Крепкое пожатие его руки вернуло его внимание к Роуз. Она спокойно смотрела на него; тихие слезы начали литься из ее глаз, когда она прерывисто дышала в ночи.

— Гарри, там почти не осталось кожи, которую можно было бы зашить, — тихо сказала Гермиона, изо всех сил стараясь не разрыдаться. — Рана просто раскроется шире — она потеряет больше крови.

— Роуз, прости меня, — прошептал Гарри, продолжая держать ее за руку, и Гермиона сильнее прижала одеяло к ее коже. — Я... я сказал, что с тобой все будет в порядке, но я... мы не можем... мы не можем заставить раны затянуться. Мне так жаль, Роуз, мне так жаль.

Роуз моргнула, глядя на него, и медленно сглотнула, продолжая сжимать его руку.

— Что происходит, Гермиона? — Спросил Гарри, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучала боль. — Что нам делать?..

Воздух прорезал звук полицейской сирены, и они оба вскинули головы. Это было достаточно близко, чтобы они поняли, что попали в беду, маггловская полиция скоро будет здесь, и им придется либо уходить, либо быть пойманными на месте преступления. Как бы то ни было, единственной причиной, по которой никто до сих пор не наткнулся на них, были предупреждения, которые полиция Бирмингема распространяла среди населения. Никто не выходил ночью на улицу в одиночку. На самом деле, почти никто не выходил на улицу — и никто не был настолько глуп, чтобы бежать на крик, который они услышали посреди ночи. Однако кто-то, должно быть, услышал шум и, не желая разбираться в этом самостоятельно, вызвал полицию.

— Черт, — выругался Гарри, оглядывая их, и его взгляд снова метнулся к мужчине, прижатому к земле и покрытому кровью. Все, что они делали с Роуз, происходило с молниеносной скоростью, у них все еще было достаточно времени, пока засранец не будет обезврежен, но он сомневался, что у них было больше нескольких минут до появления полиции. — Нам нужно уходить, но мы не можем оставить этого мудака здесь. Мы должны допросить его, чтобы остановить это.

— Мы заберем его с собой, но и оставить ее здесь в таком состоянии мы тоже не можем, Гарри. Я прочитала, поговорила с целителями в больнице Святого Мунго — я знаю, что произойдет, — сказала Гермиона. Она разочарованно покачала головой, и из ее легких вырвался тяжелый вздох. — Они попытаются зашить ее, но швы будут просто расходиться. Они дадут ей кровь и отсрочат ее смерть, но она не выживет. Ее сердце откажет от травмы и болезни — ее организм не сможет справиться с ликантропией. Она будет медленно умирать в больнице в течение нескольких часов или дней, пока ей будут пытаться помочь. Единственное, что может вылечить укус оборотня, — это магия, Гарри, и мы уже пробовали это.

— Хорошо, и что же сказали целители? — Спросил Гарри, снова переводя взгляд с одной девушки на другую, ломая голову и пытаясь логически разобраться в проблеме.

— Они сказали, что нужно отвезти их в больницу Святого Мунго для попытки лечения.

— Об этом не может быть и речи, — простонал Гарри. — За Святого Мунго следят — если мы привезем ее туда, ее просто убьют.

— я знаю.

— Ну, и что они предпримут в качестве попытки лечения? — Настаивал Гарри.

— Все, что я только что сделала.

Гарри перевел взгляд на Гермиону, услышав ее голос. Он был тихим и печальным, решительным и побежденным. Выражение безнадежности отразилось в глубине ее теплых карих глаз, когда она прикусила губу, и одинокая слезинка скатилась по ее щеке. Ее руки были в крови и дрожали от холода, но она продолжала крепко прижимать одеяло к шее Роуз. Он покачал головой, он знал, что она права, но его мозг отказывался это принимать.

— Что, если мы возьмем ее с собой и добавим еще диттани?

— Ты же знаешь, что я бы так и сделала, Гарри, — прошептала Гермиона тихим прерывающимся голосом. — Ты же знаешь, что я бы так и сделала, но диттани не помогает. Если бы она собиралась вылечиться, это бы уже произошло. Раны бы затянулись — диттани не привередливое вещество, которое действует только в отдельных случаях. Ее организм отвергает его, поэтому кожа на шее воспалена. Магглы могут становиться оборотнями, Гарри, но это полностью зависит от их способности излечиваться от ран. Большинство из них умирают.

— Попробуй еще одну бутылочку — неразбавленную. Мы сделаем так, как мы тебя вылечили, — сказал Гарри, сжимая руку Роуз. Он еще не был готов сдаться.

— хорошо. — Она кивнула, шмыгая носом от холода, и указала головой на одеяла. — Тебе нужно подержать одеяло.

Гарри придержал одеяло свободной рукой и прислушался к тому, как завыли сирены, пока Гермиона доставала из сумки две новые бутылки.

— Вот, подержи это.

Гарри взял серебряный порошок и наблюдал, как Гермиона откидывает одеяло. Рана теперь выглядела точно так же, как и при их первом появлении, только, пожалуй, хуже. Было похоже, что они абсолютно ничего не сделали, чтобы помочь, а кожа на шее была красной и воспаленной.

— Снова будет больно, — тихо сказал Гарри Розе, пока Гермиона откупоривала бутылочку и сыпала на рану настойку. Девочка зашипела и стала извиваться в его руках, а из ее шеи и плеча повалил зеленый дым. Гарри откусил пробку от флакона с серебром, который держал в руках, и открыл его, наклонившись над Розой, чтобы высыпать порошок на ее рану точно так же, как он это делал для Гермионы. — Хорошо, теперь посыпь это снова.

— правильно. — Гермиона кивнула, ее взгляд был сосредоточен, когда она следовала инструкциям Гарри, повторяя тот же прием, который он использовал на ней.

Они оба затаили дыхание, наблюдая за тем, как кожа вокруг проколов затягивается, заставляя ее срастись, как и должно было быть. Но ничего не произошло. Кожа вокруг раны только покраснела и стала более раздраженной, а Роуз снова захныкала и сжала руку Гарри. Теперь завыли сирены, и Гарри почти мог различить красные и синие огни, отражающиеся в небе, когда полиция приближалась к их месту нахождения.

— Дерьмо! — Гермиона закрыла флакон и в отчаянии убрала его обратно в сумочку, когда кожа на шее Роуз стала еще шире. Она снова натянула одеяло и прижала его к открытой ране, чтобы остановить кровотечение и облегчить дыхание Роуз. Когда она заговорила снова, Гарри услышал, как дрогнул ее голос. — Гарри, я не знаю, что делать. Она скоро умрет, Гарри.

Гарри, не веря своим глазам, уставился на аллею вокруг себя. Его ноги замерзали в холодной луже крови, окружавшей Роуза, и он едва чувствовал свои пальцы и нос, поскольку минусовая температура опускалась с каждой секундой все ниже. Вой сирен эхом отдавался в его голове, когда его осенило мрачное осознание того, что они ничего не могли сделать, и это не имело никакого отношения к их способностям.

Они планировали и обучали, собирали ресурсы и инструменты, они делали все, что было в их силах, чтобы быть готовыми и дееспособными. Но они ничего не сделали, чтобы подготовиться к тому факту, что иногда жизнь складывается не так, как хотелось бы, что иногда, несмотря на все ваши усилия и навыки, ситуация выходит из-под вашего контроля. Его взгляд снова упал на Гермиону, которая смотрела на него с отчаянием. Она ждала от него другой идеи, любого предложения, отличного от того, что, как они оба уже знали, было правдой.

Они ничего не могли поделать.

— Пожалуйста, — прохрипела Роуз, потянув Гарри за руку и выводя его из парализованного состояния. Его глаза сверкнули, и он встретился с ней взглядом, и сердце его замерло где-то в горле, когда он посмотрел на нее. Ее глаза были печальны, нижняя губа дрожала, но на лице читалась решимость. Благодаря сильному давлению, которое Гермиона оказывала на ее шею, она смогла говорить немного лучше. — У-Убить...

— что? — Прошептал Гарри, отказываясь верить, что она только что произнесла слово, которое он услышал, и в его груди нарастала паника.

— У-Убей, — Роуз снова поперхнулась, но крепко сжала его руку и вперила в него свирепый взгляд. Она заставила себя открыть рот и судорожно вдохнула. — У-Убей меня.

Кровь застыла в жилах Гарри, и звуки вокруг него начали искажаться, когда слова, которые произнесла Роуз, словно кинжалом вонзились ему в сердце. Она хотела, чтобы они убили ее. Она хотела умереть. Его рука задрожала в ее руке, а глаза расширились. Убийство пожирателя смерти, оборотня или одного из последователей Сами знаете Кого — это одно, но убийство невинной магглы — совершенно другое.

— что? — Гермиона выдохнула и повернула голову, чтобы посмотреть в лицо Роуз.

Роуз посмотрела на них и притянула руку Гарри к своей груди. Ее взгляд метнулся к Гермионе, прежде чем она заставила себя заговорить снова.

— П-пожалуйста, убейте меня.

Она яростно смотрела на них, пытаясь сглотнуть, ее взгляд метался между ними, а грудь поднималась и опускалась с каждым затрудненным вдохом. Гарри чувствовал невысказанные слова; она едва сдерживалась, чтобы не спросить "что" еще раз, когда смотрела на них прищуренными глазами.

— Роза, — в голосе Гермионы звучало недоверие. Она была потрясена не меньше Гарри.

Заклинания, которые они применяли, чтобы убить или ранить врага, не были быстрыми и безболезненными. Гарри не собирался отрубать ей голову, поджигать ее или устраивать взрыв. Он не мог убить ее спокойно. Ничто из того, что он мог бы сделать, не было бы лучше, чем истекать кровью на теплой больничной койке.

— П-п-пожалуйста, — прошипела Роуз, и тревога в ее голосе усилилась, когда сирены зазвучали ближе.

Они услышали, как на соседней улице подъезжают машины. Роуз перевел взгляд с его спины на Гермиону. Затем, сделав над собой усилие, она протянула другую руку, схватила Гермиону за куртку и потянула ее вниз — их лица были всего в нескольких сантиметрах друг от друга, когда она выдавила из себя следующие слова.

— Собираюсь-умереть-навсегда, — заикаясь, произнесла Роуз. — П-прошу прощения. Причини боль тс-с-с-с-ма, сделай так, чтобы это прекратилось.

Гарри ослабил хватку на руке Роуз, когда услышал, как Гермиона глубоко вздохнула и отстранилась от Роуз. Лицо у нее было каменное и неподвижное. Из ее глаз текли слезы, но она выглядела совершенно оторванной от своего тела. И его сердце заколотилось в груди, когда он понял, что она собирается сделать.

— Гермиона, мы не можем.

— Она умрет, Гарри.

— Да, я знаю, я знаю, но что мы можем сделать? Ты не можешь просто отрубить ей голову; вряд ли это более сострадательная смерть, чем истечение кровью в больнице.

— Я не собираюсь отрубать ей голову, Гарри, — прошептала Гермиона тихим и спокойным голосом.

Он наблюдал, как она убрала с лица Роуз выбившуюся прядь темных волос, прежде чем убрать руку с одеяла у ее шеи. Роза улыбнулась ей и отпустила куртку Гермионы, ее рука с глухим стуком упала на пол.

— Гермиона, нет, — сказал Гарри, и его сердце бешено заколотилось, когда на него снизошло понимание. Гермиона медленно поднялась с земли и достала палочку из кармана куртки. — Нет, не надо! Ты разобьешь свою душу, Гермиона, остановись! Нет!

— Гарри, ты же не веришь в это всерьез, не так ли? — Гермиона повернулась, чтобы посмотреть на него, и по ее щекам снова потекли слезы. Выбившиеся пряди волос упали ей на лицо, когда воздух прорезали звуки голосов и собачий лай эхом разнесся в ночи. Они были укрыты большим зданием слева от них, и Гарри знал, что полиции придется пробираться по узкой улочке до самого перекрестка позади них. — Что душа пострадает, если мы дадим кому-то немного покоя, чтобы он не умер медленной и мучительной смертью? Чем это отличается от того, чтобы вскрыть кого-нибудь и выпотрошить? Чем это отличается от той смерти?

Гарри замер, лай собаки становился все ближе, и необходимость срочно уходить усиливалась. Он знал, что Гермиона была права — они только что убили двух человек, используя темную магию, и даже не задумались об этом. Идея о том, что только три проклятия в мире непростительны, абсурдна. Два из них были смертельными при использовании диффиндо, и бомбарда был ответственен за смерть многих людей на протяжении истории. Единственная причина, по которой это заклинание считалось более ужасным, чем другие, заключалась в том, что его единственной целью было убивать, и поэтому оно с успехом использовалось темными магами. Намерение должно было быть чистым, результат — мгновенным, и не существовало ни исцеляющего, ни противодействующего заклинания, которое могло бы исправить нанесенный урон.

Это было непростительное заклинание, это было бесспорно.

Но Гарри уже давно думал, что это название немного вводит в заблуждение или что оно, по крайней мере, имеет два значения. Это могло быть непростительно в том смысле, что использование этого заклинания было неоправданным и предосудительным — именно так его понимали люди и так его преподавали в школе. Но, возможно, это было непростительно, потому что вы буквально не могли взять свои слова обратно, потому что не было возможности получить прощение или честь, если вы неправильно использовали заклинание, и пользователь должен был убедиться в этом, прежде чем произносить его.

Его колебания были полностью основаны на отчаянном желании не сдаваться. Он не хотел убивать Роуз, потому что тогда это означало бы, что битва окончена, что они проиграли, и что Том унес еще одну жизнь в войне, основанной на ненависти. Он хотел верить, что они все еще могут спасти ее.

Он взглянул на раны на плечах Роуз. Они выглядели свежими и воспаленными. Ее кожа была красной и изодранной в клочья, поскольку кровь продолжала сочиться из отверстий, оставленных оборотнем. Они израсходовали целую бутылку настойки, и ничего не изменилось. Они могли бы использовать весь свой запас медикаментов, и ничего бы не изменилось. Девушка была на грани смерти, и он знал это, и она просила их о милосердии — она просила их избавить ее от страданий. Использование смертельного проклятия было единственным способом даровать быструю смерть, и, по правде говоря, это было не хуже всего, что они делали до сих пор. Он оглянулся, чтобы встретиться с отчаянным взглядом Розы, и почувствовал тяжесть на сердце от умоляющего взгляда, который она бросила на него.

— Я сделаю это, — тихо сказал он, наблюдая, как облегчение отразилось на лице Роуз, и она судорожно вздохнула. Если бы они собирались это сделать, он бы предпочел это сделать. Если бы он мог избавить Гермиону от мучений, которые, несомненно, обрушились бы на нее позже, он бы это сделал, хотя и знал, что она откажется. По крайней мере, он мог бы выразить свою полную поддержку, предложив сотворить заклинание.

— Нет, Гарри, — тихо сказала она, глядя на палочку в своей руке. — Это моя палочка — я сделаю это. Тебе нужно оглушить парня, который еще жив, и оторвать его от земли. Мы возьмем его с собой и допросим.

Гарри вздохнул и закрыл глаза от красного и синего, которые теперь вспыхивали в воздухе. Он хотел возразить, он хотел вырвать палочку из ее пальцев, чтобы ей не пришлось этого делать, но логическая часть его мозга остановила его движения и подавила неразумное эго, которое бушевало внутри.

— Боже, как далеко я зашел, — подумал он, открывая глаза и глядя на Гермиону. Пятнадцатилетний я бы закатил истерику.

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓