Нежданно-негаданно...

Просунув руку под забор в нужном месте, Михаил достал оттуда согнутый из толстой проволоки крюк-ключ и, просунув его в дыру в калитке, отпер засов и зашел внутрь — после чего положил крюк на прежнее место. Дойдя до крыльца, достал из щели над косяком ключ и отпер дверь. Зашел домой, разулся, разделся и повесил куртку на крючок у двери. Кинул портфель на полку и пошел осматривать дом...

Как показалось в первый миг, дом был тем самым, что он помнил по детским воспоминаниям... однако уже со второго взгляда бросились в глаза некоторые различия. Во-первых, не было двух печей-голландок, которые клал его дед, еще в деревне бывший хорошим печником и получавший за это неплохие деньги! Дед сейчас жил в доме у старшей сестры Михаила, с детьми сидел пока родители работали, но это имело мало отношения к делу. Самое главное — что одной печи и вовсе не было, а вместо второй, на кухне, была кирпичная труба с пристроенным к ней водогрейным котлом. Вот тебе и раз! В его реальности на котел перешли лишь в 1972 году — вместе с тем разобрав печь в комнате и приспособив кухонную в качестве трубы. Но здесь все было иначе... И, долго не раздумывая, Михаил приступил к растопке котла — благо, что хорошо помнил, как пользоваться такими 'раритетами'... Сначала заглянул в расширительный бачок и убедился, что воды достаточно, выгреб остатки золы в ящик, открыл шибер и приступил к растопке. Котел, правда, был не совсем таким, какой был у них когда-то, но это не имело особого значения. Принцип-то в них во всех был один — так что спустя несколько минут он уже весело разгорался. Скоро по трубам пойдет тепло, что надо будет обязательно проверить, а пока можно было изучить и дом в целом...

В остальном особых различий, впрочем, не было. Те же самые, многие еще довоенные, металлические кровати, шкафы и комоды, сделанные дедом деревянные табуреты, совсем еще новенькие трельяж, пара кресел и прикроватная тумбочка. Та же дровяная плита на кухне и тот же холодильник 'Север'. А вот телевизор оказался совершенно другим — вместо старенькой 'Весны' в комнате стоял совсем незнакомый телевизор со странным названием 'Спутник', который при этом выглядел несколько современнее того, что он помнил из своего прошлого. Заинтересовавшись этим вопросом, Михаил быстро разыскал паспорт на телевизор и с удивлением узнал, что он произведен в 1965 году какой-то одноименной саратовской артелью, что вызвало откровенное удивление. 'Артели' было каким-то полузабытым воспоминанием из прошлой жизни — когда-то он что-то слышал про существование при Сталине негосударственных организаций, производивший всякий ширпотреб вроде чашек с кастрюлями или пироженных с мороженным, но0 чтобы там делали телевизоры? Этого он не ожидал совершенно!

Впрочем, самый большой шок ожидал его позже... Когда, притащив из колонки пару ведер воды и растопив плиту, Михаил поставил на нее греться кастрюлю щей и кипятиться чайник и, зайдя в комнату, мельком глянул в зеркало трельяжа...

Это был не он! Точнее, не совсем он! Пацан в зеркале хоть и был очень похож, но не заметить различия было невозможно... Другой цвет волос — почти блондин вместо 'темненького'. Немного другой разрез глаз и немного другая форма носа. И хоть достаточно значительное сходство и было, но оно было примерно на уровне сходства меж собой двух братьев. Даже не близнецов!

— Твою мать! — удивленно таращась на себя в зеркало, произнес Михаил.

Разыскав в шкафу документы, он заглянул в свой паспорт, и тут его ожидало еще одно удивление. 27 июня 1949 года — такова была его дата рождения в этом мире. На два дня позже, чем в его реальности!

— Твою мать! — еще раз выругался Михаил.

Будь сейчас в доме батя, он бы наверняка отвесил ему подзатыльник за те ругательства, которые он изверг после осознания того, что он-то и не совсем уж он... Хоть по нынешним меркам он и был человеком современных взглядов, считающим, что воспитание должно вестись путем убеждения и разъяснения, но от подзатыльника в 'особых случаях' оно все равно не спасало. Но сейчас батя был еще на работе, а потому можно было особо не таиться... Блин, а ведь родители неизбежно заметят произошедшие с ним изменения! И как он станет им все разъяснять?

Помыв рук в древнем умывальнике с 'пипкой', Михаил уже думал садиться за обед, когда скрипнула дверь, и в дом из сеней буквально влетела Машка, его младшая сестренка, нынче — студентка электромеханического техникума, будущий технолог по металлообработке. Позднее она работала в цеховом техбюро авиазавода...

— Привет, Миш! — скинув с себя одежку, забежала на кухню Машка. — Как там, в школе?

— Привет, Маш! Да все отлично, по физике и трудам пятаки получил. У тебя-то как дела?

'Блин, какая ж она все же молодая еще', — глядя на сестру, думал тем временем Михаил. Шестнадцать лет еще — тоже, как говорится, вся жизнь впереди... Девчонка-девчонкой еще, со своими мечтами и верой в светлое будущее и в неизбежное торжество коммунизма. Кто не может и подумать о том, что когда-то придется бросить работу на заводе и идти работать в лифтерку, среди крыс и тараканов, и считать каждую копейку, экономить на всем, на чем только можно... Суки! Сколько судеб поломают эти буржуйские выкормыши! Пристрелить бы к чертям собачьим 'комбайнера' с его прихлебателями! Устроить гадам новые 'сталинские репрессии', про которые станет так модно верещать на закате Советской власти!

— А что может у меня не так быть? — хитро прищурившись, усмехнулась сестра. — Как всегда все прекрасно! О, супец готов! — увидев на столе парящую кастрюлю со щами, обрадовалась сестра. — Ты свинью с курами кормил?

— Нет, не успел еще, — осознав, что совсем и забыл про то, что у них в эти годы скотина была, ответил Михаил.

— Я тогда сейчас сбегаю, а ты пока щей налей, — ответила Машка.

Минут через десять Машка зашла домой — заодно, запустив прибежавшую домой свою тезку-кошку. Собак они никогда не держали из-за того, что мать Михаила их терпеть не могла, а вот кошки были всегда. Да и в частном доме без кошек никуда — а то быстро мыши разведутся! Дальние потомки этой кошки будут жить в их с женой доме и в 90-е. К счастью, они были не особо-то 'плодовиты', принося 2-3 котят в год, а как хороших крысоловов их всегда хорошо разбирали...

Быстро раздевшись, машинально, явно по привычке, пощупав трубу отопления и помыв руки, сестра выложила из авоськи буханку вкусно пахнущего серого хлеба, уселась за стол и начала уплетать щи так, что Михаил даже удивился!

— Жрать хочу как волк, — между делом прокомментировала Машка.

Наконец, дообедав, сестра поставила тарелку в мойку и, налив миску тершейся под ногами кошке, убежала в комнату, а Михаил, не торопясь доев, так и продолжал сидеть за столом, раздумывая над всем произошедшим... То, что он в другом мире — можно даже и не сомневаться. Как бы антинаучно оно не звучало, но это означает лишь то, что современная наука пока попросту не достигла нужного для понимания подобных вещей уровня. То, что он — не совсем он, это тоже вполне понятно логично. Обыкновенная теория вероятности — малейшее отличие истории может привести к тому, что вместо одного человека родится его потенциальный брат или сестра. Вон Машка, кстати, тоже несколько иные черты лица имеет, тоже явно 'сестра его сестры'. А вот старшее поколение, кто родился до войны — они все те же самые, хотя судьбы некоторых явно сложились немного, взять хоть того же Василия Афанасьевича... Эх, интересно, как в этом мире живут-поживают 'товарищи' Андропов с Горбачевым? Может быть, благополучно сдохли в войну? Хотя что-то подсказывало, что оно не тонет... Сидят поди где-нибудь при должностях и точно также, как в его прошлом, потихоньку планируют антисоветский переворот.

Впрочем, вопрос сейчас не в этом... Прежде всего, ему как-то надо будет легализоваться и не допустить глупых проколов, а с учетом трех с лишним десятилетий опыта последующей жизни это будет не такой уж простой задачкой, придется быть максимально осторожным и осмотрительным. Во-вторых, надо будет как-то все объяснить родителям — уж они-то произошедшие изменения заметят неизбежно. И как им все доказать? Научными знаниями, которых у него не было и в принципе не могло быть? Пожалуй, что да... Вариант не стопроцентно надежный, но лучшего просто не придумаешь. По крайней мере хватит для того, чтобы его выслушали и сразу после этого на Алтынку не отправили... Можно, конечно, пытаться предсказать будущее — но что он сможет привести в качестве гарантированно надежного факта, особенно с учетом изменившейся истории? Какие-нибудь природные катаклизмы? А не помнит он ничего такого по ближайшему времени!

Ну и самое главное — как быть дальше? Допустим, с личной жизнью он уже определился — дождаться той, кто и в той жизни стала его женой. Хотя тут тоже могут проблемы быть — разум-то взрослый, а вот гормоны детские. И если одноклассницы и воспринимались как еще дети, то вон уже на ту же физичку он уже и впрямь пялиться начал... Нет уж, нафиг-нафиг, никаких девушек. Как-то в свое время шесть лет без них обходился — обойдется и одиннадцать. Вопрос закрыт! Но вот с другими вопросами было посложнее...

Взять хотя бы учебу... При наличии желания он сейчас смог бы, немного повторив материал, сдать экстерном весь университетский курс и вместо пяти лет отучиться, допустим, два. Потом сборы — и вперед, на работу... Только сможет ли он тогда устроиться на то же место работы или даже хотя бы на тот же завод? Тут-то менять ничего Михаилу не хотелось! Прошлая работа была ему вполне по душе. Как говорится, инженер-конструктор — это призвание. Создавать новую технику... Особенно при наличии послезнания о том, где и что будет сделать правильно, а что окажется тупиковым направлением. Тут, глядишь, и ведущего инженера получишь не через двенадцать лет, а уже через пять, а там уж и того выше карьеру сделать можно будет, диссертацию защитить...

Вот только хорошо мечтать о чем-то тогда, когда ты и впрямь семнадцатилетний пацан со святой верой в светлое будущее и в торжество коммунизма, когда даже дуболомство того же Хрущева кажется всего лишь досадной ошибкой на этом пути, которую рано или поздно неизбежно устранят... А когда ты почти пятидесятилетний мужик, кто повидал и деградацию советской идеи, и развал СССР, и невыплаты зарплат, стоящие заводы и бандитский беспредел на руинах сверхдержавы? Увидал рассуждающие о 'кровавом режиме' пьяные рожи в телевизоре и продажных чиновников и политиков, готовых целовать в жопу геополитических врагов и орущих про 'американских друзей'? Спокойно жить и надеяться, что этот мир минует та участь? А если нет? Что тогда? Второй раз увидать нечто похожее — только, может быть, позже на десяток лет?

Или, вдруг вспомнил Михаил, спокойно жить, зная про то, что в начале следующего десятилетия в городе появится убивающий девушек маньяк и не сделать ничего, чтобы заранее уничтожить мразь? А ведь один из трупов найдут буквально в нескольких кварталах от их дома! Нет, жить как прежде уже не получится... Даже в мелочах, не говоря уже о вещах более масштабных и серьезных — таких как судьба страны. Так что его жизнь неизбежно станет совсем другой — и потому уже сейчас предстояло определиться с планом действий. Что, когда и как делать. Поставить перед собой четкие и ясные цели, наметить пути к их достижению и начать двигаться в нужную сторону...

— О чем задумался-то? — зайдя на кухню и взглянув на сидящего с задумчивым видом напротив пустой тарелки брата, поинтересовалась Машка.

— Да так, о всяком, — неопределенно ответил он.

— Про Ленку свою что ли думаешь? — усмехнулась сестра.

— Да нафиг мне эта Ленка? — машинально ответил Михаил. — Я за ней бегать не собираюсь! Тут поважнее дела есть...

— Вот как? — удивилась сестра. — Это правильно! Воображуля она — как есть воображуля. А что за дела-то хоть?

Ну да... Так и есть — хотя, с учетом прошедших лет, свою первую любовь Михаил бы охарактеризовал более коротко и емко. Стерва... Редкостная стерва — за то с хорошей способностью манипулировать мужиками, в этом ей точно не откажешь. Не стань она налево бегать — поди еще не один год прожили б прежде, чем его бы все окончательно доконало... А ведь еще тогда его и родители предупреждали, и обе сестры о ней не лучшим образом отзывались — но разве он стал бы тогда кого слушать? Восемнадцать лет, ума нет...

— Да думаю, Маш, как дальше жить, — уклончиво ответил Михаил. — Школу ж заканчиваю скоро... Надо о дальнейшей учебе, о работе думать...

— Так ты же, вроде, решил уже все? — спросила сестра.

— Ну типа того, — усмехнулся Михаил. — Но надо ж окончательно понять, что все правильно задумал?

Ну да, с поступлением на физический университет он решил еще перед девятым классом — потому и пошел учиться дальше. Была у него такая еще детская мечта — стать инженером, а потому на счет поступления на физфак все было практически предопределено. А поскольку в это время была на подъеме электронная промышленность, это было одно из самых популярных и востребованных направлений, то и с выбором конкретной специальности особых вопросов не возникло...

Но сейчас, конечно, его интересовало совсем не то... Сейчас перед ним стояли вопросы куда более важные, но пока все же не особо срочные, а потому нечего отвлекаться и обращать на себя ненужное внимание.

Придя к такому выводу, Михаил встал из-за стола, убрал грязную посуду в мойку, подкинул в котел немного угля и пошел в комнату... Ему еще предстояло приготовиться к завтрашнему дню к школе. Биология, литература, черчение, 'допризывка' и снова физика. В принципе, ничего особенного... Так что еще и на повторение правил по немецкому время осталось — как ни крути, но с ними следовало разобраться как можно скорее. Не хватало еще двоек нахвататься под самый конец учебы!

А потом пришли с работы родители — скрипнула входная дверь, и на пороге появились они... Такие молодые, здоровые, полные сил, что даже и глазам было сложно поверить!

— Мам, пап, привет! — первой бросилась встречать родителей Машка, а затем к ней присоединился и Михаил.

— Привет, привет, — улыбалась мама. — Как тут у вас день прошел? Все в порядке?

— Конечно, мам! — отвечала Машка, а Михаил от растерянности даже не мог ничего ответить и только кивал головой.

Как-то вдруг нахлынули воспоминания нежданно вернувшегося далекого детства... Тех светлых и беззаботных времен, что, как казалось, навсегда ушли в прошлое. А ведь сейчас еще и дед с бабкой живы, которые померли еще в начале 70-х... Еще живы все тетки с дядьками — далеко не все из которых дожили до 90-х. В каких все же прекрасных временах он оказался! Как многие хотели бы однажды вот так вернуться в детство, да только не имели к тому возможностей...

— Тут от Сашки письмо пришло, — выкладывая на стол конверт, сказала мама.

— Это хорошо! — согласился Михаил, и сестра одобрила его слова кивком головы.

Сашка — это брат Михаила, который в 1965 году закончил ПТУ и осенью ушел в армию, где он стал водителем грузовика. Вернувшись со службы, он тоже устроится работать вместе с батей на авиазавод, тоже фрезеровщиком, и проработает там, наверное, всю жизнь, даже в 90-е... Еще одни воспоминания о прошлом-будущем...