| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— За тобой Эмма! Он достает оружие, Хью!
Несмотря на всю наши странные уменья, однако, мы были в меньшинстве, а твари дрались так, словно от этого зависели их жизни, как, скорее всего и было.
Что-то твердое врезалось мне в голову, — приклад ружья, — и я обмяк и свесился со спины пустóты на какое-то время, пока мир кружился вокруг меня. Мисс Овсянку поймали и швырнули на землю. Это был хаос, чудовищный кровавый хаос, и твари, наращивая темп, начали теснить нас назад.
И тут позади меня я услышал знакомый рев. Почти придя в себя, я оглянулся и увидел Бентама, скачущего к нам галопом верхом на спине своего медвегрима. Оба были промокшими до нитки, пройдя через Панпéтликум тем же путем, что и мы с Эммой.
— Здравствуйте, молодой человек! — крикнул он, подъезжая ко мне. — Помощь не требуется?
Прежде чем я смог ответить, в моего пустóту снова попали. Пуля прошла сквозь его шею с одной стороны и задела по касательной мое бедро, прочертив кровавую линию на моих порванных штанах.
— Да, пожалуйста! — крикнул я в ответ.
— Пи-Ти, ты слышал мальчика! — крикнул Бентам. — УБИВАЙ!
Медведь кинулся в свалку, размахивая своими гигантскими лапами и раскидывая тварей в разные стороны, словно кегли. Один из солдат подскочил и выстрелил в упор Пи-Ти в грудь из небольшого револьвера. Медведя это, похоже, всего лишь разозлило, так что он поднял тварь и кинул ее. Вскоре, вместе с моим пустóтой и гримом Бентама мы заставили тварей обороняться. Когда мы разобрались с большинством из них, и стало понятно, что перевес на нашей стороне, их ряды поредели до десяти человек, и они сорвались и побежали.
— Не дайте им уйти! — закричала Эмма.
Мы бросились за тварями на своих двоих, на крыльях, верхом на медведе и на пустóте. Мы гнались за ними через дымящиеся руины дома с попугаями, через двор с валяющимися тут и там мертвыми грызунами, заброшенными катапультой во время бунта Шэрона, к арке ворот, построенных в нависающей над нами внешней стене.
Мисс Сапсан, пронзительно крича, пикировала сверху на убегающих тварей. Она рванула одного из них за шею и свалила с ног, но от этого, да еще атак пчел Хью, оставшиеся девять помчались только быстрее. Дистанция между нами все увеличивалась, а мой пустóта начал отставать, капая черной жидкостью из полдюжины ран.
Твари ломились напролом, на воротах при их приближении начала подниматься железная решетка.
— Остановите их!!! — заорал я, в надежде, что за воротами Шэрон и его неуправляемая толпа услышат меня.
А потом я сообразил: мост! Остался еще один пустóта — тот, что внутри моста. Если я смогу получить над ним контроль вовремя, возможно я смогу не дать тварям сбежать.
Но нет. Они уже были за воротами и бежали вверх по мосту, а я безнадежно отставал. К тому времени, как я миновал ворота, пустóта из моста уже подобрал и перебросил пятерых из них на Дымящуюся улицу, где слонялась лишь небольшая кучка амброзавизимых, недостаточная для того, чтобы остановить их. Четыре твари, которые еще не пересекли мост, застряли у провала, ожидая своей очереди перебраться.
Пока мы с пустóтой бежали по мосту, я почувствовал, как внутри меня выходит на связь пустóта из моста. Он подобрал троих из четырех тварей и уже переносил их.
"Стой!" — приказал я вслух на языке пустóт.
Или, по крайней мере, я подумал, что сказал так, однако, возможно что-то перепуталось при переводе, и возможно "Стой!" звучало очень похоже на "Отбой!" на пустóтном. Потому что вместо того, чтобы остановиться на полпути, а затем вернуть трех брыкающихся и перепуганных тварей обратно на нашу сторону моста, пустóта попросту выпустил их. (Как странно!)
Все, и странные на нашей стороне, и амброманы на другой, подошли к краю, чтобы посмотреть, как они падают, завывая и извиваясь на всем пути вниз, через слои ядовитого зеленого тумана, пока — плюх! — они не нырнули в кипящую реку и не исчезли.
Радостные крики раздались и той и с другой стороны, и я узнал скрипучий голос, который произнес:
— Так им и надо! Все равно чаевых от них было не дождаться!
Это была одна из двух голов с моста, все еще торчащих на своих пиках.
— Разве твоя мамочка не говорила тебе не купаться на полный желудок? — крикнула другая. — ПОДОЖДИ ДВАДЦАТЬ МИНУТ!
Последняя тварь, оставшаяся на нашей стороне, бросила свой автомат и подняла руки, пока те пять, что все-таки перебрались, очень быстро исчезали в поднятом ветром облаке пепла.
Мы стояли и смотрели им вслед. Мы уже никак не сможем поймать их.
— Будь проклято наше невезение, — подал голос Бентам. — Даже такое малое число тварей сможет сеять хаос все последующие годы.
— Согласна, брат, хотя если честно, не подозревала, что тебя хоть на воробьиный носок волнует то, что случилось со всеми нами.
Мы обернулись и увидели идущую к нам мисс Сапсан, вновь в человеческом обличии, сжимающую скромно накинутую на плечи шаль. Ее взгляд был прикован к Бентаму, а выражение лица было кислым и неприветливым.
— Привет, Альма! Как замечательно видеть тебя снова! — воскликнул он с преувеличенной радостью. — И, конечно же, меня волновало...
Он неловко прочистил горло:
— Да ведь это я являюсь причиной того, что ты до сих пор не в тюремной камере! Давайте, дети, расскажите им!
— Мистер Бентам очень помог нам, — подтвердил я, хотя мне и не хотелось встревать в перебранку брата и сестры.
— В таком случае, всем надлежит поблагодарить тебя, — произнесла она холодно. — Я удостоверюсь, что Совет Имбрин будет уведомлен о той роли, которую ты сыграл в этом деле. Вероятно, они сочтут возможным смягчить твой приговор.
— Приговор? — переспросила Эмма, пристально глядя на Бентама. — Какой приговор?
Он скривил губы.
— Изгнание. Вы ведь не думаете, что я жил бы в этой дыре, если бы меня желали видеть где-то еще? Меня подставили, несправедливо обвинили в...
— Тайном сговоре, — закончила вместо него мисс Сапсан. — Сотрудничестве с врагом. Измене за изменой...
— Я действовал как двойной агент, Альма, добывая у нашего брата информацию. Я уже объяснял тебе это! — он говорил плаксиво, выставив руки ладонями наружу, как нищий. — Ты же знаешь, у меня есть все основания ненавидеть Джека!
Мисс Сапсан подняла руку, останавливая его. Она явно уже слышала эту историю раньше и не хотела слушать ее снова.
— Когда он предал твоего деда, — обратилась она ко мне, — это была последняя капля.
— Это был несчастный случай, — заявил Бентам, оскорблено отшатнувшись.
— Тогда что стало с крупицей второй души, которую ты извлек из него? — спросила мисс Сапсан.
— Ее ввели испытуемым!
Мисс Сапсан покачала головой:
— Мы восстановили твой эксперимент до самого начала. Им вводили крупицы душ домашнего скота, что может означать только то, что ты приберег душу Эйба для себя.
— Что за абсурдное обвинение! — воскликнул Бентам. — Ты это рассказала совету?! Вот почему я до сих пор прозябаю здесь, да?!
И не мог точно сказать, действительно ли он удивлен или только притворяется.
— Я знал, что ты всегда чувствовала угрозу со стороны моего интеллекта и исключительных лидерских качеств. Но чтобы опуститься до подобной лжи, лишь бы убрать меня со своей дороги... да ты знаешь, сколько лет я провел, пытаясь искоренить такую заразу, как употребление амброзии?! И что мне вообще делать с душой этого бедолаги?!
— То же самое, что хочет сделать с юным мистером Портманом наш брат, — ответила мисс Сапсан.
— Я даже не удостою это обвинение отрицанием. Я лишь хочу, чтобы эта пелена предубеждения спала, и ты бы увидела правду: я на твоей стороне, Альма, и всегда был.
— Ты на той стороне, которая отвечает твоим интересам в текущий момент.
Бентам вздохнул и устремил на нас с Эммой взгляд побитой собаки:
— Прощайте, дети. Было истинным удовольствием познакомиться с вами. Я отправляюсь домой: спасение всех ваших жизней отняло изрядно сил у этого старого тела. Но я надеюсь, однажды, когда к вашей директрисе вернется здравый смысл, мы встретимся снова.
Он коснулся края шляпы и вместе со своим медведем зашагал сквозь толпу, обратно через двор к башне.
— Ну и артист, — пробормотал я, хотя мне в самом деле было немного жаль его.
— Имбрины! — крикнула мисс Сапсан. — Следите за ним!
— Он, правда, украл душу Эйба? — спросила Эмма.
— Без доказательств мы не можем быть уверены, — ответила мисс Сапсан. — Но остальные его преступления вместе взятые достойны пожизненного изгнания.
Пока она смотрела, как он уходил, выражение ее лица постепенно смягчалось.
— Мои братья преподали мне суровый урок. Никто не может ранить вас так сильно, как люди, которых вы любите.
* * *
Ветер переменился, послав облако пепла, которое помогло скрыться тварям, в нашем направлении. Оно налетело быстрее, чем мы успели среагировать. Вокруг нас завыл колючий ветер, дневной свет померк. Послышалось резкое хлопанье крыльев, когда имбрины сменили обличия и взлетели, чтобы подняться над бурей. Мой пустóта опустился на колени, наклонил голову и заслонил лицо двумя свободными языками. Он был привычен к пепельной буре, но наши друзья нет. Я услышал, как они начали паниковать в темноте.
— Оставайтесь на месте! — прокричал я. — Она скоро уляжется!
— Все дышите через одежду! — скомандовала Эмма.
Когда буря чуть стихла, я услышал кое-что по другую сторону моста, отчего волосы у меня на шее встали дыбом. Три голоса баритоном пели в унисон песню, каждая строка которой перемежалась с тупыми ударами и стонами.
"Внемли звону молотков..."
Бац!
"Внемли стуку гвоздей!"
"А-а-а, мои ноги!"
"Что за веселье, виселицу строить..."
"Отпусти, отпусти!"
"...лекарство от всех хворей!"
"Пожалуйста, не надо больше! Я сдаюсь!"
А затем, когда пепел начал рассеиваться, появились Шэрон и три его здоровенных кузена, каждый из которых тащил присмиревшую тварь.
— Доброе утро всем! — крикнул Шэрон. — Ничего не потеряли?
Протерев глаза от пепла, наши друзья увидели, что те сделали и радостно загалдели.
— Шэрон, ты молодчина! — крикнула Эмма.
Вокруг нас приземлялись и принимали человеческое обличие имбрины. Пока они быстро надевали сброшенную одежду, мы почтительно не отрывали глаз от тварей.
Внезапно один из них вырвался от своего пленителя и побежал. Вместо того чтобы преследовать его, сборщик спокойно снял с пояса самый маленький молоток, расставил ноги и метнул его. Он закувыркался в воздухе, направляясь точно в голову твари, но то, что должно было стать идеальным нокаутом, провалилось, когда тварь пригнулась. Она бросилась к нагромождениям из металлолома на краю дороги. Когда мужчина уже вот-вот должен был скрыться между двумя хибарами, трещина на дороге изверглась, и столб оранжевого пламени охватил его.
И хотя это было ужасным зрелищем, все заулюлюкали и зааплодировали.
— Видите! — крикнул Шэрон. — Сам Акр хочет избавиться от них.
— Все это чудесно, — ответил я, — но что насчет Каула?
— Согласна, — откликнулась Эмма. — Все эти победы ничего не будут стоить, если мы не поймаем его. Правильно, мисс С?
Я оглянулся, но не увидел ее. Эмма оглядывалась тоже, ее глаза внимательно изучали толпу.
— Мисс Сапсан? — позвала она. В ее голосе послышалась паника.
Я заставил своего пустóту выпрямиться во весь рост, чтобы я мог лучше видеть.
— Кто-нибудь видел мисс Сапсан? — прокричал я.
Теперь уже все искали ее, вглядываясь в небо, на тот случай, если она все еще была в воздухе, и разглядывая землю, если она уже приземлилась, но все еще не превратилась в человека.
Затем откуда-то сзади раздался высокий, ликующий возглас, вклинившийся в хор наших голосов:
— Можете больше не искать, дети!
Какое-то время я не мог определить, откуда исходит голос. Он раздался снова:
— Делайте, как я говорю, и с ней ничего не случится!
И тогда я увидел, как из-за веток невысокого покрытого пеплом дерева, прямо у самых ворот крепости появилась знакомая фигура.
Каул. Тщедушный человечек, ни оружия в руках, ни охраны рядом с ним. Его лицо было бледным и искажено какой-то неестественно широкой улыбкой, а глаза скрыты за выпуклыми солнечными очками, похожими на глаза насекомого. Он разоделся в плащ, накидку, золотые цепи и пышный шелковый бант. Он выглядел совершенно невменяемо, словно какой-то безумный доктор из готического романа, который провел слишком много экспериментов на самом себе. И именно его очевидное безумие, я думаю, и то, что все мы знали, что он способен на любое злодеяние, удерживали нас от того, чтобы не броситься на него и не разорвать на части. Человек вроде Каула никогда не бывает таким беззащитным, каким кажется.
— Где мисс Сапсан? — крикнул я, вызвав хор похожих возгласов от имбрин и странных за моей спиной.
— Там где ей и положено быть, — ответил Каул. — Со своей семьей.
Последнее облако пепла за его спиной унесло ветром, открыв нашему взору Бентама и мисс Сапсан. Последняя была в человеческом обличии, и ее держал в лапах медведь Бентама. Но хотя ее глаза сверкали гневом, она прекрасно знала, что лучше не бороться с обладающим острыми когтями и вспыльчивым нравом медведем.
Это было похоже на повторяющийся кошмар, который мы были обречены видеть снова и снова: мисс Сапсан похитили, на этот раз Бентам. Он стоял чуть позади своего медведя, опустив глаза, словно стыдясь встретиться с нами взглядом.
Шокированные и гневные крики раздались среди странных и имбрин.
— Бентам! — выкрикнул я. — Отпусти ее!
— Ты вероломный ублюдок! — воскликнула Эмма.
Бентам поднял голову и посмотрел на нас:
— Не далее как десять минут назад, — произнес он высоким и надменным тоном, — я был предан вам. Я мог выдать вас своему брату несколько дней назад, но я не сделал этого.
Прищурившись, он посмотрел на мисс Сапсан:
— Я выбрал тебя, Альма, потому что верил, наивно, как видно, что если я помогу тебе и твоим подопечным, ты поймешь, как несправедливо ты судила обо мне, поднимешься, наконец, над прежними разногласиями и оставишь прошлое в прошлом.
— Тебя отправят в Безжалостную Пустошь за это! — выкрикнула мисс Сапсан.
— Я больше не боюсь твоего жалкого совета! — воскликнул Бентам. — Вы больше не удержите меня!
Он стукнул тростью об землю:
— Пи-Ти, намордник!
Медведь прижал свою лапу к лицу мисс Сапсан.
Каул зашагал к брату и сестре, широко улыбаясь и раскинув руки:
— Бенни принял решение постоять за себя, и я со своей стороны, поздравляю его с этим! Что может быть лучше воссоединения семьи!
Неожиданно Бентама дернуло назад какой-то невидимой силой. У его горла сверкнул нож.
— Вели медведю отпустить мисс Сапсан, иначе! — прокричал знакомый голос.
— Миллард! — ахнул кто-то, и это шепотом разнеслось по нашей толпе.
Это и в самом деле был Миллард, раздетый и невидимый. Бентам выглядел напуганным, но Каул, похоже, был всего лишь раздосадован. Он вытащил из глубокого кармана в своем плаще антикварный многоствольный пистолет и направил его в голову Бентама:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
