Деревня Дубовый Щит

А ничего.

— Хорошо, идет, — дал согласие я.

*

— Видишь? — тихим, даже почти каким-то невесомым голосом спросил у меня Дормидонт.

— Вижу. М-да... — неопределенно протянул я, всматриваясь в очертания открывшегося мне дома. Прошло уже около тридцати лет с того времени, как в доме никто не жил, но он все еще выглядел достаточно хорошо. Правда небольшой заборчик, окружавший его двор и сад, несколько покосился, и стоял, словно древний старик, опирающийся на палку. Да и дворик с садом, некогда ухоженные, больше походили на растущий рядом лес, чем на место, за которым раньше ухаживал человек. Но сам дом оставался почти нетронутым. Большой, двухэтажный, он возвышался над буйством зелени, словно корабль, застывший на якоре в океане времени. Просторные окна первого этажа, казалось, приглашали заглянуть внутрь, обещая уют и тепло, хотя теперь они были лишь темными провалами. На втором этаже окна были меньше и уже, словно глаза, внимательно наблюдающие за миром, но скрывающие свои тайны. Побеленные стены, некогда сияющие белизной, теперь приобрели благородную патину времени, а красная черепица на крыше, хоть и потускневшая, все еще хранила тепло летних солнечных дней.

Самой примечательной деталью, видимой снаружи, была внутренняя деревянная лестница дома. Она не была обычной и прямолинейной — она начиналась с двух отдельных, изящно изогнутых маршей, охватывающих полукругом небольшой постамент. Эти две лестницы, словно две руки, тянущиеся навстречу друг другу, где-то посередине пути сливались в одну широкую, величественную, ведущую на второй этаж, словно там, на втором этаже, хранилось что-то особенное.

Что-то особенное? М-да... Скорее всего там были хозяйские спальни. И, самое главное — спальня любимой дочери. Вот оно — главное сокровище этого дома, скрытое за семью печатями терпких дубовых стен и, наверняка, сложных замков.

Тридцать лет. Целая жизнь пролетела с тех пор, как здесь умолкли голоса, затихли шаги, погасли огни. Но дом, словно старый страж, все еще стоял, не поддаваясь натиску времени. Он был не просто строением, а хранителем воспоминаний, молчаливым свидетелем давно произошедших событий.

— Видишь? — вновь требовательным полушепотом спросил у меня старый маг.

— Вижу. Хороший дом. Строили на совесть, — ответил я ему.

Получив ответ, Дормидонт обернулся, и взглянул на меня, словно на ребенка.

— Я не про дом тебя спрашиваю, — заявил он, едва сдерживая клокочущее в нем неудовольствие от моей бестолковости. — Тёмную ауру видишь? Ту, что висит над домом? — Он сделал резкий жест подбородком в сторону строения.

— Ауру?

— Да. — Раздражение в его голосе было почти осязаемым, как лёгкое покалывание, что приходит перед грозой. — Ну же, приглядись.

Я снова посмотрел на старый особняк, пытаясь понять, что же я упускаю. Обычный заброшенный дом: выбитые окна, как пустые глазницы, облупившаяся краска, дикий плющ, карабкающийся по стенам. Нет, сам дом я видел и видел хорошо. Но никакой ауры не было и в помине.

О чем я ему и сказал.

— Видимо, такому тебя еще не обучили. — Дормидонт с грустью покачал головой. — Но поверь мне — она там имеется. Плохое это место. Проклятое. Что-то его таким делает. И нам бы узнать, что именно.

— Хорошо, мы узнаем, — заверил я его. — Ты только скажи, что нам нужно делать, и мы все выполним в точности.

Все верно — мы. Солдаты меня не бросили, едва они узнали, куда я собираюсь пойти. Я рассказал им об этом еще прошлым вечером, когда мы вместе ужинали в харчевне.

— Я своего командира, одного, да еще и в такое место, просто не отпущу, — сразу ответил возмущенный таким поворотом Трезор, решительным жестом отодвигая от себя полную тарелку еды. — Что хотите делайте, но не отпущу. Не отпущу, хоть режьте, — заявил он, и эмоционально ударил себя кулаком по груди.

— Уверен? — спросил я его.

— Уверен. — Трезор кивнул.

— Ладно, идем вдвоем, — согласился я.

В его реакции я даже не сомневался. Но вот остальные...

— А я не отпущу одного своего командира, — тут же заявил донельзя возмущенный Тур. — В таком деле моему десятнику точно нужен будет помощник.

— Но там может быть опасно, — предупредил я его.

— А где не опасно? — не согласился мечник. — Может я и не такой мастак махать мечом, как мой командир, но я уверен, что пара лишних рук и пара лишних глаз точно ему пригодятся.

Я взглянул на Трезора и тот, подумав, кивнул.

— Хорошо, ты тоже пойдешь с нами, — принял решение я. Рыжий воин кивнул и заулыбался, довольный.

Но едва я закрыл рот, как в разговор вмешался темноволосый красавчик.

— А можно и мне пойти с вами? — спросил Родовит, опуская кружку на стол и вопросительно глянул на нас обоих.

— А тебе-то чего неймется? — спросил у него командир.

— Как чего? Любопытно же, — честно ответил он. — Мне про такие места много чего рассказывали, но до сих пор я умудрился ни разу не побывать. Вот и интересно пойти, раз представился случай. Тем более — в такой боевой компании.

Трезор взглянул на меня. Я лишь пожал плечами.

— Господин командир форта не возражает, — огласил решение он.

Вслед за первым лучником попросился и второй.

— А тебе-то зачем? — с неким удивлением спросил у него Трезор.

— Приказ днем был какой? Дело сделано, и нас тут больше ничего не держит. Завтра мы все возвращаемся в форт. Такой был приказ?

— Такой, — согласился десятник.

— А что мне там, в форте делать? Скучно там, честное слово. А вот сходить в тот особняк это мне интересно.

— А тебя разве не пугают такие места?

— Ну, если бы я всего боялся, то, в армию к барону точно бы не пошел, — с улыбкой ответил толстяк, протягивая руку к очередному мясному ребрышку. — А еще я думаю так: это дело точно богоугодное. Поэтому, если мы победим, то боги меня, несомненно, вознаградят. А если мы проиграем, то они меня, несомненно, сберегут. Так что я точно ничем не рискую.

Странное убеждение. Но я не возражал.

Когда мы уже собирались уходить, то неожиданно подал голос оставшийся Игнац.

— Постойте... А мне что, одному в форт возвращаться? — В его тоне сквозила неподдельная тревога. — Жутковато мне идти одному. Решено, я иду с вами! — твердо заключил он, желая убедить в своем решении больше себя самого, чем нас.

— Ты уверен? — Я с улыбкой посмотрел на него. — Наше приключение может оказаться куда рискованнее одинокой прогулки по лесной дороге.

Воин-мечник нахмурился, взвешивая мои слова.

— Ничего, — ответил он, наконец. — Главное, чтобы вы не рисковали там почем зря. Будьте осторожны, не ищите неприятностей на свою голову, и тогда там, у нас, все пройдет хорошо.

Теперь смеялась уже вся команда.

— Что ж, добро пожаловать, — согласился я.

И вот, ранним утром, когда солнце только начинало подниматься, мы, семеро, стояли перед таинственным домом и размышляли о том, что нам нужно делать. И я сомневаюсь, что сейчас им было так же весело, как вчера.

— Идем вперед. Только медленно. И осторожно. И смотрите по сторонам. И... — Дормидонт собирался продолжить список своих предостережений, но уразумев, что это бессмысленно, просто махнул рукой и сжал все в простое и емкое предостережение. — Будьте осмотрительны, — предупредил он нас.

Чтобы показать всем пример, он первым вышел из скрывающих нас густых зарослей и, тщательно осматриваясь, направился к ограде, готовый, если что, первым дать отпор пока невидимому врагу. В руках он держал посох. Не просто посох, которым старики его возраста обычно опираются оземь, а магический боевой посох. Сразу было видно, что эта вещь непростая — я не заметил на нем ни одного места, где бы его коснулся острый инструмент мастера-плотника. Посох был высоким, даже выше самого старика, цельным, сделанным из всего одной ветви, а его вершина была сосредоточием витиевато переплетенных между собою и непонятно как сросшихся ветвей, внутри которых тускло сиял зеленоватый свет.

Как только маг отдалился на десяток шагов, вслед за ним пошел я, готовя руку для накладывания заклинаний, а разум — к отражению возможной угрозы. Сразу за мной пошел Трезор, за ним мечники Тур и Игнац, и уже в конце оба лучника Родовит и Торсон, настороженно водившие луками из стороны в сторону и готовые атаковать все, что могло скрываться в тени.

Так мы дошли до ограды. Дойдя до нее, Дормидонт остановился и принялся опасливо оглядывать развернувшееся перед ним пространство. Не найдя ничего примечательного, он зачем-то поводил над оградой посохом, но, судя по неизменившемуся выражению лица, ничего опасного так и не заметил.

— Идем дальше, — сухо распорядился он.

Маг повел нас в сторону распахнутой калитки и снова остановился, неуверенно поглядывая вокруг. Во взгляде старого мага читалось едва скрытое напряжение, как будто он ожидал, что сама земля восстанет против нас. Но ни забор, ни двор, ни дом, не проявили никакой враждебности. Звериный маг осторожно зашел внутрь двора и, пройдя половину расстояния до дома, напряжено замер, очевидно, вновь ожидая каких-нибудь неприятностей.

Но ничего подобного не было.

Я и остальные жёлтые туники остановились за его спиной, ожидая приказов.

— Все... хорошо? — осторожно спросил я его.

— Вроде бы.... Вроде бы... — неуверенно ответил старик. Я посмотрел в ту же сторону, куда смотрел и он. Мой взгляд уперся в те же беленые стены, что я видел и раньше, и в разбитые окна. Разница состояла лишь в том, что теперь я видел еще больше деталей: мелкие трещины на посеревшей от времени и непогоды побелке, больше пятен отшелушившейся краски. Внутренность дома, скрытая в тенях, проявилась в более четких очертаниях, но все еще оставалась загадкой, окутанной мраком. Мы стояли на пороге неизвестности, и каждый шаг вперед требовал не только осторожности, но и готовности встретить то, что скрывалось за полупрозрачной завесой.

— Идем в дом, — распорядился маг.

Я кивнул магу, а затем десятнику. Трезор кивнул мне в ответ и повернулся к солдатам.

— Тур. Игнац. Вы идете вместе со мной, — отдал он приказ обоим своим мечникам. — Родовит, Торсон. Вы остаетесь снаружи дома, — дал он приказ двум лучникам.

— Хорошо. Хорошо. Все сделаем, — прозвучало как эхо.

Мы снова двинулись вперед, и вот, наконец, оказались под крышей этого старого дома. Наши взгляды, словно взгляды голодных хищников, принялись жадно осматривать все его содержимое. Внутри царила атмосфера запустения и забвения, но в то же время дом все еще дышал своей жизнью, скрывая в тенях обрывки чужих историй. Лестница необычной формы, ведущая на второй этаж. Почему она такой формы? О чем думал хозяин дома, когда заказывал мастерам такие необычные контуры? Странный постамент меж ее нижних ступеней. Почему он там, и почему он именно такой, какой есть? Теснящиеся вдоль слегка отсыревших стен сундуки и шкафы. Каждый из них хранил свои секреты — инструменты ли, книги ли, вещи или имущество. Кто и для кого их заказывал? Кто ими пользовался и насколько часто? Если мы их откроем, то, что мы внутри увидим — труху или целые, неповрежденные временем и непогодой вещи?

В центре комнаты возвышался большой стол, его поверхность была гладкой и пустой, словно ожидая, когда на ней появятся новые блюда, тарелки, кружки и прочая разная утварь. А на досках пола, словно забытый ковер, лежал кусок ткани, выцветший и истертый, но все еще хранящий отпечатки чьих-то шагов. Слева, в стене, виднелась дверь, ведущая, наверняка, в еще одну комнату. А справа — такая же дверь, но уже ведущая в другую часть дома. Каждая из них была приглашением к дальнейшему исследованию, к погружению в глубины этого загадочного места.

Дормидонт снова повел в воздухе своим необычным посохом, и, как всегда, окружение ничем не ответило.

— Ничего? — спросил я, но в моем вопрос было больше утверждения, чем вопроса, поэтому мой голос звучал чуть смелее, чем раньше.

— Ничего, — ответил маг, но в этом отрицании было больше беспокойства, чем радости. — Ни я, ни мой посох ничего не чувствуем. — Его лицо было напряжено, а в глазах мелькали тени сомнения.

— Но это же хорошо? — наивно спросил Игнац.

— Это не хорошо, — огрызнулся маг, и его голос приобрел резкие, почти угрожающие нотки. — Темная аура над домом есть? Есть. Значит, что-то ее создает. И это что-то лежит и таится здесь. А если ни я, ни мой посох эту штуку не чувствуем, значит, она не так проста, как мне думалось раньше.

Его слова, сказанные с такой уверенностью, выглядели пугающе. Они рисовали в воображении образы неведомых сил, скрывающихся в тени, сил, которые ускользали даже от старого мага.

— Значит, мы будем искать эту штуку, — сурово сказал Трезор.

— Значит, будем искать, — согласился с ним маг, и в его голосе появилась новая, хоть и мрачная, решимость.

— Что именно мы будем искать? — спросил я у него, пытаясь получить хоть какие-нибудь зацепки для будущего поиска.

— Эх, кабы я знал... — Старик уныло пожал плечами, и в этом жесте было столько усталости и неопределенности, что мне стало не по себе. — Будем искать нечто, что выделяется среди обычных вещей, и от чего исходит магическое свечение.

— И что нам делать, когда мы это найдем? — осведомился Трезор. — Звать тебя?

— Нет. Просто разбейте показавшийся вам странным предмет. Если он окажется тем, что мы с вами ищем, то аура над домом исчезнет и тогда мы, мы все, сможем вернуться в деревню, — объяснил нам он.

— Просто разбить и все? — скептически спросил я.

— Просто разбить и все? — эхом спросил Трезор.

— Да, разбить. Магический артефакт обычно вещь очень хрупкая. Тем более, артефакт, что работает столько лет. Один удар меча или даже кулака, и этого будет достаточно, — объявил Дормидонт.

Ну, раз все настолько просто...

— Все всё поняли? — Трезор повернулся к стоящим позади двум солдатам.

— Да. Конечно, — закивали они.

— Тогда можем начинать, — распорядился он. Его взгляд был направлен на убранство дома, словно он уже видел в нем затаившегося врага.

Поиски начались. Каждый из нас отправился в разные стороны, надеясь самолично найти таинственный предмет. В воздухе повисло непередаваемое напряжение, предчувствие битвы с врагом, которого мы не могли увидеть, но которого чувствовали каждой клеточкой своего существа.

Я первым делом направился к витиеватой лестнице. Какое-то время я просто стоял перед ней, пытаясь понять смысл ее странных зигзагов. Один подъем с той стороны и один в другой. А на второй этаж она поднимается уже единым целым. Зачем? Почему так?

Затем мой взгляд упал на картину, что висела над лестницей. Краски ее почти выцвели, время оставило свой неизгладимый след, но и так можно было различить силуэты трех людей — мужчину слева, женщину справа и молодую девушку ровно между ними. Их позы, их взгляды, казалось, говорили о чем-то большем, чем просто изображение. Хм — может быть, эта лестница символ этой семьи? Два отдельных человека, сойдясь со временем вместе, смогли сделать что-то большее? Возможно, их объединение, их совместный путь, символизировался этой необычной лестницей, где два отдельных подъема сливаются в единое целое, ведущее к новому уровню. Два отдельных человека, сойдясь со временем вместе, смогли создать что-то большее, чем если бы все делали по отдельности?