Черный Остров

Вообще я тебе скажу, что магия обычно ничего не создает заново, с чистого листа. Она обычно меняет соотношение. Скажем, есть засушливое место, и ты волшебством туда переправил воду из реки за холмом. То есть воды осталось столько же, но где-то прибавилось, а где-то настолько же убавилось.

Может, тебя судьба занесет на копи на Ветренном хребте, и там ты увидишь, сколько пустой породы приходится убирать и переносить. Вынуть руду с землей из копей. Потом отделить руду от земли, ненужную землю убрать и пристроить куда-то... Хоть второй хребет выкладывай из того, что под землей лежало и не мешало. И есть мысль, что эта вот ненужная земля тоже для чего-то пригодна, но мы пока ее не умеем использовать. А потом следующее поколение бояр ее будет перерабатывать и ругаться на сегодняшних, что они сбрасывал и все направо. А лучше бы налево. Ну, если бы кто-то знал, что лучше будет потом...

Высшая магия Творения существует, и можно сделать из угля алмаз, но нельзя на пустой ладони этот алмаз образовать. Разве что перенести его из сундука на ладонь. Или создать иллюзию, что на ладони алмаз лежит, хотя его нет, или алмаз лежал, лежал и стал красным смарагдом. Хотя это тоже обман глаз.

Но я обещал тебя спросить про то, что ты запомнил, и сейчас обещание выполню.

Нежило кряхтел п потел, н в общем-то все назвал правильно, что его спросили. И сам задал вопрос про того, чьи вещи лежа в той комнате, где и он поселен, но сам соседа не видит?

-И еще довольно долг его не будет, он сейчас на копях на том самом Ветренном Хребте. Старший сказал, что пока холодно, работа для него найдется там. В его занятиях есть особенность: лучше руду добывать в холодное время, а летом уже заниматься отделением ее от пустой породы. Это будут творить другие, а он приедет в Москву отдыхать от великих трудов по создания второго Ветренного хребта.

— — — — — —

Путный боярин еще несколько дней занимался с ним общими вопросами волшебства, а потом сказал, что видит в Нежиле способности к созданию лекарств, и, может быть, к врачеванию (это нужно проверять дополнительно, через полгода), а вот к производству красителей и добыче минералов-самые малые. Поэтому с завтрашнего дня занятия с ним будут проходить так: утром будет обучение лекарственным делам, а после обеда— общие понятия о волшебстве и освоение заклинаний. Еще ему будут даваться книги по волшебству, а он их будет учить сам, в свободное от занятий и работы время. А Вышата периодически будет спрашивать, что в них Нежило вычитал и как это понял. Через пару седмиц ему будут разрешать выходить в город, но перед этим еще расскажут о правилах поведения владеющего Даром.

-Я уже говорил, что когда два боярича поспорят и подерутся кулаками ,то, если никому кости не сломали и глаза на месте, то все считается делом житейским и само заживет. Серьезнее побиты— будет разбирательство, кто виновнее другого, потому что юные бояричи стараются показать, что они круче вареных яиц и едучее купоросного масла, так что всегда виноваты оба. Ежели в дело пошла магия— разбирательство обязательно. Ты мне не кажешься задирою, но можешь оказаться в сложной истории, когда бояричи другого клана многого хотят. И того им позволить не надо. Потому тебе покажу некоторые защитные заклинания. Скажем, набросился на тебя здоровенный остолоп из другого клана, которого и брусом не уложишь, а тем более кулаком. Тогда ты должен произнести предупреждение и применить заклинание, и не наоборот, а то тоже виноват будешь. Даже если задира по тебе Силу не использовал, но задирался и вел себя не подобающе, а ты защитное заклинание использовал, обычно тебя оправдают и оставят на мое решение, что с тобой делать.

Да, если ты защитное заклинание сотворил, противник или противники убежали, ты мне должен об этом сказать и как можно быстрее, не откладывая на утро или следующую седмицу. Конечно, то, что юные бояричи наделали, в колдовском просторе откладывается и еще седмицу видно, а иногда дольше, а прятать свои труды они еще не научились, так что все будет от глаз не скрыто, но на все солидные и сложные дела нужен запас времени, даже для того, чтобы подумать: а что сказать о случившемся? А мелочи уходят из памяти. Ты уже знаешь, что сказать слово можно так, что сказавшего убить захочется, а можно так, что душа расцветает. Особенно хорошо это у девок и баб получается, хе-хе.

Ладно, теперь расскажи мне про то, что я тебе говорил про волшебство как проявление восьми элементов сущего.

Нежило, увы, не смог. Как-то это не выходило. Вот про пять стихий сущего получалось, а восемь -увы.

— Не вещай нос, это уже высокая музЫка сфер. Даже если она тебе совершенно не дастся дальше того, что это есть и все на этом, магией заниматься ты сможешь. Просто часть дел у тебя не получатся именно из-за недоучета более высоких тонов музЫки сфер. Но две трети возможного ты сможешь точно. А вот выше -нужно будет стараться и постигать эту музЫку. Тем более, что клану нашему свежие силы понадобятся, да и другим тоже. Слабовато нынче с юным талантами стало. Если не случится большая внешняя война или междуусобица, то, надеюсь, доживем до рождения многих талантов магических и продвинут они нашу жизнь в лучшую сторону. Если таки ужасное до тех пор случится— не в первый раз такое происходило, воевать из последних сил. Для того и слово такое придумано: 'побоище', не бой и ни сеча, а побоище. Когда победили из последних сил, все, что могли на поле выставили и даже сверх возможного... Вот и когда-то вышла со мной история возле Черного Яра. Караван туда из Астрахани поехал и вез с собой, кроме того, что добытчикам требуется, еще и такую магическую субстанцию, что называется 'синий альмандин', она нужна для извлечения из тамошнего минерала нужной части. Потом ты это будешь изучать, что, как и для чего. А в то год случалась на Востоке в степях очередная большая война меж разными степными народами. Один народ, рекомый турхаудами, разбили, и уцелевшая от погрома его часть, кибиток тысяч около десяти, а вооруженного народа тысячи три-четыре ушла в наши пределы, за Волгу. Но о том, что они себе тихо кочевать будут или оседлое житье выберут, астраханскому губернатору князю Пронскому не сообщили, да и чиновники астраханские ей место не выделяли, они просто пошли головней, кого встретили, того убили, пленили, еще что сделали, одним соляным промыслам и рыбным нанесли большие убытки, да и другим тоже. И вот их вынесло на наш обоз, где сотни полторы народу было, и двое бояричей, чтобы за альмандином надзирать и разные мелкие дела делать, вроде как мокрые дрова в дождь разжигать и у подводчиков понос лечить. А у народа этого, турхаудами рекомого, была дурная привычка: в плен никого не брать из мужского пола. При налете на стойбище баб, конечно, пленяли, детишек, что ниже тележной оси тоже, все те шли на продажу. Иногда, но редко, кузнецов, шаманов и знаменитых богатырей, кто в плен попадали, тех тоже могли пощадить для отдельных надобностей. Но все, кто не бабы и детишки мелкие-следующего утра не видели. После битвы пленных тоже добивали. Вот мы и вскочили в трясину на сухом месте и в яму на ровном.

Все телеги квадратом поставили и приготовились обороняться до той смерти, что нам суждена, быстрой или не быстрой, уж как получится. А мы с Ратшей, это второй боярич, что был там, решили устроить нападающим, что сможем и успеем, колдовскими способами. И устроили, а что-сами сказать не могли: впали в полный упадок сил, и еще с седмицу валялись без сил, а первые два дня больше спали. Нас потом Старшие спрашивали, а что вы там делали, кого призвали и не продались ли Темным силам? Не помним оба. Так, что-то подводчики рассказали, кто что услышал и запомнил, и что увидели. По рассказам, слева народ как косою перерезало выше пояса, коней тоже порезало, но всякого по-разному, если конь невысокий ростом случился, то жив остался, а мощный и рослый -мог и без головы оказаться. А с другого боку на тургаудов черным пламенем полыхнуло, и тоже отчего-то больше по всадникам, чем по коням. Наверное, это Ратша все-таки черным пламенем работал, он коней любил, а я к ним равнодушен был— нужно и сажусь в седло или на телегу, и еду, пока надо. В общем, тургауды, увидев такую страсть, как ополовиненные всадники и других, в которых пламя вцепилось, как собака в спину, и горят они, пока не прогорят до нутра. Под это удар попал и их племенной шаман, пламя ему обе руки сожгло и от того они и скончался. Лицо, хоть и болью скорчено, но узнать можно, а руки сгорели почти начисто, а шуба его-рукава с руками в них сгорели, а на боках-ни подпалинки !Тургауды дрогнули и назад помчались. Говорят, что на всех такой ужас напал, что они дружно на топкий берег озера вылезли и там все и остались, кто еще не утопился сам, так следующие его в топь втоптали. Немногие оттуда ушли, но ненадолго, за ними войска пошли из Астрахани, и другое племя наняли, чтобы искали и находили. Желающих много было, чтобы турхаудам отомстить, даже за одну месть, без оплаты, а если еще и пленного или скота достанется, так и вообще за счастье считать можно.

Нас с Ратшей губернатор обласкал, и пока мы с себя приходили, еще и показывал разным гостям из степей, они на нас с ужасом смотрели и даже девок своего рода предлагали, чтобы от нас дети родились с такой Силой. Но Князь Пронский, что губернаторствовал, им в том отказал, дескать, дети от таких и самому государству нужны, незачем их семя другим отдавать. Тут государственные нужды с собственным состоянием удивительно совпали, мы с Ратшей потом друг другу признались, что могли и ничего не смочь. Может, и смогли бы, а, может, и нет. Идешь, бывало, и боишься, что нога сама подвернется и свалишься, как старец немощный. А как на высокое крыльцо взойти, так хоть ползи! По каменной мостовой идешь, как по иголкам или гвоздям в сапоге! А простейшие заклинания у нас получаться стали месяца через два. Это тот самый откат, про который я говорил на первой нашей беседе, когда магический исток вычерпывается, как колодец до мутной жижи на дне. Но все это можно счесть мелочью, недостойной долгого рассказа, ведь это часть дела нашего: творить волшебное и иногда во вред себе, а вот то, как с жизнью прощался, видя полчища вражеские, я того никогда не забуду, как и перехода от мирной степной дороги к безнадежности.