— Кадет Линч для прохождения стажировки прибыла, сэр! — отсалютовало это живое воплощение Устава. Теперь, когда она подошла поближе, полицейский разглядел, что нос кадета Линч когда-то был сломан.

Рысь вздохнул, неохотно оторвал свою задницу от дивана, на котором коротал время, пялясь в экран холо, и протянул девушке руку.

— Лейтенант Рысев, — в свою очередь представился он. — Ваш куратор на время стажировки, кадет.

— Рада знакомству, сэр, — неожиданно обаятельно улыбнулась Линч. Её лицо моментально преобразилось, маска бравого агента СБФ разлетелась вдребезги, явив Рысеву молодую сопливую девчонку, коей она, как внезапно понял Андрей, и являлась. Опер осознал, что на него повесили малолетнюю соплячку, которой он должен дать оружие и выпустить на улицу.

Настроение, и без того не радужное, упало куда-то в район минусовых уровней.

— Могу я увидеть ваш значок? — продолжила кадет с улыбкой, но её тон не подразумевал возражений. Соплячка явно считала себя вправе командовать.

"Сомнения его не обманули" — мелькнула в голове лейтенанта фраза из какого-то классического произведения. Подавив очередной вздох, он вынул из кармана портмоне и предъявил приколотый к нему значок, над которым засияла голограмма, подтверждающая подлинность значка и соответствие владельца.

— В коллекцию не дам, — несколько тяжеловесно пошутил он, намекая на любопытство девушки, более подходящее нумизмату, чем кадету СБ.

— Простите, таковы правила, — развела руками Линч и поймала лямку сумки, при первой же возможности вознамерившуюся сползти с плеча.

— Правила созданы, чтобы их нарушать, — веско заметил Рысев. — Но действия ваши, кадет, одобряю полностью. Давайте вашу сумку и пошли к машине — карета, так сказать, подана, — после чего шутливо поклонился и протянул руку за сумкой.

— Я сама донесу, спасибо, — отказалась от столь щедрого предложения Джессика, не имевшая ни малейшего желания расставаться со своими пожитками и, тем более, позволять куратору даже столь невинное ухаживание.

Любой намёк на романтические отношения между куратором и стажёром мог стоить ей заваленной практики и рисковать перед самым выпуском Линч не собиралась.

— Как пожелаете, — пожал плечами полицейский и махнул рукой в сторону выхода.

На стоянке их ждал стандартный бело-синий полицейский флаер "Ту-240 Пустельга" с проблесковыми маячками на крыше. Лейтенант отомкнул багажник, а затем предупредительно распахнул перед кадетом дверцу салона. Для него это обычный жест вежливости и он запоздало вспомнил, что в Европейском секторе эта традиция изжила себя несколько веков назад и кадету, вероятно, он покажется странным. Как бы то ни было, вслух Линч недоумения не озвучила и молча заняла своё место.

— Итак, кадет Линч, — начал Андрей, подняв флаер в воздух. — Вас ознакомили с теми задачами, что будут стоять перед Вами во время прохождения стажировки?

— В самых общих чертах, сэр, — подтвердила Линч. — Уоррент очень ярко и доходчиво разъяснил, что на всё время практики я перехожу в распоряжение куратора и начальника участка и без вашего на то приказа, сэр...

Тут она запнулась, рассудив, что точная цитата будет не слишком уместна при кураторе, а потому закончила фразу иначе:

— ... не должна предпринимать никаких действий. При этом мне нужно вникать работу полицейского участка, сэр.

— И никакой самодеятельности, — с нажимом произнёс Рысев.

— Так точно, сэр, — белозубо улыбнулась Линч, в попытке произвести впечатление самого послушного и дисциплинированного стажёра всех времён и народов.

Куратор с сомнением покосился на неё.

— Смотрите, курсант, — предупредил он. — Мне нужен стажёр, а не любитель экстремальных ощущений. Если что — полетите обратно в родную Академию белым лебедем, оглашая печальным курлыканьем синее небо Норвегии и потрясая отбитой задницей. Тем более, что в вашем личном деле, стажёр, есть упоминание о паре инцидентов, причём в обоих случаях компанию вам составлял один и тот же человек, которого, к вящей моей радости, отправили не ко мне в довесок к вам и второму р-раздолбаю.

Линч смиренно опустила очи долу, не собираясь развивать тему и тихо радуясь, что ещё в трёх случаях они с Ильиным успели сделать ноги до того, как их застукали.

Виноватой она себя совершенно не считала — драку на первом курсе затеяли не они, а местные. Ну, точнее местные собирались начать драку, а то, что первый удар нанесла она, Джессика, сути вопроса не меняло. Их было больше, конфликта избежать не удавалось и это был тактически верный ход, по официальной версии. На самом же деле эти норвежцы здорово её разозлили и хоть Линч уже не помнила, чем именно, в памяти осталась мутная пелена, застилавшая глаза и не позволившая даже рассмотреть мирную альтернативу. Почти все нападавшие загремели в больницу с травмами разной степени тяжести, а им с Толиком влетело по первое число, но в остальном всё обошлось.

Во все остальные разы им хватало ума разбираться с обидчиками в безлюдных местах и быстро сваливать. Увы, в случае с тем глупым ДТП на станции ррышанцев избежать головомойки не удалось и в личное дело попал второй залёт курсанта Линч.

— Надеюсь, мы друг друга поняли в этом вопросе, мисс Линч, — с нажимом произнёс куратор. — Москва — не Осло. К слову, как у Вас со стрельбой?

— Не сдавших нормативы к практике не допускают, сэр, — скромно напомнила ему Линч и Рысеву на мгновение показалось, что в глазах курсанта мелькнуло тщательно скрываемое чувство превосходства.

"Ага", — мрачно подумал лейтенант, — "нормативы у вас может и выше, а дохнут все одинаково...".

— А теперь запоминайте, стажер, — на этот раз Рысев был абсолютно серьёзен, — как бы хорошо Вы не сдали норматив на стрельбище — изображать из себя героя и лезть впереди ватаги всей я Вам не просто не рекомендую, я Вам это открыто запрещаю. Вас отправили учиться, а не повышать содержание металлов в организме. Первая же попытка влезть вперёд не по делу — и Вы летите обратно в Академию с штампом "не зачёт". Я понятно объяснил?

Он повернул голову и уставился в глаза своему стажёру.

— Так точно, сэр! — без заминки ответила Линч.

— Вот и договорились. По-русски, как я понял из Вашего дела, Вы разговариваете?

— Сносно, сэр, — подтвердила Линч на вполне приличном русском. Фраза прозвучала без акцента, но Джессика особенно не обольщалась. Малознакомые и совсем незнакомые слова она первое время коверкала, а сложные звуковые конструкции, вроде слова "защищающийся", произносила с немалым трудом и жутким акцентом.

— А по фене ты, ясен пень, ниюя не ботаешь? — поинтересовался Андрей.

— Простите, сэр? — на лице кадета Линч появилось озадаченное выражение.

— "Феня", — куратор вновь перешёл на эсперанто, — это жаргон, на котором говорит наш контингент, кадет Линч. Причём для большинства из них этот жаргон стал родной речью настолько, что они просто не понимают эсперанто или литературный русский. Как у Вас с обучаемостью языкам?

— Посредственно, сэр.

Рысев решил, что этот день можно смело обводить в календаре и отмечать, как праздник. Особист, пусть пока и недоделанный, признал, что в чём-то не слишком хорош. Андрей отметил этот факт как плюс к общему мнению о стажёре — человек, умеющий признавать свои слабости и ошибки, уже не безнадёжен. Может, и в эту голову удастся вложить хоть какие-то знания помимо тех, что вколотили в Академии. Хотя, по сравнению с Михоном, другим стажёром, проходящим практику в их отделе, Линч уже выигрывала хотя бы в том, что не норовила сразу перейти на панибратский тон и не кичилась положением своих родителей в обществе.

Рысев улыбнулся:

— Ничего страшного. Собственно, раз Вы знаете русский, то и жаргон не вызовет особых проблем, тем более что на первых парах рядом всегда будет кто-то из сотрудников, которые помогут разобраться с переводом. Как поднатаскаем — попробуете проводить допросы самостоятельно.

Он чуть шевельнул штурвалом, направляя флаер в облёт Осло, небо над которым походило на рой мух над тушей павшей коровы из-за обилия в воздухе различных летательных аппаратов. Под днищем флаера потянулся сосновый лес, выращенный по программе возрождения экологии 2130 года.

— Существует ли какой-то словарь жаргонных выражений, сэр? — поинтересовалась Линч, разглядывая то ли открывшийся пейзаж, то ли следя за отражением Рысева в фонаре кокпита.

— К сожалению, нет, — вздохнул лейтенант, брезгливо разглядывая столицу Норвегии. — Только крайне обобщенный, без деталей. Видишь ли, это очень гибкий жаргон, он меняется мало того, что от места к месту — ну, к примеру, московская феня чуть отличается, скажем, от санкт-петербуржской — но еще и в зависимости от ситуации. Он даже в одном городе может меняться, скажем, от банды к банде, но это уже мелочи. Улавливаете, кадет?

— Да, сэр, — коротко отозвалась Линч, доставая планшет. Наверное, решила ознакомиться с информацией по фене в сети. "Или", — мелькнула у Рысева куда более печальная мысль, — "просто зависает в инфосети, как большая часть молодёжи. Социальные сети, игры, знакомства..."

Через два часа показалась Москва, один из многих крупных земных городов, чьё население превышало триста миллионов жителей. Больше всего она походила на огромный причудливый кристалл, вросший в землю. Комплексы зданий, построенных из прочных и надежных композитов, соединялись между собой рукавами коридоров, лентами дорог и пешеходных тротуаров. Сложные паутины многоярусных дорог плотно оплетали город, оставляя свободными лишь многочисленные парки и исторический центр города. Древний комплекс кремля и других построек докосмической эпохи казался чуждым пятном на фоне урбанистического пейзажа. Контраст чуть сглаживался за счёт многочисленных разноцветных крыш-луковок, венчавших отдельные комплексы и здания, обрамлявшие исторический центр. Но большая часть крыш была приспособлена под зелёные насаждения и посадочные площадки флаеров.

Величественный комплекс космопорта Шереметьево раскинулся в стороне от города. Туда-сюда сновали разноцветные силуэты атмосферных рейсовых шаттлов, да грузно заходил на посадку пузатый межзвёздный грузовоз, казавшийся гигантом на фоне более проворных земных коллег. Суда покрупнее в атмосферу не входили, получая необходимое обслуживание и ремонт в сухих доках на лунной верфи.

Транспортная сеть города безапелляционно перехватила управление флаером, не доверяя человеку самостоятельно влиться в плотный многоуровневый транспортный поток. В крупных городах людям вообще не требовались водительские навыки, хватало умения ввести пункт назначения в бортовой навигатор. В большинстве городских автомобилей ручное управление отсутствовало вовсе, как атавизм прошлых веков. Транспорт полицейских и прочих работников экстренных служб был снабжён устройством ручного управления. Для права отключения автопилота требовалось сдать экзамен и получить соответствующее разрешение, да и после этого активация ручного управления производилась с соблюдением целого ряда условий, первым из которых была плотность транспортного потока в данном районе.

Полицейские могли перехватить управление в любую секунду, но Рысев не стал сопротивляться и передал управление автоматике. Автопилот посадил флаер на площадку на крыше здания полицейского участка и опер кивком предложил девушке следовать за ним.

— Вещи пока в багажнике оставим, — сказал он. — Сейчас Вас с начальством познакомлю, смотаюсь на час-полтора по делам, Вы пока сдадите зачёт на допуск к ношению оружия, я вернусь и отвезу в общежитие, лады?

"Только хрен ты мне его сдашь, голубушка" — мысленно добавил он.

— Да, сэр, — ответила не заподозрившая подвоха Джессика.

— Вот и ладушки, — кивнул Рысев, проходя мимо дежурного поста и предъявляя жетон и сопроводительные документы стажёра. Дежурный — пожилой сержант в полной броне — придирчиво всё проверил и только после этого соизволил открыть дверь, ведущую уже непосредственно в участок.

— Добро пожаловать в наш замок семейки Адамс, — ухмыльнулся лейтенант, минуя тамбур и распахивая вторую дверь. Пред девушкой открылся коридор, напоминающий любой из коридоров любого офисного здания, только вот вместо клерков в деловых костюмах по нему взад и вперед сновали люди в сине-белой форме, броне или в гражданской одежде с прицепленным к ней жетоном.

И тут же по ушам Линч ударил дикий вой — кто-то, находящийся в одном из кабинетов, дико орал, с завываниями, и визжал нечеловеческим голосом.

— А, не обращай внимания, — поспешил успокоить девушку её провожатый. — Это опять Хипаря взяли.

— Его пытают? — на лице Линч появилось недоуменное и одновременно заинтересованное выражение. Рысеву на мгновение почудилось выражение предвкушения в её взгляде, но наваждение минуло и полицейский не мог с уверенностью сказать, было это в действительности, или ему просто показалось.

— Пытают? Его? — Андрей ещё раз косо глянул на девушку. — Не, опять эпилепсию пытается изобразить. Видимо, снова на рывке попался, фуфлыжник. Давно б уже закрыли козла, да мать его жалко — она инвалид. Вот миром пока и утрясаем, да видать, придется его в клифт одеть, сявку, да на солнечную Амальтею отправлять.

— Фуфлыжник, рывок, клифт и сявка, — дотошно повторила незнакомые слова стажёр. — Как это будет на всеобщем?

Рысев вздохнул и пояснил:

— Фуфлыжник, сявка — презрительное обращение, аналог "мелкий засранец", "шестерка" ну и тому подобное. Рывок — это тоже жаргонное обозначение мелкой кражи, — а именно сдёргивания с граждан различных аксессуаров типа дорогих коммуникаторов, дамских сумочек, часов, ювелирных украшений — с последующей попыткой скрыться путём бегства от потерпевшего. Клифт — тюремная роба. Ясно, стажёр Линч?

— Да, сэр.

Стажёр держалась скромно, но оглядывалась с тем самым СБ-шным любопытством, так раздражавшим Рысева. Несмотря на все почтительные "сэрканья", Линч беспардонно обшаривала глазами каждый сантиметр стен, на мгновение останавливая взгляд на треснувших местами панелях, отклеившихся углах экранных листов, и даже на карикатуре, повешенной на входе в один из кабинетов. Детектив невольно поймал себя на том, что успел напрячься и подобраться в ожидании вердикта участку. С всё нарастающим раздражением Рысев напомнил себе, что это всего лишь стажёр и оценка соответствия, как и вынесение вердикта — его прерогатива. Помогло это лишь отчасти.

— Картины мы временно сдали, — не выдержал Андрей. — Обратно в Третьяковскую галерею.

— Простите, сэр, — на этот раз ему удалось изрядно озадачить стажёра: взгляд Линч приобрёл удивлённое и растерянное выражение. — Какие картины, сэр?

— Малевич, Кранах, Монэ, Гоген, Рубенс, Айвазовский, — принялся перечислять лейтенант. — Подлинники, само-собой. Они тут, на стенах висели.

Кадет ещё раз недоуменно покосилась на него, достала планшет и набрала на нём несколько запросов. Рысев решил, что стажёр просто уточняет в словаре значение какого-то незнакомого слова, но настоящая причина столь странного поведения была куда банальней. Линч понятия не имела, кто такие Малевич, Монэ и прочие гении от живописи.