Непобедимая и легендарная (Балтийский фактор 2)

Выводить в море старые канонерки и миноносцы Александр Петрович, разумеется, не стал. Они могли быть эффективно использованы только в шхерах. А вот отряд из пяти подводных лодок до замерзания северо-восточной части Балтийского моря вполне мог поработать в её акватории. И внёс немалый вклад в освобождение Ревеля. Но это произошло уже после того как эскадра Синклера, окрылённая успешным пленением двух советских эсминцев, попыталась прорваться в восточную часть Финского залива.

Бывший Генерального штаба подполковник, начальник отдела береговой фортификации Главного военно-инженерного управления, инспектор наркомата по Военным и морским делам Борис Иванович Пересвет

Орден "Красное знамя", вручённый мне лично председателем ВЦИК Владимиром Ильичом Лениным, способствовал облегчению любых моих контактов с гарнизонами балтийских фортов в значительно большей степени, чем мандат, выписанный в Главном военно-инженерном управлении. Что такое мандат для простого малограмотного матроса или солдата? Бумажка с печатью непонятной организации и неразборчивой подписью. Какое к ней может быть доверие? Совсем другое дело — первый орден советской республики с понятными всем символами: плуг, молот, штык, пятиконечная красная звезда со скрещенными по её центру серпом и молотом в венке из дубовых листьев. А поверху — красное знамя, на котором написано: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!". И надпись РСФСР внизу. Такой орден абы кому не дадут. Сразу видно, что наш человек — заслуженный и проверенный.

Рассматривали, осторожно щупали руками, спрашивали:

— За что наградили?

А узнав, что за уничтожение двух немецких дредноута и крейсера, смотрели уже с благоговейным уважением. При этом артиллеристы сетовали, что война с Германией закончилась и им пострелять по немецким кораблям уже не удастся.

— Обидно, — жаловались мне некоторые из них. — Мы ведь два года тут просидели в ожидании, а в заливе так ни один вражина и не появился. Теперь немцы замирились и уже точно не полезут. Получается, всё зря?

— Вовсе не зря, — отвечал я, готовый к подобному развитию событий. — Немцы выдохлись, теперь бывшие союзники полезут — англичане. Поперёк горла им наша советская республика. Спят и видят, как бы задушить революцию. Так что не расстраивайтесь зря, доведётся и вам пострелять. Причём ещё в этом году. А вот готовы ли вы к этому? Всё ли у вас есть для того, чтобы дать отпор заморской контре?

Оказалось, что не всё, причём на большинстве фортов, расположенных на побережье и непосредственно в акватории Финского залива. Пушки есть, и снаряды к ним имеются во вполне достаточном количестве, а вот артиллеристов — кот наплакал. И если дальномерщиков с угломерщиками, телефонистов, прожектористов и сигнальщиков ещё можно набрать на одну смену, то комендоров на все батареи точно не хватит. В частности, полный штат форта Ино, размещённого на северном берегу Финского залива, в мирное время составлял около двух тысяч человек, а в военное достигал почти пяти тысяч. Неудивительно, с учётом того, что форт занимал площадь в несколько квадратных километров. А к ноябрю 1918 года весь наличный гарнизон форта был сведён в три сборные роты, одна из которых занималась исключительно охранной и хозяйственной деятельностью.

Форты "Красная Горка" и "Серая Лошадь", расположенные напротив форта Ино на южном берегу Финского залива, западнее Ораниенбаума, были компактными, занимая значительно меньшую площадь, но проблемы на них были точно такими же. На это накладывались явно недостаточное продовольственное и вещевое снабжение и почти полное отсутствие агитационно-воспитательной работы. И если летом скудный паёк можно было разнообразить грибами и ягодами, в изобилии растущими как на территории фортов, так и за их пределами, а также рыбной ловлей, то осенью эта лафа закончилась. На островных фортах "Обручев и "Тотлебен", построенными в акватории Финского залива между Кронштадтом и Сестрорецком и представляющими собой последний восточный рубеж морской обороны Петрограда, положение с пропитанием было ещё хуже, так как ни грибы, ни ягоды на этих насыпных островках не водились. Поэтому небольшой приварок к котловому довольствию можно было получить исключительно посредством рыбной ловли.

В военном же отношении эти пять фортов оказались принципиально разными. Если "Обручев", "Тотлебен" и "Серая Лошадь" были построены в соответствии со старыми фортификационными канонами, лишь незначительно обновлёнными на основе опыта Японской войны, то форт "Красная Горка" являлся промежуточным звеном фортификационной науки (батареи были почти полностью помещены под землю, но всё ещё вытянуты вдоль кромки возвышенности в одну линию), а форт "Ино" стал вершиной её эволюции. Здесь под землю была убрана даже железнодорожные пути, а батареи, угломерные станции и дальномеры были разнесены не только по фронту, но и по глубине позиции. При этом главный калибр (монструозные двенадцатидюймовые пятидесятидвухкалиберные пушки, которые могли легко перекинуть снаряды на противоположный берег Финского залива) вообще стреляли с закрытых позиций.

Для начала я объехал все форты, осмотрелся, поговорил с людьми. Потом начал действовать. Примерно в том же ключе, как Лёша Щастный поступил при формировании Действующего отряда кораблей. Но немного иначе. Мне нужно было добиться того, чтобы все без исключения форты не только могли выполнить боевую задачу, но и по возможности сохранили в целости своё вооружение и инфраструктуру.

Поскольку привести в боеспособное состояние все батареи в сложившихся условиях было абсолютно нереально, я принял решение укомплектовать на каждом из фортов несколько ключевых, а все остальные законсервировать, так как эти морально устаревшие орудия вряд ли могли бы пригодиться в современном морском бою. Ну какой прок может быть сейчас от устаревшей ещё в девяностые годы прошлого века двадцатидвухкалиберной одиннадцатидюймовки образца 1877 года, дальнобойность которой составляет всего восемь с половиной километров?

В результате сокращения избежал только форт "Серая Лошадь", прикрывавший своими двумя батареями минные позиции в Копорском заливе и обеспечивающий противодесантную защиту "Красной горки". Его левофланговая батарея имела четыре стадвадцатимиллиметровых сорокапятикалиберных орудий Виккерса, способных забросить свои двадцативосьмикилограммовые снаряды на двадцать три километра. Правофланговая батарея этого форта включала три шестидюймовых сорокапятикалиберных орудий Канэ, способные метнуть сорокатрёхкилограммовый снаряд почти на пятнадцать километров. Тут по живому резать было нельзя. Из этих же соображений я сохранил расположенную на противоположном берегу батарею "Пуммола", также состоящую из орудий Канэ и выполняющую аналогичные функции в интересах форта "Ино".

На форте "Красная Горка" я вывел из эксплуатации батарею устаревших одиннадцатидюймовых орудий, а также повреждённые в августе взрывами пороховых погребов батареи шестидюймовок Канэ и десятидюймовок Бринка, сосредоточив весь личный состав на двух оставшихся батареях двенадцатидюймовых пятидесятидвухкалиберных орудий, являющихся главной ударной силой этого форта.

Левофланговая батарея состояла из двух двухорудийных башенных установок МБ-2-12, всего на два с лишним метра возвышающихся над закрывающей всю батарею толстой бетонной плитой. Правофланговая включала четыре орудия на открытых одноорудийных установках. Открыты они, разумеется, остались только сверху. Всё остальное было надёжно укрыто многометровыми бетонными стенами и земляными валами.

Эти самые мощные на тот момент российские орудия были способные зашвырнуть снаряд весом без малого в полтонны почти на тридцать километров. Или, если с близкой дистанции — проломить броневой пояс дредноута.

Две точно такие же батареи двенадцатидюймовых орудий (башенная и на открытых одноорудийных установках) составляли основу ударной мощи форта "Ино", расположенного на противоположной стороне Финского залива. Но благодаря трём широко разнесённым угломерным установкам, наведение двенадцатидюймовых орудий форта "Ино" было более точным.

Кроме сокращения действующих батарей форта "Красная Горка", я ещё и сменил его руководство. Прежний комендант — бывший капитан Николай Михайлович Неклюдов мне показался ненадёжным. Мутный он был какой-то. Его рассказу о том, что августовские взрывы были случайными, я не поверил. И по военной специальности он электротехник. А мне на этом форте требовался артиллерист или, в крайнем случае, механик. Поэтому, сплавив Неклюдова в Кронштадт (пусть с ним там Щастный разбирается), я назначил комендантом отставного кондуктора с "Авроры" — Семёна Ипполитовича Алексеева. Этому я, по крайней мере, могу полностью доверять. Он в Японскую войну прошёл огонь и медные трубы. И сюда в 1917-м явился добровольцем. Такие не предают. В помощь ему определил двух молодых парней: Серёгу Кабанова и Лешу Тумпакова. Не промахнулся. Алексей Тумпаков после выхода на пенсию Алексеева сменил его на посту начальника форта. А Сергей Иванович Кабанов пошёл ещё дальше. Следующую войну он встретил уже в звании генерал-лейтенанта.

С замещением ещё одной должности — командира башенной двенадцатидюймовой батареи, меня выручил Лёша Щастный, прислав Константина Андреевича Вогака — старшего артиллерийского офицера со ставшего на прикол линкора Полтава.

На "Обручеве" и "Тотлебене" я включил в действующую группу в качестве главного калибра батареи десятидюймовых сорокапятикалиберных орудий Бринка, а в качестве противодесантных — шестидюймовки Канэ и пятидесятисемимиллиметровые скорострелки Норденфельда.

Против дредноутов это всё, конечно, слабовато, но их мы туда и не допустим. А мелочёвку в виде крейсеров и эсминцев орудия Бринка, кидающие снаряды в четверть тонны на двадцать с половиной километров, порвут как Тузик грелку.

Закончив с оптимизацией обороны акватории Финского залива, я встретился С Лёшей Щастным и договорился с ним о разделе сфер ответственности. Я беру на себя дальнюю часть залива, а он ближнюю к Петрограду зону, включающую Кронштадт и насыпные форты. Заодно обсудил все вопросы, связанные с обеспечением гарнизонов продовольствием. Узнав, что в качестве своей штаб-квартиры я выбрал форт "Ино", расположенный на северном берегу Финского залива, Алексей снабдил меня радиостанцией и аж двумя радистами.

Решение о том, чтобы обосноваться именно в форте "Ино", расположенном напротив "Красной Горки" между Витикала и Лаутаранта, на территориях деревни Инонкюла, представляющей собой россыпь отдельных хуторов, а также дач военного министра Алексея Николаевича Куропаткина и министра иностранных дел временного правительства Павла Николаевича Милюкова, я выбрал не случайно.

Этот форт, построенный по проекту и под руководством хорошего знакомого мне инженер-генерал-майора Аполлона Алексеевича Шишкина, с наиболее полным учётом передовых достижений инженерной мысли, был самым большим (три километра по фронту) и мощнейшим из всех фортов Кронштадтской позиции Морской крепости Императора Петра Великого. На высоком (20-25 метров) береговом уступе было размещено восемь батарей: две такие же, как на "Красной Горке", батареи двенадцатидюймовых пятидесятидвухкалиберных орудий, две батареи по четыре одиннадцатидюймовых двадцатидвухкалиберных орудий образца 1877 года, две батареи по четыре десятидюймовых сорокапятикалиберных орудий Бринка и две расположенные на флангах батареи, каждая из которых имела четыре шестидюймовых сорокапятикалиберных пушки Канэ. Кроме этого за пределы форта были вынесено ещё две батареи орудий Канэ: "Пуммола" (шестиорудийная) и "Витикала" (двухорудийная), обозначаемые по названиям деревень, на территории которых они были размещены.

Шесть батарей были выстроены в одну линию, прикрывая внутренний городок. Двенадцатидюймовая открытая батарея располагалась правее этой линии и существенно дальше от береговой черты, а башенная двенадцатидюймовая ещё дальше и правее, чем открытая.

Вместе эти две батареи напоминали броненосцы, идущие строем уступа перед кильватерной колонной более мелких кораблей. При этом башенная батарея по своей сути и являлась этаким сухопутным броненосцем, над плоской верхней палубой которого торчали лишь две разнесённые на пятьдесят три метра стальные двухорудийные башни, каждая из которых была мощнее, чем те, которые немцы устанавливали на свои дредноуты типов "Кайзер" и "Кенинг" (ствол на два калибра длиннее и снаряд на шестьдесят пять килограммов тяжелее).

Эти башни возвышались над бетонной плитой всего на два метра тридцать один сантиметр. Больше наверху не было вообще ничего. Всё остальные многометровые конструкции гигантских башен располагались внизу, под защитой толстых бетонных стен и грунтовых валов.

Инфраструктура форта Ино также простиралась далеко за его пределы. В частности, к нему была протянута отдельная ветка от станции Терийоки железной дороги Санкт-Петербург — Гельсингфорс, вошедшая в общую железнодорожную сеть форта. В 1916 году, после завершения строительства форта Ино, эта ветка была продлена до Койвисто. В деревне Витикала был построен бронебетонный целеуказательный пост для размещения угловых индикаторов и дальномеров, позволивший увеличить дальномерную базу форта до семи километров. На побережье Финского залива, на полкилометра восточнее форта, была устроена гавань с двумя каменными молами, причалами и механическим тридцатидвухтонным подъёмным краном, соединённая железнодорожными путями со всеми батареями.

Внутри форта под защитой его валов располагался гарнизонный городок с электрической станцией, котельной, водонапорной башней, церковью, хлебопекарнями, банями, синематографом, складскими постройками, жилыми домами и казармами. По периметру форта имелось десять опорных пунктов, в которых находились обвалованные грунтом бетонные укрытия для бойцов, снабжённые пулемётными бронеколпаками и выкатными трёхдюймовыми орудиями.

Бетон, использованный для возведения фортификационных конструкций, в поистине неимоверном количестве приготавливали на заводе, специально построенном на территории форта. Песок для него брали на песчаном карьере, расположенном в двухстах метрах от форта в северо-западном направлении. Камнедробильни также находились на территории форта. Цемент доставлялся морем из Порт-Кунда.

Всё это оборудование до сих пор пребывало в работоспособном состоянии, но цемент в товарных количествах взять было просто неоткуда, поэтому дальнейшую модернизацию форта (были у меня кое-какие соображения на этот счёт) я отложил на будущее и занялся оптимизацией имеющегося. Действуя по аналогии с тем, что предпринял на "Красной Горке" — полностью укомплектовал обе батареи двенадцатидюймовых орудий и батарею шестидюймовок "Пуммола". Оставшихся комендоров равномерно распределил по двум левофланговым батареям: десятидюймовых орудий Бринка и шестидюймовых Канэ. Все остальные батареи форта подверг консервации. Как и батарею "Витикала", если, конечно, можно назвать батареей, два орудия, установленные на временных деревянных станках за земляными валами.