Вернулся Даркли. С ним был Лагганвор.
— Включите свет, — сказал Лагганвор.
Даркли сделал, как ему было велено. В этом конкретном случае у него не было выбора: Лагганвор крепко заломил ему руку назад, в то время как другой рукой прижимал к шее мужчины маленький острый инструмент.
— О, пришлось это сделать, — вздохнула Адрана, снимая нейронную перемычку-корону. Расчет был на то, что Лагганвор останется в магазине, пока она не вернется, и, судя по всему, была права, решив рискнуть. — Он показался мне почти услужливым.
— Уверен, что так оно и было, — сказал Лагганвор, кряхтя и удерживая мужчину. — Настолько услужлив, что, как только оказался в магазине, сразу же взялся за телефон. На его скамейке, рядом с черепом, в котором он копался, лежала газета. Развернутая на небольшой, но в то же время сенсационной колонке о продолжающихся поисках сестер Несс и, по общему признанию, с двумя не очень четкими изображениями этих сестер.
Адрана поднялась со стула и убрала свою нейронную перемычку обратно в мягкий футляр. — Он звонил по телефону, Лаг?
— К счастью, нет.
— Это к счастью для нас. Полагаю, мне следовало сразу перейти к делу, но было бы невежливо не проявить хоть немного интереса к его товарам.
— Очень невежливо, — согласился Лагганвор. — Не хотите ли связаться с нашими друзьями?
— Не сейчас: думаю, что на данный момент мы неплохо справляемся с этим вопросом. Усадите мистера Даркли в кресло, если не возражаете. Где-то здесь должна быть какая-нибудь веревка.
— Веревки будет достаточно, — сказал Лагганвор, опуская Даркли на кресло, которое она только что освободила.
— Не делайте мне больно, — взмолился мужчина с бакенбардами.
— Я и не собираюсь, — сказала Адрана. — По крайней мере, пока вы не начнете сотрудничать, чем можете заняться прямо сейчас.
— Возьмите череп. Возьмите любой череп. Возьмите два черепа.
— Буду честной, мистер Даркли: дело было вовсе не в костях. Моя сестра отправилась за покупками, и она вполне может позаботиться о них самостоятельно.
У него задрожала челюсть. — Я надеялся... надеялся, что вы будете это отрицать. Я просто подумал, что вы, возможно, одна из сестер.
— И теперь, когда я призналась в этом, когда вы увидели мое лицо... думаете, что у вас нет никакой надежды? — Она с жалостью покачала головой. — Не знаю, что они напечатали о нас в этой газетенке, но сомневаюсь, что хотя бы десятая часть этого — правда. Вы поможете мне, и вам не причинят вреда.
— Она говорит серьезно, — добавил Лагганвор, роясь в коробках, в то время как Даркли оставался в кресле.
Адрана сняла очки и протерла их рукавом. — Немного признаюсь вам... Я не просто так забрела в магазин "Кости Даркли" на Боскл-лейн, 62. Я искала человека с хорошими связями, у которого могли быть полезные знакомства, и мой... информатор... предположил, что вы очень, очень многообещающий кандидат. Около трех лет назад — сейчас, я полагаю, уже ближе к четырем — Боза Сеннен прислала человека поговорить с вами.
Даркли сглотнул.
— Правда?
— О, не притворяйтесь, что забыли. Его звали... ну, для меня это достаточно сложно и запутанно, так что не буду вас этим утруждать. Но вы хорошо запомнили бы его. Очень убедительный парень, и если бы увидели его рядом с моим спутником здесь, в темном переулке, могли бы принять их за близнецов.
Даркли выглядел пораженным и озадаченным.
— Дело в том, — бодро продолжала Адрана, — что этого человека послали расспросить вас о другом существе, джентльмене из рода щелкунчиков. Теперь мне кажется — и я признаю, что не могу быть в этом полностью уверена, — что человек Бозы так и не смог встретиться со щелкунчиком; что произошла какая-то загвоздка или помеха, которая помешала ему назначить желаемую встречу. И чего бы я хотела от вас — нет, что я от вас получу, так это представление этому джентльмену.
— Я никогда не встречал щелкунчика.
Лагганвор был занят тем, что привязывал Даркли к креслу какой-то найденной веревкой. Он оторвался от своей работы. — Но вы знаете о нем?
— Нет... до тех пор, пока она не упомянула это название.
— Ммм. — Лагганвор скорчил гримасу сожаления. — Наши данные говорят о другом, мистер Даркли. Щелкунчик — один из ваших любимых брокеров костей. Посредник между вами и другими инопланетянами... посредник на черном рынке. И у вас, должно быть, есть его номер телефона.
— Вы обратились не по адресу. Я не знаю этого... щелкунчика. Я не имею дела с инопланетянами. Щелкунчики, ползуны... у них свои дела, у меня свои.
— Дело дошло до этого, не так ли? — сказал Лагганвор.
— Боюсь, что так, — сказала Адрана.
Лагганвор выбросил глаз и начал описывать им на ладони медленно увеличивающиеся параболы, улыбаясь, как уличный торговец, пока верхушка глаза не оказалась на одном уровне с лицом Даркли, и тот не замер, застыв в железной неподвижности. Лагганвор отступил назад, и глаз начал пульсировать мягким розовым сиянием. Свечение усилилось, пульсация участилась, глаз стал приближаться к Даркли, концентрируя свой свет на его собственных глазах. Даркли издал негромкий щелкающий звук где-то в глубине горла. Глаз Лагганвора, очевидно, оказал на него какое-то мощное парализующее воздействие: он не мог моргнуть, отвести взгляд или отвернуть лицо.
Щелканье продолжалось, и дрожь распространилась от его шеи вниз, а конечности задрожали в оковах. Кресло заскрипело на своем пьедестале.
— Хватит, — прошептала Адрана.
— О, как раз когда мы начали веселиться.
— Хватит!
Лагганвор поднял палец, и глаз исчез, а свет совсем чуть-чуть потускнел.
— Может быть и хуже, мистер Даркли, — сказал Лагганвор. — Гораздо хуже.
У Даркли текли слюни. Адрана вытерла их краем воротника.
— Дайте нам контактный номер щелкунчика или, еще лучше, его адрес. Как только мы убедимся, что информация точна, то вернемся, чтобы освободить вас. А еще лучше, убедите его прийти прямо сюда. Это позволит нам как можно скорее прекратить наше вмешательство.
— Я не... — Даркли прочистил горло резким влажным кашлем, и Адрана снова приложила салфетку к его губам. — Мне не нужно уговаривать его прийти ко мне.
— Думаю, вам стоит это сделать ради вашего же блага, — сказал Лагганвор, откидывая завесу волос, закрывавшую его лишенную глазного яблока глазницу.
— Вы меня неправильно поняли, — ответил Даркли. — Нет необходимости вызывать щелкунчика. Он уже здесь.
2
В нескольких кварталах отсюда, в одной-двух остановках по зеленой и фиолетовой периферийным междугородним линиям, но все еще в районе Вирмири-Уэст Стрензагер-Сити, младшая сестра Несс также занималась делами в подсобных помещениях.
— Я начинаю думать, — говорила Прозор, когда они поднимались по лестнице, — что дело вовсе не в костях с самого начала.
— Дело всегда было в костях, — сурово возразила Фура, оглядываясь через плечо. — Нам нужен череп, и эта потребность никуда не делась. Но думаю, мы можем положиться на то, что Адрана подберет череп, соответствующий нашим требованиям. Когда она что-нибудь найдет, а это не займет у нее много времени, я изучу соответствующую вещь и сама решу, подходит ли она для покупки. Но нет никакого смысла в том, чтобы мы обе занимались одним и тем же делом. У меня есть...
— Более важные заботы?
— Не совсем то выражение, которое я бы выбрала, но... тоже недалеко от истины.
Наверху лестницы был короткий коридор, застеленный красным ковром, вытертым до бежевой полосы посередине. В конце коридора была крепкая деревянная дверь, по бокам от которой стояли два растения в горшках. Фура вынула из кармана свой металлический кулак, подняла его, готовясь постучать, а затем посмотрела Прозор в глаза в поисках какого-нибудь подтверждающего знака, какой-нибудь уверенности в том, что она на верном пути.
— Что бы ни скрывалось за этой дверью, девочка, это касается только тебя и твоей совести. Ты была напугана с тех пор, как эта зеленоволосая капитан пометила тебя, не так ли? Редко видела тебя такой дерганой. Неудивительно, что ты не смогла бы разглядеть ни одну из этих костей, учитывая, в каком ты состоянии.
— Не люблю, когда меня узнают.
— И я тоже. Знаю, что ты применила немного психологии от обратного на том иммиграционном столе, изображая из себя трудягу, потому что именно так Фура не стала бы себя вести, если бы пыталась проникнуть в чужой мир... но в следующий раз, если такой будет, может быть, попробуешь продвинуться в психологии немного дальше. Никогда не знаешь, девочка, может, это поможет. — Прозор изобразила полуулыбку на своих резких чертах. — Я бы не стала беспокоиться об этом капитане — я думаю, она имела в виду то, что сказала: кто-то против нас, а кто-то за нас, и хотела дать сестрам Несс понять, что они могут рассчитывать на некоторую поддержку... если только на самом деле не устраивают беспорядок.
— Это должно помочь?
— Все, что у меня есть, девочка.
Фура постучала в дверь, и стук ее руки в перчатке был похож на серию ударов молотка. Она снова сунула кулак в карман и отступила на шаг. Стучать еще раз было бесполезно, их появление трудно было не заметить.
— Дело не только в капитане, — тихо сказала она.
— Мысль об этом малом, размазанном по всему тротуару?
— Ты могла бы выразиться более деликатно.
Прозор дотронулась до вмятины на голове, куда была вставлена металлическая пластина. — Они выбили из меня всю дурь, когда ввинтили это в мою башку. Хотя даже тогда оставалось не так уж много того, что можно было выбить.
— Ты меня удивляешь.
— Я знаю, ты думаешь, что то, что случилось с тем парнем, как-то связано с тем, что ты сделала со всеми этими квойнами...
Фура приложила палец к губам. — Прости...
— Это не секрет между нами, девочка, и если кто-то и хочет послушать, так это потому, что он уже знает, кто ты и что ты, и большую часть того, что ты сделала. Но тебе не стоит зацикливаться на этой истории. Я здесь не для того, чтобы быть твоей совестью или голосом разума, но чтобы дать тебе понять, что не все, что происходит — или будет происходить — должно быть твоей виной.
— Должно быть, они что-то потеряли во время краха, Реорганизации, как бы они это ни называли.
— И, возможно, их проблемы назревали задолго до того, как сестры Несс отправились в космос. Дело в том, девочка, что ты не могла знать, что произойдет, когда сведешь эти квойны вместе. Правда, ты могла бы подумать об этом чуть больше, прежде чем совать свой нос в чужие дела, но не ты создала все таким, какое оно есть. Что-то нехорошее происходило задолго до того, как ты начала дышать.
— Просто скажи мне, что я не сделала хуже, — сказал Фура.
— Иногда все должно стать еще хуже, прежде чем станет лучше. И это не всегда плохо.
Щелкнул замок, и дверь открылась. По другую сторону ее стояла незнакомая девушка с потухшими глазами, а за ней виднелось продолжение коридора. Девушка была почти такого же роста, как Фура, худая почти как труп, с сутулой осанкой, из-за которой казалось, что она подвешена на невидимых ниточках марионетки. В волосах у нее были ленты, а одета она была в миленькое платье в розово-голубую полоску, которое можно надеть на свой десятый день рождения, тогда как, на взгляд Фуры, ей по меньшей мере было шестнадцать, а может, и больше. Ее рот представлял собой беззубую прорезь, намазанную черной помадой.
— Кто? — спросила она срывающимся голосом.
— Капитан Тессили Маранс, — сказала Фура.
— Хиртшал, — добавила Прозор.
У девушки был блокнот. Она перевернула страницы и провела пальцем с черным ногтем по колонке.
— Фармацевт примет вас.
Они последовали за девушкой. На ней были балетки, и она передвигалась на цыпочках, почти не касаясь пола. Ковер в коридоре за дверью был заменен совсем недавно, а на стенах, обшитых деревянными панелями, висели фотографии и картины. В конце была дверь, сделанная в основном из мелкого стекла, сквозь которую проникал дрожащий зеленый свет. Девушка открыла дверь и поманила их в комнату за ней, где было прохладно и сыро, как в склепе.
Это был аквариум, или, скорее, комната, заполненная множеством отдельных аквариумных емкостей. Они занимали стены и довольно большую часть пола. Каждая емкость была освещена изнутри, и в каждой было множество светящихся рыбок самых разных размеров и разновидностей. Они двигались беспокойными косяками, плавая вокруг коралловых образований и ныряя в миниатюрные пещеры и сказочные затонувшие города, сделанные из драгоценного камня.
Фура несколько секунд таращила глаза, наполовину опечаленная, наполовину восхищенная. Она уже и забыла, как ей раньше нравился аквариум в зоологическом саду в Хадрамо. Одно только пребывание в этой комнате с ее запахами и шумами — сыростью, слабым освещением, тихим урчанием насосов — наводило ее на мысли о мороженом, сувенирах и прекрасных днях, проведенных вдали от домашних забот.
— К вам капитан Маранс и ее коллега, — сказала девушка.
— Очень хорошо, Пэсиди, подожди минутку, ладно? Извините, капитан, но мне нужно позаботиться о моих маленьких любимцах.
Говоривший — фармацевт — стоял к ним спиной. Он опирался на палку и насыпал корм в открытый резервуар в центре. Позади него стояла старомодная инвалидная коляска, сделанная в основном из дерева и плетеных прутьев. Рыбки — маленькие голубые дротики с огненными полосами по бокам — высунули рты на поверхность, когда фармацевт вытряхнул последние несколько гранул из своего пакетика. — Пожалуйста, подойдите, капитан Маранс, мне не терпится с вами познакомиться.
Фура и Прозор подошли к мужчине. Он очень осторожно закрыл резервуар крышкой и опустился обратно в ожидавшее его инвалидное кресло. Девушка — Пэсиди — на несколько мгновений задержалась в дверях с опущенными плечами и угрюмым видом, покусывая прядь волос.
— Спасибо, что так быстро согласились встретиться со мной, — сказала Фура.
— Я должен поздравить вас с тем, что вы проявили усердие и нашли меня с такой легкостью. По причинам, на которые мне нет нужды распространяться, я намеренно не высовываюсь. — Мужчина накрыл колени узорчатым одеялом. Он был почти таким же бледным, как и девушка, с тонкими, как палки, запястьями, выглядывающими из рукавов белого хирургического халата, застегнутого по бокам и на одном плече. Влажная зеленая волна намочила его закатанные манжеты там, где он опустил их в воду. У него была постоянная улыбка, настолько застывшая, что производила скорее маниакальный, чем успокаивающий эффект, тяжелые веки и большие мешки под глазами, свисающие по обе стороны длинного крутого носа. Его пепельного цвета волосы были зачесаны с одной стороны головы на другую, образуя асимметричную волну, которая опускалась на половину его лица. Фура не могла даже приблизительно определить его возраст: он был либо молодым человеком, не по годам развившимся, либо пожилым человеком, который в преклонные годы сумел сохранить некоторые признаки молодости. — У вас есть необходимый список?
Фура протянула аптекарю сложенный вдвое листок бумаги. Он взял его в руки, поднес к носу, осторожно понюхал, затем развернул и прочитал список лекарств, который Эддралдер приготовил для нее.
