Слегка ошалев после всего этого, я сидела... Сидел за коммом и листал архив груза с Земли. Похоже, эти саруты ограбили пару музеев и несколько рынков с каждого континента. Такой дикой мешанины произведений искусств, музейных реликвий и базарного ширпотреба я не мог себе даже вообразить. Внезапно, промелькнуло что-то яркое, и я не поверил собственным глазам. Бурнусы, шальвары, юбки, шали, золотое шитье и цвета, настолько сочные, что после окружающей серости нестерпимо резали взгляд. Похоже, рынок в Египте тоже почтили вниманием. Я глаз не мог отвести. Костюмы для танцев... Мужские, женские, украшения... И всего этого несколько десятков комплектов.
— К этому еще идут файлы с этнической музыкой, мы подумали, может это какое-то ритуальное облачение...
Ммать! Ну, нельзя же так резко!
— Аккуратней! — Капитан практически поймал меня у пола. — Простите, я стучал, Вы не ответили. Видимо были поглощены работой.
Вновь усаживаясь за стол и пытаясь вытащить сердце из пяток, я прохрипел:
— Вы испугали меня.
— Еще раз, простите.
Надо же, улыбается виновато, а глаза смеются. Ах, так... Ну, держись...
— Капитан, раз уж Вы так удачно зашли... — Я не представлял себе, под каким соусом, но мне смертельно хотелось заполучить их. Жизненно необходимо. — Я бы хотел попросить, нельзя ли мне... Некоторые из этих вещей... Они...
— Они напоминают Вам о доме?
— О лучшем, что было у меня там...
Капитан, помолчав и что-то увидев на моем лице, спокойно сказал:
— Составьте список, я распоряжусь.
Глава 7. Зов.
Из дневника Рива Тонга.
Итак, в нашей команде появился спец по планете СС ?4. Идеальное прикрытие для парня из лабораторий сарутов на мой взгляд. Видимо изменения не коснулись его личности, по крайней мере, мне так кажется. Повезло ему. Да и нам выгодно получить доступ на аукцион Рикос.
А малец хорош. Никогда таких волос не видел, глаз не мог отвести, чуть не спалился. Что-то не кажется он мне готовым к комплиментам. Глаза холодные, серые, как тучи над Ауросом. Даже не улыбнулся ни разу. Причем, я не один на него пялился, полкоманды слюнями изошла. А он весь как замороженный, будто и не видит никого.
* * *
Я утонул. Меня погребли под собой горы барахла с родной планеты. Эти, которые саруты, цензурных слов на них нет, видимо сгребли все вещи одним чохом, ни тебе пометок из какого региона, ни тебе сопровождающих записок. Единственное, что сделано — качественная, детальная съемка объектов, так что пришлось делать разбор с самого начала. Явно музейные вещи в одну сторону, рыночный ширпотреб в другую, спорные и непонятной ценности в третью. А еще нужны были описания и характеристики с исторически-этническим уклоном. Я представил объем работы и умер, тут мне лет на пять занятий. Пошел с этим вопросом к капитану. Он в ответ: делай как надо, продавать не горит, а в цене ощутимо выиграем. Ну, хозяин — барин, а мне только удобней.
Пока ходил по кораблю туда-сюда, ну не по всему кораблю, только по уровню СИ, ни ниже, ни выше не совался, решил заглянуть на камбуз или как это у них называется. В кухне возился один парень, такой же темненький, как и в основном все здесь. Кстати, жгучих брюнетов мне пока не попадалось, все в русо-каштановой гамме, ну ещё светленькие иногда мелькают. И рыжих тоже нет. Наверное, потому и смотрят на меня иногда, что цвет волос непривычный. Хоть я их и не распускаю, нечего гривой трясти, может, у них не приняты длинные волосы у парней, все вон стриженые. Как бы там ни было, а менять прическу я не собирался. Мне нравится, а остальные как хотят.
— Привет. Меня зовут Алис.
Тот в ответ улыбнулся.
— Я — Уго. Привет. Так-то я механик, но сегодня моя очередь готовить. Да ты проходи, садись.
— А вы что, по очереди готовите?
Осторожно примащиваясь на край стула, я с любопытством крутил головой по сторонам. Кухня как кухня, пусть и инопланетная, с кучей непонятных прибамбасов, но вполне узнаваемая. Симпатичный механик-повар крутился вокруг огромного чана с каким-то варевом и периодически посматривал на меня с улыбкой.
— Обычно нет, просто месяца полтора назад наш повар сошёл на Соросе. Там такая трагедь была... — Уго театрально закатил глаза. — Он со своим парнем расплевался, сказал, что с ним даже на одной планете не останется, не то что на корабле. И сошёл. А мы теперь по очереди готовим. Ну, кто умеет, конечно. Хотя некоторые так умеют, что лучше бы не умели вообще.
Парень натурально погрустнел, видимо прецеденты были жестокие. Он продолжал хлопотать, я — оглядываться и попутно задумываться. Повар расплевался с парнем? Любопытно, у них практикуют однополые отношения? Судя по тому, как походя Уго вывалил эту историю на неподготовленного меня, такое здесь в порядке вещей. Мысленно пожав плечами, я принял информацию к сведению и задвинул на дальнюю полку в мозгу. Тема инопланетного интима хоть и была любопытна, но сейчас меня мало трогала, своих проблем выше крыши, а гомофобом я отродясь не был. И потом, я пока в принципе в их мироустройстве не разбираюсь, может это как раз норма? Женщин-то на корабле я не видел, одни мужики кругом.
Кухня была большая, хотя у них всё тут большое, вот и столешницы для меня высоковаты. Но я тут на общем фоне вообще мелко выгляжу. Вернувшись к столу, Уго нарезал огромный кусок выловленный из чана мяса большими кусками.
— Алис, а ты что хотел-то?
— Хотел спросить, у вас комплексные обеды или возможны варианты?
— А?
Он недоумённо вскинул на меня взгляд, и я украдкой вздохнул. Жаль, похоже мое чувство юмора и здесь не оценят.
— Могу я узнать, что будет сегодня на ужин?
— А-а, я буду готовить кизляр.
— А? — теперь я изображал эхо.
— Ну, кизляр, мясо кизов в маринаде. И таип. У нас его любят, хоть каждый день давай. Да и полезны овощи для организма.
Вот терзают меня смутные сомнения...
— А таип — это такое зелененькое пюре?
— Да! Очень вкусное и полезное. Для мужчин самое оно.
Уго подмигивает и довольно жмурится, всем своим видом показывая не верящему мне, что эта полезная хрень просто невероятно вкусна. И если с первым я готов согласиться, то второе — однозначно вызывает недоверие. Ибо память об обеде покидать меня не спешила.
— Уго, а нельзя мне что-то другое поесть? А то мне как-то не по себе от вашего меню. С непривычки тяжело, наверное. Может фруктов каких или еще чего...
— Не знаю, посмотри в том шкафу. Мы последний раз на Соросе закупались, там любят зелень. Но странные у них какие-то овощи, нашим не очень понравились. В левом отделении то, что можно есть сырым.
"Тот шкаф" оказался холодильником размером два с половиной метра в высоту на три метра в длину. И чего там только не было! Всех форм и расцветок, просто непознанный рай для гурмана. Я с головой закопался в холодильник, чуть не мурлыча от восторга. Перенюхав все, что было слева, отобрал себе нечто, пахнущее клубникой, правда размером с яблоко, сгреб пару фиолетовых 'ананасов' со знакомым кисленьким ароматом, и счастливый выпал наружу.
А там картина маслом: полкоманды стоят и странно так на меня смотрят. А я виноват, что у меня рук не хватило и похожую на виноград ветку пришлось в зубы брать? Это же не повод так таращиться! В общем, под этим артобстрелом, я поблагодарил Уго и, не поднимая глаз, свалил по тихой к себе в каюту.
Но до каюты не дошел. В смысле дошел, но не сразу. Сразу я заблудился. Где-то не там свернул и вот, пожалуйста, иду не зная куда, весь перемазанный в соке, кстати, 'клубничка' просто прелесть, надо было больше брать. "Виноградик" тоже вкусный оказался, и почему-то пах ванилью,хотя по вкусу напоминал грушу, а я их очень люблю. Так вот бреду я по коридору, навстречу по закону подлости никого, чтобы дорогу спросить, и тут... Как против шерсти погладили, аж передернуло. И мурашки толпой по позвоночнику, и стон чей-то, еле слышный. И главное нет же никого, и дверей нет!
Снова, полный муки стон, уже чуть громче. Да что за нафиг! Где? Где?! Я как юла кружил по коридору, практически принюхиваясь. Вот! Снова стон, левее... Еще поворот, я почти бежал. Пеленг уверенно вел меня вперёд. И вот за очередным поворотом я уткнулся носом в дверь. Обычная дверь, незапертая, защелка не в счет. Я открыл ее, помедлил и решительно шагнул в полумрак. Вот мне кажется, или правда стон я слышу у себя в голове? Сейчас к нему примешивалось нетерпение и сумасшедшая радость, и безумная надежда... И этим одуряющим коктейлем меня почти сбивало с ног. И вдруг всё пропало!
Идя по коридору и рукой придерживаясь за стену, я пытался понять, какого черта меня сюда затащило? Так бежал, чуть 'ананасы' не растерял, а сейчас, когда стон стих, я будто очнулся. Остановившись в раздумьях посреди непонятно где, я методично дощипывал 'виноград'. И тут снова накатило... Опять ознобом по спине, аж волоски на руках дыбом встали. Но теперь главной нотой была тоска, и такая беспросветная, что я с трудом удержался, чтоб ни взвыть за компанию. Мне тоже было что оплакать, жаль не было, кому поплакаться. Я осел прямо на пол, нежно баюкая 'ананасы', и, закрыв глаза, изливал свою тоску, вторя чужому горю.
Прощай, мой мир, вряд ли я увижу еще, как Солнце садится в багровые волны...
Прощай, тетя Агата, не любя, ты выполнила свой долг перед братом, выполнила, как сумела. И пусть ты едва не сломала меня своей заботой, все равно спасибо тебе...
Прощай, моя жизнь, которая кончилась, так и не начавшись...
Прощайте, мои мечты, хотя вас и не было, была лишь одна — вырваться. И вот я вырвалась...
Прощай, Алиса...
Одинокая слеза мягко прочертила свой путь по щеке.
* * *
Я не знаю, сколько просидел у этой стены, но все это время чье-то тепло утешало меня. Когда я совсем очнулся, внутри меня зрела, крепла уверенность, что все будет хорошо. Что сейчас я стою на пороге, и стоит лишь сделать шаг и прекрасный, ласковый, необъятный мир примет меня с любовью.
Ушло чувство чужого присутствия, но остались нежность и понимание: разделившие горе, никогда не будут врагами.
Странно, но я легко нашел дорогу к себе из этого тупика. В голове будто поселился умный ежик, указывающий путь, и мне просто оставалось следовать за ним.
Придя в каюту, я доел свои многострадальные 'ананасы' и со свежими силами уткнулся в архив. Увлекшись, я умудрился уработаться до точек в глазах. Поздно, все спят, кроме вахтенных, на корабле — условная ночь. А я смотрю на коробку, что принесли вечером. Хорошая такая коробка, большая. И в ней, согласно списку, моя мечта: черные шелковые шальвары с боковыми разрезами, зеленый газовый пояс, браслеты на руки...
В комнате сумрачно, мягкими волнами плывет музыка, тело вслед за ней, то гнется в истоме, то резкими движениями заставляет перебором звенеть монисто, то замирает, скованное сладкой судорогой... И вновь, руки, пальцы, бедра — все подчинено ритму. Волосы огненным вихрем вспарывают воздух, прозрачной вуалью окутывают лицо, потоком лавы струятся по полу, послушно следуя воле танцора. И вновь, струны ситара в темноте поют о любви...
Глава 8. Проишествие.
— А я ему говорю, да пошел ты, Зару, лесом, ты мне не муж, чтобы я такое терпел. Да и мужу я бы подобное не простил... Алис, привет, заходи. Мы тут с Ниро парней обсуждаем. — Уго, стоя у плиты, что-то помешивал в большой кастрюле. — Помнишь Ниро? Он еще сидит за столом рядом со мной на ужине. Ниро у нас самый лучший боец. Снайпер! Круче только капитан.
Уго с улыбкой нахваливал Ниро, высокого, мускулистого парня со светлым ежиком волос на голове. Тот в ответ лукаво жмурил карие глаза, да в уголках губ таилась усмешка.
— Привет, Алис. Слушай его больше. Уго у нас на корабле первый стрелок, даром, что механик. Капитан его всегда отличает, а он врать не станет. В отличие от этого болтуна. — Ниро, чуть потянувшись, взлохматил волосы друга. На что, тот , отскочив, зашипел диким котом.
— Ниро, ё-моё, не порть прическу, я час на нее потратил, а теперь на куст похож! Ё-моё, щас все брошу, и будешь сам доваривать.
— Ага, Уго послал Зару и вновь вышел на охоту! — Ниро хлопнул пару раз в ладоши. — Так его! А может, простишь?
Чуть склонив голову на бок, Ниро вопросительно выгнул бровь. Уго фыркнул.
— Ага, аж упал, торопившись! Этот кобель будет блудить направо и налево, а я его прощай? Нахер. Я себя не на помойке нашел, чтоб такое позволять. Хочет гулять — пусть гуляет, но без меня. Алис, скажи, я прав?
Прикольно я за 'ананасами' сходил. В очередной раз, выпав из рабочего транса, я понял — если не передохну, то 'пере' придется заменить на 'с'. Решил сбегать до камбуза, так как обед благополучно пропустил, потонув в своем архиве. И вот, зарулив в сию обитель, нарвался на разбор полетов. К слову, весьма увлекательный.
— Алис?!
— А?
— Прав я или нет?!
— Конечно, прав. — И я действительно так считал. — Я конечно не так опытен, чтобы давать советы, но думаю, если он не ценит тебя, то на фига тебе такое счастье?
— Воот!!! — Уго торжествующе замахал руками. — Алис понимает, что я прав!
— Ты сейчас зашибешь кого-нибудь. Прав ты, прав. Успокойся.
Ниро уже откровенно ржал, отбиваясь от друга. Тот наскакивал, норовя вымазать ему ложкой нос. Ниро уворачивался, хохоча во все горло, а я смотрел и завидовал белой завистью, с удивлением чувствуя, как губы неуверенно, настороженно, но растягиваются в улыбку. Пусть даже на полноценную улыбку она еще не тянула, но однозначно это был прогресс.
— Уго, ты же вчера готовил, почему тогда снова на кухне?
— Алис, поверь моему опыту, лучше я сегодня отдежурю дополнительно с Ниро, чем потом завтра весь день просижу в туалете.
— Эй! А вот это наглые инсинуации! Если тебе в тот раз не понравился хоч — это не значит что я плохо готовлю!! — Казалось, Ниро был оскорблен до глубины души. Но глаза его смеялись, и губы чуть подрагивали, пытаясь сдержать улыбку.
— Ниро, я не говорю, что мне не понравился твой хоч. — Уго закатил глаза в притворном недоумении. — Я говорю, что предпочитаю свой туалет и комфорт в процессе, а не беготню в судорожной попытке отыскать незанятую кабинку и ругань в очереди. Тебя ж тогда едва не обвинили в саботаже и капитан лично запретил тебе готовить хоч. Или ты забыл месячную вахту в прачечной?
— Ну, все, Уго. Ты труп!
Все. Я больше не могу. Парни гонялись друг за другом по кухне, сшибая посуду и овощи со стола, а я загибался от хохота. Слезы текли из глаз, воздуха не хватало, но я никак не мог остановиться. Я уже не помнил, когда смеялся так в последний раз. Да и было ли это?
* * *
Оставив ребят наводить порядок на кухне, я направился к себе, но... Ноги сами понесли меня в знакомый тупик, хотя я не смог бы объяснить, что хотел там найти. Просто чувствовал, что надо. И даже не просто надо, а что я опаздываю.
Моя торопливая ходьба сменилась на бег, и знакомый поворот уже приближался, когда резкий рывок впечатал меня в стену. Всей спиной ощущая тяжелое тело, плотно прижимающее меня к поверхности, не имея возможности не то что отодвинуться, даже вдохнуть поглубже, я чувствовал, как меня охватывает паника. Попытки вырваться лишь привели к тому, что мои руки оказались заломлены назад. И мне пришлось встать на цыпочки, чтобы хоть немного облегчить боль.
