— Не стоит благодарностей, сударыня, — оборвал он несмелую попытку Мелкой возразить. — Тут всего пять километров — жеребцам этим засидевшимся остро необходимо прогуляться часок-другой, пока смазка у них в шарнирах совсем не загустела. Тем более, что проявленная вами тяга к познаниям и стремление к учёбе достойны всяческого поощрения и заслуживают серьёзной охраны.
Федьке сильно не понравилось ехидство, послышавшееся в голосе лейтенанта, и перепуганные глаза спутницы, но и придраться было совершенно не к чему. Впрочем, ни возражений, ни благодарности от них и не ждали — лейтенант ушел к машине и что-то там распоряжался, а бойцы сопровождения уже стояли возле поворота дороги, недоуменно поглядывая на замешкавшихся сопровождаемых.
Пришлось поспешать следом, почесывая одной рукой выбравшегося из кустов Фагора. Вот кто явно разобрался в ситуации лучше всех — исчез в самом начале событий в траве на обочине и все время оттуда их... охранял. А теперь, значится, выбрался. Что ж, следует признать, что, по крайней мере, собак сегодня ум проявил недюжинный и действовал оптимально, не теряя контроля над ситуацией. Вот только ведь своему хозяину он все равно ничего объяснить не сможет.
А жаль. Очень бы не помешало понимание, отчего это Мелкая так вцепилась Федьке во вторую руку и просто висит на ней всем весом, а ноги переставляет, только если её как следует тянуть. Их ведь вроде отпустили с миром. Или как?
* * *
Скрылись за поворотом обряженные во всё не по росту фигурки, боевая машина скатилась с дороги в подлесок. На полотне остались только двое — командиры придирчиво осматривали место съезда на предмет оставленных следов.
— Манул, может зря Фетра с ними отпустили? — нарушил молчание сержант. — Дёрганный он стал после того случая. Зубами скрипит да взрыкивает по любому поводу.
Лейтенант присел на обочине и начал руками расправлять примятые травинки, "вычесывая" из них поломанные тонкие веточки.
— Учись пользоваться головой, Сережа, — произнёс он наставительно враз напрягшемуся сержанту, — иначе рискуешь банально не дожить до получения звания старшего сержанта. По твоим словам можно сделать неожиданный вывод, будто твой подчиненный может не выполнить поставленную перед ним задачу.
Сделав паузу, чтобы дать время обдумать его слова, лейтенант продолжил, не прерывая своего занятия:
— А Фетр очень хотел посмотреть в глаза "кукушки", и заодно объяснить, что согласно некоторым обычаям войны эти самые "законы и обычаи войны" на снайперов противника не распространяются. Вот пусть и смотрит. Это его личный выбор.
— Он хороший разведчик.
— Человеку, чьи чувства способны влиять на выполнение задачи, нечего делать в разведке. Каким бы хорошим парнем он ни был раньше. Здесь нет места колебаниям — Фетру придется сильно постараться, чтобы всё стало по-прежнему.
Лейтенант насмешливо посмотрел на заместителя и, критически оглядев результаты своей работы, ткнул пальцем в коммуникатор. Сержант отметил как три синих точки "секретов" двинулись вдоль дороги — следом за уходящими стандартным порядком двумя синими и двумя желтыми отметками.
— Но я всё же почему-то уверен, — насмешливо продолжил лейтенант, вставая, чтобы отнести подальше собранный мусор. Сержант тут же поспешил занять место на обочине, продолжая маскировать следы машины, — что ребятишек благополучно доведут до блокпоста и сдадут на руки капитану — он отчего-то сильно заинтересовался возвращающейся снайперской парой. А вообще, как я уже говорил, Сережа — пользуйся головой. Это очень важный для разведчика инструмент, ей можно не только кирпичи разбивать. Вот представь себе простую ситуацию — ребятишки, снайпер и его прикрытие, возвращаются с войны домой, в школу учиться. При этом собственно снайпер еще и девчонка-малолетка. И идут они, понимаешь, через именно наши позиции совершенно одни, через лес, полный дикого зверья, вооруженных людей и мин. Тебя ничего в сказанном не напрягает?
— Проверка? — спросил сержант враз охрипшим голосом, — Но ведь... — он судорожно начал просматривать тактическую карту окрестностей, — нет никого!
— Серёженька, ты суслика видишь? — поинтересовался командир, вытягивая руку в ту сторону, где в двадцати метрах от них стояла БМДР.
Древняя как мамонт шутка в лесу прозвучала совершенно не смешно. Особенно принимая во внимание, что машина, потерявшая башню в памятном нападении на колонну, теперь демонстрировала настоящий "дао маскировки". Даже с двадцати метров опытный глаз не мог различить знакомый силуэт — мозг отказывался выделять ставшую "беззубой и безопасной" технику на фоне пейзажа, просто потому, что она такой и была. В смысле — беззубой и безопасной.
"Хм, — подумал про себя лейтенант, — любопытный эффект! Надо будет не торопиться ставить башню назад . Ага — это если удастся её для начала найти и уговорить местных вернуть. Хе-хе! А то ведь могут и не отдать. И будет машина для дел, когда требуется не вооружённость, а незаметность... то есть на любой случай. М-да, засмеют ведь... Но, с другой стороны, плевать на чужие насмешки — жизнь дороже, а человек, не отличающийся дурной силой, становится на диво осторожным и предусмотрительным. Самое то!"
Но все эти мысли пришлось пока отложить. Есть насущные дела — и в первую очередь — втолковать подчинённому что сейчас и как.
— Да на этой войне мы многое потеряли, и для многих война всё ещё продолжается, но пора уже понять — нам положено защищать всё, что у нас за спиной. Включая и вот таких ребятишек.
— А они нам в спину...
"Та-ак! Кажется, тут по-простому не выйдет".
Два скользящих шага и руки Манула легли на плечи сержанта, тот вздрогнул всем телом, но так и замер, сидя на корточках.
— Они не будут. Если, в чистую просрав эту войну, мы сможем всё же выиграть мир, — угрожающе зашипел лейтенант на ухо подчинённому. — И, чтобы не слить этот шанс, нам всем придется очень сильно постараться. Но и вариантов тоже никаких — разве что пуля в лоб, или нырок в стакан, что выходом никак признать нельзя. Понял? А теперь, товарищ сержант, учти ещё, что не только Фетру придётся сильно постараться, чтобы вернуть моё доверие.
Отпустил плечи, и парализованное тело сержанта мягко завалилось набок. Не пытаясь вернуть подвижность, тот просипел перехваченным судорогой горлом:
— Понял, товарищ лейтенант... Виноват, поддался эмоциям.
— Мы не железные, сержант. Всё, что я сказал, в равной мере и ко мне относится и к местным... — взглянул на карту и невольно улыбнулся самому себе. — Мы не железные, но должны стать крепче стали. Иначе — без вариантов.
* * *
Ничего особенного в оставшемся путешествии до города не произошло. Фагора, помня о минах, взяли на поводок. Сопровождающие топали довольно далеко спереди и сзади, изображая из себя передовое и тыловое охранение, Мелкая шла по прежнему намертво вцепившись в Федькину руку, но ноги переставляла уже бодрее. Только спину сверлил взгляд, да было щекотно между лопаток. Казалось — в них целятся. Но аппаратура шлема уверяла что топаюший сзади парень контролирует дорогу по сторонам от них, не забывая и назад поглядывать (хотя, вроде как, там свои). Словом — со всем тщанием занимался вменёнными обязанностями. Было немного необычно чувствовать что тебя оберегают, ведь именно в этих краях Нах-Нах сам шел в охранении колонны беспомощных людей вместе с Бахромом кстати, который и сейчас молча топает рядом.
Впрочем, отвлечься и собраться помогло небольшое приключение. Буквально через два поворота дороги, после первой рокировки, когда сопровождающие поменялись местами, Мелкая подняла руку прося сделать остановку.
Оказалось, что её прихватило по нужде. Не слишком приятная ситуация, принимая во внимание, что не то что в кустики отбежать — даже само полотно дороги приходилось внимательно просматривать, а идущий впереди разведчик периодически отмечал подозрительные места краской из баллончика. Редкостная дрянь, эти тонкие как лист бумаги мины, и ведь по ним спокойно можно ездить колесами, рвать на части траками — все вытерпят, но вот стоит им почувствовать рядом живое тело... И ведь не убьет, поскольку это "негуманно", просто в ноге не останется ни одной целой кости.
В общем — мерзость. Одно хорошо — максимум через две недели они взорвутся сами. А пока — пришлось Мелкой располагаться прямо на проезжей части. Дозорные деликатно развернулись в разные стороны, хотя в этих шлемах обзор-то все равно круговой, Федька тоже взял на контроль левую сторону и даже сам пожурчал в знак солидарности со смущенной Мелкой. Словом, все присутствующие сделали вид что приличия соблюдены.
Девушка всё равно была напряжена, но постепенно начала по чуть-чуть отходить. Так что они довольно скоро распределили сектора наблюдения и уже не чувствовали себя бесполезным, хотя очень дорогим грузом. Так до окраины города и дотопали.
Точнее до города оставалось еще с километр, но уже по открытому пространству посреди которого белел стенами из толстых бетонных "кубиков" наскоро сложенный блокпост.
— Ну вот, вам туда, — нарушил молчание один из сопровождающих, — а мы пока тут постоим. И чтобы ноги не бить, и чтоб чужому начальству на глаза не попадаться. Не любит оно когда рядом не его подчиненные, но при этом младше по званию. А дое... хм, найти недостатки можно и у телеграфного столба.
Второй сопровождающий согласно кивнул, и почему-то с виноватой улыбкой протянул Мелкой настоящее сокровище — здоровенную плитку герметически упакованного в фольгу шоколада из "специального" рациона.
— Вот, — сказал он вкладывая увесистую упаковку в пальцы обмершей девушки и почему-то отводя глаза, — возьми. Больше на память всё равно дать нечего. Как на нож смотрела я видел, но извини он... — на секунду боец сбился, пытаясь подобрать слова, и продолжил, почему-то пропустив объяснения: — а неучтенного, — тут он дернул щекой и прижал тик пальцами, — нет. Так хоть что-то.
— Спасибо. — придушенно пискнула Мелкая.
В ответ кивнули и махнули рукой, дескать — "не стоит благодарностей, уж чем богаты..."
Так что пришлось топать через поле в одиночестве, наслаждаясь легким ветерком и руладами кузнечиков. Нервы портило только настойчивое желание поискать на дороге мины, но разум признавал это занятие во-первых, бесполезным — всё равно ничего не разглядишь, а, во-вторых, бесперспективным — уж окрестности города от этой пакости наверняка избавили в первую очередь.
На блокпосту встретили их неприветливо, наставив ствол автомата Федьке прямо в лоб, да еще и не один. Очень неприятно было заглядывать в эту дырку и чувствовать как по спине стекают капли холодного пота. Опять же и положить оружие на землю их попросили не очень... учтиво — Мелкая аж в очередной раз покраснела. Федька непроизвольно сжал кулаки, и еще неизвестно, чем бы всё кончилось, но тут из бетонного лабиринта появился капитан в полевой форме и провел краткую разъяснительную беседу на тему "как следует держать оружие при проведении досмотра".
Федька аж заслушался — вроде и ни одного грубого слова не прозвучало — все по делу, а бойцы из бравых вояк превратились в мокрых куриц и цветом лица перещеголяли Мелкую на пару тонов. Он бы и дальше послушал, но капитан махнул им рукой, дескать — "проходите, пока не до вас, а за цирк вообще-то деньги платить положено", и они поспешили воспользоваться такой добротой.
Правда, далеко уйти не успели — до ушей донёсся топот догоняющего человека — бежал тот самый, капитан. Видимо, вспомнил что пропустил в город особо мелких и оттого особо опасных террористов с оружием. Только почему догоняет он их один? Наверно спросить что-то хочет.
Остановились, повернувшись к нему лицом. Офицер тоже замер в паре шагов и снял головной убор, явив Гаучо коротко стриженую седую голову.
— Простите, сударыня, — обратился он к девушке, отчего та вздрогнула и кивнула с каким-то устало-обреченным видом. — Вы ведь снайпер? Э-э, капитан Савельев. Василий, если без чинов.
— Снайпер Мелкая, — ответила Мелкая. И добавила: — воинского чина не имею.
От этого короткого обмена фразами повеяло официозом и галантностью позапрошлого века — Федька сразу расслабился, и постарался незаметно убрать руки подальше от автомата... в этот раз у него почему-то свербел лоб и левое колено. Свербеть не перестало, но ощущения сбавили интенсивность. Да и Бахром изменил положение тела...
— Хотел бы спросить, не знаете ли вы, как отыскать Марусю-шельму. Веснушчатую такую, с калиткой между передними зубами.
Это надо было видеть, каким взглядом осмотрела мужчину девушка. Федька почувствовал себя желторотым цыплёнком. Хотя, пауза затягивалась. Видимо, подходящих случаю пристойных слов у подруги не находилось.
— Я даже не знаю, жива ли она, — ответ прозвучал совершенно неожиданно. — У нас тут была война. Многие погибли.
На лицо капитана набежала тень. Молча кивнув, он развернулся и ушёл.
* * *
Последние сотни метров дорога оставалась пустынной. Изредка слева в просветах далёких деревьев показывался океан. Вдали виднелся спешащий на юг сейнер. Когда вышли на окраину набережной, Гаучо заметно клонился к горизонту. А ещё здесь сновали военные, что-то затаскивая в выходящие к пляжу двери отелей. Бахром попрощался и заторопился дальше вперёд, а Фёдор с "наречённой" приняли вправо — Белый Город ничуть не пострадал, но в его жилой части почти не встречалось людей. Фагор, видно учуяв родные места, умчался вперёд, и вскоре послышался его восторженный лай.
Мангул и Патри — папины собаки и родители Фагора — встретили гостью сдержанно. Даже не проявили особых восторгов при виде хозяйского сына, потому что недоверчиво следили за девочкой и предупреждающе ворчали. Дом выглядел нежилым, холодильник оказался пуст, вода из крана лилась с фырканием и только холодная, а повсюду лежала пыль.
Согрев для гостьи ведро воды, отправил её в ванную, а сам, сварив собакам каши, взялся за пылесос — он же обещал отцу, что всё будет делать. Впрочем, Мелкая, отмывшись, явилась в его чистых трусах и майке и захлопотала на кухне — мигом отыскала тушёнку и овощные консервы, крупу и ещё что-то. К моменту окончания приборки по дому загуляли ароматы съестного, а потом появилась Лена — папина жена. Усталая и голодная, она пахла лекарствами и от неё веяло чужой болью. Поэтому, второе ведро согретой для мытья воды досталось ей.
Федька по-прежнему крутился по хозяйству, перестилая постели, протирая, прибирая, расставляя и раскладывая вещи по местам. Гостья и мачеха давно уснули, когда на улице знакомо заворчал бронетранспортёр — папа вернулся. Вот уж кого псы облизали с ног до головы! А сыну пришлось его кормить, и отдать очередное ведро согретой для мытья воды.
Когда проснулся утром, снизу раздавалось бряцание посуды на кухне. Вкусно пахло кофе и было солнечно. Папа, мачеха и Мелкая в длинном ей в мачехином халате как раз садились завтракать. Успел.
— Федя! — строго посмотрел на сына отец. — Нашей гостье необходимо отбыть в Утково, а я, увы, несвободен сегодня. Надеюсь, ты отвезёшь её.
