Немезида

В дальнейшей беседе я следовал испытанной методе, если ты можешь считать до десяти, остановись на пяти. Сойдешь за умного, но не слишком.

По итогу нашего разговора стало понятно, что для Тевосяна мой пока скромный ларек станет небольшим, но постоянным источником наличных денег. А птичка, как известно, по зернышку клюет. Кстати, он сообщил, что уже второй кооператор, обращающийся к нему с вопросами снабжения. Имена названы не были, но я и так знал, кто это такой, как и знал, что эта аптека просуществует недолго. Слишком запойным оказался ее основатель.

Вот так, за бутылочкой коньяка, мы обсудили все вопросы. Тевосян поначалу разговаривал со мной с превосходством возраста, но в ходе беседы начал поглядывать с уважением. А когда мы подбивали итоги разговора, он с сожалением заявил, что его сын подобной инициативы не проявляет и продолжает работать лор-врачом за копейки.

Об откате мы тоже договорились. У аптекоуправления имелись подобные киоски в городе, поэтому примерную выручку Армен Робертович представлял, только все денежки из подобных учреждений сдавались в банк и превращались в безналичные рубли. У кооператива в этом плане пока дорога для обогащения была открыта. Наличные деньги творят чудеса.

Теперь меня ждала комиссия в Минздраве, где я должен было получить разрешение на работу в фармации. Уже шли разговоры о лицензировании подобных структур, но пока все это оставалось на уровне желаемого.

Завтра я узнаю все это конкретно.

Поднимаясь на второй этаж деревянного здания, опять испытал внезапное чувство ностальгии. Сразу налетели воспоминания о прошлых посещениях Министерства здравоохранения.

Второй этаж встретил меня запахом перегара. Он резко усилился, когда из двери одного из кабинетов вышел смурной Вова Капустин.

— Бедолага, — мысленно пожалел я его. — Некому опохмелить главного хирурга. Это тебе не ординаторская в хирургии, спирта никто здесь не нальет.

— А, привет, — мрачно буркнул Вова, пожимая мне руку, — Давно тебя не видел, все в Матросах обитаешь?

— Увы, психиатрическая больница ныне работает без меня.

— Да, ну? — удивился Капустин, — уволился что ли?

— Именно так, — сообщил я, стараясь глубоко не дышать, уж очень ядреный дух шел от хирурга.

В это время хлопнула вторая дверь с надписью "министр Роман Сергеевич Артемьев".

Оттуда вышел сам Артемьев, и запах перегара значительно усилился.

— Чего это они все с бодуна сегодня? — тревожно подумалось мне. — Пожалуй, я зря сегодня приперся, бортанут меня, как делать нечего.

Артемьев прошел мимо нас, кивнув головой в ответ на наши приветствия, и прямым ходом отправился в туалет.

— Кто тут у вас занимается разрешениями на работу кооперативов? — спросил я у Капустина.

— Тот удивленно уставился на меня.

— Так ты что, в кооператоры подался? — спросил он.

— Подался, — согласился я. — Вот хочу заняться аптеками и организовать кабинет психологической помощи.

— Ну-ну, бог в помощь, — без особых эмоций сообщил Капустин и добавил. — Отправляйся в одиннадцатый кабинет, там Марья Петровна Харитонова обитает, на нее возложена работа с кооперативами. Ты вовремя подсуетился, комиссия буквально на днях была создана. Одним из первых будешь.

Марью Петровну я особо не знал, поэтому попытался уговорить Капустина отрекомендовать меня ей. Но Вова от такой чести отказался, намекнув, что Марь Петровна не любит запаха перегара.

Мария Петровна встретила меня насторожено. Но я же не баклуши бил на работе, поэтому быстро наладил с ней вербальный контакт и сейчас выслушивал словесный поток от пожилой женщины, кивая головой, как болванчик.

Спустя час покинул кабинет с кипой бумаг, и датой заседания комиссии, на которую должен буду явиться со всеми нужными регалиями.

К моей радости, мороки сопровождавшей получение лицензии на медицинскую деятельность через несколько лет, и близко не было. Поэтому, воспряв духом я отправился договариваться с малярами с ближайшей стройки о ремонте в арендованном подъезде.

Естественно, договаривался я с женщинами. Тем более что в основном они и работали на таких работах.

Конечно, и среди дам имеются ненадежные товарищи, подверженные влиянию зеленого змия, но все-таки большинство намного добросовестней работают, чем их коллеги мужчины.

Так, что уже на следующий день у меня в помещении будущей аптеки работали две суровые дамы, не знающие слов любви. Зато другие слова у них вылетали автоматом в каждом предложении. Со мной, как работодателем они разговаривали культурней и даже извинялись после случайно вылетевшего слова на б.. или на х...

С сантехником я договорился моментально, тот шустро сделал отвод от водопроводной и канализационной трубы, проходивших в подъезде. Так что крохотный туалет у моих фармацевтов будет.

Вовка Милорадов, ревниво следивший за ремонтом, увидев унитаз и раковину, даже потерял дар речи от удивления.

— А что так, можно было сделать? — воскликнул он возмущенно. — Моим парням приходится во дворе дома по кустам прятаться.

После чего поинтересовался, где удалось отыскать такого ушлого сантехника, и сразу отправился на его поиски.

А у меня уже работал столяр. Его тоже искать, долго не пришлось. Притом, работал он со своим материалом.

Так, что теперь осталось только ждать решение исполнительной власти по утверждению устава кооператива, после чего можно заказывать печать, ну и положительного решения комиссии Минздрава, на которую нужно явиться через два дня.

Прошли ноябрьские праздники. Впервые за много лет я не отправился на демонстрацию. Можно было бы, конечно, примкнуть к коллективу своей больницы, но зачем?

Я же там больше не работаю. Придется отвечать на разные неприятные вопросы, Нет, не пойду.

Поэтому сидел дома и смотрел телевизор, разглядывал престарелые лица членов политбюро ЦК КПСС, столпившихся на трибуне Мавзолея, и думал:

— Да, ребята, проходит ваше время, снизу подпирают молодые и жадные, желающие всего и сразу.

В середине дня стоило выключить телевизор, позвонил Милорадов и пригласил посидеть в ресторане. Что-то ему было нужно, потому что приглашал он довольно настойчиво.

Делать мне было нечего, праздник , никто не работает, тем более, я был один, мама ушла к подруге, ворчать не будет, так, что быстро собрался и вскоре уже сидел за столиком в ресторане Кивач.

Милорадов на встречу пришел вместе с высоким усачом нашего возраста, чем-то он мне показался знакомым, а когда представился, сразу его вспомнил.

Толя Кадырханов, пронырливый субъект из бывших комсомольцев, создавший контору под названием Ассоциацию малых предприятий Карелии. Под чьей крышей он ее организовал, я так в той жизни и не узнал, предполагаю, что чекисты приняли в ней непосредственное участие.

Усевшись за стол, мы поздравили друг друга с праздником и, выпив по рюмке водки, принялись за салаты.

Разобравшись с закусками, в ожидании горячего, мы негромко переговаривались.

— — Шурец, понимаешь, — приступил к объяснениям Милорадов, — Толик попал в неприятную историю. Не так давно его ассоциации предложили выкупить тираж ста тысяч экземпляров книги "Итальянская кухня" у нашей типографии

А после выкупа, контрагент, обещавший реализацию, подвел, исчез в неизвестном направлении. Короче обули Толю по полной программе.

На сегодня на складе лежит сто тысяч экземпляров книги, за которые отдано сто двадцать тысяч рублей и имеется кредит в эту же сумму, который нужно отдавать банку в ближайшем будущем. Вот такие дела, — закончил Вовка свой рассказ.

— И для чего ты мне это рассказал? — спросил я, вспоминая эту эпопею в прошлой жизни.

Мои собеседники переглянулись.

— Тут такое дело, — вступил в разговор Кадырханов. — в Москве у нас есть человечек, он обещает устроить реализацию товара, но книги надо доставить в Москву. Милорадов для этого дает свою машину, и рекомендовал тебя для этой поездки. Мол, водители не особо надежные, могут запить по дороге, да мали ли что еще.

-Понятно, — глубокомысленно заявил я и погрузился в воспоминания. В прошлой жизни я изрядно тупил, поэтому провел в Москве почти две недели и приехал только к Новому году. Сейчас, пожалуй, снова соглашусь на эту авантюру, только на других условиях.

— Ладно, скатаюсь, — небрежно заявил я, — Мои условия с каждой проданной книги мне пятьдесят копеек. Ну, естественно командировочные, все, как полагается.

— А кое-что у тебя не слипнется? — спросил Кадырханов. — Давай обсудим это по итогам поездки. Может вообще ничего не выгорит, есть ли смысл вообще обсуждать доходы?

Милорадов засмеялся.

— Правильно, Шурик, дожимай его, будет знать, как книгами торговать, ничего не соображая в этом деле.

Я тоже улыбнулся.

— Поздно Толя пить нарзан, когда почки отвалились. Тебе надо сейчас думать, как отдать кредит банку, чтобы ваша контора по миру не пошла. То есть сто двадцать тысяч с процентами. Все что сверху придется отдавать тем, кто купит у тебя эти книги, вернее, возьмет на реализацию. Мы, конечно, не расскажем им, что купили книги по рублю штука, думаю, поставим цены рублей десять. За реализацию они возьмут не меньше пятидесяти процентов, так что от миллиона останется половина. Из нее мне заплатите все пятьдесят тысяч, это по-божески, и вполне вероятно, что еще окажетесь в плюсе тысяч на триста. Конечно, все это вилами на воде писано, скорее всего, будет меньше, но надеюсь, что не намного.

В общем, после праздников мой кооператив, наконец, зарегистрируют, и как только печать будет готова, мы составим договор с ассоциацией о посреднических услугах, как раз на пятьдесят тысяч рублей.

Кадырханову мои слова не особо понравились, но, похоже, идеи он генерировать не мог, Это у Милорадова они рождались сотнями сами собой. Так, что пришлось ему соглашаться с моим предложением.

Хотя он оставил последнее слово за собой, если за ближайшие дней десять найдется более подходящий вариант, то наши устные договоренности силы не имеют. На что я с готовностью согласился.

Увы, найти вариант дешевле Толе Кадырханову не удалось, поэтому он вспомнил обо мне.

И вновь я сижу в кабине маза и травлю анекдоты с Вовой Цымбалом. Второй водитель Валера Арефьев читает книжку, расположившись на спальном месте. Заснеженная трасса пустынна, попутных машин почти нет, лишь навстречу изредка проскакивают грузовые фуры, да легковые машины.

— Надо бы заправиться, — говорит Цымбал, увидев впереди заправку.

В отличие от шоссе на ней машин сейчас намного больше. Около стационарного поста ГАИ собралась стихийная стоянка фур. Побаиваются дальнобои ехать в ночь. Лучше перекантоваться около полиции, все шансов меньше, что ограбят.

Пока мы заправляемся, Валера Арефьев выбирается с лежака и с возгласом

— Я поссать!— несется к деревянному туалету за заправкой.

Заправлялись мы минут пятнадцать, однако Валера все не появлялся.

Витька уже нетерпеливо поглядывал по сторонам, когда откуда-то вынырнул наш второй водитель в сопровождении дамы неопределенных лет.

— Ты что совсем охренел! — воскликнул Витька, — зачем плечевую притащил? Гони ее на хрен!

-Ой, мальчики, — улыбнулась беззубым ртом растрепанная шалава. — Не ссорьтесь, я вас всех обслужу по высшему разряду.

Мы с Витькой переглянулись, он покрутил пальцем у виска и еще раз посоветовал даме валить туда, откуда пришла.

Огорченный Валера забрался в кабину и снова улегся на спальное место. Только теперь начал доставать нас упреками, что мы дураки, раз отказались от услуг Зинки плечевой известной на всем протяжении трассы Москва— Ленинград. И что такого минета, как от нее он не пробовал нигде на всем пространстве Советского Союза.

— Наверно, потому, что у нее зубов нет, — задумчиво сообщил Цымбал, после слов Арефьева он, похоже, уже жалел, что отказался от новой спутницы.

Столица встретила нас неприветливо. Шел мокрый снег с дождем, Свинцовые тучи, занявшие все небо, говорили, что это надолго.

Радовала лишь белозубая улыбка гаишника в толстом тулупе. Тот остановил нас сразу, как мы съехали с МКАДа.

— Так, что везем, товарищи? — осведомился он, когда Цымбал открыл дверь.

Вместо ответа Цымбал подал ему товарно-транспортную накладную.

Радостная улыбка у гаишника испарилась.

-Книги? — протянул он озадаченно. — Так, давайте посмотрим, какие такие книги вы везете.

Витька с ехидной улыбкой открыл заднюю дверь. Мы в это время с Валеркой переглянулись и весело заржали.

— Действительно, книги, — разочарованно сказал милиционер. — Ладно, езжайте, толку с вас, как от козла молока.

Что мы и сделали.

Мои водители за годы работы выучили закоулки Москвы гораздо лучше меня, поэтому довольно быстро нашли место для стоянки.

После чего я, оставил их разбираться, кто останется сторожем, прихватив дипломат и сумку с подарками, отправился к своей бывшей однокурснице. Лизавета Семенова, работала рядовым хирургом в больнице, по этой причине давно развелась с мужем и одна воспитывала дочку десяти лет.

Договорился с ней о ночлеге без труда. Правда, пришлось звонить в Москву неоднократно. Домашнего телефона у нее не имелось. А в больнице ее тоже надо было еще поймать.

Жила Лиза в обычной панельной пятиэтажке, которую через тридцать лет некий оленевод подвергнет реновации, но пока об этом никто не подозревает, а я, тем более, рассказывать не собираюсь.

Когда нажал на звонок у двери, обитой дешевым дерматином, та практически сразу отворилась и оттуда донеслись соблазнительные мясные ароматы.

— Однако! Смотрю, Лизка готовилась к моему приезду, — подумал я, глядя на роскошную даму в дверном проеме.

Лиза явно меня ждала, вечернее платье, и макияж явно об этом говорили.

Рядом с ней стояла темноволосая девочка и исподлобья смотрела на меня.

Я даже внутренне поежился от этого взгляда.

— Ну, здравствуй, пропажа! — приветствовала меня Лиза, слегка приобняв и поцеловав в щеку.

— Почему пропажа? — недоуменно спросил я, тоже чмокнув Лизину щеку.

— Ну, как же, одиннадцать лет не виделись, у меня тут за эти годы, кто только из наших не побывал, а ты пропал с концами, ни слуху, ни духу, — ответила Семенова.

-Ну, вот, наконец, пропавший появился и очень рад тебя видеть, — ответил я.

— Привет малышня, давай знакомиться, — обратился я к девочке. — Меня зовут дядя Саша, а тебя?

— Я не малышня, — буркнула девочка. — Мне уже десять лет.

-Ну, прости, прости, — извинился я. — Я сразу не понял, что ты такая взрослая. Надеюсь, все же в куклы еще играешь? А то я тебе привез набор кукол Барби с гардеробом.

— Меня Есения зовут, — сообщила девочка сразу ставшая дружелюбней. — А где куклы?

После того, как куклы ей были вручены, Есения коротко поблагодарив, хотела убежать с ними к себе. Но мать ее остановила.

— Еська! Разве так благодарят? Как тебе не стыдно? Скажи спасибо дяде Саше, — воскликнула она.

— Оставь дочь в покое, разве не понимаешь? Она просто стесняется, — шепнул я Лизе.