— Мертвы, — сказал ему Тео. — Они были убиты во время первой войны. Отец называл их предателями, поэтому я всегда предполагал, что они были убиты пожирателями смерти. Эван Розье был убит аврорами, когда сопротивлялся при аресте, и формально я состою в родстве с бабушкой Драко, Друэллой, но она приходится мне двоюродной бабушкой по материнской линии, так что она не в счет. Люциус и Нарцисса всегда были для меня как родные. Тетя Цисса — моя крестная. Моя мама считала ее близкой подругой, хотя их разделяло семь лет. Отцу никогда не нравилось, что моя мама была с ней близка. Он утверждал, что мама не держала их личную жизнь в секрете.

— Вы сказали, что она погибла в результате несчастного случая?

Тео кивнул.

— Отец на что-то рассердился. Я не помню на что, но он начал кричать на маму и драться. Мне это часто снится, и я не знаю, насколько это воспоминания, а насколько... мои ночные кошмары. Но в моем сне ей удалось обезоружить его, и он ударил ее по лицу. Она потеряла свою палочку, а он продолжал бить ее. Он сломал ей нос и челюсть, и я помню, что пыталась его остановить. Я взяла мамину палочку и выстрелила в него искрами. Этого было достаточно, чтобы остановить его, но он схватил меня за горло и... Я почти ничего не помню. Я пролетел по воздуху и тяжело приземлился. Я проснулся, а мама баюкала меня на руках, лицо у нее было в крови, и она кричала на моего отца. Он... он сказал что-то о том, что я маленький засранец и что если бы она была настоящей матерью, то привила бы мне дисциплину и хорошие манеры. Она сказала, что собирается приготовить целебное снадобье, чтобы помочь мне, так как я сломал руку. Следующий день я провел в постели, пока она нянчилась со мной, и мне стало плохо, у меня поднялась температура... Я помню, как мама говорила, что сразу же сварит мне зелье, а отец утверждал, что ноттам не нужны зелья, чтобы избавиться от лихорадки.

Тео начал скручивать руки на коленях, и Финн потянулся, чтобы крепко обнять их обоих.

— Она разложила все ингредиенты и сварила зелье, но что-то пошло не так, и оно взорвалось. Это отбросило ее назад, и... Пришли авроры и заявили, что это был несчастный случай.

— Но ты же не думаешь, что это было так?

Тео покачал головой.

— Я думаю, мой отец что-то натворил, а потом все исправил, но я никогда не узнаю, не так ли?

Финн обнял Тео и нежно поцеловал его.

— Похоже, она потрясающая женщина. У тебя такое же доброе сердце, как у нее.

Тео пожал плечами, с удивлением обнаружив слезы в своих глазах. Он сморгнул их.

— Я больше не хочу говорить ни о ней, ни о моем отце.

Финн поцеловала его в лоб.

— Хорошо. Но пообещай мне, что ты пойдешь к Блейзу или Джинни, если тебе снова приснится сон.

— Обещаю.

Финн поцеловал его в щеку, прежде чем передать ему один из толстых бутербродов.

— А теперь ешь, тебе нужно подкрепиться.

Тео улыбнулся ему.

— Я не знаю, что я сделал, чтобы заслужить тебя.

Финн закусил ломтиком красного перца, бросая полотенце на пол и откинувшись на подушки кровати великолепно и комфортно обнаженной.

— Нашим душам суждено встретиться, mo grá. Tá grá agam duit.

— Спасибо тебе, — повторял Тео, поедая свой сэндвич и не сводя глаз с красивой обнаженной фигуры своего парня.

И впервые за всю неделю он почувствовал облегчение.

* * *

После того, как Гарри провел все утро, обсуждая квиддич и занятия со своими друзьями, ему захотелось провести остаток дня со своей девушкой. Он уговорил ее пойти с ним на прогулку позже в тот же день. Он держал ее за руку, пока они гуляли по парку и вокруг Черного озера, наслаждаясь осенним солнцем и сентябрьской жарой, которую иногда дул прохладный ветерок.

— Что у тебя на уме? — Спросила его Джинни. — Отсюда я вижу, как все вертится.

Он криво усмехнулся.

— Ты можешь, не так ли? Тогда я, должно быть, крепко задумался.

Джинни усмехнулась.

— Должно быть. Я могу чем-нибудь помочь?

Гарри покачал головой.

— Нет, пока нет. Просто Дамблдор попросил меня кое о чем подумать. Он попросил меня не делиться этим ни с кем, пока мы не обсудим это снова.

Джинни кивнула.

— Звучит зловеще.

Гарри пожал плечами.

— Думаю, это больше похоже на беспокойство. Что-то о прошлом Волдеморта. Но я не хочу думать о Волдеморте. Я хочу думать о тебе.

Джинни улыбнулась ему.

— Это можно устроить.

Он сжал ее руку в своей.

— Я думаю, что в этом году нам придется выделить время друг для друга, что несправедливо. Но если у нас обоих будут тренировки по квиддичу по понедельникам и средам, эти двое будут свободны.

— По вторникам у меня допоздна астрономия.

— Плюс по четвергам будет Клуб защиты, но в этом году мы будем в одном клубе.

— Квиддич по утрам в субботу не считается, — сказала ему Джинни.

— По средам я заканчиваю в двадцать минут четвертого, а по пятницам — в двадцать минут третьего. У меня единственный свободный день по четвергам после обеда до половины третьего.

— По понедельникам я заканчиваю в три, а по средам — в половине четвертого, но в понедельник у меня занятия с утра до обеда.

— К тому же нам действительно нужно время, чтобы сделать домашнее задание, — добавил Гарри. — И у меня новые уроки с Дамблдором, которые, возможно, будут меняться каждую неделю.

— И у меня теперь есть "Вестник".

Гарри нахмурился.

— Я чувствую, что уже скучаю по тебе.

Джинни улыбнулась и потащила его к большому дубу у озера. Он сел у подножия дерева, а Джинни устроилась между его раздвинутых ног, прислонившись спиной к его груди.

— Мы найдем время, Гарри. По средам мы оба заканчиваем пораньше, я — с зельеварением, а ты — с историей магии. У нас остается полтора часа до ужина. Может быть, мы также сможем отложить пятницы и субботы. Субботний день или субботний вечер, не важно какой, — это время только для нас. По воскресеньям мы должны делать домашнюю работу и наверстывать упущенное. Смотри, это не будет так уж ужасно, и, может быть, по пятницам мы сможем чередоваться, чтобы видеться с друзьями. Я хочу хотя бы увидеть своих.

— Нет, я тоже, — со смехом ответил ей Гарри. — Просто иногда ты мне нравишься больше.

Она фыркнула и похлопала его по ноге.

— Я такой замечательный. — Кроме того, мы все равно будем видеться за едой.

— И, может быть, немного поцелуев после тренировки?

Джинни повернула голову, чтобы улыбнуться ему в ответ.

— Точно.

Гарри вздохнул.

— Этот год уже кажется сумасшедшим. У меня и так много домашней работы. Гермиона напутствовала меня: "Не жди слишком долго, чтобы успеть". Я имею в виду, что у меня стало меньше занятий, и я думаю, что моя нагрузка и так выше.

— Ты поговорил с Зи?

Гарри кивнул.

— да. Она сказала, что все хорошо и что Бродяга теперь спит в ее кроватке. Я тоже по нему скучаю. К тому времени, когда я приеду домой на Рождество, он уже не будет маленьким щенком.

— Он все еще будет щенком, просто большим щенком, — сказала Джинни, заставив Гарри улыбнуться.

— Да, я полагаю. Зи сказала, что Чарли был вчера на собрании ее отдела. Я думаю, он что-то делает с DRRB в плане охраны крыла. Она также сказала, что у Гермионы снова появились домовые эльфы.

— Это здорово! — сказала ему Джинни. — Гермиона будет так счастлива. Я знаю, она немного волновалась, что об этом забудут.

— Да, я хотел сказать ей об этом утром, но забыл. Зи тоже получила повышение. Она будет заместителем начальника зверинца в DRCMC.

— Это здорово!

— Это хорошая новость, — согласился он, прежде чем повернуть ее лицом к себе.

Джинни протянула руку и нежно убрала волосы с его лба.

— ты в порядке?

Он кивнул.

— да. Рядом с тобой я всегда чувствую себя лучше.

— Я понимаю это, — сказала она.

Она притянула его голову к себе и нежно поцеловала в шрам.

Гарри не был уверен, в чем дело, но всякий раз, когда Джинни целовала его шрам, он казался ей совершенным. Это была такая уродливая часть его характера, напоминание о том, что он потерял, о зле, которое Волдеморт оставил внутри него. И все же, даже зная, что это означает, зная, что это сделало, Джинни все равно поцеловала его. Ощущение прикосновения ее губ к его шраму было невероятным. Это было тепло, это была любовь, это было принятие, и, самое главное, это было исцеление, которое он не мог объяснить. Он просто знал, что когда она сделала такую простую вещь, он влюбился в нее еще больше, чем раньше.

Гарри крепче прижал ее к себе и закрыл глаза. Его поразило, что, просто держа Джинни в объятиях, он чувствовал себя намного лучше. Его тревоги почти растаяли, ничто не казалось таким большим или пугающим, когда она была рядом. Он не хотел думать ни о чем, кроме нее. Он не хотел беспокоиться о том, что Зи будет одна, он не хотел беспокоиться о Волдеморте и его занятиях с Дамблдором; он просто хотел раствориться в своей девушке.

Он поднял голову и нежно поцеловал ее в щеку. Пальцы Джинни все еще были в его волосах, и она повернула голову, чтобы встретиться с его губами и коснуться их. Какое-то мгновение они дразнили друг друга, но так и не поцеловались, прежде чем пальцы Гарри крепче сжали ее бедра, а его губы прижались к ее губам в глубоком поцелуе.

Ощущение ее сладких губ под своими губами было именно тем, чего ему не хватало большую часть недели. Он хотел получить удовольствие от простого поцелуя со своей девушкой. У них не было занятий, на которые нужно было спешить, и не было никаких важных дел; у них был целый день в полном распоряжении, и он планировал воспользоваться этим в полной мере. Он скользнул руками по ее спине и запустил их в волосы, перебирая мягкие пряди, прежде чем его рука опустилась вниз и обхватила ее зад. Его вторая рука присоединилась к первой, когда он крепче сжал ее ягодицы, и он выдохнул ей в губы, когда пальцы Джинни пробрались под его футболку и прошлись по спине.

Он хотел прикоснуться к ней снова. Он хотел почувствовать ее нежную кожу под своими руками. Он хотел почувствовать ее тепло. Он прервал поцелуй, целуя ее закрытые веки, щеки, уголки рта.

— Я хочу снова прикоснуться к тебе, — прошептал он ей в губы. — Я хочу, чтобы ты кончила для меня.

Щеки Джинни вспыхнули, ресницы затрепетали, а карие глаза, полные желания, посмотрели на него.

— Гарри... — Она положила руку ему на щеку, и он повернул голову, чтобы поцеловать ее ладонь.

Его зеленые глаза не отрывались от ее глаз, когда его рука скользнула вниз и обхватила ее, ощущая тепло ее тела сквозь джинсы, которые она носила.

— Ты мокрая? Я хочу сделать тебя влажной.

Джинни издала сдавленный звук, прежде чем вскочила на ноги и протянула ему руку. Гарри позволил ей поднять себя и широко улыбнулся, когда они направились обратно к замку, останавливаясь через каждые несколько шагов, чтобы обменяться поцелуем или поддразнивающе обнять. Они поднялись на третий этаж, прежде чем он затащил ее за гобелен и страстно поцеловал.

Джинни застонала, когда он впился губами в ее шею. Ее руки скользнули вверх по его футболке, и он приподнял ее, заставив обхватить ногами за талию и прижав к каменной стене. Джинни ахнула от неожиданности, ее ногти впились в его спину, когда она притянула его ближе. Он знал, что она чувствует, как сильно он прижимается к ее животу. Всю неделю он мечтал о ней, дрочил, думая о ней, и вот она, наконец, в его объятиях, там, где он хотел ее видеть. Ощущение ее нежных рук, скользящих по его обнаженной спине, заставило его желать ее прикосновений еще сильнее. Он хотел, чтобы эти руки были на нем. Он хотел прижать ее к себе всем телом.

Его руки скользнули под голубую футболку с v-образным вырезом, которая была на ней, обхватив ее левую грудь, и она вздохнула.

— Гарри, прекрати, — прошептала она ему в губы. — Не здесь.

Гарри неохотно отпустил ее, и она поднялась на ноги, чтобы прийти в себя, прежде чем взять его за руку и повести дальше.

На лестнице они снова остановились, чтобы поцеловаться.

Они остановились у другой ниши около пятого этажа, и когда Гарри обеими руками обхватил задницу своей девушки, портрет колдуна крикнул: "Держи себя в руках, мой мальчик! О такой заднице можно писать стихи!"

Джинни просто показала на портрет двумя пальцами и потащила Гарри дальше. К тому времени, когда они наконец добрались до их маленькой комнаты в башне, Гарри чувствовал, что вот-вот вспыхнет. Он хотел, чтобы ее руки были на нем почти так же сильно, как хотел прикоснуться к ней.

— Не могу поверить, что никто больше не знает об этой комнате, — сказала Джинни, когда дверь за ними закрылась.

Гарри был рад, что, похоже, никто больше не знал об этой комнате, потому что в данный момент он определенно не хотел, чтобы ему мешали. Он притянул ее к себе и снова поцеловал. Джинни только вздохнула, когда он подвел ее к дивану, и рухнула на него. Гарри уставился на нее. Ее длинные рыжие волосы были взъерошены его руками, а губы припухли.

— Ты очень красива, Джинни. Такая красивая.

Джинни улыбнулась.

— Комплименты определенно в твою пользу.

Гарри наклонился, чтобы поцеловать ее, и Джинни притянула его к себе, прижавшись губами к его губам. Целовать ее было настоящим блаженством. Он жаждал прикоснуться к ней, обнять ее. Он хотел греться в лучах ее солнца. Он хотел продолжать целовать ее, никогда не отпускать. Тепло было тем, в чем он нуждался, чего он хотел больше всего на свете. Он чувствовал, как изгибы ее тела прижимаются к нему, как ее полные груди прижимаются к его груди. Его твердость ощущалась как раз над ее центром, и она застонала, обхватив его ногами, чтобы притянуть ближе.

Гарри оперся одной рукой о диван, чтобы приподняться, а другой мял ее грудь. Джинни вздохнула, и он опустил руку чуть ниже. Он оторвал свои губы от ее губ, чтобы встретиться с ее горящим взглядом, когда расстегивал пуговицу на ее джинсах. Он медленно расстегнул на ней молнию; Джинни прикусила нижнюю губу.

У нее перехватило дыхание, и Гарри, не сводя с нее глаз, скользнул рукой под джинсы, чтобы погладить хлопок.

— Блядь, Джинни, ты промокла насквозь...

Глаза Джинни округлились, когда он погладил ее чуть сильнее.

— Прикоснись ко мне, Гарри, пожалуйста...

Пальцы Гарри скользнули под ее трусики, коснулись горячего места, коснулись влажных завитков, и он застонал. Никогда в жизни он не испытывал ничего более фантастического, чем ощущение этой невероятной женщины под ним. Он провел пальцем по ее складочкам, скользнул сквозь завитки, а затем проник в нее. Она была такой горячей и пульсирующей, такой влажной и мягкой. Он застонал, когда кончик его пальца скользнул в нее, скользя по ее плоти.

Джинни вскрикнула под ним, снова прикусив нижнюю губу.

— Гарри...

Гарри водил пальцем по краю ее влагалища, дразня и выводя из себя, сводя с ума, исследуя, пока не нашел клитор. Он медленно надавил и потер, и Джинни ахнула.

123456

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓