В форсированном темпе Аламеда расшифровывал инструкции к лекарскому делу. Эта опция оказалось крайне полезным делом, но не в его, пока, случае. Оказывается, для магического лечения надо с помощью диагностической программы, установить, что, собственно, болит. А затем именно в это место направить магическую энергию. Направить, конечно, можно, но у ребёнка имелось магической энергии в количестве всего трёх несчастных единиц. Это крайне мало. Если потратить эти несчастные три единицы, то они восстанавливались в течение суток. Вывод, надо качаться в этом плане. Но, когда бывший великий математик активировал диагностическую программу, чтобы узнать состояние своего организма, то ужаснулся. Для приведения организма в порядок требовалось 496 единиц. Диагност дал подробную характеристику его организма и карту болезненных проявлений. Напротив каждой болячки диагност услужливо проставил, сколько единиц требуется влить для устранения негативных явлений. Тело ребёнка оказалось напрочь больное. Вот это мне удружили Высшие. Совершенно непонятно, как ещё жизнь теплится в этом тельце.
Встал вопрос, куда, прежде всего, следует вливать единицы. Организм попаданцу достался совершенно расстроенный, как старинное пианино. Получается, что без выпрошенного у Высших лечебного умения ребёнок фактически обрекался на скорую гибель. Вот так компенсаторы удружили, чтоб их анаконда укусила. Аламеда долго мысленно материл компенсаторов на испанском языке, но потом решил, что надо осваивать для этих целей русский мат. Есть же в русском языке ругательства? Наверное, есть.
Три единицы силы он решил влить в больные ноги, это ему подсказывал холодный разум. Даже больное сердце и непорядки в мозгу подождут; сейчас ноги это главное. Влив в указанную диагностом точку на левой ноге три единицы, младенец чуть не потерял сознание от головокружения, жутких болей во всём теле и упадка сил. Он проспал три часа, но остаточные явления упадка сил всё ещё присутствовали. Хотелось помереть, чтобы опять не переживать такие боли.
Увы. Вся дальнейшая жизнь бывшего профессора превратилась в сплошную боль и пытку. С такой постоянной болью и депрессией недолго и сбрендить.
Чтобы не орать от боли он орал буквы. Больше всего от боли помогал крик буквы "Ы". Ещё он шипел от боли, так освоил "Ш" и "Щ". Но случались и приятные моменты. Во-первых, стал спать на сухих пелёнках, что уже само по себе великолепное достижение. Во-вторых, Аламеда заметил, что бар (полоска), которая указывала количество единиц и скорость их восстановления, стал меняться. Если раньше на шкале присутствовало число 3,0000 , то после первого сливание единиц, через сутки набралось уже 3,0300 единицы. Потом 3,0603 ... потом 3,0909. Включив в голове калькулятор, профессор занялся нехитрыми подсчётами.
Произведя арифметические расчёты, Аламеда сделал вывод, что рост бара идёт на один процент больше после каждого сливания единиц досуха. К тому же увеличилась скорость восстановления магических единиц. Теперь они уже восстанавливались не за 24 часа, а за 23 часа и 50 минут. Но, как же ему становилось плохо, когда приходилось эти единицы сливать. Врагу не пожелаешь. Попаданец в тело младенца начал крепко беспокоится за своё больное сердце: выдержит ли оно такие нагрузки. Поэтому, хорошо подумав, стал сливать единицы на лечение сердца и мозга. По его подсчётам, такими темпами, тело более-менее восстановится за три-четыре месяца. Но это если он ничем дополнительным не заболеет. Кроме этого ребёнка стало беспокоить состояние здоровья его единственной кормилицы. Применив на старушке диагностику, новоявленный лекарь ужаснулся. Совершенно непонятно, как она ещё ходит. У старой сеньоры обнаружились огромные проблемы с межпозвоночными дисками. Теперь Аламеде надо думать, как ловчее выделить незначительный ресурс лечебных единиц ещё и на старушку, ибо без неё ему точно придёт голодный конец. Храбрая старушка и так периодически выходит во враждебную среду из дома, а там шастают голодные медведи. С таким позвоночником старушка от медведя не убежит, научный факт. Жалко сеньору, если её съест дикое животное. Боги, ну дайте вы ей немного ума!
Мы не бежим от проблем, только чуть-чуть тактически отступаем. По всем параметрам выходило, что ребёнку теперь надо думать за двоих: альтернатива — смерть. Других людей пришелец пока не видел. Но это и понятно: Россия заселена не очень густо. Наверное, только в их Москве живёт тысяч сто народу, да и то не факт. Надо как-нибудь в базу данных заглянуть, прочитать на этот счёт информацию, но сейчас не до праздного любопытства.
Глава третья
Воронежская крестьянка Анна Тимофеевна, в девичестве Горюнова, родилась в 1905 году в Российской Империи в деревне Девица, что под Воронежем. Из её воспоминаний выходило, что время с 1905 года по 1914 года самое лучшее в её жизни. Потом вдруг всё стало плохо. Дурному императору России вдруг пришла в голову блестящая мысль поучаствовать в мировом замесе. Ну, страна и поучаствовала. Закончилось всё крахом, гражданской войной и большой кровью.
Гражданская война в сословном государстве, случившаяся вскоре после революционных потрясений, это что-то неописуемое. Все сословия сцепились друг в друга мёртвой хваткой и бились на уничтожение. Победил пролетариат, который решил строить коммунизм в отдельно взятом государстве. В числе побеждённых сословий оказалось и многочисленное, но отсталое крестьянство. Номинально крестьяне считались союзниками пролетариев, однако те их быстро определили на роль терпил и бесправных бедных родственников.
Лично для Анны Тимофеевны жизнь только ухудшилась до состояния трагедии. В огне гражданской войны погиб её отец, сражаясь на стороне красных, и оба старших брата, которые тоже примкнули к красным. Отец и братья сражались за землю, которую крестьянам пообещали дать коммунисты. Своё обещание коммунисты быстро забыли и Анне Тимофеевне земли не досталось, а досталось ей судьба работать в коллективном хозяйстве, но когда мы молоды и здоровы всё идёт неплохо.
Анна Тимофеевна вышла замуж за колхозника и сменила фамилию на Андрееву. От этого Ивана Андреева она произвела на свет в 1940 году дочку Зойку. Потом опять пришла беда. В 1941 году объединённая немцами Европа напала на Россию. Андреева Ивана, как и миллионы других колхозников, призвали на фронт, где он и сгинул без вести в 41 году где-то под Можайском. Раз боец умудрился погибнуть неизвестно как, то его семье государство не спешило помогать: вдруг он к немцам переметнулся. Вот так и жила Анна Тимофеевна Андреева до 65 лет, переживая одну трагедию за другой. Последней каплей стало исчезновение непутёвой дочки Зойки и появление в её доме больного ребёнка от этой Зойки. Вот только здоровья и терпения у женщины оставалось на донышке. Вернее совсем не осталось.
Аламеда, находясь в своей душной комнате, часто слышал, как пожилая женщина возится по хозяйству, а по вечерам он слышал какое-то неразборчивое бормотание этой сеньоры. Это Анна Тимофеевна совершала вечернюю молитву Высшим Силам. Она, кряхтя, стояла перед чудом сохранившимися иконами и разговаривала с Богом. Только в такие периоды она зажигала лампадку перед иконами, потом тушила фитилёк, масло надо экономить. Высшие Силы молчали.
— Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; ... вот чёрт ... ой ... это я не тебе Господи, прости меня дуру старую ... просто в спину стрельнуло ... спасу нет, так болит ... к фельдшеру надо ... а нет у нас в деревне фельдшера ... до Воронежа от нас пятнадцать вёрст ... это по дороге ... да до дороги ещё четыре версты надо протопать...
— Да прийдет Царствие Твое; ... вот скорее бы, а то сил уже никаких терпеть нет ... я бы уже Господи руки на себя наложила ... но грех это великий ... да и ребёнок на шее у меня совсем мелкий ... а дитё-то совсем дурное ... разумом-то оно скорбное ... да и телесно не здорово...
— Да будет воля Твоя и на земле, как на небе; ... ох, грехи наши тяжкие ... совсем я на земле не могу трудиться ... сил уже нет ... скоро сдохну ... так вместе с дитём и закопают в эту землю ... чтоб её подняло до твоих небес и не опустило ... ой ... не слушай Господи дуру старую ... совсем из ума выжила ... нет, слушай ... только не обижайся ... умом-то я не богата ... обсказываю про свою жизнь, как есть...
— Хлеб наш насущный дай нам на сей день; ... с хлебом, господи, совсем худо ... пенсию мне положили мелкую ... мы же только по крестьянскому труду горазды шуршать ... а какая крестьянам пенсия ... слёзы одни ... на земле работать не могу ... скоро совсем голодать начнём с малым дитём ... Христа ради побираться пошла бы ... но спина не даёт идти...
— И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим об жизни ... вот от такой жизни Зойка ... дочка моя непутёвая ... в Воронеж сбежала ... говорит человеком стану ... стала ... в аккурат, через полтора года принесла мне ребятёнка ... нагуляла там его, вестимо, как человек ... а сама подалась в Лиски ... и с концами ... от неё теперь ни ответа, ни привета ... не ведаю Господи жива ли ещё моя кровиночка...
— И не введи нас во искушение, ... а нечем у нас Господи искушаться ... вот мясца бы ребёночку хоть какого ... хоть из курочки ... так курица как половина моей пенсии стоит ... получается курица — это искушение ... а своих курочек осталось только пять штук и один петушок ... всё ж яичко когда снесут ... а на лапшу их пускать уже поздно ... старенькие они у меня ... это такую курочку часа четыре надо варить ....а всё равно мясо её как подмётка сапога ... так что рука у меня не поднимается искуситься такой курочкой...
— Но избавь нас от лукавого ... и не только от лукавого избавь ... ещё избавь нас Господи от бабочки-капустницы и колорадского жука тоже ... жрёт эта напасть в огороде всё подряд ... как не в себя...
— Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь. От же зараза какая ... это я не тебе Господи ... это моя спина проклятущая сильно болит...
Закончив, таким образом, своё ежевечернее общение с Высшими Силами Анна Тимофеевна три раза, охая и причитая от боли, крестилась по православному канону, тушила фитилёк в лампадке и собиралась ко сну. Но перед этим она ещё вспоминала, что надо сделать по хозяйству, не упустила ли она чего из-за дырявой памяти и постоянных болей в спине. Сегодня Высшие Силы опять промолчали и не дали никакого знака. Что ж, такое их поведение вполне объяснимо: слишком люди грешные существа. А кому захочется помогать закоренелым грешникам?
Дней через десять такой жизни у младенца появилась дилемма, которая привела к некоторому пересмотру мировоззрения и системы ценностей. Как бы ни хотел Аламеда лечить свой организм, но надо стиснуть зубы и начать лечить позвоночник пожилой сеньоры. Что станет с самим ребёнком, если сеньора вдруг скопытится или её съест медведь? Диагност сообщал, что только на позвоночник сеньоры требуется двадцать лечебных единиц. Скрипя молочными зубами, Аламеда решился, и при очередном купании его тельца влил все единицы, какие успел накопить, в болезненную область позвоночника старой сеньоры. Сам попаданец при этом опять чуть ли не потерял сознание, обмякнув от боли на руках сеньоры кормилицы. Эффект от лечения оказался феноменальным. Пока сам ребёнок привычно находился в прострации, шипел от боли и еле шевелился от потери сил, старушка почувствовала, что внезапно исчезла постоянная ноющая боль в позвоночнике. Этой ночью она, наконец, за долгое время спала нормально без болевых ощущений. Это ребёнку, превозмогая боль, надо умудриться аккумулировать ещё семь единиц. Ему жалко до слёз лечить эту сеньору. Ведь от себя родного отрывает такие ценные единицы лечения. Но, оказалось, появились и плюсы: если сливать полностью лечебные единицы на другого человека, а не на себя, то скорость восстановление увеличивалась. Система поощряла лечение и постоянный слив запаса единиц. Также увеличивался прирост бара не на скромный один процент, а на огромные два процента. Это радовало. Но отходняк чудовищный: два-три часа состояние стонущего от боли овоща гарантировано. Овощи тоже плачут.
Через четыре дня, за которые гость с другого мира сливал все золотые единицы пожилой сеньоре, хранилище этих единиц увеличилось до 3,55. Для ребёнка даже эти крохи в радость, тем более что с сеньорой произошли разительные перемены. Теперь сеньора кормилица обрела второе дыхание, болей она не чувствовала и могла больше времени уделять хозяйству и чуть больше времени больному дитю.
Попаданец, судя по виду сеньоры, считал, что ей лет восемьдесят, хотя диагност утверждал, что ей всего 65 лет. С высоты своих прожитых лет Аламеда считал таких сеньор молодыми женщинами. С обретением подвижности сеньора, по мнению бывшего профессора, стала вести себя совершенно опрометчиво. Она часто подолгу отдалялась от дома, что в условиях России чревато фатальными последствиями: медведь поймает и съест кормилицу. Вот уж эти безбашенные русские.
Теперь больной ребёнок стал хитрее, или опыт появился. Боль — она учит. Теперь он сливал все накопленные золотые единицы поздно вечером, чтобы мучиться ночью. Сон всё-таки сглаживал болевые ощущения. Если свои руки и ноги Аламеда развивал непрерывными движениями, то теперь лечебные единицы он вкладывал в своё многострадальное сердце и мозг. Диагност отмечал постепенное улучшение самочувствия, но до полного излечения ещё очень далеко.
Есть и другая проблема: с изучением русского языка одна сплошная беда и депрессивные мысли. Наконец, попаданец стал изучать и проговаривать слога. Теперь он постоянно бубнил: ба-ба, бе-бу, ба-бо, бы, прости Господи, бё... Вот скажите, как ловчее произнести "Що" и "Цу"...
Слова он пока не заучивал, но его порадовал набор слов в словаре на букву "А". В русском языке почти все слова на эту букву, один в один, как в испанском. Но, зато, другие буквы огорчили.
В один прекрасный день пожилая сеньора совсем потеряла берега и проявила старческую отъявленную глупость. Увы, другому человеку свой мозг не вставишь. Кормилица, совершенно выжив из ума, взяла младенца в охапку и вынесла из дома во двор. Внешний мир поверг ребёнка в шок и трепет, словно его вынесли в амазонские джунгли к леопардам и анакондам. Профессор сжался в комок и трясся от страха, забыв дышать. Сеньора отнесла его трясущееся тельце ближе к огороду, а там она бросила на землю под дерево тряпку и на эту тряпку определила дрожащего ребёнка. Пришелец с ужасом наблюдал, как безумная сеньора мечется по двору, по огороду, периодически заскакивает в дом. Прямо электровеник. Нет, с этим надо что-то делать? А что? Маскировка — вот наше всё! Надо срочно отползти вон в те кусты и там замаскироваться. Может проходящему мимо медведю не захочется шастать по кустам, и он предпочтёт закусить бестолковой женщиной. В кустах, конечно, замечательно по всем параметрам, там даже можно совершать свои грязные дела прямо на землю, а не в осточертевшую ночную вазу.
Ребёнок, не будь дураком, как можно тише стал ползать среди кустов, соображая, как ловчее сделать себе логово. Такое место вскоре нашлось. Там он обернулся в тряпку и стал настороженно мониторить пространство на предмет появления мохнатого голодного противника. При этом он не переставал тихо бубнить разучиваемые слога: ба, бо, бе, би, бю, бы, бу... Ага "Бу", как в том анекдоте, что он недавно рассказал Леонардо. Эх, где ты теперь дружище Леонардо, и главное в каком времени! Как сейчас Аламеда вспомнил, как они смеялись от этого анекдота.
