Мир Духов 2. Слабость силы (общий файл)

Этот яд был ее шедевром, плодом четырехлетних усилий, бессонных ночей и почти гениальных озарений. Медленный, незаметный, необнаружимый, а главное, предназначенный лишь для одного-единственного человека. Последнее было важнее всего ― Ника не желала случайных жертв. Одного раза хватило с лихвой.

Кайран умрет и без ее присутствия, доза яда в его теле уже давно перешла критическую отметку. А наблюдать за этим, улыбаться и называть его отцом больше смахивало на изощренный мазохизм. И пусть это трусость ― убегать от последствий своих же действий ― но за шесть лет Ника слишком устала от ненависти. И от вины.

Кто сказал, что месть приносит успокоение? Глупости. Наоборот, с тех самых пор, как Ника впервые смешала свои благовония с воплощенной смертью, стало только хуже. Но отказаться она уже не могла ― слишком долго мечтала и слишком многим пожертвовала, чтобы остановиться в шаге от цели.

Возможно, это тоже была трусость. Возможно, ей стоило остановиться.

Интересно, что бы сказала на это Шати?

Ника едва заметно покачала головой, устанавливая у алтаря тлеющую палочку благовоний. Вряд ли сестренка одобрила убийство. Она была слишком доброй ― и слишком сильно любила брата.

Поскорее бы все закончилось...

Ника неподвижно сидела у алтаря, наблюдая, как медленно истлевают благовония и привычно искала в душе ту точку равновесия, которая позволит успокоить мятущиеся мысли. Хотя бы на несколько часов.

В любом случае помощь предложена. Она обещала, а значит, осмотрит все поместье и найдет злоумышленника ― просто для того, чтобы клан вышел из осадного положения.

Потому что пока работает артефактная защита, отсюда не выберешься. Никак.

А не воспользоваться таким случаем было бы глупостью.

* * *

Кайран Ши же в это время принимал совсем других посетителей. И это не доставляло ему ни капли удовольствия.

Вообще, со старейшинами собственного клана у него были довольно сложные отношения. Нет, он во многом понимал их мотивы, ценил усилия и порой даже был готов на уступки ― вот только ситуации это ничуть не меняло.

Они были еще советниками его отца. Доверенными, уважаемыми, испытанными в сотнях битв и интриг. По-сути, глава у клана тогда был не один ― четверо. И было это не так уж и плохо, как кажется на первый взгляд ― в конце концов, они слишком через многое прошли вместе и слишком хорошо друг друга знали, чтобы позволить себе какие-то принципиальные конфликты.

Предыдущий глава клана и трое его советников были единой, спаянной общей памятью и интересами, каменной глыбой. И клан под их руководством набирал силу ― медленно, но неуклонно.

Все изменилось, когда отец умер.

Кайрана никогда не готовили для этой ноши. У него был брат, старше его на пять лет ― именно ему пророчили главенство над кланом, и не без оснований. Рио идеально подходил для этого ― умный, вдумчивый, преданный клану до глубины души. Сам же Кайран тогда мечтал о походах и воинской славе и делал все, чтобы его мечты осуществились. В конце концов, воинам клана тоже нужен полководец и командир.

Но судьба нанесла удар совершенно не оттуда, откуда ожидали.

Смерть Рио была совершенно до невозможности глупой ― самая обычная простуда, которую брат сначала игнорировал, а потом уже стало слишком поздно. Он сгорел за неделю, не приходя в себя. Отец, подкошенный этой потерей, умер через четыре месяца.

Следующие годы были сущим адом, и Кайран до сих пор был искренне благодарен советникам отца, которые, по сути, и провели клан через это тяжелое время. Он сам тогда не мог практически ничего, оставаясь только ширмой для чужих решений. Всему приходилось учится на ходу ― переговорам, интригам, лжи, правде и словесным кружевам...

А когда научился ― понял, что выпускать власть из своих рук советники не намерены. Просто потому, что для них Кайран Ши навсегда останется вторым сыном их главы, воином и полным неумехой в клановых делах. Ему единогласно и навсегда отвели роль говорящей куклы, не способной ни на что самостоятельно.

Ошиблись. Но симпатий между главой клана и старыми соратниками его отца это не прибавило. С тех пор каждый разговор с ними был немалым испытанием ― впрочем, Кайран уже давно с этим смирился. В конце концов, их советы до сих пор оставались полезны.

― Светлого дня вам, глава. ― Чиджун. Он всегда начинает первым. Высокий, сухопарый, с темными волосами без единой ниточки седины ― и абсолютно несгибаемый. Кайран бы восхищался его упорством, если бы оно не доставляло столько проблем.

― Светлого дня. ― глава клана отложил кисть и медленно поднялся из-за стола. Похоже, советники не собирались садиться на заботливо приготовленные подушки, а смотреть на них снизу вверх не приличествовало уже ему. ― Что привело сюда многоуважаемых старейшин?

― Неужели для этого может быть много причин? ― в голосе второго из советников, сморщенного, словно печеное яблоко, с легкостью можно было услышать насмешку.

― Думаю, немного, старейшина Хаджи. ― вежливо улыбнулся Кайран.

― Вот именно. Такое в самом сердце клана, какой позор...

― Позволено ли нам будет узнать, сколько еще поместье будет закрыто? ― перебил соратника Чиджун, сложив руки на груди. Глава клана подавил облегчение ― похоже, выслушивать многословные сетования второго старейшины ему не придется. Тот мог ворчать до бесконечности, словно реакция окружающих доставляла ему извращенное удовольствие.

― По крайней мере, до следующего заката. ― Кайран пожал плечами. ― Нам нужно найти убийцу, который покушался на моего младшего сына.

― Покушался, да. ― и так покрытое морщинами лицо Хаджи сморщилось еще больше. ― Убивать носителя Дара стрелой ― это же совершенно нормально. Конечно, еще лучше было бы, если бы мальчишку попытались отравить...

Глава клана нахмурился.

― На что вы намекаете?

― Я ни на что не намекаю. ― фыркнул старик. ― Я просто говорю.

Кайран подавил взох. Ну вот опять... Он, конечно, понимал причины нелюбви старейшин к его сыну, но легче от этого не становилось. Медленно, но неумолимо начинала подступать головная боль.

― У Саана нет ни одной причины быть в этом замешанным.

― Мы не можем отвечать за мысли крестьянина. ― спокойный голос Чиджуна был полон ледяного достоинства. ― Он не нашей крови и воспитан не в традициях клана. И неизвестно, что может прийти ему в голову.

― Уважаемые старейшины, ― льда в голосе главы клана было ничуть не меньше, ― неужели вы пришли сюда лишь затем, чтобы клеветать на моего младшего сына?

― Нет. ― качнул головой первый советник. ― Мы пришли напомнить, что ровно через семидневку к нам приедет посольство из клана Алого Заката. А эти переговоры слишком важны, чтобы их срывать.

― Я прекрасно это помню. Расследование будет закончено до этого срока.

Как же все это невовремя! Словно кто-то в самом деле подбирал самое неудобное время для покушения ― а ведь, какими бы резкими не были старейшины, они правы. Срывать переговоры никак нельзя. Алый Закат слишком могущественный клан, чтобы простить подобное, а союз с ним сулит слишком многое, чтобы от этого отказаться.

Неужели вся эта суета затеяна для того, чтобы сорвать союз?

― Слово главы клана нерушимо. ― склонил голову Чиджун. ― Но если нам станет известно что-то о покушении, мы немедленно сообщим вам.

Кайран медленно кивнул. Ну хоть в чем-то они согласны!

― Благодарю.

― Это наш долг. ― раздался тихий голос последнего из старейшин. Невысокий, хрупкий, абсолютно седой ― казалось, его может повалить даже слишком сильный порыв ветра. Вот только Кайран никому бы не советовал обманываться внешностью старейшины Торимару. Некогда лучший разведчик и диверсант клана потерянную с годами силу компенсировал отточенным умом и десятилетиями опыта. ― Служить на благо клана ― единственное, что мы можем.

― Буду рад вашей помощи. ― в том, что старейшины искренне преданы благу клана, у главы никогда не было ни малейших сомнений. Другое дело, что это самое благо они понимали порой весьма по-разному.

Но такова жизнь.

Когда, наконец, за высказавшими свое недовольство старейшинами закрылась дверь, Кайран облегченно выдохнул. Последний час дался ему нелегко, противно ныли виски и затылок, но встреча прошла весьма продуктивно. Во всяком случае, то, какую ложь скормить союзникам и противникам, они обсудили.

Потому что скрыть, как бы не хотелось, не удастся, ведь сияющий над поместьем купол артефактной защиты слишком заметен. А столь дерзкое покушение ― пятно на репутации клана. Не то чтобы слишком уж большое, но неприятное.

Оставалось только найти виновника.

И Кайран искренне надеялся, что Саану это удастся.

Глава 3

― Смотри! Правда красивый?

Ника лениво скосила взгляд на серебряный гребень, который с восхищенным вздохом протягивала ей Таи. Улыбнулась.

― Очень.

Украшение в самом деле стоило того, чтобы им восхититься. Ника понятия не имела, как это удалось неведомому мастеру, но металлические цветы казались практически живыми. Потрясающе.

― Думаешь, тебе пойдет?

― Серебро? ― Ника на миг задумалась, а потом качнула головой. ― Наверное, нет. Вот на тебе точно будет смотреться.

Таи с легким скептицизмом посмотрела сначала на застывшее в руках произведение ювелирного искусства, потом ― на брата. Нахмурилась.

― Ты прав. Знаю же, что тебе лучше золото, но каждый раз хочу попробовать... Я такая глупая, да?

― Ты просто хочешь примерить на меня все красивое. И это ничуть не глупо.

― А как тогда?

Ника чуть грустно улыбнулась, окидывая Таи внимательным взглядом. Огромные серо-зеленые глаза, темные волосы, фарфоровая кожа и мягкие, правильные черты милого лица... Практически канон местной красоты, где женщина должна казаться мягкой и беспомощной, вызывать желание защитить и исполнять любые капризы.

Впрочем, тот, кто понадеется на беспомощность Таи, будет сильно разочарован. Нет, единственная дочь главы клана Синего Льда никогда и не пыталась отстаивать собственную независимость, но ей это было и не нужно. Природный талант плюс уроки госпожи Орин ― и маленькая чертовка вьет веревки из любого, кто попадается ей на глаза.

Кто скажет, что это ― не сила?

― Саан! Почему молчишь?

― Извини. ― улыбка Ники чуть дрогнула. ― Я задумался, какая у меня потрясающая сестра.

― А при чем здесь это?

― Ну... ты же все время стараешься отдать мне то, что кажется тебе лучшим. То, что больше всего нравиться тебе. Разве это мало значит?

Глаза Таи чуть расширились ― похоже, под таким углом она свои поступки не рассматривала. А потом выдохнула и с визгом повисла на брате.

― Наконец-то ты понял, что у тебя самая лучшая сестренка! Да!

― Конечно самая лучшая. ― Ника снова улыбнулась ― тепло, но с едва заметной грустью ― и потрепала Таи по распущенным волосам. Какой же она еще ребенок! ― А теперь успокойся. Тебя слышно половине поместья.

― Какая разница? Пусть думают что хотят! ― во вздернутом носике девчушки было столько совершенно естественного высокомерия, что Ника даже умилилась. ― И вообще, я выгнала всех служанок, чтобы побыть с тобой, и собираюсь вести себя так, как хочу. Все равно...

Таи не договорила. На радостное лицо набежала тень, глаза потухли ― но всего на миг. Секунда ― и она встряхивает головой, опять зарываясь в многочисленные шкатулки.

― Где-то здесь было... вот, смотри. Нравится?

Ника послушно скосила глаза на очередное украшение. Улыбнулась. Выдохнула.

Таи держала в руках почти невесомую золотую сеть. Каплями росы сверкали на ее переплетениях мельчайшие бриллианты, чуть подрагивали тончайшие крылья изумрудных и рубиновых бабочек, усевшихся на длинных шпильках...

― Нравится. ― похоже, лицо Ника не удержала, поскольку улыбка на губах у девчушки стала на редкость удовлетворенной. ― Давай, садись. Ты будешь очень, очень красивым, не сомневайся!

― Я и не сомневаюсь. Ты когда-нибудь меня подводила?

― Нет, конечно! У тебя же самая потрясающая в мире сестра! ― ловкие пальцы Таи уже привычно расплетали тяжелую косу брата. ― И в зеркало не подглядывать!

― Да, конечно... ― она послушно присела на невысокую скамеечку и повернулась спиной к зеркалу. Не стоит портить себе сюрприз, а Таи ― удовольствие увидеть ее реакцию.

Названная сестра принялась расчесывать и перебирать доставшиеся ей на поругание волосы, а Ника, едва слышно вздохнув, прикрыла глаза и впервые за два прошедших после странного покушения дня позволила себе расслабиться.

Двенадцать часов из этого времени вспоминать просто не хотелось ― пусть за прошедшие годы она изрядно натренировала как ауру, так и собственную способность к осознанию и сортировке информации, но все равно, просканировать целое поместье и больше сотни человек... Нет, в сенсорный шок Ника не свалилась, но при выходе из глубокой медитации ее все равно ощутимо покачивало, а в голове словно обосновалась бригада молотобойцев.

А самое обидное, это не принесло никаких результатов.

Конечно, нашлось орудие 'убийства' и разряженный маскировочный артефакт, спрятанные в весьма умело замаскированном тайнике ― но вот помогло это не особо. Преступник не оставил на них ни малейших следов ― ни материальных, ни аурных. Разве что удалось установить, что убийца, скорее всего, крепкий и высокий мужчина, обладающий Даром. Женщина такой лук просто бы не натянула, да и нетренированный представитель сильного пола ― тоже. А уж о Даре можно судить, исходя из расстояния, на котором велись стрельба. Самая обычная, ничуть не артефактная стрела, с более чем четырехсот метров ― и ведь попал же! Правда, вполне возможно, что не в того, в кого целился, все же они с Кайраном шли почти рядом.

Правда, даже под эти условия подходили не менее пятидесяти человек из проживающих в поместье. А из не проживающих...

Ника превосходно помнила, как потемнело лицо главы клана, когда она, бледная и чуть пошатывающаяся, выдавила из себя: 'В пределах поместья чужаков нет'. И вполне его понимала. Знать, что тебя предал кто-то из тех, кого ты допустил в свой дом, и кому пусть частично, но все же доверяешь ― неприятно. И это мягко сказано.

Ника почти жалела незадачливого стрелка ― уж непонятно, зачем и почему это все ему понадобилось, но умирать он, если найдут, будет долго и мучительно. К предательству подчиненных в этом мире относились очень своеобразно.