Вымпел мертвых. Балтийские кондотьеры

Будучи втянутым внутрь, все последующее время он лишь отстраненно наблюдал за тем, как активно работающие стесанными до мяса и кровоточащими руками матросы, упираясь ногами в борт утлого суденышка, раз за разом вытаскивают практически с того света одного человека за другим. Впрочем, наблюдателем выступал не он один. Немалое число тех, кто уже оказался внутри катера, смогли найти в себе силы лишь на то, чтобы забиться в угол подальше да потемнее. И капитан 2-го ранга не мог их судить. Даже он, старавшийся держать себя все это время в руках и было смирившийся со скорой гибелью, не смог побороть накативший животный страх, стоило только осознать себя в относительной безопасности.

Скольких еще удалось спасти, Иениш так и не смог подсчитать, но вскоре катер оказался забит людьми так, что моряки буквально сидели друг у друга на головах, а работающие без устали спасатели подтягивали к борту все новых и новых. С немалой внутренней радостью он отметил среди спасенных своего старшего офицера, с которым дружил уже долгие годы. Обнаружился тут и лейтенант Бурхановский, ставший невольным виновником его спасения. Последним же из офицерского состава и вообще последним спасенным оказался помощник старшего инженера-механника Лев Ян. Его едва успели втащить внутрь, как впереди раздался жуткий скрежет, сопровождаемый изрядной порцией мата из рубки катера и крышка одного из люков буквально впечаталась в борт, а сам катер на какие-то секунды сильно накренился на левый борт и даже частично ушел носом под воду, отчего во все еще раскрытый люк правого борта мгновенно хлынул поток обжигающе-холодной воды, но все же смог вырваться из цепких лап смерти и выпрыгнул обратно на поверхность, выравниваясь на киле подобно неваляшке.

Очумевшие еще больше от произошедшего матросы, мгновенно задраили оба люка, отсекая оставшихся снаружи от всякой возможности к спасению. Рассчитанная некогда на тридцать человек, бывшая спасательная шлюпка, не смотря на значительную перестройку внутреннего пространства, смогла вместить двадцать восемь членов экипажа погибшего броненосца, но всего один человек да к тому же являвшийся пришельцем из будущего смог увидеть последние мгновения жизни старого корабля. Очередная, особо высокая волна, ударившая в борт и так изрядно переваливающейся с борта на борт "Русалки", не только играючи швырнула броненосную лодку почти вплотную к катеру, но и перевернула ее вверх килем и та, зацепив последней уцелевшей мачтой "Шмеля", попыталась утянуть катер под воду за компанию с полусотней попавших в образовавшийся водоворот людей, как бы подтверждая все жуткие народные сказания о тех существах, именем которых окрестили броненосец при закладке. Все это заняло считанные секунды, так что Иван даже не успел толком испугаться. Точнее, он не успел испугаться еще больше, поскольку ноги, руки и губы у него безостановочно тряслись уже как минимум час — с того момента как Балтика начала показывать свой буйный нрав.

Правда, последний привет от погибшего корабля не остался без последствий. Хлесткий и тяжелый удар стальной мачты не только разбил носовой иллюминатор по левому борту, но и пробил немалую дыру в верхней части корпуса, так что продолжавшие накатывать на "Шмеля" волны принялись потихоньку затапливать расположенный в носовой части гальюн, откуда вода тут же устремлялась в жилой отсек и подпалубное пространство.

Все бы было ничего, но неожиданно заскрежетал и вскоре встал механический водоотливной насос в результате чего оставшееся время буйства стихии, спасенные моряки, сменяя друг друга, были вынуждены дергать туда-сюда рычаг ручной помпы. И пусть в условиях, когда еще больше усилившийся шторм испытывал на прочность "Шмеля", кидая его как заблагорассудится, подобное действо больше походило на выступление гимнастов в цирке, и все без исключения набили себе немало синяков и шишек, встречаясь всеми частями тела с деревянной обшивкой салона при очередном крене, но данное монотонное занятие хоть как-то помогало притупить невеселые мысли и отвлечся от творящегося вокруг. Да к тому же разогретое физической работой тело куда лучше переносило неприятные ощущения от промокшей насквозь пусть и отжатой одежды и продолжавшей плескаться под ногами холодной воды, что проникала в образовавшуюся пробоину с каждой новой волной. Остальные же, в перерывах между работы у помпы, наплевав на все условности, жались друг к другу, не взирая на должности и звания, но больше не с намерением согреться, поскольку система отопления шлюпки исправно поддерживала весьма комфортную температуру, а из желания почувствовать под боком плечо товарища, что оказалось жизненно необходимым в столь критической ситуации. Лишь потерявших сознание через пару часов мытарств Иениша и рулевого Медведева постарались разместить с относительным комфортом, уложив их на две же имевшихся лежанки и накрыв шерстяными одеялами.

За три часа борьбы со стихией, старший офицер броненосца лишь пару раз протискивался в крохотную ходовую рубку катера, но, понимая, что ничем не может помочь их спасителю и дабы не отвлекать того от управления, которое, надо сказать, осуществлялось весьма необычно, капитан 2-го ранга Протопопов, лишь молча наблюдал и морально поддерживал заметно нервничающего Ивана. Причем, зачастую он даже не мог сообразить, что именно делает их новый знакомый. Тот, время от времени, стучал ладонью и даже кулаком по непонятному прибору, светящемуся холодным синеватым светом, да ругался себе под нос, видимо от того, что наносимые удары не приводили к желаемому результату. Также, щелкая небольшими рычажками на очередном неизвестном устройстве, он подносил ко рту черную коробочку соединенную витым шнуром с этим самым прибором и раз за разом запрашивал помощь, повторяя переводимое, но при этом абсолютно непонятное словосочетание, как будто пытался дозвониться до кого-то, причем находясь в море!

— Мэйдэй, мэйдэй. Меня кто-нибудь слышит? Катер "Шмель" запрашивает помощь. Мэйдэй, мэйдэй.

— Прошу простить меня, Иван. — вспомнив имя их спасителя, обратился к тому Протопопов, — Но что вы делаете?

— Как что? Сами что ли не видите? Пытаюсь вызвать помощь. Но, по всей видимости, рация накрылась медным тазом. Сколько я ни старался, так и не смог ни до кого докричаться. Сплошные шумы в эфире. Сами послушайте. — Иван щелкнул одним из расположенных на рации тумблеров и в рубку ворвался непонятный шорох, какой капитану 2-го ранга прежде слышать не доводилось. — И так на всех каналах! — удрученно продолжил хозяин катера, -Вдобавок система ориентации вышла из строя. Нет сигнала связи со спутником. Так что я даже не представляю, куда забросил нас этот шторм. Хорошо хоть компас в порядке. Если в ближайшие десять минут не смогу ни до кого докричаться, возьму курс на юг — мимо прибалтийского побережья всяко не промажем. А уж там доберемся до какого-нибудь городка, да сообщим о случившемся полиции. Чем быстрее власти начнут спасательную операцию, тем больше шансов у ваших товарищей на спасение. — море уже начало заметно успокаиваться и потому стало возможным попытаться подойти к берегу и при этом не быть размазанным по прибрежным скалам.

— Да, да. Вы, несомненно, правы! Просто я никогда не сталкивался с подобным устройством. Это что-то новое? Кто-то сумел решить проблему передачи данных беспроводным методом, да еще соединив получившееся устройство с телефоном?

Недоуменно воззрившись на своего собеседника, Иван, наконец, смог как следует изучить его с ног до головы и закрыв глаза, потряс головой.

— Да не. Бред какой-то. — едва слышно пробурчал он себе под нос. — Точняк реконструкторы. — добавил он после недолгого размышления.

— Кстати, прошу прощения, я же так и не представился должным образом. Все же ситуация не располагала. — распрямившись, насколько это позволяла высота крохотной закрытой рубки, одернув все еще мокрый и оттого липнущий к телу китель, офицер слегка кивнул головой и щелкнув каблуками, отрекомендовался, — Протопопов, Николай Николаевич. Капитан 2-го ранга Российского Императорского Флота. Старший офицер броненосной лодки "Русалка".

— О-Очень приятно. — нервно сглотнул Иван и перекрестился. Подождав некоторое время и убедившись, что это не видение, и человек представившийся офицером царского флота не исчез, Иван решил уточнить, — А не подскажете, Николай Николаевич, какое сегодня число?

— Седьмое сентября 1893 года.

— Вот как? 1893 год. — нервно усмехнувшись, повторил Иван, — А на моих часах. — он постучал пальцем по экрану ноутбука, к которому был присоединен GPS навигатор, — Седьмое сентября 2013 года. И насколько я знаю, броненосная лодка "Русалка" пропала без вести вместе со всем экипажем 120 лет назад. И обнаружили ее совершенно случайно лет десять назад — в 2003 году. Так что прошу перестать шутить, Николай Николаевич, если, конечно, это ваше настоящее имя, и сообщить мне, кем вы являетесь на самом деле. Я все понимаю, шторм, стресс, катастрофа, гибель вашего судна и товарищей. Но не стоит столь сильно вживаться в выбранную для себя роль, как бы вы не любили исторические реконструкции. Все же ситуация не располагает к глупым шуткам.

— Не имею представления, о чем вы говорите, но я действительно Протопопов, Николай Николаевич, старший офицер броненосной лодки "Русалка". — растерялся офицер, не ожидавший услышать нечто подобное.

— Хорошо, хорошо. Как вам будет угодно. Только полицейским потом этого не говорите. Мне то все равно, а вас за подобные речи вежливые люди в белых халатах в один момент в желтый дом определят. Глазом моргнуть не успеете.

— В желтый дом? — с каждым словом речь собеседника становилась все более непонятной для капитана 2-го ранга, но сумасшедшим тот не выглядел, хотя говорил о невероятных вещах.

— Ну да. В психиатрическую клинику. Если вы и дальше будете представляться человеком, пропавшим без вести 120 лет назад.

— А, по вашему мнению, сейчас 2013-й год? — стараясь не выдать мимикой или интонацией пренебрежение к явно психически больному человеку, поинтересовался Протопопов.

— Вообще-то да. — усмехнулся в ответ Иван. — И если вы не верите мне, то прошу удостовериться самостоятельно. — открыв на ноутбуке календарь, он повернул компьютер экраном к своему собеседнику, — Видите, техника врать не будет. 7-е сентября 2013 года. Три часа двенадцать минут. Еще бы связь со спутником была. Эх. Но, чего нет, того нет. Не надо было покупать GPS и рацию китайского производства. Первое плавание, а уже все вышло из строя.

— Что это? — пропустив мимо ушей все, что говорил ему собеседник, капитан 2-го ранга вперился взглядом в экран ноутбука.

— Ноутбук. Что же еще? — и видя не наигранное непонимание в глазах своего собеседника, принялся перечислять, — Портативный компьютер. Электронная вычислительная машина. Как вам еще то объяснить?

— Вычислительная машина? Что-то вроде механической вычислительной машины Холлерита или арифмометра Однера? Но к чему она здесь? На каких принципах работает? И вообще что она может доказать?

— Тяжелый случай. — глядя на своего собеседника, вздохнул Иван. — Вы, прошу прощения, из какой пещеры выбрались, Николай Николаевич? Даже самые малые дети в отдаленных африканских деревнях знают, что такое компьютер. А вы мне тут про какие-то арифмометры рассказываете. Я, конечно, человек не глупый и знаю, что такое арифмометр. Но подобные механические машины прекратили использовать еще пол века назад. Сейчас нечто подобное только в музеях и можно найти. Но мы что-то отвлеклись от темы. Сейчас на дворе 7-е сентября 2013 года. И это есть факт по той простой причине, что мне уже 30 лет, а родился я в 1983 году. Логично? Да и все это оборудование никак не могло быть произведено в 19 веке, поскольку технологии, позволяющие изготовить их, появятся не раньше второй половины 20 века. Так что давайте заканчивать этот фарс. Время поговорить у нас еще будет, а сейчас нам надо добраться до ближайшего берега. Кстати, как там остальные? Раненых нет?

— Многие сомлели от усталости. Синяки, ссадины, порезы — наличествуют практически у всех. Наш командир и рулевой лежат без сознания. Рулевого оглушило обрушившейся мачтой. Мы ему обмотали голову относительно чистой рубахой и кровь вроде уже не идет. А командир весь последний год жаловался на постоянные головные боли и особенно сильно сдал в последнее время. Ну и просто промокли все насквозь отчего изрядно продрогли. Неплохо было бы проветрить салон, а то воздух уж больно спертый, но открывать люки без вашего дозволения я не рискнул. Кстати, как там снаружи? Вроде болтанка стала заметно тише.

— Вы правы. Шторм потихоньку стихает. А что касается проветривания, то как бы все не заболели. — покачал головой Иван. — У меня ведь и предложить для согреву нечего. Разве что несколько сменных рубах, если они еще не промокли. Да пара бутылок рижского бальзама. Полагаю, глоток-другой сейчас не помешает никому.

— Никогда не слышал о подобном напитке, но если он даже самую малую толику поможет согреться, то конечно. — не стал спорить Протопопов, который и сам был не против опрокинуть стопку другую чего-нибудь покрепче.

— Сейчас все будет. — понятливо кивнул Иван. Прибрав газ и зафиксировав штурвал простым стальным рычагом, что калининградские "кулибины" установили ему в качестве хоть какого-нибудь помощника после отказа от авторулевого, он вслед за Протопоповым пробрался из рубки в жилой отсек, где все же смог с трудом протиснуться к койке, в ящике под которой хранились все небогатые припасы. Правда, чтобы достать их, пришлось потревожить лежавшего на ней человека, но тот не очнулся, даже когда стоявшие рядом матросы приподняли лежанку.

Помимо сухой одежды, до которой вода так и не добралась и двух тут же пошедших по рукам бутылок, Иван вытащил аптечку и первым делом сменил эрзац повязку у пострадавшего рулевого на нечто более-менее достойное называться таковой. Следом растолкал Иениша и скормил ему пару таблеток аспирина. Еще с четверть часа ушло на обработку многочисленных ссадин у всех прочих собравшихся в лодке, благо запасов обеззараживающих средств, бинтов и пластырей в аптечке вполне хватало. Также, убедившись, что воды Балтики, наконец, угомонились, Иван позволил ненадолго открыть люк правого борта "Шмеля". Открывать сразу оба видилось слишком рисковым в плане создания сквозняка. Ворвавшийся внутрь свежий прохладный воздух и вид успокоившегося моря, буквально вдохнул жизнь в людей. Однако, этот приятно холодящий освежающий ветерок вполне серьезно грозил подорвать здоровье моряков и потому через минуту под огорченные вздохи моряков люк был вновь задраен.

Еще через час катер, наконец, достиг берега и приткнулся к ближайшему небольшому галечному пляжу встреченному по пути вдоль побережья, невдалеке от которого виднелись крыши домов. Стоило килю катера заскрежетать по отполированным за миллионы лет набегающими волнами камням, как из распахнувшихся люков с обоих бортов хлынул поток истерически смеющихся людей. Игнорируя изрядно холодную воду, матросы, поднимая тучи брызг и погружаясь в воду почти по грудь, один за другим покидали вытащившую их с того света скорлупку. Едва же выбравшись, на берег, они падали на колени и со слезами на глазах припадали губами к твердой земле. Наверное, только тот, кто уже успел распрощаться с жизнью и чудесным образом умудрился уцелеть в морской катастрофе, мог понять какого это — просто стоять на земле. Какое это непередаваемое счастье.