| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Я не это имел в виду. Оглядываясь назад, я понимаю, что тебе не нравилась твоя работа в министерстве. И, похоже, у тебя ее было гораздо больше... теперь у тебя есть приключения, — добавил Невилл, не отрывая взгляда от своей пиццы.
"Боже, благослови Невилла", — подумал Гарри. Он только что представил мой недавний секс втроем как попытку помешать Снейпу найти философский камень.
— Полагаю, что да, — признал он.
— Надеюсь, тебе не стыдно за то, что написано в статье Риты, — сказал Невилл. — Конечно, ты ни в чем не виноват.
— Я знаю, что это была не моя вина. Но она описала то время в моей жизни, когда я чувствовал себя самым беспомощным, и когда это открылось против моей воли... — Он замолчал.
— Это, должно быть, ужасно. Я часто считал, что мне повезло, что Драко Малфой никогда не объявлял всем о состоянии моих родителей. Конечно же, он знал об этом.
— Ты действительно так думаешь? Я не могу представить, чтобы он все эти годы держал рот на замке — думаю, его родители никогда ему об этом не говорили.
— Может, ты и прав, — сказал Невилл. — Он был не очень-то сдержан.
За едой они в основном молчали, но в конце концов Невилл сказал:
— Не думаю, что кто-то стал относиться ко мне по-другому после того, как узнал об этом. Изменилось ли твое отношение ко мне после этого?
Гарри на мгновение задумался, прежде чем ответить.
— Я помню, как подумал, как, должно быть, тяжело, когда родители еще живы, но не узнают тебя. По крайней мере, я проникся сочувствием к тому, что я сирота. Но я не думаю, что это повлияло на мое отношение к тебе — в основном это разозлило меня на Волдеморта. — Он посмотрел на Невилла и спросил: — Ты когда-нибудь хотел быть простым сиротой?
— Часто, — признался Невилл. — Из-за чего я все еще чувствую себя виноватым, хотя Ханна говорит, что я не должен этого делать. Мне казалось, что быть сиротой было бы не так стыдно.
— Я надеюсь, ты понимаешь, что тебе нечего стыдиться. Не то чтобы ты мог что-то сделать, чтобы предотвратить это или вылечить их. Я мог бы, по крайней мере, дать отпор своим тете и дяде
Невилл недоверчиво посмотрел на него.
— Ты действительно винишь себя за то, что недостаточно храбр? Гарри, ты самый храбрый человек из всех, кого я знаю, — лучший гриффиндорец.
— На свете много храбрых людей, возможно, даже храбрее меня. И, кроме того, Распределяющая шляпа хотела отправить меня в Слизерин, но я сказал ей "нет".
— Ты смог победить в голосовании со Шляпой? Я все время просил отдать предпочтение Хаффлпаффу, но он настаивал на Гриффиндоре. Вот почему я так долго выбирал.
— Я думаю, можно с уверенностью сказать, что ты проявил себя, когда вытащил меч из шляпы во время финальной битвы. Дамблдор сказал мне, что только настоящий гриффиндорец может это сделать.
— Я полагаю, — ответил Невилл. — Но я думаю, что факультеты слишком упрощают ситуацию. Если уж на то пошло, я был верен Дамблдору, когда это случилось.
— Верно, но ты буквально сказал это Волдеморту в лицо, когда считал меня мертвым. И ты потратил месяцы, защищая учеников от побоев и Темных проклятий — в тот день, когда мы увидели тебя, ты был весь в синяках. Невилл, нравится тебе это или нет, но ты невероятно храбрый.
Невилл нахмурился.
— Тогда почему я не дал отпор своим родственникам, когда они постоянно меня унижали? Бабушка не могла сказать обо мне ничего хорошего до тех пор, пока не закончилась битва в министерстве.
Потому что так оно и случилось, подумал Гарри.
— Ты был не готов. Ты еще не верил в себя, хотя мы все были о тебе высокого мнения. Ты работал усерднее, чем кто-либо в ОД, и в Министерстве тебя было не остановить.
— Я рад, что смог помочь, и я горжусь тем, что сыграл небольшую роль в твоей борьбе с Волдемортом.
— Я не думаю, что ты это понимаешь, — сказал Гарри. — Ты не просто сыграл свою роль — ты был необходим. Ты хоть представляешь, насколько важно было убить змею Волдеморта?
— Конечно, иначе ты бы не попросил меня сделать это.
— А почему, по-твоему, я попросил тебя, а не кого-то другого?
Невилл моргнул.
— Ты больше никого не просил? Я полагал, ты расспрашиваешь всех, с кем сталкиваешься.
— Нет, только ты. Рон и Гермиона знали, что это необходимо, но у меня было сильное желание попросить тебя. Я думаю, ты с самого начала должен был это сделать.
— Ты снова говоришь как Ханна. Ты не поверишь, какую теорию она выдвинула о нас. То есть о нас с тобой.
Гарри замер. Догадалась ли Ханна о пророчестве?
Не замечая реакции Гарри, Невилл продолжил:
— Она убеждена, что пророчество о тебе может относиться и ко мне, потому что наши дни рождения совпадают всего на один день, и наши родители были в этом порядке. Она говорит, что единственная причина, по которой я не был Избранным, заключалась в том, что Волдеморт пытался убить тебя, когда ты был ребенком, а не меня. — Он рассмеялся и добавил: — Как будто я мог быть Мальчиком, который выжил!
Гарри разрывался на части — он надеялся, что Невилл никогда не узнает о пророчестве, но ему не нравилось, что тот считает его недостаточно хорошим.
— Я был Мальчиком-который-выжил не больше, чем ты. Я ничего не сделал — это была жертва моей матери. Тебе не кажется, что твоя мама поступила бы так же?
— Ты прав, — покраснев, ответил Невилл. — Я не должен был так унижать свою маму. Мерлин знает, что она была достаточно храброй.
— Блин... Я все понимаю неправильно. Я не хотел, чтобы ты чувствовал себя плохо, вовсе нет. — Гарри глубоко вздохнул и продолжил. — Ханна права. Пророчество могло относиться к любому из нас. Единственная причина, по которой это был я, а не ты, заключалась в том, что Волдеморт пометил меня, — сказал Гарри, указывая на свой шрам. — Вот почему я мог говорить на змеином языке и чувствовать то, что испытывал он.
Невилл надолго замолчал.
— Ты больше не можешь говорить на змеином языке?
— Нет, это все Волдеморт.
— А как же твоя магическая сила? Все знают, насколько ты могущественен.
— Нет, я не такой, я никогда не был выше среднего. И Рон, и Гермиона намного могущественнее меня.
Невилл покачал головой.
— Мне трудно в это поверить.
— Поверь в это. Гермиона нашла это запрещенное зелье в семейном гримуаре Блэков — то, которое измеряет магическую силу. — Невилл выглядел потрясенным, и Гарри сказал: — Она стерла его, но не перед тем, как сварить. Оказывается, моя магия лишь немного сильнее средней.
Невилл все еще выглядел недоверчивым.
— Что именно говорилось в пророчестве? Тебе не обязательно рассказывать мне все целиком — только ту часть, которая определяет, о ком в нем говорится. И кто же все-таки произнес его?
— Это была профессор Трелони, еще до того, как мы родились. Она сказала это Дамблдору, но Снейп подслушал первую половину и повторил это Волдеморту. Гарри закрыл глаза и продекламировал: "Приближается тот, у кого есть сила победить Темного Лорда... Рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца..."
— Что это значит — "трижды бросил ему вызов"? — спросил Невилл.
— Это относится к выживанию в схватке с Волдемортом, и, по словам Дамблдора, это в равной степени относится и к твоим родителям, и к моим. Вот почему мои родители скрывались после моего рождения. Вы не знаете, были ли у вас такие же?
— Я не думаю, что были, но у нашего дома необычайно сильные обереги. Очевидно, это связано с тем, что он расположен на пересечении силовых линий. — Он вздохнул и добавил: — Но все же, ты родился тридцать первого, а не тридцатого. Я уверен, что пророчество могло относиться только к тебе.
— Это не то, что сказал Дамблдор, — ответил Гарри. — И подумай о других доказательствах. Мы оба попали в Гриффиндор, хотя ты старался этого не делать. И ты также сыграл важную роль в победе над Волдемортом. Я убежден, что если бы он выбрал тебя вместо меня, наши роли поменялись бы местами.
Лицо Невилла вытянулось, и Гарри понял, что он осознал нечто ужасное.
— Как ты думаешь, Лестрейнджи напали на моих родителей именно поэтому? Из-за пророчества?
— Я не знаю, — сказал Гарри. — Честно говоря, я сомневаюсь в этом. Разве они не пытали твоих родителей, чтобы выяснить, куда мог отправиться Волдеморт после того, как потерял свои силы?
— ты прав. Вероятно, они напали на них только потому, что те были аврорами. — Он снова вздохнул. — Почему Дамблдор думал, что Волдеморт выбрал тебя?
— Он мог только догадываться, но подумал, что, возможно, Волдеморт выбрал меня, потому что я полукровка, как и он. Или, может быть, он начал со меня, потому что я родился тридцать первого, и следующим он пришел бы за тобой
Невилл удивил Гарри, улыбнувшись.
— Ничего, если я расскажу Ханне? Она будет рада узнать, что была права, хотя бы отчасти.
— Продолжай. Все знают, что было пророчество, и единственная причина, по которой я держал это в секрете, чтобы ты не узнал.
— Если не возражаешь, я спрошу, о чем говорилось в пророчестве в целом?
Гарри перевел дыхание и повторил слова Трелони.
— Приближается тот, кто способен победить Темного Лорда... рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца... и Темный Лорд отметит его как равного себе, но у него будет сила, о которой Темный Лорд не подозревает... и один из них должен умереть от руки другого, потому что ни один из них не может жить, пока жив другой... тот, у кого хватит сил победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...
Невилл долго молчал, и Гарри видел, что он глубоко задумался.
— Но как ты до сих пор жив? — спросил он.
— Волдеморт украл мою кровь. Вот почему я смог вернуться, благодаря защите моей матери.
— Но это не имеет смысла. Разве не сказано: "Ни один не может жить, пока жив другой?"
— да. Я тоже не понимаю. Помни, что это гадание, так что по большей части это чушь собачья.
Невилл кивнул.
— Полагаю, ты прав. Но как насчет силы, о которой Темный лорд не знает?
— Очевидно, это любовь. В основном, жертва моей матери. — Он опустил то, что Дамблдор сказал о необычайной способности Гарри любить, особенно в свете его детства.
— Не знаю, — ухмыльнулся Невилл. — Похоже, ты обладаешь исключительной властью в этой области. В конце концов, у тебя две ведьмы.
Гарри усмехнулся и сказал:
— Я уверен, что любой волшебник смог бы это сделать. И я настоятельно рекомендую это, если ты сможешь убедить Ханну. — Невилл покраснел, но Гарри не удержался и добавил: — Попробуй Парящее заклинание.
Глаза Невилла расширились, и они оба рассмеялись. В тот вечер они больше не говорили о пророчестве, но вместо этого затронули широкий круг тем, в основном о жизни после Хогвартса и войны. По тому, как Невилл говорил о Ханне, Гарри понял, что он по уши влюблен в нее. Интересно, скоро ли они объявят о своей помолвке.
Когда Невилл собрался уходить, Гарри еще раз поблагодарил его.
— Я рад, что ты смог прийти. Мне искренне жаль, что ты не можешь понять, через что мне приходится проходить, но я благодарен тебе за твою точку зрения. Ты настоящий друг.
— Ты тоже. Не позволяй Пророку или другим Искателям убедить тебя в обратном.
После ухода Невилла Гарри прошел в гостиную и достал пергамент и перо. Он написал:
"Дорогая Гермиона,
Пожалуйста, извини меня за то, что я не ответил раньше, а также за то, что прогнал тебя в субботу. Я безмерно благодарен тебе за помощь, и Райану тоже. Вы замечательная пара, и я рад, что сыграл свою роль в том, что свел вас вместе.
Я знаю, ты удивляешься, почему я никогда не рассказывал тебе о Дурслях. Не то чтобы я тебе не доверял — я просто не хотел говорить об этом. В этом никогда не было смысла, особенно с тех пор, как Дамблдор настоял, чтобы я оставался там каждое лето. Ты уже сделала все, что могла, чтобы помочь, например, присылала мне еду и писала письма. Для меня было огромной разницей в том, что у меня были друзья, которые заботились обо мне.
Не могу сказать, что мне захочется много говорить об этом, поэтому, пожалуйста, не жди от меня откровенности. Но я был бы рад увидеться с тобой завтра вечером перед эфиром, если вы сможешь. Возможно, ты сможешь прийти на Гриммо-плейс на ранний ужин, и мы также сможем обсудить детали передачи гоблинам в пятницу и моего свидания с Плаксой Миртл (не могу поверить, что я только что это написал).
Пожалуйста, дайте мне знать, подойдет ли ужин во вторник.
Твой,
Гарри"
Он отправил сообщение с Лисандером, который догадался опустить его в заколдованный почтовый ящик, установленный Гермионой в саду за домом. Отправив его, Гарри почувствовал облегчение — ему не нравилось чувствовать себя таким далеким от Гермионы. По общему признанию, он тоже отмахнулся от Рона, но почему-то это было по-другому.
Я пережил понедельник", — подумал он. Все знают, но я все еще в порядке. Я прошел через тренировку, поход в Косой переулок и вечер с Невиллом. Временами Гарри все еще чувствовал себя подавленным, но чувство покоя и принятия окружающего мира помогало ему защищаться. Вот как это произошло, спокойно подумал он, прежде чем лечь спать.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
