"Хрупкий мир" (Война стариков 7)

— Ты сказал "до двухдневной давности", — отметила я. — Что произошло два дня назад?

— Она исчезла, — ответил папа.

— Что значит "исчезла"? — спросила я.

— Два дня назад не прибыл ежедневный прыжковый беспилотник с Юнити, — пояснил полковник Бриджерс. — Мы отправили наблюдательный беспилотник, он прыгнул туда и искал Юнити там, где она должна была находиться на орбите. Ее там не было.

— И ее нельзя сдвинуть с места, — сказала я. — Космическую станцию.

— Это астероид. У него есть орбита. Его можно сдвинуть с этой орбиты, но это потребует усилий и планирования. Даже в этом случае он не мог быть перемещен так сильно за время, прошедшее между последним полученным нами прыжковым беспилотником и отправкой наблюдательного дрона.

— И, отвечая на твой следующий вопрос, скажу, что он не был уничтожен, — сказал папа. — Нет ничего похожего на очевидные обломки. В системе нет ничего естественного, что могло бы нанести необходимый удар. Юнити отслеживала все, что могло представлять угрозу. И ни мы, ни кто-либо другой не смог бы уничтожить Юнити настолько, чтобы не осталось заметных обломков.

— Если ее нельзя сдвинуть с места и она не разрушена, что с ней случилось? — спросила я.

— Мы посылаем миссию, чтобы выяснить это, — ответила Чу-Уорд.

— И нам нужно, чтобы вы приняли в ней участие, — добавила Мбаленхле.

Я изумленно уставилась на нее. — Почему я? — наконец спросила я.

— Спасибо, — поблагодарил Жорди, указывая на меня.

— Мы уже объясняли, почему, — сказала Чу-Уорд, мельком взглянув на Жорди, прежде чем снова переключить свое внимание на меня.

— Хорошо, но есть и другие люди, которые обладают такой квалификацией, — сказала я. — Есть и другие эксперты по обинянам. Другие люди, которые разбираются в колонизации. — Я указала на Бриджерса. — Другие люди, обладающие боевыми навыками.

— Не все в одном теле, — заметила Чу-Уорд. — И не с тем уровнем конфиденциальности, который требуется для этого.

— Что это значит?

— Это означает, что, как и сама Юнити, эта миссия не афишируется, — сказал Бриджерс. — Нам и другим участникам колонии Юнити нужно, чтобы она оставалась небольшой и скрытной. — Он кивнул Жорди. — Мы, Конклав и Земля отправляем по небольшой группе наблюдателей. Мы отправим их на корабле обинян, потому что, хотя они отказались от колонизации системы, но все еще претендуют на ее использование в будущем. Вы будете заместителем командира нашей группы и нашей связной с обинянами.

— Когда?

Папа посмотрел на часы. — Корабль этой миссии отправляется через двадцать два часа.

— Я не могу этого сделать, — сказала я. — Мне не на кого оставить кота.

Это вызвало тихий смешок. — Я могу попросить Гектора присмотреть за вашим котом, — предложила Чу-Уорд.

— Я попрошу Рана заняться этим, — ответила я. — Он уже познакомился с Люцифером. Коту он нравится. Думаю, тот считает, что Ран — большой странный кот.

Я заметила, что папа оценивающе смотрит на меня. — Ты сопротивляешься не из-за своего кота, Гретхен.

— Да, не совсем, — призналась я, а затем указала на Жорди. — Но и он не ошибается. Это работа для полевого агента, а не для того, кто занимается анализом. Даже если я и опытный боец.

— Итак, вы отказываетесь идти добровольно, — сказала Мбаленхле.

Я покачала головой. — Нет, мэм. Я пойду, если вы скажете мне пойти. Но я должна быть уверена, что вы понимаете, что на вашем месте я бы не выбрала себя в первую очередь.

Мбаленхле хотела что-то сказать, но мой отец заговорил первым. — Можно всем выйти на минутку? — сказал он. — Я бы хотел поговорить с Гретхен наедине.

— Это действительно необходимо? — спросила Мбаленхле.

— Если бы я так не думал, то не спрашивал бы.

Мбаленхле, казалось, собиралась что-то сказать. Затем она кивнула и сделала знак остальным. Через тридцать секунд все, кроме нас с папой, были в коридоре и смотрели куда угодно, только не на конференц-зал.

— Ну, это совсем не похоже на семейственность, — сказала я папе.

Он проигнорировал это. — Есть еще одна причина, по которой я хочу, чтобы ты участвовала в этой миссии, — сказал он мне.

Я взглянула на группу в коридоре. — У тебя есть секреты от остальных? — спросила я папу.

— Это не секрет, и я не собираюсь рассказывать тебе ничего такого, чего они или ты не могли бы узнать, просто просмотрев файлы. Я думаю, ты хотела бы это знать, но только не в присутствии большого количества людей.

— Что это?

— Группа колонистов, которых мы отправили на Юнити, должна была пройти тщательный отбор, — сказал папа. — Они должны были обладать определенными навыками. У них должен был быть определенный психологический склад. Они должны были понимать, что природа колонии подразумевает определенную степень изоляции. Если они когда-либо были колонистами раннего поколения, тем лучше.

— Хорошо, — сказала я.

— Поэтому тебя не удивит, что многие из наших колонистов на Юнити приехали из колонии Роанок, — сказал папа.

— Ты хочешь сказать, что люди, которых я знаю по Роаноку, могут сейчас отсутствовать.

— Да, — сказал папа. — И, боюсь, один конкретный человек.

Мгновение я тупо смотрела на отца, ничего не понимая. А потом почувствовала, что мое сердце словно провалилось в тартарары.

— Магди, — сказала я так тихо, что это был почти шепот.

— Магди, — согласился папа. — Доктор Магди Метвалли. Он согласился возглавить медицинский отряд Колониального союза по моей просьбе и рекомендации. Твой бывший парень пошел туда, потому что я попросил его, Гретхен.

— О, Боже. Папа, — начала я, но он поднял руку.

— Завади выбрала тебя для этой миссии по тем причинам, о которых я сказал Жорди, и я согласился с ней, и Джанин тоже, — сказал папа. — Все это правда, и по всем этим причинам ты должна быть завтра на этом корабле.

— Но это, — сказал папа и пожал плечами. — Однажды, так или иначе, история Юнити выйдет наружу. Когда это произойдет, ты узнаешь, что я отвечаю за то, что Магди попал в эту колонию. Думаю, ты простила бы меня, если бы знала, что это я отправил его туда. Но если бы ты знала, что могла бы что-то сделать, чтобы спасти его, а я, по крайней мере, не дал тебе шанса сделать это, ты бы этого не простила.

— Ты думаешь, он мертв, — сказала я, глядя на папу, пытаясь прочесть его мысли. — Он и все остальные в этой колонии.

— Я думаю, случилось что-то, чего мы не можем объяснить, — сказал папа. — И думаю, что именно ты должна найти объяснение этому. Если можешь спасти Магди и всех остальных в колонии, Гретхен, тогда сделай это. Но если не можешь, расскажи нам, что с ними случилось. Нам нужно знать. Возможно, ответ на этот вопрос поможет нам, Конклаву и Земле избежать новой войны. Войны, в которой никто из нас не выживет.

— Господи, пап, — сказала я через минуту.

— Я знаю, что это слишком тяжело для тебя.

— Ты так думаешь?

— Но разве я не прав в том, что ты разозлилась бы на меня, если бы после этого узнала, что я отправил Магди в колонию? Я не прав в том, что тебе было бы трудно простить меня?

— Да, — призналась я.

— Я знаю, что ты так и не смогла забыть Магди.

— О чем ты говоришь? Там был Дэвид.

— Очевидно, у тебя были другие отношения.

Я прищурилась, глядя на папу. — Папа, мы обручились.

Папа кивнул. — Как поживает Дэвид в эти дни? — спросил он.

Услышав это, я поджала губы. Я понятия не имела, и выяснить это будет нелегко. Разрыв помолвки с Дэвидом не стал причиной того, что он решил устроиться на Рус, но и не помешал ему принять решение.

Папа заметил, как мои губы сжались в тонкую линию. — Дело не в тебе, — сказал он. — Дело в нас обоих. Я так и не смог забыть твою мать, ты знаешь. Мы, Трухильо, такие. В нас остается отпечаток.

— Я не только что вылупившийся утенок, пап.

— Ты не такая, — согласился он. — Но и насчет Магди я не ошибаюсь.

— Да, это так, — признала я через минуту.

— Пойди узнай, что с ним случилось, — сказал папа. — С ним и с колонией Юнити. Сделай это ради нас обоих. Вероятно, мне придется за многое ответить, Гретхен. Придется всем нам, кто создал эту колонию. Я могу вынести суждение любого, кто мог бы осудить меня. Твое суждение — единственное, что могло бы сломить меня.

Четыре

— У тебя сообщения, — сказал Ран, но я проигнорировала это, протопала в свой кабинет, хлопнула дверью, рухнула в кресло и обхватила голову руками.

Некоторое время спустя я подняла глаза и увидела Рана, стоящего перед моим столом.

— Как долго ты тут находишься? — спросила я.

— Три минуты, — сказал Ран.

— Кажется, долго.

— Я не хотел прерывать твое бормотание.

Я наклонила голову, услышав это. — Я что-то бормотала?

Ран покачал головой. — Да.

— Я не помню, чтобы что-то бормотала.

— Ты что-то тихо бормотала, — сказал Ран. — Возможно, сама себя не слышала.

— Что я бормотала? — спросила я.

— Несколько вариаций "черт возьми, ты тупой мудак", — сказал Ран.

Я кивнула. — Да, хорошо. Я так и думала. Не осознавала, что говорю это вслух.

— Ты была достаточно категорична, — заверил меня Ран.

— Прости.

— Я не думал, что ты говоришь обо мне, — сказал Ран. — Когда ты злишься на меня, то не бормочешь.

Услышав это, я сделала паузу. — Что... что я делаю?

— Ты корчишь гримасу.

— Какую гримасу?

— Я не могу показать тебе, мое лицо не умеет гримасничать.

— Я не обижаюсь на тебя, Ран, — запротестовала я.

— Да, обижаешься, — сказал Ран. — Ты расстраиваешься из-за меня примерно раз в день, в основном, когда я пропускаю очевидные для тебя социальные сигналы или в присутствии других говорю что-то, что ты считаешь неуместным, и тогда тебе приходится оправдываться за меня, или когда я говорю что-то, что, по-твоему, неуместно, и тебе приходится пытаться вернуть меня к тому, что, по твоему мнению, является темой обсуждения, или когда я слишком много говорю и ты хочешь, чтобы я замолчал. — Ран указал на меня. — Вот как сейчас. Это лицо.

— Это не мое расстроенное лицо, — возразила я. — Это мое выражение "я терпелива".

Ран непонимающе посмотрел на меня, что, честно говоря, не сильно отличалось от его обычного выражения лица, поскольку лица обинян от природы не отличаются выразительностью. Но я могла бы сказать.

— Прошу прощения за то, что расстроилась из-за тебя, — сказала я Рану.

— Спасибо, — поблагодарил Ран. — Однако я не ждал извинений. Я никогда не принимал это близко к сердцу. Понимаю, что для людей расстройство — это фундаментальное эмоциональное состояние.

— Я на самом деле не знаю, что делать с этим утверждением, — призналась я.

— Оно никак не связано с этим, — сказал Ран. — Это просто так.

— Была ли причина, по которой ты пришел? — спросила я Рана, как для того, чтобы увести нас от все более неловкого разговора, так и для того, чтобы выяснить, чего он хотел.

— У меня действительно есть для тебя сообщения, — сказал Ран. — А еще я пришел, потому что у тебя явно эмоциональный стресс, и я хотел посмотреть, могу ли что-нибудь сделать, чтобы это исправить.

— Можешь вернуть нас в прошлое, чтобы я могла ударить кое-кого по лицу? — спросила я.

— Не могу, — сказал Ран.

— Жаль, что так получилось.

— Разве возвращение в прошлое, чтобы ударить кого-то, изменит этот конкретный момент? — спросил Ран.

— Наверное, нет, — признала я. — Но, возможно, мне все равно станет легче.

— Понимаю, — сказал Ран и широко раскрыл объятия, что, если бы вы не привыкли к таким вещам, выглядело бы просто устрашающе. — Если хочешь почувствовать себя лучше, я могу предложить тебе исцеляющие объятия.

Я покосилась на Рана. — Объятия.

— Исцеляющие объятия, — сказал Ран. — Понимаю, что для людей они могут быть весьма полезными.

Я улыбнулась. — Да, иногда они могут быть полезными, — сказала я. — Но у меня есть идея получше.

Я была так сосредоточена на ноже Рана, что совершенно пропустила его удар ногой с поворотом по моему черепу. Он попал мне прямо в висок, и не слабо — обиняне не мелкота ни по росту, ни по массе, и удар нес огромную энергию. Моя голова чуть не оторвалась от шеи, и я более или менее вращалась вокруг своего центра тяжести, пока не ударилась головой об пол.

Если бы мы не были в тренировочном зале госдепартамента, и на мне не было защитного костюма для борьбы из сетки с наноботами, я, вероятно, была бы мертва, когда ударилась головой о мат, если бы меня уже не вырубил удар с разворота.

Как бы то ни было, защитный костюм придал жесткость моей голове и шее почти так же быстро, как Ран ударил по нему ногой. Когда моя голова стукнулась о мат, сила удара распространилась по всему костюму, превратив удар, который мог стать смертельным, в просто раздражающий. Такие костюмы сотрудников охраны госдепартамента были изготовлены из того же нанотехнологичного материала, что и боевые униформы сил обороны колоний, и могли выдержать попадание снайпера, стрелявшего почти в упор. Небольшое соприкосновение головы с тренировочным ковром не должно было сказаться на этом.

Но это не значит, что мне не было больно.

— Ты мертва, — услужливо подсказал мне Ран, стоя над моим предполагаемым трупом.

— Я мертва только в основном, — сказала я, лежа на ковре.

— Ты полностью мертва, — заверил меня Ран.

— Все в порядке.

— Не в первый раз.

— Да, я знаю.

— Это на тебя не похоже, — заметил Ран, и это было правдой. На стороне Рана были масса и рост, а также стандартная подготовка к обороне, которую получали все обиняне, проходившие военную или дипломатическую службу. Но я была более опытным бойцом из нас двоих, немного быстрее и, как правило, дралась грязнее.

В наших обычных спаррингах мы были в основном равны. Сегодня у Рана было семь выигрышей против моих двух. Я была не в своей тарелке.

— У меня много всего на уме, — сказала я, все еще лежа на полу.

— Возможно, тебе стоило прибегнуть к исцеляющему объятию, — предложил Ран.

— О, вот и все, — сказала я и схватила его за ногу, все еще лежа на коврике. Ран вскрикнул от неожиданности и попытался избежать моей атаки, но через десять секунд был мертв, как черт.

— Вот тебе и исцеляющие объятия, поц, — сказала я, для разнообразия стоя над Раном.

— Я не знаю этого слова, — сказал Ран.

— Это идиш. Буквально это означает "пенис", так что к тебе это не относится. Но менее буквально это означает "дурак" или "придурок", и это тоже применимо. — Я наклонилась, чтобы протянуть ему руку.

Он взял меня за руку и встал. — Спасибо. Кроме того, я рад, что ты была мотивирована, когда я оскорбил тебя. Ты понимаешь, что это была намеренно использованная психологическая тактика.

— Да.

— Это называется "мусорные разговоры".

— Я знаю, как это называется.

— Кроме того, у меня есть что-то похожее на пенис, а также яйцеклад, так что слово "поц" может относиться ко мне буквально.

Я взглянула на Рана.

— Опять это лицо, — проговорил он.

— Хочешь еще один раунд? — спросила я, указывая на мат.