Проблема была со снайперскими винтовками — русские не годились, у русских не было снайперских винтовок, позволяющих поразить цель с полуторакилометровой дистанции первым же выстрелом из холодного ствола и как минимум с девяносто пяти процентной гарантией. Пришлось использовать то, что есть — старый, пристрелянный в Афганистане и Пакистане Барретт М107А1 с шумоподавителем и термооптическим прицелом, устанавливаемым поверх обычного, оптического. Американские снайперы звали эту систему SASR или "система номер два" — и немало сложных целей было взято в Афганистане именно с ее помощью. Именно эта винтовка — находилась в оберегаемом снайпером стальном кофре. Там же — находились пять упаковок по десять снайперских патронов пятидесятого калибра от A-Square, каждый из которых был предварительно взвешен, осмотрен и проверен на геометрию. Еще сорок патронов 50NATO самого разного назначения — находились в рюкзаке у снайпера...
Ждать им не пришлось — как только последний из них вылез на набережную — ползущий по направлению к порту белый иранский Ниссан — ускорился и оказался рядом. В машине — был один водитель, полковник соблюдал правила вежливости.
— Майор Хогарт — осведомился он с типичной британской невозмутимостью. С такой же интонацией лейтенант Стэнли, наверное, произносил ставшие знаменитыми слова "Полагаю, вы доктор Ливингстон?"*
— Он самый
— Прошу.
Майор сделал знак — и его люди начали забираться в машину. Винтовку в чехле сунули назад...
— Полагаю... полковник распорядился насчет нас.
— Сэр, мне известно только то, что полковник распорядился отвезти вас на базу и посадить в самолет.
— Тогда... нам не помешало бы заехать и кое-что купить. Это возможно?
С этими словами майор достал из кармана пачку долларовых банкнот. Денег у них было много — когда они служили в армии, вечно были проблемы из-за того, что чего то не хватало и не было денег купить это на месте. Надо было подавать заявку и ждать, пока это привезут... и может это окажется в десять раз дороже, чем то что можно купить у местных, но бюрократия неистребима. Сейчас у них было достаточно, чтобы даже купить легкий самолет... и это было чертовски приятное чувство, решать проблемы с помощью денег.
Водитель скосил глаза на пачку
— Мы ведь не опоздаем на самолет?
— Э... думаю, нет, сэр...
Оружие хранилось прямо на территории военной части, примерно в километре от городской черты. Прямо на аэродроме... действующем. Несколько ангаров — им открыли только один, но майор догадался, что во всех — одно и тоже. Ангары охранялись не местными вояками — а белыми наемниками на внедорожниках Ниссан старой модели, которые производились здесь, в Судане по лицензии. Эти машины первоначально разрабатывались для Соединенных штатов Америки, поэтому предусматривался большой и широкий люк. Сейчас — кто-то додумался убрать люки и поставить турели с пулеметом Калашникова и легким щитом... получилось дешево и сердито.
Обменявшись несколькими словами с одним из охранников, возможно старшим из них, белым, но в красном берете местной армии — водитель пригласил их следовать за ним. Их путь лежал к одному из ангаров, запертых на массивный висячий замок.
С легким хлопком вспыхнули старые ртутные лампы — и британцы буквально онемели от представшего перед ними зрелища.
Когда то этот ангар был построен для самолета — причем, судя по размерам военно-транспортного или гражданского лайнера. Но теперь — здесь были одновременно небольшая оружейная фабрика и склад для оружия. Часть оружия находилась в ящиках, часть — была завернута в промасленную бумагу, еще часть — валялась в кучах, ожидая руки мастера. В основном здесь был его величество АК-47 в самых разных видах, некоторые автоматы были как новые, некоторые по виду годные лишь на переплавку. По центру ангара стояли широкие, обитые сталью столы с лампами над ними, тисками и набором инструментов, у одной стены — заточный круг и старинного вида, но явно действующий, судя по обилию стружки — токарный станок. Уровень — получше, чем в пакистанском приграничье, где оружейные мастера не только ремонтируют оружие, но и делают его заново... даже автоматическое. А здесь... господи, вон там Диско со сложенными станками у стены... десяток, не меньше.
Понятное дело — оружие здесь перебирают, часть разбирают на запчасти, часть подновляют и отправляют потребителям. Покупателям...
Майору вдруг пришла в голову жутковатая мысль — Господь Всеблагой, это же трофеи. Трофеи из Афганистана, Ирака, Саудовской Аравии, Ирана. Запросто может быть так... все это не уничтожается — а заботливо подновляется и идет покупателям. Кому? Куда? В Египет? Ливию? Сектор Газа? Сирию?
И за всем этим стоят американцы. Платя кровью одним исламским экстремистам, они продают оружие другим исламским экстремистам — ливийским сепаратистам, боевикам из сектора газа, сирийским, курдским фанатикам. Круговорот стали в природе... и крови тоже.
Американец в берете местной президентской гвардии — уверенно прошел вглубь ангара, погремел чем-то — и вернулся с добычей.
— Посмотрите, сэр. Если у вас есть деньги — то это лучшее, что я могу вам предложить. Стоит прилично, но оно того стоит... и новое.
Сержант поднял автомат... старый добрый Калашников, но с прикрепленным к цевью гранатометом М203. Приклад скопирован с египетского АК, складной — но усиленный и с русской накладкой, так называемой калошей. Повертел в руках, начал разбирать. Сделано, по крайней мере, не напильником. Попытался по клеймам установить, чье это производство — но так и не понял, хотя явно арабское, там, где должно быть название производителя — арабская вязь.
— Египет?
— Не угадали, сэр. Местное производство.
— Местное?!
— Ну, да. Здесь на оружие большой спрос. Местная государственная оружейная корпорация даже танки капитально ремонтирует. Производит артиллерию, все ходовые типы снарядов, патронов, ракет. А про легкую стрелковку и говорить не приходится. Производство они недавно модернизировали с помощью Белоруссии, производят Калашниковы, Диско*... Немецкие G3 и MG-3 они делают на иранских технологических линиях, оттуда же они получили производство РПГ-7, в том числе в коротких версиях. И сами додумались скопировать русские тандемные боеприпасы — а сейчас, говорят, начали выпускать ракеты под РПГ с управляемым временем подрыва, как раз для поражения вертолетов. С востока у нас Сомали, с северо-запада Ливия и Египет, с севера Израиль, где тоже много желающих пострелять. А про факи** — здесь и слыхом не слыхивали.
— А по качеству?
— Если не собираетесь воевать годами, то качество вполне приличное, тем более белорусы так и остались на заводе работать. Лучшего я вам все равно не предложу, разве что только Египет — но там только подержанные нормальные. Сейчас с качеством большие проблемы...
Майор разложил приклад, приложился к оружию — развесовка нарушена из-за металлического приклада и тяжелого гранатомета впереди... но так неплохо.
— Еще нужен РПГ. И боеприпасы ко всему этому.
— Если есть деньги — все что изволите. Пристрелять можно за ангарами...
Самолет был тоже местного производства, ESNAD800, копия одной из моделей Цессны. Легкий, шесть мест, то есть как раз — четыре десантника с тяжелым снаряжением, одномоторный высокоплан на укрепленном, выдерживающем посадку на неровную поверхность шасси. На поле таких было немало, на некоторых — на подкрыльевых пилонах висели легкие бомбы. Пилот самолета был не совсем белым... что-то среднее между кавказским
* * *
и средиземноморским типом. По-английски он говорил чисто. Его подвезли к самолету на одной из машин охраны, когда наемники разобрались с закупками, опробовали оружие и оплатили его.
— Сомали, сэр?
— Точно.
— Опасное место...
Майор показал пачку денег, долларов, сильно истощавшую после закупки оружия
— Получишь по приземлении.
Пилот облизнул губы
— Куда именно?
— Лучше всего — долина Нугаль. Вот здесь...
Пилот посмотрел на карте, достал калькулятор и прикинул расход топлива
— Груз?
— Четыре человека. По восемьдесят фунтов снаряжения на каждого.
— Почти предел... если только с промежуточной посадкой, сэр.
— Где?
— В Йемене.
Майор отрицательно покачал головой
— Парень, ты еще больший камикадзе, чем я.
— Не совсем, сэр. Там есть приличный аэродром, его контролируют дружественные силы. Они знают наши рейсы... проблем не будет, нужно просто заплатить им.
— Сколько?
— Одной тысячи долларов будет достаточно, сэр.
— Горючее сверху?
— Так точно, сэр.
Майор немного успокоился. Не похоже на ловушку — того, кого собираются убить, перед этим не обдирают как липку.
— Затем?
— После дозаправки — нет проблем, сэр. Можно хоть до Могадишо, если напрямую через Эфиопию.
— Бывали там?
— Да, сэр. Возил гуманитарную помощь.
Уж не ту ли, которая в ангарах...
— А то, что там не будет площадки. Я имею в виду в Йемене.
— Это не проблема. В Африке приличная посадочная полоса — исключение из правил, а не правило. Подберем с воздуха.
Майор прикинул — иного пути попасть в Сомали — нормального, быстрого и более безопасного — у них не было.
— По рукам...
* Типично британская история. Доктор Ливингстон, знаменитый исследователь и первопроходец — пропал в Африке. На его поиски — отправился лейтенант Стэнли. После долгих месяцев тяжелейшего перехода он нашел Ливингстона лежащего больным в какой-то негритянской деревушке, в тысяче миль от берега. Это были его первые слова, с которыми он обратился к знаменитому исследователю: полагаю, вы доктор Ливингстон. Слова эти стали крылатыми и как нельзя лучше иллюстрируют британское хладнокровие, невозмутимость и упорство
* ДШК
** ФАК — сертификат конечного пользователя, то есть сертификат, подтверждающий, для какого государства закупается оружие. Часто бывает поддельным.
* * *
Кавказский тип — это белый и есть, на Западе кавказец означает белый. То есть по западным меркам мы все — ЛКН
Бывший Йемен
аэродром на соляных полях, Аден
23 июля 2015 года
Взлетели нормально. Было несколько непривычно — они привыкли летать на тяжелых транспортниках типа С130, иногда военные гоняли такие машины ради перевозки одной только группы. А здесь — крыло, летящая в иллюминаторе неровная полоса бетонки — при взлете самолет чуть заметно, но все же ощутимо подпрыгивает каждый раз, как только попадает на колдобину. Аэродром строили британцы в конце сороковых — и с тех пор его никто так и не ремонтировал. Может быть — на сто тридцатом это и не было бы так заметно — но легкий самолет потряхивало. Пилот был опытным, он уверенно держал полосу и как только они разогнались до достаточной скорости — принял на себя штурвал и самолет легко ушел в небо. Берег почти сразу остался позади — и они полетели над красным от водорослей — его так и называют Красным — морем, по которому один за другим шли танкеры и сухогрузы. На их фоне — серо-стальные, обеспечивающие безопасность судоходства корветы и фрегаты выглядели совсем крошечными.
Майор напряженно размышлял. Он помнил, что творилось в Йемене... верней, там, где когда-то был Йемен. Американцы устроили большую бучу, пример Ирака их ничему не научил — и, как и в Ираке, буча здесь кончилась плохо. После того, как из Йемена (и из Северного и из Южного, тогда их было два) ушли русские — страны начали подумывать об объединении, потому что в новом мире, мире без холодной войны, даже их совместное существование виделось проблематичным, что уж говорить о существовании порознь. Единственным их источником существования мог служить кат, легкий жевательный наркотик, который здесь жевали все, да порт Аден, который во время Великих крестовых походов был ключевым портом региона. Проблема была только в том — на базе какого государства объединяться, на базе Северного или на базе Южного. Южный Йемен был объективно более сильным за счет выхода к морю и более массированной советской помощи в свое время — что-то построить все же удалось. Но незадолго до объединения — президент Али Насер Мохаммед устроил мятеж в собственной стране, перебив весь кабинет министров и убив одного из основателей Йеменской социалистической партии Абдель Фаттаха Исмаила. Тогда же — он отказался от просоветской ориентации и объявил друзьями нового Йемена Саудовскую Аравию и почему то Японию...
Путч этот вылился в настоящую бойню, в столице страны в уличных боях погибли до ста тысяч человек. Армия раскололась по племенному признаку — но большинство не поддержали президента, объявившего войну собственному народу, и он вынужден был бежать. Бежал сначала в Йемен, а затем в Дамаск, где возглавил непонятно на какие деньги организованный Центр арабских исследований. В результате его действий получилось, что страна была ослаблена, а элита страны — фактически перебита в братоубийственной бойне. Поэтому — объединение прошло на базе Северного Йемена и столицей стал не Аден, а захудалая, расположенная в неудобном месте, страдающая от дефицита воды Санаа. Просто потому, что северойеменские элиты не устроили оргии самоуничтожения.
Объединение двух стран, даже в свое время разделенных искусственно — не такая простая задача, как это может видеться: в каждой стране есть свои элиты, деловые и политические и у каждой элиты — свои интересы. Если в цивилизованном государстве обычно удается худо-бедно договориться — то на Востоке, где действует "экономика допуска" и богатыми являются только те, у кого есть какие-то преференции со стороны государства или возможность разворовывать госбюджет. Получив в свое распоряжение целую страну, северойеменские элиты (среди которых было немало представителей наркомафии, кат в основном выращивался в Северном Йемене) начали растаскивать Южный Йемен так нагло, что в девяносто четвертом году началась гражданская война. Армии тогда еще не были до конца интегрированы — и это вылилось в малоизвестную, но кровавую стычку. В ходе этой стычки — обе стороны были вооружены советским оружием, полученным чаще всего бесплатно — произошло крупнейшее танковое сражение со времен второй мировой, по данным некоторых экспертов — даже более страшное, чем бой у Истинг-73*. Южный Йемен потерпел поражение — эта война не превратилась в вялотекущий конфликт только потому, что ни одной из сторон не оказывалась помощь со стороны и они очень быстро исчерпали свои ресурсы. По мнению майора — именно так следует поступать и сейчас, не вводить миротворческие силы, не направлять гуманитарную помощь — а блокировать район конфликта и ждать, пока ублюдки перебьют друг друга. После гражданской войны — страны окончательно объединились, южные элиты были подавлены и президентом страны остался Али Абдалла Салех, который был главой Северного Йемена еще до объединения.
Второй акт этой трагедии начался в одиннадцатом году. По странам арабского востока покатились революции. Революции очень странные, без видимой цели, просто восстания разъяренных людей, которые сами не знали, чего хотели. Страны Запада — поддержали эти восстания, в случае с Ливией — даже применением военной силы. Все как обезумели — к власти рвались исламские экстремисты, в той же Ливии вооруженные силы повстанцев, получавшие помощь от НАТО возглавлял Абдель Хаким Бельхадж, исламский экстремист и террорист, начинавший свою карьеру еще в боях против советской армии в Афганистане, а затем — сидевший в Гуантанамо за терроризм. Майор Ральф Хогарт — его и его группу перебросили из Афганистана и направили в Ливию для обучения повстанцев и непосредственного участия в боевых действиях против сил, верных Каддафи -насмотревшись на все это дерьмо после окончания операции Odyssey down подал в отставку и как оказалось — вовремя. Заполыхал Йемен — вожди горных племен и некоторые министры подняли восстание против Салеха, под давлением со всех сторон, раненый во время одного из инцидентов — он был вынужден выйти в отставку. После этого — страну охватил хаос, переходное правительство, составленное из представителей различных племен моментально утратило контроль за обстановкой. ВВС США начали наносить удары по горным провинциям Йемена, в стране активно действовал американский спецназ, на острове Сокотра на территории бывшей базы ВМФ СССР — начли спешно строить базу для спецназа и частей ВМФ США. Появились данные о том, что часть племенных вождей — спешно договаривается с радикальными элитами Аравии с целью сделать в Йемене рассадник исламского экстремизма для всего Аравийского полуострова. В самой Саудовской Аравии уже было очень неспокойно, в любой момент мог последовать взрыв — и в такой ситуации не хватало только голодных племенных орд, вторгающихся из Йемена в богатейшую Саудовскую Аравию. Американцы, уже начавшие понимать, что они натворили — спешно искали хоть какую-то альтернативу, хоть какой-то выход из ситуации. И нашли — в лице бывшего президента Южного Йемена Али Насера Мухаммеда, мирно доживавшего свой век в Дамаске. Этот — уже давно, много лет подавал сигналы, что он на стороне западного сообщества. Его и привезли — в Йемен.
