Тем временем на трибуне Рон Уизли ел себя заживо. Блин. Блин! Такой был шанс! Как можно было его упустить! Даже на отличной метле, которую одолжил ему Гарри, у него так ничего толком и не вышло. Может быть, стоило побольше потренироваться? Вот принесла же нелегкая этих придурков слизеринских! Вот уроды! И главное есть, есть ведь на Слизерине нормальные ребята, вон в клубе их сколько! Джефри — вообще свой парень. А Дафна? Когда в июне на станции случилась стычка с Пожирателями — она принеслась сразу после боя, бегала от одного пострадавшего к другому, какие-то заклинания лечащие применяла... Ее тогда поэтому авроры с ними в один вагон и запихали.

Если раньше Рон думал "ну почему на Слизерине одни придурки?" то сейчас он формулировал это для себя несколько иначе: "ну почему самые феерические придурки — на Слизерине?". Что ни говори — маленький шаг для человечества, огромный — для конкретного человека. [2]

— Эй, Уизли, слушай, без обид! — Раздалось сбоку, а потом рядом с Роном на скамейку плюхнулся Кормак Маклаген — здоровенный блондинистый шестикурсник, пробовавшийся на вратаря следом за ним. — Ты же сам понимаешь, в команде должны быть только лучшие! Так что извини, но ты в пролете!

Маклаген фамильярно хлопнул Рона по плечу и громко заржал над собственной шуткой. Он и раньше-то был не самым вежливым (и довольно самоуверенным!) парнем, а сейчас, после того, как новоявленный профессор зельеварения Слагхорн пригласил его в свой клуб — и вовсе перестал стесняться.

Уизли напрягся. Очень хотелось сьездить Кормаку в нос... Желательно даже древком метлы. А еще лучше — не один раз, а два-три... Но это было как-то не очень правильно... Да и Анджелина как раз сейчас говорила с Гарри, посматривая в его сторону. Мало ли... вдруг Гарри как настоящий друг его отспорит... Несмотря на свое неудачное выступление, рыжий продолжал надеяться.

— Слу-ушай... — Тем временем протянул Маклаген, так и не понимая, что только что чудом сохранил свой нос в неприкосновенности. — А ведь вон та девчонка с тобой учится! Познакомь-ка меня с ней!

И шестикурсник ткнул пальцем в Гермиону Грейнджер, в одиночестве сидящую сейчас на соседней трибуне. Пока на поле не происходило ничего особенного, она, верная своей привычке, как обычно склонилась над книгой. Солнце выгодно освещало сбоку ее профиль, Рон и сам залюбовался... Да и причесываться в последнее время девочка стала значительно аккуратнее, сейчас ее волосы уже нисколько не напоминали творческий беспорядок, как на первых трех курсах. Все изменилось год назад, после бала... Или незадолго до него. Словом, Гермиона последнее время выглядела довольно симпатично, да и раньше... Рыжий снова почувствовал легкий укол ревности — все же он еще завидовал Эрику, хотя сам прекрасно понимал, что во-первых прошляпил, а во-вторых у Моргана с самого начала было больше шансов, они с Грейнджер с первых недель в Хогвартсе общались столько, что Фред с Джорджем зубоскалили об этом чуть ли не целый год.

Внезапно Рону пришла в голову забавная мысль, и он еле сдержался чтобы не улыбнуться до ушей.

— Ладно, пойдем, познакомлю... — Как можно безразличнее протянул Уизли и вразвалочку потопал вниз с трибуны...

— А скажи-ка мне, Гермиона... — Кормак вился вокруг девочки, присаживаясь то с одной стороны, то с другой, словно примериваясь, как бы половчее ее приобнять, несмотря на то, что она бросила на него всего один взгляд, а потом снова уткнулась в книжку. — Что ты делаешь сегодня вечером? Мы бы могли...

— Привет, Герми, с кем это ты тут беседуешь? — Спросил голос сзади, и Рон поневоле расплылся в широкой улыбке.

— Отвали, парень, место занято. — Не глядя отмахнулся Маклаген, а потом чья-то рука развернула его на месте и шестикурсник увидел в футе от себя Эрика Моргана. Очень веселого Эрика Моргана... Опасно веселого... Почему-то Кормак сразу почувствовал, что этот взгляд не сулит ему ничего хорошего и слегка попятился.

— Ты, дружок, широк в плечах, а башкой совсем зачах... — Радостно протянул Эрик, хрустнув пальцами и наступая на блондина. — Вот умишко и поправишь, на больничных-то харчах.

До Маклагена дошло, что он видел-таки этих двоих в прошлом году вместе... Но это же было в прошлом году! Кто ж знал-то! Вообще нарываться на победителя Турнира Трех Волшебников ему не хотелось, да и то, как Эрик сейчас смотрел на него, вызывало нехорошие предчувствия, не помогало даже то, что он был на пару дюймов выше, мускулистей и, действительно, заметно шире в плечах, поэтому Кормак начал медленно отступать назад по трибуне вдоль рядов сидений.

— Эй, а я тебя помню! — Эрик внезапно остановился, и его улыбка погасла, словно кто-то одним движением палочки погасил волшебный огонек, но от этого выражение его лица не стало менее пугающим, скорее наоборот. — Это ж ты слизеринских шпионов тогда искал, к Пенси лез, глупости бухтел?

Почему-то это окончательно вывело шестикурсника из равновесия, он спешно ссыпался по лестнице с трибуны и рванул через поле.

Уже снова улыбающийся Эрик обернулся, посмотрел на на тихонько смеющуюся Гермиону и Рона, который из последних сил сдерживался, чтобы не заржать в голос.

— Заговорщики. — Фыркнул мальчишка. — Заманили маленького, подставили, обидели...

— Я тут вообще ни при чем, я книжку читала... Это все Рон.

— А я чего, я ничего... Подходит, понимаешь, говорит — познакомь. Ну я и познакомил...

— Еще один интриган... — Эрик отвесил Рону подзатыльник.

Через секунду хохотали уже все трое.

Суббота, 9 сентября. 18:00. Кабинет профессора Снейпа

Большой кабинет, освещаемый только светом, проникающим через три огромных окна с изрядно пыльными стеклами, был основательно загроможден мебелью и какими-то странными алхимическими устройствами. В углу на стеллажах громоздились несколько котлов, но сделано это было будто наспех, потому что они слегка торчали в проход и загораживали дверцу соседнего шкафа. По комнате медленно перемещался ученик, с интересом разглядывая выставленные на витринах диковинки и разнообразные плакаты, недавно вывешенные на стенах.

— Сколько лет... Скользить по грани между "да" и "нет"... Осенний ливень заливает свет, и свет неверен отныне... [3] — Напевал себе под нос мальчишка, переходя от плаката, изображающего жертву Круциатуса к картине, демонстрирующей нападение инферналов на неосторожного волшебника. — Не прощен... Тот, кто жалости и слез лишен... М-м-м... Что ты наделал со своей душой? Она брони не покинет...

В комнату тихо вошел мужчина в черной мантии и аккуратно прикрыл за собой дверь. Мальчишка же словно не слышал его негромких шагов — он продолжал разглядывать очередной плакат, изображающий какое-то кровавое жертвоприношение.

— Пятнадцать царственныйх минут, с триумфом смешан страх... Пятнадцать проклятых минут, что мне назначили... Не мною избранных друзей со знаком на руках... Добрый вечер, профессор.

Снейп, который почти подкрался сзади к школьнику, слегка вздрогнул и сделал вид, что просто прогуливается.

— Ученик Морган прибыл на отработку! — Улыбнулся Эрик, и выпрямился перед преподавателем в некоторой пародии на стойку "смирно". — Простите, сэр, но нигде не было таблички "не петь", и я слегка расслабился.

— Откуда вы все это умеете? Как вы могли всему этому научиться? У кого?

— Как научился? Э-э-э... Постепенно. Вот это — единственно правильный ответ. У кого? Да совершенно ни у кого. Книги. Тренировки. Иногда, очень редко — с кем-нибудь из взрослых. Люпин. Грюм. Блэк. Но в основном — одиночные тренировки. Потом — с друзьями. Опять одиночные. Несколько часов в неделю. Вуаля!

— Что это было за заклинание?

— Моя модификация Ступефая. Чуть быстрее оригинала, жест попроще...

— Вы изобрели заклинание?

— Только модифицировал. А что, вас это удивляет? Вы же сами придумали Левикорпус, Сектусемпру...

— Откуда?..

— Из вашей книжки, естественно. То есть, я тогда еще не знал, что она ваша.

Снейп вздохнул. Мальчишка совершенно не отпирался... Можно было бы устроить ему сейчас скандал, наорать, снять баллы, заставить чистить котлы... Но это было не самым лучшим вариантом. Пока он отвечает — надо вытрясти из него побольше!

— Поттер так тоже может?

— Смотря что. Заклинания модифицировать — нет. На это способна только Герми, да и то чисто теоретически, насколько я понимаю, таким она еще никогда не занималась.

— Я имею ввиду... боевые навыки.

— Да, он неплох. — Эрик кивнул. — Вы же сами видели... А это — всего лишь упражнение. Приличный арсенал, определенный талант, отличная реакция...

— Защитные навыки?

— Я бы даже сказал, чуть лучше атакующих. Кстати, может быть потренируете его сами? Ему полезно разнообразить свои упражнения, а то нас-то он как облупленных уже знает. Заодно сами и увидите.

— Я?!. Тренировать ЕГО?

— Ага. Ему это только на пользу. Вот только троллить бы его в процессе поменьше...

— Троллить?!

— Ага. — Кажется, Эрик был доволен. — Ну вы знаете, тролли — это такие большие, грубые существа... Нечуткие. Неловкие. С плохим характером. Которые любят докапываться, обижать маленьких, приставать по любому поводу...

— Мистер Морган, избавьте меня от вашего подросткового слэнга!

— Так точно, профессор Снейп, сэр! Но все же, что насчет тренировок?

— Да с чего вы вообще взяли, что я стану этим заниматься?

— Ну, может с того что мне кристально ясно, что вам не все равно?

— Что вы знаете обо мне?

— Что вы совершили в своей жизни пару ошибок.

— Пару?!.

— Именно так. Первую в конце пятого курса. Вам не следовало называть ее грязнокровкой. Наоборот, вам стоило бы ей все рассказать.

— Откуда?!!

— Вас видело в тот момент человек двадцать. — Мальчишка отвечал совершенно спокойно, игнорируя то что профессор вцепился ему в воротник. — После этого случая вы перестали с ней общаться. Выводы сделать совсем несложно. Вам бы не зельями заниматься, а дуэльной магии поучиться. И тогда бы...

— Да что вы понимаете! — Снейп выпустил мальчишку, но все еще нависал над ним с перекошенным от ярости лицом.

— Я понимаю, что я, такой как я есть сейчас, в начале пятого курса, уработал бы их всех четверых легко и непринужденно. Да я сейчас любых четверых ваших семикурсников уделаю... И если бы вы тренировались хотя бы вполовину так упорно, как варили зелья...

Профессор отвернулся от Моргана и уставился куда-то вдаль.

— А о своих чувствах вам все же следовало бы ей сказать. Потому что если не говорить — ничего не получится точно. А так — хоть был бы шанс...

Снейп не отвечал, просто продолжал стоять не двигаясь, уставившись в одну точку.

— Вторую ошибку вы сделали, когда приняли метку. — продолжил Эрик спокойным тоном. — Но ее вы искупили сполна, когда перешли на другую сторону. Что же до третьей вашей ошибки... Ну той, когда вы пересказали часть пророчества кому не надо, то я лично ее ошибкой не считаю.

Снейп резко развернулся и уставился на мальчишку. В его взгляде кроме ярости и боли читалась изрядная доля изумления.

— Вы действовали в рамках принятых на себя обязательств. Узнали, сообщили. Результат оказался плачевным, но вы не могли сделать ничего иначе — ваша свобода действий на тот момент была ограничена. Второй ошибкой, да... Так что это — всего лишь неудачные обстоятельства.

— Обстоятельства?!!

— Именно так. Так сложилась ситуация. Неудачно, да... Но вашей вины тут нет. Вы послужили проводником пророчества. Это все равно что винить молнию за то, что она ударила именно в это дерево, а не в соседнее. Тем более что вы лично сами себя уже достаточно наказали...

— Мне не нужно ваше сочувствие! И оправдания мне ваши — без надобности!

— А вы способны мыслить здраво, мистер Снейп? Способны сейчас, со всем этим вашим багажом, действовать аккуратно и правильно? Да? Отлично. Тогда — может потренируете Гарри? Ну и еще несколько человек вместе с ним...

— Скажите, профессор, почему вы так стремились преподавать именно Защиту?

— А сами-то вы бы что предположили, мистер Морган?

— А сам я думаю, что вы, столкнувшись с этими самыми Темными Искусствами и узнав на своей шкуре, какова иногда цена, которую нужно платить за невнимательность, недостаточную осторожность или вовсе легкомысленное поведение, хотите донести это до всех учеников, чтобы они не совершали подобных ошибок в своей жизни.

— Вы так думаете?

— Это — единственное толковое предположение, которое пришло мне в голову. Вот только глупые детишки совсем не хотят воспринимать ваши предупреждения всерьез, правда? Потому вы и всех учителей ЗОТИ не любите. Я не говорю про откровенно отвратительных преподавателей, но Люпин был весьма неплох и очень многому научил школьников, однако вы ведь не только за прошлые времена его не любили? Вы ведь считали, что он был слишком мягок с учениками, и они в результате не относились к Темным Искусствам серьезно. А Грюм при всем своем профессионализме...

— Слишком зациклен... Он не показал бы всего многообразия опасностей... Не рассказал бы о цене ошибки...

— Не той ошибки, когда промахиваешься заклинанием или не замечаешь противника, а о той, когда принимаешь неверное решение или поддаешься искушению, верно? Может быть, профессор, может быть. В любом случае — теперь у вас есть шанс.

— Значит, на некоторые мои вопросы вы все же не ответите?

— Именно так, профессор.

— И почему мне кажется, что я вас не пугаю?

— Наверное потому, что это — правда.

— А что мне, ну чисто абстрактно, конечно, может помешать сейчас дать вам сыворотку правды, узнать все, что мне нужно, а потом — стереть память?

— О, вам может помешать множество вещей. Например осознание того, что некоторые вещи вам знать не надо, потому что если вы вдруг вляпаетесь со своими старыми друзьями — вам взломают мозги... да той же сывороткой... и узнают все. И это — только одна из причин...

— А есть и другие?

— Ну конечно, профессор. Представьте себе вариант, что сделав что-нибудь не то... а вы можете сделать что-нибудь не то, мало ли как я защищен от сканирования и выбалтывания информации... Ну вот, вы делаете что-нибудь не то — и ломаете часть планов, в которых я должен буду принять участие в будущем. Рискнете?

— Вы блефуете.

— Может быть... Но ставки, ставки слишком высоки, не правда ли? Тем более что вы меня сверлите взглядом уже минут десять. Как успехи?

— Вы пытаетесь манипулировать мной!

— Нет. Я договариваюсь. Аргументирую. Обьясняю что могу. Дамблдор — не только уговаривал, но и приказывал. Или — говорил лишь часть информации, играл вас втемную. Я действую иначе.

Эрик посмотрел на учителя и добавил:

— Ваш план был сформирован на другом этапе и рассчитан на другую ситуацию. Сейчас все не так. Идти на вызов будет большой глупостью. Так что подумайте над моими словами...