Дивизион. Общий файл.

Подошедший Коровин доложил, что оружие подготовлено и роздано бойцам,

Короткие занятия по обращения с ППД проведены, ячейки откапываются, к сроку будут готовы. Пригласив его подойти ближе, я развернул на ящике карту и попросил показать, где еще находятся склады. Поизучав минут пять карту, он стал указывать места, делая привязку к населенным пунктам.

— Более точно сказать не могу, на Вашей карте нет тех дорог, по которым

обычно нас возили.

Отметив предполагаемые районы на карте, я пошел к БТРу доложиться по радио в дивизион. Вызвав "Гвоздику", попросил пригласить к рации "Первого". Минут через пять из наушника послышался голос Абросимова,

— Первый на связи, докладывайте.

Как мог кратко, я доложил о складе, о предполагаемых местах нахождения других складов, о том, что караул склада подтверждает, что сегодня 22 июня 1941 года.

Сказал и о книге Петрова и о своих выводах.

Через пару минут, необходимых чтобы разложить карту, я стал диктовать координаты складов. По окончании, он дал команду ждать дальнейших распоряжений.

Выбравшись из БТРа я присел на пустой ящик от патронов, установленный расторопными разведчиками под деревом, на манер скамеечки.

Ко мне подошел Коровин.

— Товарищ лейтенант, разрешите обратиться?

— Присаживайтесь, товарищ младший лейтенант, — указал я ему на соседний ящик — какие будут вопросы?

— У вас отличное оружие, зачем вы берете себе еще и ППД?

— Хороша наша Маша, но на нее мало патронов! — усмехнулся я.

— Мы ведь не на войну ехали, у нас опытные образцы и наших патронов нам хватит минут на пять хорошего боя. Вы тоже патроны экономьте, хоть у вас здесь их ящики, но война только начинается, а подвоза уже не будет.

— Как не будет? — удивился Коровин — скоро подойдут наши части, и мы погоним немцев, будем бить врага на его территории!

— Мне бы самому хотелось, чтоб так и было. Однако могу только сказать, война будет долгой и тяжелой, но мы выстоим, разобьем немцев и дойдем до Берлина. Очень многие погибнут и многое будет разрушено. Не спрашивайте, откуда мне это известно, все узнаете в свое время.

Но то что я Вам сказал, хорошенько запомните. Как бы не сложились наши судьбы, где бы Вы не оказались, знайте, мы все равно победим. И чем больше каждый из нас сделает, тем быстрее придет победа!

Коровин задумался, а меня позвал радист,

— Товарищ лейтенант, "Гвоздика" на связи!

Забравшись в броник, я нацепил на голову наушники и позвал дивизион,

— "Гвоздика" "Гвоздика", я "Буссоль", прием.

— "Буссоль", я "Гвоздика". Ваша информация подтверждается другими группами. Продолжайте движение по определенному ранее маршруту. Караулу — продолжать несение службы, от нас подойдут машины за оружием и привезут им продовольствие. При появлении наших отступающих — концентрировать их в районе склада. Для организации связи оставьте одного человека с радиостанцией. Как поняли? Прием.

— "Гвоздика", я "Буссоль", Все понял, выполняю. Дайте позывной для оставляемой станции. Прием.

— "Буссоль", я "Гвоздика". Позывной для склада — "Роща -1". Прием.

— "Гвоздика", я "Буссоль", Все понял. Конец связи.

Выбравшись наружу, я подозвал Коровина и передал ему приказание командира дивизиона.

— Товарищ младший лейтенант, вам все понятно?

— Непонятно, о каких наших отступающих идет речь?

— Немцы, после прорыва или обхода линии обороны укрепрайонов, будут двигаться по хорошим дорогам. На карте видно, что такие дороги идут в направлениях на Ковель, Луцк и Горохов. А остатки наших частей будут пробираться на восток по лесам. Не исключено, что они на Вас наткнутся.

— Неужели Вы думаете, что немцам удастся продвинутся так далеко?

— Немецкая тактика заключается в том, что ударными группировками по хорошим дорогам они быстро продвигаются вглубь нашей территории, отрезают пути снабжения, а потом добивают окруженные части, оставшиеся без боеприпасов и горючего. Поэтому я Вам и говорил, что патроны надо беречь.

Позвав сержанта Мавроди, я приказал ему взять одну Р-108, усилитель УМ-2 и организовать связь с дивизионом. Место для станции определили в окопчике начальника караула. Развернув рацию и подключив УМ попытались вызвать дивизион, однако нас, очевидно, не слышали. Только после того, как подключили антенну бегущей волны, связь появилась. При подготовке к отъезду на учения, я приказал провести контрольно — тренировочный цикл всем аккумуляторам радиостанций и теперь проблемы с ними не было. Давая инструктаж радисту, я приказал ему беречь ресурс аккумуляторов и на передачу работать только в случае крайней необходимости.

За всеми этими делами время пролетело незаметно, однако часы показывали уже пол четвертого. Солнце переместилось на юго— запад и нужно было поторапливаться. Попрощавшись с Коровиным, мы погрузились на броню и двинулись. Доехав по дороге до уже знакомой поляны с перекрестком, свернули на запад и снизив скорость продвигались в сторону границы. Впереди, в семи — восьми километрах должна была проходить дорога Владимир — Волынский — Горохов.

Не доехав до дороги чуть больше километра, мы услышали в той стороне гул авиационного мотора, а затем разрывы бомб и пулеметную стрельбу. Подъехав к дороге на расстояние в метров триста, загнали БТР между парой густых дубов.

Взяв пулемет ДП, мы с Сорочаном и еще тремя бойцами, осторожно направились к дороге. Добравшись до опушки, увидели, что на дороге стоит небольшая колона, из четырех машин, которую штурмует пара "Мессершмитов". Две машины, развороченные бомбами, горели, а две другие "Мессеры" добивали пулеметным огнем. Возле машин лежали тела, то ли убитых, то ли раненных, а один человек, лежащий на спине в неглубокой ямке, метрах в двадцати от дороги, стрелял по самолетам из винтовки. Видно было опытного солдата. Движения его были уверенны, целился он тщательно, но стрельба результата пока не давала.

Немецкие летчики очевидно его видели, но хотели сначала поджечь оставшиеся машины, оставляя наглого стрелка на закуску.

Опушка была метрах в двухстах от дороги, солнце, хотя и светило нам навстречу, было еще высоко, и пролетавшие почти над дорогой самолеты были хорошей целью.

— Ну что Сорочан, причешем немного фрицев?

— Как прикажете, товарищ лейтенант!

Хотя Абросимов и приказывал нам избегать боестолкновений с противником, но это же были не наземные части, к тому же руки так и чесались проучить обнаглевших немцев. Рядом оказалось очень удобное дерево с развилкой, в которую Сорочан и пристроил пулемет. Проверив установки прицела, он зарядил оружие и стал ждать очередного захода "Мессеров". Уверенные в своей безнаказанности, они проводили штурмовку на минимальной скорости и высоте. Начиная стрельбу издалека, они затем проносились на самой колонной. Как раз в такой момент Сорочан и выпустил по ведущему длинную, на пол диска, очередь. Самолет дернулся, за ним появился шлейф и круто отвалив в сторону он стал набирать высоту. Вероятнее всего, мы ему

повредили систему охлаждения и пока двигатель не остановился, летчик хотел подняться повыше. Я крикнул — Быстро уходим, — схватив пулемет мы как лоси ломанулись вглубь леса. И как раз вовремя. Разозленный летчик второго самолета прошелся пулеметной очередью по опушке, а затем развернувшись, стал догонять своего ведущего. Поняв, что самолеты удаляются, мы вернулись на опушку.

Дерево, с которого стрелял Сорочан, было все посечено пулями.

— Метко стреляет гад.— сказал Сорочан дрогнувшим голосом.

— Ну ты, положим, не хуже — подбодрил я его.

На дорогу, к машинам, начали собираться уцелевшие, лежавшие до этого в кюветах и ямках. Подошли и мы. Крепкий старшина, со светлыми волосами и густыми пшеничными усами на загорелом лице, забросив за спину винтовку, из которой он стрелял по самолету, руководил работами. Сначала, заметив нас, люди насторожились. Но увидев, что мы держим оружие за спиной и ведем себя спокойно, успокоились тоже. Подойдя ближе, я спросил — Кто старший? Старшина представился — старшина Таращук. Оказалось, это взвод обеспечения одного из дивизионов, прикрывавших Владимир-Волынский укрепрайон (УР), направлялся на склады боепитания во Владимире — Волынском, за снарядами. Ехавший в первой машине лейтенант, командир взвода — погиб. Две оставшиеся машины чудом уцелели. Конечно кабины и кузова были посечены пулями, но двигатели завелись и колеса целы. Пока мы помогали грузить в кузова убитых и раненых, старшина Таращук рассказал, что ДОТы УР и поддерживающие их дивизионы не дают немцам переправиться через Буг. Однако, незавершенность строительства огневых точек УРа, позволяет немцам мелкими группами просачиваться в наш тыл и обстреливая, пытаться сеять панику. А действующие немецкие диверсионные группы одновременно, перед началом обстрела, вывели из строя всю проводную связь с вышестоящими штабами. На прощание мы подарили Таращуку пулемет и три диска с патронами.

— Ну теперь гады, пусть прилетят,— погрозил он кулаком в небо.

Мы расстались, а на дороге остались сгоревшие остатки машин и бурые, быстро темнеющие пятна крови раненных и убитых. Первых раненных и убитых виденных нами так близко.

Мы направились к своему БТРу. Все шли молча, внимательно вглядываясь в темнеющий лес. Настоящая война становилась суровой явью. Если б мы не отбежали в лес, то сейчас у нас тоже могли быть убитые или раненные. С непривычки, от этих мыслей, неприятный холодок пробегал по коже. Услышанная информация о просочившихся немцах, заставляла с особенным вниманием всматриваться в глубину леса. Дело усугублялось тем, что в основном, мы были уроженцы степных районов. Лес был нам мало знаком. Если раньше мы в него и попадали, то не на долго. У нас, в Краснодарском крае, лес только в горах. Иногда я ездил с друзьями в район Хадыженска или Горячего Ключа собирать грибы и кизил. Но то был мирный лес, максимум, что нам угрожало — заблудиться.

Встретивший нас Мавроди ворчал,

— Претесь через лес как слоны, вас за километр слышно!

Мавроди, хоть и был моим земляком, с Кубани, вырос в предгорном районе, где лес был частью их жизни. Летом, во время каникул, он с такими же пацанами и кем то из родителей, уходили в лес на несколько дней, представляя себя, то партизанами, то разведчиками. Став постарше, ходил с отцом на охоту.

— Не бурчи! — сказал я — Назначаю тебя старшим Лешим, будешь нас всех учить, чтоб мы в лесу были как тени. А то действительно, разведка, а ходим по лесу как туристы!

Пока пришедшие рассказывали о наших похождениях, я связался с дивизионом и доложил о том что узнал, умолчав, правда, о нашей стрельбе по самолету.

Через время, вышедший на связь нач. штаба Васильев, приказал возвращаться к складу и сказал, что машины сегодня не придут а ночевать мы будем у склада.

Погрузившись на броню мы тронулись в обратный путь. Вечерело, солнце опускалось все ниже и в лесу становилось сумрачно. Все внимательно вглядывались в мелькающий по сторонам лес. Мы хотели до темноты добраться до склада.

К складу мы добрались уже в сумерках. При подъезде я связался с нашей рацией на складе и предупредил, что мы скоро подъедем, чтобы нас в темноте не обстреляли.

По приезду нас ждал горячий ужин из каши с тушенкой и чая. Только сейчас мы почувствовали, как проголодались. Наскоро поужинав, я приказал загнать БТР внутрь ограждения и развернуть передом в сторону ворот, а сам с Коровиным, пока окончательно не стемнело, пошел проверить, как выполнены окопы и несется служба часовыми.

За время нашего отсутствия по периметру было вырыто несколько стрелковых ячеек в полный рост, которые соединялись между собой неглубокими ходами сообщения. В ячейках были сделаны ниши, в которых выложены запасные диски к ППД и гранаты.

— Я вижу, Вы поняли, — сказал я Коровину — что теперь у нас основная задача -оборона склада. Часовые должны нести службу в отрытых ячейках, готовые в любой момент принять бой. Завтра необходимо почистить периметр от кустарника на расстоянии двадцать метров от ограждения, чтоб к забору невозможно было подкрасться незамеченным. Ходы сообщения необходимо углубить, хотя бы до одного метра. Если какие будут вопросы, я в БТРе.

Стемнело, мы стали устраиваться на ночлег. Солдаты, разложив брезент, чистили оружие. Я тоже разобрал и протер свой ПМ (пистолет Макарова), пару раз для тренировки, разобрал ППД. Распределив, кто в какое время дежурит в башне у пулеметов, я забрался в БТР, сел на командирское место и собрался спать. Уставшее тело требовало отдыха, после сытного ужина мысли ворочались в голове медленно.

Последнее, что я подумал перед тем как уснуть, что другие группы нашли что то более важное, поэтому машины и не пришли. Как оказалось позже так и было.

Прапорщик Мисюра.

Хотя никто пока так и не понял, где и как мы оказались, ясные и четкие команды Абросимова немного успокоили людей. Да и работа не оставляла много времени на размышления. Я тоже трудился как пчелка. В первую очередь, нужно было снабдить уходящие разведгруппы продуктами и боеприпасами, затем выдать боеприпасы остальным. Не забывал я и о необходимости приготовления пищи. Война войной, а голодный солдат — плохой вояка. К тому же, за время путешествия в вагонах, сухпай уже всем надоел, хотелось нормальной еды. За всеми этими хлопотами, я не замечал как бежало время. Неожиданно сзади раздался голос:

— Товарищ прапорщик, Вас командир дивизиона зовет.

Обернувшись на голос, я увидел белобрысого, невысокого солдата, в неуклюже сидящей форме, топорщащейся из под ремня.

— Ну вообще молодняк оборзел! Товарищ солдат, Вас что, не учили, как нужно обращаться к старшему по званию?

Видя мое недовольство, солдатик одернул гимнастерку, поправил пилотку и подтянувшись, четко кинул руку к виску.

— Товарищ прапорщик, разрешите обратиться?

— Ну вот, это другое дело, а то не артиллерист, а какой то стройбатовец! Обращайтесь!

— Товарищ прапорщик, Вас срочно вызывает командир дивизиона, подполковник Абросимов.

— Понял.

— Разрешите идти?

— Идите.

Четко повернувшись, солдат сделал несколько шагов почти строевым шагом, а потом, перешел на неторопливую рысцу, имитируя бег.

Может и зря я на пацана напустился, но и расслабляться сейчас нельзя.

Быстрым шагом я направился к КШМке комдива, гадая, зачем я ему понадобился, да еще так срочно.

Абросимов уже ждал меня.

— Виктор Петрович. Ты один из немногих в дивизионе имеешь реальный боевой опыт, поэтому для тебя есть особое задание. Дело вот в чем. Сейчас капитан Профатилов сообщил, что с востока в нашу сторону движется странная цель. Предположительно, это подбитый немецкий бомбардировщик, идет на маленькой скорости с постоянным снижением. По расчетам Профатилова, он может упасть километрах в пятнадцати от нас. Нужно бы посмотреть на этот самолет и если получится, взять пленного. Послать мне больше некого, огневые взвода заняты, разведчики уже убыли, так что бери пять человек своих водителей и на БТРе Профатилова выдвигайтесь к предполагаемому месту падения аэроплана.