Спасти Ссср ч9

Почему ВАЗ принял в штыки идею мощных моторов? Потому что сами не разработали, не смогли. Потому что если они не додумались, а маленький коллектив из Вильнюса додумался — то, что вы тут делаете и нахрен вы нужны? Вот потому и начали атаку: не смог сам, помешай другому.

А ведь у нас пока нет даже понимания, что мы ставим на конвейер в Елабуге, не заказаны штампы. В Набережных челнах ведь будет еще один завод — сборочный, небольшой. Есть идея передать туда не Ваз 1111 "Ока" — а Ниву, пятидверную и удлиненную трехдверную и освоить там их полным циклом. К ним — будет итальянский дизель, освоение — 1990 год, а теперь получается и мощные бензиновые моторы. Нива с движком 1,8 — совсем другая история.

Как совсем другой историей будет семейство Спутник 1,8. Но машина сырая, реально сырая, несмотря на то что все сроки разработки по ней вышли. Ставить ее на Елабугу — это изначально заложить техническое отставание завода. Камаз предложил взять за основу другое семейство — ижевскую Орбиту, которая осваивается с большим трудом в Ижевске. У нее у единственной из всех машин нового поколения задний привод, потому некоторые считают ее устаревшей изначально. Но это компенсируется отличной аэродинамикой и главное — просторным "волговским" салоном, разработанным вместе со специалистами Рено.

В общем, кто работает, а кто мешает...

Следом пришел Ельцин... он делал вид, что ничего не помнил — и я относился максимально приветливо. На сей раз, он принес на утверждение планировки домов новой "горбачевской серии", "горбачевок". Как раз для новых производственных районов по берегу Камы. Их планировалось строить как из кирпича, так и из панелей, но под панели модернизировались ДСК — там должна была быть новая шестиметровая панель с дополнительной звуко и теплоизоляцией.

Первую версию горбачевок я отверг. Вторую тоже.

На сей раз, Ельцин принес то, что надо. Более дорогие кирпичные версии — с расширенными лоджиями, десять, двенадцать и пятнадцать метров, они достаточно широкие чтобы летом можно было использовать как летние комнаты. Дешевые панельные — там все-таки изолированные комнаты, и главное во всех проектах — планировка +1. То есть даже в однокомнатной квартире — шестнадцатиметровая кухня (а в дорогих версиях есть кухни 20 и 22 квадрата) — то есть можно и полноценную обеденную зону сделать и диван поставить и при необходимости использовать как еще одну жилую комнату. То есть так мы хитрим и предоставляем тем кому, например, положена двухкомнатная квартира — три комнаты, а трехкомнатная — четыре. Для молодой семьи с ребенком — в этом случае хватит уже однушки. Советский человек, кстати, такой "подгон" от власти прекрасно поймет

И еще одно. Норма застройки у нас планируется семь, а не пять этажей, так что в семиэтажках будет лифт. Девяток не будет, вместо них — шестнадцать. Лифты тоже — в дешевых комбинированные, пассажирско — грузовые, кабина на восемь человек.

Посмотрели. Потом я хлопнул ладонью по столу

— Что надо. Утверждай, Борис Николаевич, и в работу.

Ельцин покачал головой

— Это можно сказать партизанским образом сделали. Первоначальный вариант

— Что значит — партизанским.

— Этот проект сначала был, его потом обрезали — то, что ты не принял. Но это не примет первый отдел.

— Какой Первый отдел. Борис, ты чего? С каких пор у нас первый отдел решает, какие дома строить, при чем тут КГБ?

— Проект в министерстве проходит утверждение всеми службами. Первый отдел не утвердит такие кухни. Исключено.

— Почему?

— Ну как почему. На таких кухнях вся семья может собраться. Сидеть будут. Радио слушать.

— Да б...

Я снял трубку вертушки

— Егор, сильно занят? Подойди, послушай, что у нас делается...

Лигачев врубился с первых слов.

— Вот ведь идиоты...

— Да нет, Егор. Это не идиоты. Это политические враги.

...

— Я прекрасно понимаю, товарищи — завелся я — когда мы не могли дать советскому человеку нормальное жилье, потому что не могли, потому что не было сил у страны. Сначала индустриализация. Потом война. Потом послевоенное восстановление. Но мы тогда действительно — не могли. И люди это понимали. Но сейчас... зажимать людей, когда мы можем им предоставить действительно нормальное жилье, вместо курятника с клетушками — комнатушками... нет, товарищи. Это действие вражеское, те, кто препятствует этому — саботажники и враги!

— Михаил Сергеевич, но может быть... экономия ресурсов? — осторожно предположил Лигачев

— Да куда там! Экономия ресурсов! Лучше один раз построить нормально, чтобы жилье было нормальным лет пятьдесят как минимум, чем построить как при Хрущеве на двадцать лет, а потом думать, что с этими курятниками делать. Нет, нет и еще раз нет! Строить будем нормальное, качественное жилье! На вырост! Не позволю зажимать людей, не позволю зажимать инициативу!

Снял вертушку...

— Товарищ Афанасьев? Тут у нас... проблемка образовалась. Подъезжайте в Кремль, подумаем с товарищами как нам ее решить**.

Через день в Правде вышла статья на первой полосе, называлась "Возмутительная глупость". В ней разбирались эти два случая, и делался разнос "премудрым пескарям", которые из принципа "лишь бы чего не вышло" лишают советских граждан элементарных удобств.

Статья не была подписана, что значило, что она является руководством к действию.

То, что произошло дальше — не ожидал и я.

Страна буквально вскипела, в какой-то момент — показалось, что мы стоим на пороге социального взрыва. В редакцию Правды пошли сотни, затем тысячи писем о том, как кого-то зажали, не дали реализовать какую-то идею, по тем же причинам, какие описаны в газете. Во многих письмах выражалось желание раз и навсегда покончить с цензурой и "зажимом". Проходили собрания трудовых коллективов, где-то открыто называли и шельмовали цензоров и стукачей, которые обожали жаловаться. В Свердловске на партийном собрании одного из ВУЗов выдвинули лозунг "Возврату к сталинизму не бывать!" чем до полусмерти напугали местного освобожденного секретаря.

В Ленинграде — попыталась покончить с собой Нина Андреева, та самая, которая перед Съездлом написала, что не может поступиться принципами — потому что товарищи, с которыми она работала, назвали ее сталинисткой и стукачкой и поставили вопрос об исключении из партии.

Отдел писем Правды захлебывался, пришлось подключить Общий отдел ЦК КПСС.

Стало понятно, что надо собирать Политбюро и там мне дадут бой.

Но я подготовился к этому бою. Теперь мне было ясно, что за мной народ, и попытка меня снять вызовет народное восстание. Как с Хрущевым со мной — не выйдет.

* Крупнейший универмаг торговой сети, открыт в 1902 году, 11 этажей, примерно 100000 квадратных метров торговой площади. Кстати, представьте себе такое — у нас 1918 год, голод в Петрограде — а там 100000 квадратных метров товаров продается. И не спешите ненавидеть — 1918 год мы сами себе устроили

** В.Г. Афанасьев, академик, главный редактор Правды