временных постояльцев...

Несмотря на смерть мужа и происходящее с финансами семьи, Нарцисса Малфой, казалось, даже испытала определенное облегчение от того, что теперь предстояло покинуть старое родовое гнездо и уехать неизвестно куда. Видимо обрыв связей с Пожирателями компенсировал для нее почти все сопутствующие неудобства... Драко же, наоборот, все никак не мог успокоиться. Всю его жизнь он слышал о том, что семейство Малфоев — знатнейшее и богатейшее, и не занимает причитающегося ему положения только и исключительно благодаря интригам грязнокровок и предателей крови. Каждый раз, когда реальность наносила Драко удар, он находил возможность свалить вину за произошедшее на кого-то другого, всеми силами сохраняя у себя такую приятную картину мира... И вот теперь его отец заклеймен "титулом" Пожирателя, убит и похоронен с минимальными почестями, а на церемонии было больше авроров и министерских соглядатаев, чем тех, кто действительно пришел почтить память настоящего аристократа и столпа общества, десятилетиями блиставшего звездой первой величины на небосклоне волшебного мира...

А потом немногочисленные оставшиеся друзья семьи передали Драко весточку о том, как погиб его отец, и кинжал, которым он был убит. Как подобает аристократу, Люциус Малфой пал в бою с оружием в руках, а его последним заклинанием стала Авада Кедавра, и это, пожалуй, было единственной правдой о его смерти из того, что было написано в официальных сообщениях Министерства и газетных статьях.

И вот теперь Драко сидел в кресле Главы Рода, наслаждаясь последними часами тишины и покоя, вертел в руках кинжал, убивший его отца, и размышлял о мести. Ведь те же доброжелатели шепнули ему, что Люциус Малфой погиб в бою с Эриком Морганом.

Морган! Давно, очень давно Драко не мог слышать эту фамилию без чувства ненависти, нарастающего бешенства... и страха. Да, мальчишка давно уже признался сам себе, что боится Эрика Моргана, а когда тот находился рядом — слизеринец каждую секунду ощущал, что тот может покончить с ним в любое мгновение, одним ударом... Конечно, ведь его обучал сам Дамблдор!

Вообще ненавидеть Эрика было не так-то просто. Он был потомком хоть и не самого славного и не самого древнего, но все же слегка известного рода, чистокровным по всем принятым в обществе нормам кроме самых-самых требовательных, вел себя так, что окружающим было особо не в чем его упрекнуть... Поэтому основными чувствами, которые раньше Драко испытывал к Эрику, были зависть и страх. Но четвертый год и Турнир изменили многое, очень многое. Теперь Драко люто завидовал Эрику, боялся его до дрожи в коленках и жутко ненавидел за то, что тот решился обойти правила Турнира, за то, что ему это удалось, за каждый его успех, за популярность, за то, что он умудрился обмануть всех в школе, затмив им разум своими победами... За победу в Турнире, за то, что теперь его имя знал каждый волшебник Британии, да и не только ее... И, главное, за Грейнджер!

Да и сама Грейнджер вызывала у Драко целую гамму чувств. Как смеет эта грязнокровка так хорошо учиться! Почему большинство волшебников не видят ее подлой натуры?! И, вдобавок, все маглорожденные должны быть уродливы и обязаны знать свое место, а она...

А теперь еще и Морган ей увлекся... Как посмел он, чистокровный волшебник, якшаться с той, кто настолько ниже его по рождению!.. Да он предатель крови!

То, что именно в бою с ним погиб отец Драко, изменило отношение Малфоя не слишком сильно, но сформировало острое желание отомстить. Но как тут отомстишь, если боишься своего врага до дрожи в коленках?..

Решено. С Морганом ему не совладать, но вот его грязнокровкой и ее семьей он займется... С огромным удовольствием. Узнать ее адрес в Министерстве оказалось легко, у Малфоев, несмотря ни на что, все еще оставалось немало друзей... Правда и они требовали денег за свою помощь, а с деньгами сейчас были проблемы, но оно того стоило. Ах как жаль, что из-за Надзора он не может применять волшебство на каникулах, чтобы не засветиться! Но это значит, что грязнокровка-Грейнджер тоже поначалу не будет его применять, а потом... Потом станет уже слишком поздно.

И Драко сжал рукоять кинжала, удобно лежащую в его ладони.

Суббота, 22 июля. 11:30. Лондон. Площадь Гриммо, 12. Подвал

Бах! Бах! Бах!

— Все, можете снять наушники. Вот эта штуковина называется — автоматическая винтовка L85A2. Она стоит на вооружении в войсках Великобритании. Естественно, я говорю о маглах.

— Тю... Волшебство же лучше!

— Из этой штуки я легко попадаю со ста ярдов в цель размером к квоффл, а с двухсот — в человека. Что будет с целью после попадания — мы посмотрим чуть позже. А сейчас скажи-ка мне, Джордж...

— Я Фред!

— Ну-ну... Я, может быть, и не научился вас различать, но вранье вижу сразу. Так вот, скажи-ка мне, Джордж, попадешь ли ты с двухсот ярдов в человека заклинанием?

— Не знаю, я не встречал еще заклинаний, которые бьют на двести ярдов...

— Вот-вот, об этом я и говорю. А сейчас мы посмотрим, как пули пробивают защиту. Рон, стрелять будешь ты. Сириус, у тебя щит помощнее, накрой им, пожалуйста, правый манекен...

Вторник, 25 июля. Где-то на просторах Британии. Тайное убежище Волдеморта

Темный Лорд восседал на своем кресле, так напоминающем трон, и предавался размышлениям, рассматривая своих последователей. Мысль устроить базу в подземельях одного из разрушенных замков Англии оказалась довольно удачной. Всего-то и надо было — расширить помещения с помощью магии, выставить защиту да приказать своим многочисленным последователям прибраться...

Да и мысль сделать базу в виде одного большого помещения и всего лишь нескольких вспомогательных мелких тоже принесла свои плоды... Отсюда, с возвышения, Волдеморт мог окинуть взглядом практически всех своих подчиненных, присутствующих здесь. И вовремя подбодрить тех, кто впадал в уныние или слишком быстро терял боевой настрой... с помощью небольшой порции Круциатуса.

Но не все мысли Темного Лорда были такими приятными. Обстановка, сложившаяся в стране, не слишком радовала. Честно говоря, Волдеморт серьезно рассчитывал, что Министерство еще некоторое время будет находиться под властью Фаджа, то есть станет реагировать на его действия довольно вяло, а проникновение его агентов в министерские ряды пойдет в несколько раз быстрее и успешнее... Но быстрое падение Фаджа и резкий взлет Скримджера, как и его активные действия, прилично осложнили Пожирателям жизнь.

Хорошо что вербовка новых членов организации была поставлена на поток еще Люциусом. Качества новых Пожирателей и их преданность Делу оставляла желать лучшего, но их было много, и это несколько компенсировало некоторые их недостатки. Люциус... Да, Волдеморт немного жалел о потере своей "старой гвардии", хотя и среди новичков уже выдвинулись весьма перспективные кандидаты. Может быть, следовало бы поторопиться с операцией по атаке на Азкабан?..

С этой мысли Темный Лорд перешел не обдумывание других своих планов, и его настроение несколько испортилось. С некоторых пор он ощущал постепенно возрастающее противодействие, мешающее продвижению части его проектов. Взять вот, например, его разговор с Грегоровичем... И то, что спустя всего минуту после его начала в помещение ворвались те волшебники, и попытались его захватить. Да, надо признать, мысль взять с собой парочку бойцов себя полностью оправдала. А то, что они погибли — так невелика беда, он и сам не собирался оставлять их в живых, они могли случайно узнать слишком много... Зато сам он убил толи четверых, толи пятерых нападавших, да и вытянуть из старого мастера все, что ему было нужно, успел как раз вовремя... Но кто, кто мог знать, что он будет искать Грегоровича? Или кому-то просто повезло сложить два плюс два и получить четыре, понять, что за одним мастером палочек его заинтересует другой?