Чистая кровь

Конечно, ребята из полиции захотят получить возмутителя ночного спокойствия, но не любой ценой. Даже если вычислят, что с того? В клубе и на съёмной квартире он больше не появится, а в городе достаточно мест, где сдадут жильё и не станут спрашивать, кто он и откуда. С работой будет сложнее, но деньги пока есть. Сначала надо разобраться в обстановке.

Мэсс обнаружил чашку кофе на столике рядом и принялся не спеша пить. Голодный желудок взвыл, получив вместо добротной пищи горячую воду, но лицо не отразило его терзаний.

А лучше, пожалуй, уйти сразу. Неспешно продефилировать мимо полицейских, пока они ещё не изучили его фотографии. Манеры богатого бездельника отведут глаза.

Мэсс уже положил ладони на пухлые подлокотники, чтобы подняться из кресла неспешно, как и положено аристократу, но разъехались двери ресторана и вышел из них, вальяжно покачиваясь на ходу, Линдедо Альгю Мергрис собственной персоной. Дядюшка. Единокровный брат отца. Младший. Тот, что должен был остаться без наследства, но решил однажды, что его это не устраивает и оставил без наследства племянника. Он охотно лишил бы и жизни сына своего брата, да так и было задумано, но не срослось. Лэтан Линлейв Мэнри Мэлус Мэсс Мергрис вывернулся и сумел скрыться с планеты. Он намеревался ещё пожить.

Мэсс замер на мгновение и вновь неспешно погрузился в мягкие глубины. Он, пожалуй, испугался, так внезапно увидев причину всех своих несчастий. Полагал, что милый дядюшка сидит на Лакитии и с усердием присущим его пусть не совсем чистой, но весьма неплохо смешанной крови освобождает себе путь к следующей цели — императорскому трону. Что он делает на Аммаге? Ищет сбежавшего от него год назад мальчишку? Сам? В это трудно поверить. С такими капиталами можно перетрясти все планеты конфедерации гораздо проще. Похоже, привёл его сюда политический интерес, и это меняет дело. Точнее, это меняет многие дела.

Глава 2

Размышляя или сердясь, Ричард Ковальский любил расхаживать по комнате. Вот и теперь он бродил от стены к стене то медленно, то быстро, должно быть, темп движения отражал скачки его мысли. Антей Стирворт сидел у стены и наблюдал за начальником, остывая понемногу от недавнего рапорта. Злость ещё бродила по нервам, гоняя сердце и будоража кровь, но внятно сделанный доклад отчасти успокоил.

Лицо Ковальского, как обычно, представляло собой непроницаемую маску, лишь в зелёных с кошачьей желтизной глазах плясали искорки. Ковальского считали красивым. С точки зрения высокого Стирворта он был мелковат, но надо отдать должное, и хорошо сложён, и физиономией благообразен. Поскольку по роду работы Ричарду приходилось чаще вести дела в гостиных и кабинетах, чем скакать по крышам и стрелять с двух рук, внешность служила ему неплохим подспорьем. Ночной Лис, как величали его в отделе, умел к себе расположить. Почему его так прозвали, Стирворт не знал, хотя вместе работали уже лет восемь. Быть может за глаза, более звериные, чем человеческие, или за рыжеватые волосы, а скорее всего, за умение ловко проворачивать дела и делишки, и выскакивать из всех ловушек. Ковальский начинал полевым агентом, и, говорили, неплохо зарекомендовал себя на этом поприще. Наблюдая за начальником и вспоминая годы совместной работы, Стирворт пытался представить характер и размер будущей выволочки: ведь что ни говори, а мальчишка ушёл у него из рук, хотя оба и предположить не могли, что он на такое способен.

Ковальский остановился и сел в кресло напротив. В комнате был письменный стол, но Ричард не любил занимать место за этой официальной, леденящей атмосферу поверхностью.

— Значит, мальчик от тебя сбежал, — сказал он, словно ему об этом только что подробно не докладывали.

Стирворт понял, что наступила пора высказать какие ни есть оправдания и соображения по поводу случившегося конфуза.

— Он словно знал, что кто-то придёт по его душу: оторвался от меня ещё на артистическом выходе, хотя не было оснований прятаться от поклонников: внешность у него блёклая и достают меньше, чем других.

Ковальский едва заметно кивнул, он слушал.

— Я решил проникнуть в его квартиру, когда заснёт. Вначале собирался подстеречь у входной двери, но он сумел добраться до дома раньше меня, хотя света в окне я не видел. Мы столкнулись нос к носу, когда он уходил, и он сразу побежал.

Стирворт умолк. Перед глазами опять встал этот досадный момент.

— Бегать умеет, тут ничего не скажешь. И хотя я не местный, и атмосфера...

— Он тоже не с Аммагелласта, — перебил Ковальский. — Лакитийцу приспособиться к здешним условиям ещё труднее, чем землянину. Продолжай.

— Он направился прямиком к стоянке мобов, пожалуй, преследовал эту цель с самого старта от двери. Возле клуба гонщиков украсть их машины проще, чем где бы то ни было. Оседлав моб, он ещё покрутился по площади, привлекая внимание владельцев, чтобы посадить погоню мне на хвост.

Дальнейший безумный полёт сквозь узкие стволы улиц Стирворт расписывать не стал. У него до сих пор шерсть стояла дыбом везде, где росла.

— Этот парень знал, что за ним придут! — убеждённо произнёс Стирворт. — Я не могу сказать, как он почуял постороннее внимание, но определил его раньше, чем покинул клуб. Ещё я почти уверен, что он, так или иначе, готовился к тому, что придётся внезапно уходить. Этот бросок к мобам выглядел как заранее продуманная акция. Он разглядел меня возле клуба, хотя и не должен был отличить в толпе и потом сразу узнал, когда мы столкнулись на улице. Он ни секунды не верил, что перед ним заблудившийся и отупевший от впечатлений и кислородного голодания турист.

Ковальский выслушал агента молча, ни единый мускул не дрогнул на лице. Тем не менее, Стирворт знал его достаточно давно и понял, что шеф если и сердит, то в меру. Он не любил проигрывать, обычно и себя, и подчинённых гонял до сумасшествия, чтобы вырвать у судьбы очередную победу, но сейчас принял неудачу спокойно.

— Это интересно! — сказал он вдруг. — Мы ухватились за дело, не собрав достаточно сведений. Я был в зале и видел, что вытворяли на сцене эти ребята. Следовало раньше сообразить, что физическая подготовка у объекта будет отменная. Всех нас обманывают стереотипы. Аристократ — значит, слабак. Танцовщик — значит, нежное создание.

— А вы уверены, что аристократ? — рискнул спросить Стирворт.

Всей информацией он не владел.

— По агентурным данным...

Ковальский помолчал. Жёлтые огни в его глазах угомонились, пригрелись как котята. Стирворт решил, что самая опасная часть разговора миновала и слегка расслабился.

— Источник, к сожалению, не сообщил деталей. Аристократ с высокой вероятностью. Любопытно выяснить, что произошло с этим пареньком, — продолжал Ковальский. — Займёмся этим, когда он будет наш. Предположительно он из рода Мергрисов, но вот чистая кровь или вторичная — неизвестно. Слишком молод, нигде не мелькал.

— Разберёмся, — осторожно ответил Стирворт.

— Вот и я так полагаю. Вопрос-то важный.

Стирворт кивнул. Обычаи чужого народа иногда казались ему странными, хотя, возможно, был в этой системе смысл. Заключить свободный брак ни один лакитийский аристократ и помыслить не мог. Имперский совет подбирал пары, и лишь выполнив свой долг, то есть, родив наследников, оба получали шанс вспомнить, что в мире есть любовь. Они вспоминали, и возникала в результате такая запутанная система родственных отношений, что разобраться в ней было делом непростым.

— Что дальше? — спросил Стирворт.

— Будем трудиться. Аммаг, в сущности, маленькая планета. Больших планет теперь вообще не бывает. Скорости делают расстояния короткими. Теснее и теснее становится мир. Попробуй поработать с камерами возле отеля. Какой-нибудь след да найдётся.

Как искать потерю Стирворт знал и сам. Он сомневался, что Ковальский захочет продолжать начатое. Конечно, захватить по-тихому наследника древнего рода, поработать с ним как следует, и получить в итоге агента влияния высочайшего уровня оказалось бы невероятной удачей для службы, но упрямый огонёк в почти бесцветных глазах этого аристократа не обещал, что будет легко. Стирворт сходился с ним взглядом, видел, как он ездил на мобе и не питал особых иллюзий в отношении феерических планов шефа.

Получить доступ к камерам официальным путём не выйдет, но на всякую хитрость найдётся своя дурь. Земные специалисты научились подключаться к записывающей аппаратуре дистанционно. Правда, на близком расстоянии.

Утро не лучшее время для туристической прогулки по холодным улицам. Народу мало, и выглядишь чудаком. Стирворт постарался изобразить максимально возможную при данных обстоятельствах непринуждённость. У одних камер записывающие устройства располагались рядом, другие передавали информацию на центральный носитель. Стирворт замёрз и дышал осторожно. Он переоделся после неистовой гонки, выглядел респектабельно. Пухлая куртка придавала фигуре объём. Агент господина Ковальского казался неуклюжим человеком старше своих двадцати восьми лет.

Обобрав уличные камеры, Стирворт подошёл к помпезным дверям отеля. Постояльцы, надо сказать, пользовались ими нечасто, предпочитая спускаться в подземный гараж и выезжать наружу в машинах, где климатизаторы обеспечивали комфорт. Стирворт удивился, когда разошлись створки шлюза, и прямо под открытое небо планеты ступил типичный лакитийский аристократ.

Небрежная походка, беспечный разворот плеч, характерная манера не замечать весь остальной мир. Русые волосы падают на лоб, лица почти не видно из-за высоко намотанного пушистого шарфа. Одет подчёркнуто просто. Изысканные полутона костюма ни о чём не кричат, но проникают в сознание и, переварившись на его дне, поселяют в душе чувство собственной ущербности.

Стирворт следил за лакитийцем искоса. Раздражали его представители верхнего класса. Забыл агент, что эмоции на работе надо держать в узде и потому не сразу осознал, что оттенки эти ему знакомы.

Аристократ недовольно втянул носом холодный воздух и легко ступая пошёл прочь. Стирворт поспешно сунул в карман хитрый приборчик и, отпустив немного объект наблюдения, побрёл следом. Баллончик с усыпляющим газом вот он, под рукой, пульт тоже. Через несколько минут бесшумно появившаяся рядом машина, обогнала Стирворта, поравнялась с беспечно шагавшим парнем. Агент господина Ковальского оценил окружающую обстановку. В столь ранний час улица пуста. С одной стороны это хорошо: не привлечёшь к себе лишнего внимания, с другой не очень: так мало событий вокруг, что заметно любое. Ещё немного, и парень попадёт в мёртвую зону камер. Наступит время действовать. Даже если что-то не срастётся, технику потом можно подкорректировать. Место не самое удачное для похищения, но здорово было бы так быстро и полноценно восстановить своё реноме в глазах шефа.

Мальчишка как будто не замечал ничего вокруг: головы не повернул, ни разу не сбился с шага. Какой же самоуверенностью надо обладать, чтобы после такой гонки остаться в отеле! У него ведь времени больше часа было, успевал скрыться! Ничего, сейчас появилась возможность взять реванш, здесь он вряд ли знает все закоулки.

Стирворт прибавил шагу, одновременно дав команду помощнику. Дверца машины резво пошла в сторону, второй агент господина Ковальского показался в проёме.

Юный Мергрис действовал быстрее, чем распрямляется пружина. Сильный удар ногой вернул дверцу в исходное положение, что стало с человеком, думать было уже некогда. Как ни быстро бежал Стирворт, он не успевал. Парень даже и не подумал пускаться наперегонки по пустым просторам ледяных улиц, а прыгнул через крышу машины и бросился к сияющему огнями входу в подземку.

Стирворт опоздал чуть-чуть. Руки схватили воздух. Дверь машины переклинило, и в проёме отчасти виден был несчастный агент. Зажимая ладонями повреждённое лицо он невнятно ругался, обещая проклятому лакитийцу все казни мира. Стирворт не стал задерживаться. Прежде, чем пытать парня страшными пытками, надо его поймать, а это во второй раз становилось проблемой. Ковальский простил один промах, поскольку сам был отчасти виноват в ситуации. Второго он не забудет. Ярость его достанется обоим агентам, и разбитая морда смягчающим обстоятельством не послужит.

Стирворт побежал так, как никогда ещё на этой планете не бегал, но парень стелился над дорогой и выигрывал столь важные сейчас сантиметры. Он с такой скоростью вошёл в портал, что едва успели раздвинуться перед ним автоматические двери. Там внизу сейчас немноголюдно, но достаточно сесть в вагон и лови потом добычу по всем станциям. Стирворт в прыжке преодолел последние ступени. Дверь впустила его, и сразу в лёгкие хлынул мягкий внутренний воздух, прибыло сил. Жаль, что у парня тоже. Для лакитийца здешняя атмосфера так же комфортна как для землянина. Ни тому, ни другому она не даёт преимущества.

Мергрис метнулся к вагонам, но ближайший как раз снялся с места и улетел в тоннель. Стирворт воспрял духом. В глухой утренний час интервал пойдёт на минуты. Парень сообразил это тоже. Он резко свернул в сторону плывущих улиц с креслами для туристов.

Здесь можно было приятно провести время, любуясь бесчисленными товарами, голографиями и актерами, играющими рекламные трюки, но ряды уютных сидений мешали пробежкам. Проклятый аристократ помчался дальше, с беспечным проворством прыгая через все препятствия, словно не желал признавать усталость. Стирворт стиснул зубы и собрал волю в кулак.

Он перелетал преграды, словно спортсмен, решивший любой ценой добыть медаль. Одна ошибка, неверный расчёт расстояний — и всё. Мергрис уйдёт. Он упорно держал дистанцию, перетекал через спинки кресел, экономя силы, рискуя, но Стирворт уже разуверился в том, что этот парень когда-нибудь ошибётся.

Впереди раскрылась узкая щель подсобного коридора, и лакитиец метнулся туда. Оба бегуна ускорились на прямой. Парень ни разу не оглянулся, он мчался вперёд по-прежнему легко, и Стирворт не вдруг понял, что дистанция между ними перестала увеличиваться даже на эти злосчастные сантиметры. Эластичный и неутомимый беглец начинал сдавать. Не прошли для него даром усилия вчерашнего дня и сегодняшней ночи. Ещё немного, и он сломается, надо лишь гнать его, не давая передышки, загнать и доставить к Ричарду Ковальскому целым и сохранным, разве что слегка побитым.

Стирворт чувствовал, что устал, что воздух словно чужой пролетает сквозь лёгкие, но не даёт так нужных сейчас сил, что мышцы костенеют и готовы сдаться в любой момент. Никогда в своей жизни агент господина Ковальского ещё не бегал так быстро.

Лестница расстелилась ковром ступенек. Парень вскочил на отполированные перила и полетел вниз, как безумный конькобежец. Мысленно ругаясь, на "вслух" не хватало дыхания и сил, Стирворт запрыгал следом. Ноги неохотно принимали на себя тяжесть тела. Не следовало думать, что выйдет, если подошвы не попадут на ступени. Парень спрыгнул на платформу нижнего уровня и побежал вдоль линии.

Здесь было беднее, и народу толклось больше, но Мергрис ухитрялся не налетать на бродивших по уровню людей и отчасти расчищал дорогу погоне. Стирворт в очередной раз добыл волевой резерв со дна души и бросил себя вперёд. На них никто не обращал внимания, шарахались, да и только. Каждый здесь занят был самим собой и не собирался вникать в чужие проблемы.