Любимый враг

— Можно мне называть вас Маргарет?

— Запросто.

— А я Кассио. Кассио Эйджел.

— Ну да. Я уже догадалась.

Он рассмеялся. Слава богу, а то я думала, что все гаяты, вроде Джервека, способны в лучшем случае только на скупые улыбки...

— Конечно. Извините за глупость. Мы с Юджином ждем вас в восемь. До вечера, Маргарет.

— Пока.

Я провожала их взглядом. Когда они добрались до вершины холма, Кассио уже откровенно опирался на руку спутника.

За спиной — стена из каменных блоков, увитых цветущим плющом. Слева — освещенная фонарем узкая мощеная дорожка, ведущая вглубь парка, справа — вид на темнеющую лужайку. Высокие кроны деревьев кажутся черными на фоне закатного неба. Чуть поодаль от накрытого стола — маленький фонтан с перекрещивающимися струями.

— Не хотите попробовать наших вин? Это легкие закуски, надеюсь, они придутся вам по вкусу.

— Пахнет аппетитно.

Джервек сосредоточенно разливал вино. Кассио, тоже весь в черном (любимый цвет гаятов?), поднял прозрачный бокал, глянул темными блестящими глазами.

— У нас в семье существует обычай, который не принято нарушать — первый тост за Веймарский лес.

— За лес так за лес, — согласилась я.

— За лес! — сказал и Джервек. Сдвинутые бокалы тоненько запели: этот звук продолжал звенеть в воздухе, медленно угасая, когда я сделала первый глоток. Терпкое, крепкое, густое — и горечь и сладость в одном бокале...

— М-м-м... дайте вон то... пирожное? Да.

Я откусила — да чего там откусывать? Облизнула с губ нежный тающий крем. Перехватила взгляд Джервека — он смотрел на мои губы. Я почувствовала, как внутри меня разливается тепло.

— Люблю поесть, — сообщила я принцу, провожавшему взглядом третий бутерброд: и что их такими маленькими делают? — А вы что не едите?

— Не хочется.

Я кивнула.

— Болели? Ничего, у Джервека быстро наберете вес — поневоле. У него так вкусно кормят. Вашего бы повара да нам на базу!

— Скучаете по своим? — спросил Кассио, крохотными кусочками отправляя в рот пирожное.

— Очень. Но полковник обещает скоро отправить меня домой.

— Еще бы, — с каменным лицом сказал Джервек. — Мне вовсе не улыбается сидеть и ждать, когда на мою голову свалится десант Бойцовых Псов с вашим Мастером во главе!

— Нервирует, — согласилась я. — Хотя лично я бы не отказалась.

— А ваши собаки... — начал принц.

— Псы! — поправили мы с Джервеком одновременно.

— Они действительно разумны?

— Да уж поумнее многих людей!

— И как вы этого добились? Вывели новую породу?

Я засмеялась.

— Если бы мы! Когда домашних собак завезли на Чандлер, и они скрестились с местными волками, что-то произошло — мутация, толчок... Ученые до сих пор об этом спорят. Это Чандлер... все Чандлер. А потом уж псы начали разводить нас.

— Как это?

— Псы же до сих пор не научились говорить. А общаться им хочется. Да и привязанность к людям у них, похоже, уже на генном уровне. Так что в свое время они начали выбирать из человеческих детенышей тех, кто наиболее способен к телепатии, эмпатии... Существует специальное обучение, его разработали позже. Но до сих пор считается необходимым, чтобы дети с обеих сторон росли вместе с самого рождения.

— Хотите сказать, что Чандлер — планета телепатов? — недоверчиво спросил Кассио. В сумерках раздался мягкий смех Джервека. Я отхлебнула еще. Нет, вино здесь ни при чем. Это Кассио так расслабляюще действовал на Джервека. А Джервек, в свою очередь, — на меня.

— Не пугайся, Кассио! Мастер-инструктор утверждает, что не умеет читать мысли. Так что все твои секреты останутся при тебе.

— Не все, — поправила я, ставя бокал. Что это? Сверчок? Чуть поодаль, в деревьях, осторожно пробовала голос птица.

— Не все? Что вы имеете в виду? Вы всё-таки читаете чужие мысли?

— Чужие эмоции. Пристрастия, антипатии, ощущения... Я могу, не видя вас, сказать, когда вы испуганы, взволнованы, возбуждены...

Теперь рассмеялся Кассио.

— Бедный Юджин! Он годами вырабатывал свой невозмутимый образ, а теперь приходит маленькая леди и грозится его разоблачить!

— Ну, не такая уж маленькая, — заметил Джервек, вновь откидываясь на спинку кресла — будто там, в темноте, подальше от меня, действительно чувствовал себя в большей безопасности. — Так вы все-таки опасны, Мэг...

— Разве что если использовать меня как живой детектор лжи на допросах. Не думаю, что чувствовать и не скрывать, что ты чувствуешь — опасно.

— У вас другой мир. Возможно, для вас это в порядке вещей. Традиции Гранда диктуют нам иной стиль поведения. Вряд ли мои солдаты поняли бы меня, если бы я стал вопить от страха, когда вы захватывали нашу базу на Гале!

Мы с Кассио с наслаждением захихикали, представив эту картину.

— А вы боялись? — поинтересовалась я.

Джервек задумался, покачивая в руке бокал. Принц подпер подбородок тонкой рукой. Темные густые брови, сросшиеся на переносице, темно-карие большие глаза... Я перевела взгляд на бледнеющее в сумерках лицо Джервека. Та-ак...

Джервек посмотрел на меня сквозь полуприкрытые ресницы.

— А вы узнаете, если я сейчас совру?

— Попробуйте.

— Эта странная смесь... Страх. Азарт. Отчаянье. Ответственность за жизни моих солдат. Я думаю, вы тоже это испытывали.

И, будто поставив точку, сделал большой глоток. Блеснул на меня глазами.

— Ну как? Экзамен сдан?

Я нежно ему улыбнулась.

— Вот видите? Ничего страшного!

Кассио хихикнул.

— Хотел бы я, чтобы вы погостили у нас подольше! Я все время пытаюсь понять, что чувствует этот бронированный орешек!

Джервек улыбнулся — плоховато что-то в этот раз у него получилось.

— Не советую, Кассио. Не надо. Не всякое знание приятно.

Легкий взмах длинных ресниц, взгляд — в свой играющий багрянцем бокал. Слова Джервека прозвучали как отповедь. И отповедь была принята.

— А вы не могли бы рассказать еще о Чандлере? — спросил Джервек. Правда, он и тут оказался верен себе, добавив, — если это не противоречит вашей присяге...

Я фыркнула:

— Интересно посмотреть, как вы используете в военных целях сведения о Холме Песен!

Мне было что рассказать, а им — что послушать. Может, я что-то и приукрасила, но блеск глаз Кассио и задумчивая улыбка, о которой сам Джервек, наверно, и не подозревал, того стоили...

Я отхлебнула вина — смочить пересохшее горло, и удивилась, что свечи почти догорели. Вот так разошлась... Стало прохладно. Нет, это Кассио передернул плечами — тонкая шелковая рубашка не спасала от ночного дыхания близкого леса.

— Поздно, — тут же сказал Джервек. — Кассио?

Я встала.

— Ох, и заговорили вы меня! Я здесь привыкла ложиться рано.

Мужчины поднялись следом.

— Благодарю вас, Маргарет, за прекрасный вечер, — церемонно сказал Кассио. — Это было...

— Поучительно? — посмеиваясь, подсказала я.

— Замечательно, — твердо закончил Кассио. — Спокойной ночи, леди Маргарет!

Так я уже превратилась в леди? Приятное обращение!

— Юджин, проводи свою гостью... Я сам! Ты же знаешь, я никогда не остаюсь один.

Горечь? Язвительность? Раздражение? Простившись с принцем, мы с Джервеком побрели по дорожке к 'моему' крылу замка.

Слева, от леса, веяло прохладой. Справа — теплом от тела идущего рядом мужчины. Все спали — кроме той, ночной, бессонной птицы...

Я остановилась у своей комнаты.

— Спокойной ночи, полковник?

Джервек молчал. Значит, спокойной. Я повернулась к двери.

— Подождите... — он коротко прикоснулся к моему плечу. — Я вам благодарен. Очень благодарен.

— За лекцию о Чандлере?

— За Кассио. Он первый раз... он давно не был так... таким живым. Спасибо. Спокойной ночи.

Четкий разворот — и нет его. А я-то настроилась на долгую подробную беседу о Кассио. Об его болезни. Об его отношениях с полковником Джервеком. Об... А, да что говорить! Спокойной ночи. Всем.

В сад я вылезла через окно — до чего же узкие у них окна, надо подсказать Джервеку! Выпрыгнула в мокрую траву. Воздух пах дождем и утренними цветами. Неохотно пробовали голоса птицы, пришедшие ночной на смену. Я засмеялась и бросилась вперед — сквозь туман, траву, кусты, деревья, вздрагивая от ошпаривающих кожу ледяных капель. Вымокла мгновенно, и бежала, бежала — вниз по склону к реке, потом вверх, по холму, к лесу; мышцы, застоявшиеся, замякшие от безделья, ныли и сладко пели. Вверх-вниз, нырок под низкие ветки, кувырок, горящее лицо охлаждает роса, подпрыгнуть, повисеть, ветка гнется, повернуться вполоборота налево-направо, позвонки хрустят, тянутся, тянется подрезанная раной мышца спины...

Я разжала пальцы и приземлилась перед запыхавшимся Кассио.

— А вы что?..

— Еле вас догнал, — сказал он, глотая воздух и слова. — Вы так... быстро... можно мне с вами?

Я рыскнула взглядом, принюхалась... а вот и телохранители за теми деревьями. Эти не запыхались. Пожала плечами.

— Да пожалуйста... бежим!

Так, вверх, вверх, мышцы немеют, врешь, одолеем... разве ж это горы, чихали мы на такие горы... Где там парень? Пыхтит, и что ему в голову пришло... Хорошо, из уважения к местным обычаям я надела шорты и майку, не оскорбить бы их высочество своей вульгарной задницей... Ага, здесь овраг, легко, без разбега... прыгнул. Неплохо, но свой темп я уже занижаю. Нажмем!

Вылетев на опушку, я оглянулась. Где он там? Ждать? Наклонилась, опершись о колени и переводя дыхание. Замок — вот он, рукой уже подать... Да где там Кассио? Я прошлась вдоль опушки.

— Кассио!

Зов утонул в тумане, как в вате. Так. Я пригнулась и нырнула назад, под ветки деревьев.

Кассио корчился на траве, хрипя и кашляя. Один их телохранителей поддерживал его, второй что-то негромко говорил в микрофон. Ч-черт... Я присела рядом, вглядываясь в пошедшее пятнами лицо парня.

— Что это с ним?

Мы помогли ему приподняться, но он так и остался стоять на четвереньках, хрипя и мотая головой. Звуки рвались из его груди, клокоча и взрываясь где-то внутри, выдох — кашель, до рвоты... Я положила ладонь ему на ключицы.

— Кассио... тихо... успокойся... дыши... вот так... дыши...

Я взлетела в воздух и в сторону, едва не врезавшись в дерево. Вскочила — над принцем склонился Джервек. Со всех сторон сквозь кусты ломились люди. Ну, наконец-то...

— Кассио, — торопливо говорил Джервек. — Сядь. Наклонись вперед. Хорошо. Доктор, быстрее!

Он поднял голову, сказал с яростью:

— Вы что?! С ума сошли?

Кассио вскинул руку, хрипя:

— Не-е... я сам... сам хо-отел...

— Молчи, — быстро сказал ему Джервек. — Дыши. Вот так.

Я поглядела на сомкнутые над Кассио спины. Хорошо. Ухожу.

Джервек пришел через несколько часов. Остановился в открытых дверях моей комнаты. Сказал официально:

— Приношу свои извинения. Вы не ушиблись?

Я демонстративно потерла плечо.

— Значит, обвинение в покушении на гаятского императора с меня снято? Извинения приняты. Можете идти.

Он, конечно, не сдвинулся с места. Оперся рукой о косяк, точно перед ним лежала невидимая граница, которую не следует пересекать.

— Мне действительно жаль, — сказал более мягко. — Я очень испугался за Кассио.

— Как и в прошлый раз?

Джервек смотрел непонимающе. Я слезла с кровати, подошла к нему.

— В прошлый раз. Когда вы меня взяли в плен. Вы тоже испугались — за Кассио?

Он глядел на меня и молчал. Я требовательно ткнула его пальцем в грудь.

— Ну же, Джервек, скажите! Ноль-штрих-один — что это? Вы мне должны, скажите!

Не сводя глаз с моего пальца, нацеленного ему в грудь, Джервек разжал губы:

— Император в опасности.

— А ноль-штрих-ноль? — спросила я, уже зная ответ.

— Император мертв. Это все, что вас интересует? — спросил Джервек с досадой.

Я отошла и с ногами забралась на кровать.

— Не все. У меня много вопросов — почему, когда, как? Но вы же на них не ответите.

Этот его жест я переводила 'сожалею, но...' Джервек помолчал и сказал нехотя:

— Пришло сообщение: начался обмен военнопленными. Вылет в столицу в пятнадцать ноль-ноль.

Я подпрыгнула.

— И это сейчас, когда началось самое интересное?

Джервек улыбнулся.

— Оставайтесь, — сказал легко.

Я поглядела с подозрением:

— Что-то вы слишком быстро согласились... Нет уж, домой так домой! Я действительно соскучилась. Вы дадите мне попрощаться с принцем?

— Обратное он бы мне не простил. Собирайтесь.

— Мне очень жаль, что вы улетаете.

— Мне тоже, — искренне сказала я.

Мы стояли на посадочной площадке. Втроем, если не считать стаховских телохранителей — а их за людей и так никто не считал.

— Повар Юджина упаковал вам в дорогу небольшой гостинец. Те пирожные.

Я поглядела на Джервека. Он смотрел на меня — но как бы сквозь. Ветер перебирал его волосы.

— Наверное, уже завтра вы будете дома. Вы рады?

— Да, — сказала я, подумав. Днем раньше мне бы думать не пришлось.

— Ваше высочество, время...

Как там у них прощаются? Принц взял мою руку. Коснулся ее губами.

— Я был очень рад познакомиться с вами, леди Маргарет. Джервек много про вас рассказывал, но вы оказались гораздо интереснее. Может, когда-нибудь, когда все это закончится... Вы повторите ваш визит?

— Ну, если полковник вновь так бездарно замаскирует базу...

— Считаете, это было бездарно? — наконец подал голос Джервек. Солнце било мне в глаза и я сощурилась.

— ...или я так же бездарно попаду ему в плен. До свидания, полковник.

Заложив руки за спину, он молча поклонился.

Земля отпрыгнула от нас, как мячик. Я смотрела вниз. Две крохотные фигурки уходили с площадки. А ты ожидала, что они будут махать тебе вслед мокрыми от слез платками?

* * *

*

Я вжалась в угол — и потому вошедший увидел меня не сразу. Если бы у него были не такие зоркие глаза (или мне повезло больше), он бы вообще меня не заметил.

Но мне не повезло.

Мы застыли — каждый на своем месте. Я боялась не то что перевести дыхание — моргнуть, а неподвижность все длилась и длилась, и мало-помалу до меня начала доходить вся абсурдность ситуации: Пес и гаят смотрят друг на друга сквозь прорезь прицела, и оба живы, оба все еще живы...

— Так, — сказал он, и я все-таки вздрогнула, но курок, к счастью, не нажала. — Этого-то я и боялся.

Я опустила бластер, ощущая не облегчение — усталость. Сказала вяло:

— Я тоже очень рада видеть вас, полковник.

Попыталась сесть поудобнее и невольно охнула. Джервек закрыл дверь. Вспыхнул свет, я сощурилась. Джервек изучающе осмотрел меня, как бы сверяя со своими воспоминаниями. Перекинул оружие на плечо, огляделся по сторонам и сказал нехотя:

— Вы ранены.

Факт был очевиден, и я не собиралась его оспаривать. Прислонившись затылком к стене, уставилась снизу на Джервека. В жизни не видела более задумчивого человека.

Наконец он зашевелился. Протянул руку.

— Дайте сюда бластер.

— Э-э-э... зачем?

— Мне спокойнее, когда он у меня.

— Мне тоже — когда у меня, — пробормотала я, но бластер отдала. Скорее всего, он меня не пристрелит, как раненную лошадь — во всяком случае, сейчас.