— Северус... он сейчас действительно с... он у Люциуса Малфоя сейчас?
В черноте глаз матери её друга ничего не изменилось. Почему же сердце заколотилось сильнее, и мучительно защипало глаза?
— Да.
— Почему?! Почему вы позволяете?!...
— Отец Люциуса когда-то был моим лучшим другом и если я кому-то могу доверить сына, то только ему. То, что Тобиас вообразил себе бог весть что... в общем, в этом нет ничего удивительного. Тёмная магия весьма специфичная субстанция...
— Настолько специфическая, что мужеложество вполне может быть её частью! — вскипела Лили.
— Не верю, что между моим сыном и сыном Абраксаса может быть что-то иное, чем просто дружба. Даже во имя Тёмных Искусств. Они друзья. Просто друзья.
Но по тому, как Эйлин отвела глаза, Лили почувствовала, что, несмотря на выказываемую уверенность, она отнюдь ни в чем не уверена.
— Когда ваш сын вернётся, я спрошу у него самого, напрямик. Что бы там ни было, врать он не станет. И если... очень может быть, вы получите именно то, к чему так стремитесь, миссис Снейп — я оставлю Северуса вам, мистеру Малфою и Темным Искусствам.
Лицо Эйлин смягчилось:
— Зачем ты пришла?
— Я получила приглашение в Блэквуд...
— Что?!
— ...на помолвку Нарциссы и этого мерзкого Малфоя. Куда ни плюнь, он там уже побывал. Ползучая тварь!
— Отклони приглашение, — решительно заявила Эйлин, — думать о нём забудь.
— На празднество соберётся всё высшее магическое общество. У меня есть шанс стать его частью. Я от такого не откажусь.
— Блэки не приглашают магглорожденных. Здесь какой-то подвох. Или даже хуже — ловушка.
— Что бы вы мне ни говорили, я всё равно пойду. Пойду, чтобы убедиться во всем своими глазами.
Эйлин глубоко вздохнула:
— Молодость слишком поздно оценивает советы зрелой опытности. Так было и так всегда будет. Ты слепо идёшь на поводу собственных желаний и, боюсь, впоследствии горько об этом пожалеешь. Это касается как Блэквуда, так и моего сына. Ты красива, Лили. Слишком красива. Не мудрено, что Северус хочет тебя. Никто из вас меня не слушает, но эта страсть будет стоить вам обоим слишком дорого. Рано или поздно ты разобьешь ему сердце, я знаю.
— Вы ошибаетесь, сударыня, — сказала Лили дрожащим от нахлынувших эмоций голосом. — Вовсе не страсть связывает нас, а любовь. Может быть, я не так именита и не так богата, миссис Снейп, как вам бы того хотелось. Но разве из всех женщин на земле для мужчины лучшая не та, что любит его и любима им?
— Любовь или страсть? — какая разница, если и то и другое калечит душу и ломает жизнь? Отпусти Северуса, девочка. Вдвоем вам счастливыми никогда не быть.
Лили заговорила совсем другим тоном:
— Мне всё ясно. Вы предпочитаете страсть вашего сына к чистокровному Малфою любви к грязнокровке Эванс.
— Ничего тебе не ясно. Ты просто глупая маленькая птичка, которая не желает ничего слышать и понимать кроме зова собственного сердца. Впрочем, в шестнадцать лет кто смотрит на жизнь иначе? Видимо, такова судьба, а если я чему-то и научилась в жизни, так это тому, что в споре с судьбой ты заведомо проигравший. И всё же, если у тебя есть хоть крупица разума, девочка, не суйся в Блэквуд.
'Начихать! — мысленно ответила Лили противнице, с треком захлопывая за собой дверь. — Я поеду в Блэквуд и если пойму, что связь Сева с Малфоем не досужий вымысел, порву со Снейпами навсегда. Но если это только сплетни...о! если это только сплетни, пусть все доброжелатели катятся к черту, к Мерлину, хоть к самому Темному Лорду!!!
Я возьму то, что захочу.
Никто меня не остановит
Не будь я Лили Эванс'.
Глава 5
Блэквуд
Лили придирчиво осмотрела отражение в зеркале и осталась собой довольна. Зеленый шёлк выгодно оттенял прозрачную кожу, заставлял вьющиеся огненными кольцами волосы сиять ещё ярче. Её светло-зелёные, прозрачные, чуть раскосые кошачьи глаза, полные своенравия и огня, словно излучали свет.
На платье, так плотно обтягивающее талию, что девичий стан казался тугим и шелестящим, словно стебель кувшинки, пошло не меньше двенадцати ярдов шёлка, нежного, как прикосновение крыла бабочки.
— Подруга госпожи прекрасна, — восторженно лепетал Добби.
— Спасибо.
Стрелки на часах неумолимо приближались к девяти.
Когда тьма аппарации рассеялась, Лили оказалась в прекрасном, словно Эдем, саду. Оглушительно-сладкий запах цветов витал здесь повсюду с назойливостью женских духов. На горизонте, на фоне неба темнели кроны деревьев, образующих естественные прохладные арки. Темноголовые кедры, сплетаясь ветвями, превращали длинную, посыпанную гравием аллею в подобие сумрачного тоннеля. Со всех сторон бежали лестницы, ведущие на многочисленные лужайки, окружавшие дом.
Лили всегда представляла себе Блэквуд тёмным особняком в тюдоровском стиле. Но он оказался белым. Открывшееся её взору здание было даже красивее живущих в нём людей — высокие колонны, широкие веранды, оплетенные цветущими розами, плоская кровля.
Веранда перед домом уже заполнилась высокопоставленными, именитыми гостями: Яксли, Нотты, Розье, Лейстрейнджи, Болдстроуды, Лавгуды, Блейзы, Краббэ, Паркинсоны, Рейфорды, Фонтейны, Манро, Краучи, Фуджи, Мальсиберы, Руквуды — весь цвет магии собрался на приёме.
Толпа заполнила дом до отказа, над ней, то затихая, то усиливаясь, звучал несмолкающий гул голосов.
У входа в дом гостей встречал Сигнус.
— Замечательно выглядите, — приветствовал Лили мистер Блэк. — Добро пожаловать в Блэквуд-холл, — улыбнулся он.
Лили получила возможность пройти внутрь, где Регулус Блэк ухитрялся единолично занимать чуть ли не половину гостей, состоящих из дам бальзаковского возраста. Его кузен, Эван Розье, похожий на ожившего Дориана Грея, с тем же успехом блистал в другом конце комнаты. В смежной с холлом курительной гости играли в шарады.
Лили заметила красавца-блондина, который, казалось, задался целью быть везде и повсюду сразу. Люциус Малфой, не таясь, наслаждался умением затянуть окружающих людей в воронку, центром которой был он сам.
Что удивительно, Нарциссы в этой воронке не было.
Зал обносили пуншем. Лили, кивком поблагодарив услужливого эльфа, взяла бокал с подноса. Ей удалось, наконец, отыскать взглядом подругу. Нарцисса была в изысканно-строгой мантии небесно-голубого цвета, с жестким, высоким воротником, туго обтягивающим шею. По правую и левую руку будущую невесту сторожили её мать и тётка, Вальпурга Блэк.
С того момента, как Лили видела Друэллу в последний раз, та порядочно раздобрела и выглядела постаревшей, несмотря на всё богатство туалета, модную причёску и дорогую косметику. Вальпурга, напротив, сильно исхудала. Черные глаза яростно сверкали с обтянутого кожей лица, словно суля проклятие всему миру.
— Вы всерьёз предлагаете изгнать магглов отовсюду? — донёсся до Лили скрипучий, как несмазанная телега, гнусавый голос.
До сего момента она видела начальника Департамента магического законодательства только на колдографиях и испытала нечто вроде шока, заметив его в нескольких шагах от себя.
Мистер Крауч, невысокий человек с надменно вздёрнутым подбородком и острым, как лезвие, взглядом, беседовал с мистером Лестрейнджем, представительным господином, чьи иссиня-черные волосы уже припорошило сединой.
— Но вы же разумный человек? — продолжал распинаться Крауч. — Вы должны понимать, что это просто невозможно! Почти каждый год в семьях магглов рождаются люди с такими же способностями, как у нас с вами. Думаете, сможете уничтожить их всех?
Тонкая улыбка продолжала играть на устах Лейстренджа:
— Оставшись в своей среде, магглорожденные попросту не смогут развить свои таланты...
— Предоставленные самим себе несчастные пополнят ряды психиатрических больниц!
— А вам их жаль? Полноте, Барти, какое вам до них дело?
— Обучая магглорожденных, мы прежде всего получаем возможность их контролировать...
— Это уже гораздо интереснее. Продолжайте.
— Магглорожденные нужны хотя бы потому, что постоянные внутрисемейные браки приводят к вырождению. Посмотрите на Блэков!
— Они радуют глаз, — собеседник Крауча едва заметно пожал плечами.
— Красивы, бесспорно. Но каждый второй в этом семействе имеет те или иные психические отклонения, это общеизвестно. Нам потребуется свежая маггловская кровь не только для чёрных ритуалов, мистер Лейстрейндж.
— Хотите состряпать новый законопроект, обязывающий чистокровных жениться на грязнокровках?
Лили не могла больше слушать. Она задыхалась в удушливой атмосфере, ей отчаянно не хватало воздуха.
Пока она спешила к выходу в сад, слух продолжали терзать голоса:
— Само собой разумеется, мы будем драться! Мы будем отстаивать свои права и свои вековые обычаи!
— Магглы — мошенники! Да чтоб им всем пропасть! Стремиться столько лет лизать им зады?!..
— В открытом противостоянии один маг стоит двух сотен магглов! Как только Министерство снимет эти дурацкие, ничем не оправданные ограничения, мы поставим их на место...
— В один ряд со сказочными чудовищами, — рассмеялась красивая блондинка в алой мантии.
Кажется, то была мать Эвана Розье, чистокровнейшая ведьма.
Лили, наконец, вырвалась из дома, жадно хватая ртом прохладный вечерний воздух.
Над лужайкой нависал холм, сразу за ним начинался разросшийся парк. Под ногами хрустели сучья, шелестела прошлогодняя листва. В том месте, где деревья расступились, тропинка раздваивалась. Поколебавшись несколько секунд, Лили повернула направо и вскоре вышла к маленькой бухте.
Внизу, под обрывом, с шумом плескались морские волны. Заходящее солнце отражалось в воде, подсвечивая клочья пены розовым цветом.
Замерев от восторга, Лили залюбовалась красотой пейзажа.
— Удивлены? — холодный голос заставил девушку вздрогнуть. — Для всех, кто посещает Блэквуд впервые, здешняя панорама является неожиданностью.
— Я даже и подумать не могла, что поместье находится в сотне шагов от моря, — восхитилась Лили.
Вопрошающий взгляд её невольно отмечал детали одежды незнакомца: простая черная рубашка, легкая длинная мантия без застёжки. Ни намека на украшения или герб.
Когда глаза их встретились, незнакомец улыбнулся, и в белозубой улыбке Лили почудилось что-то хищное. Высокий лоб, тонкий орлиный нос над крупным ярким ртом, широко расставленные глаза и черные как смоль, небрежно рассыпавшиеся вокруг лица локоны — молодой человек был хорош собой; в чертах лица чувствовалась порода.
— Я — Лили Эванс, — представилась она.
— Я помню.
— Вы не можете помнить, — засмеялась Лили. — Мы незнакомы.
Молодой человек так холодно и насмешливо разглядывал её, что Лили сделалось зябко.
— Может быть, скажете, как вас зовут?
— Том.
Лили какое-то время наблюдала за тем, как волны с тихим плеском лижут серые голыши камней, пересыпанных пополам с серым песком.
— Когда мы вернёмся к гостям, потанцуете со мной, Том?
— Зачем?
— Я вальсирую лучше всех, но ни один из этих слащавых трусов не осмелится пригласить грязнокровку. Мне придётся весь вечер подпирать стенку...
— Я не танцую.
— Ну так сделайте это в порядке исключения.
— Я не делаю исключений. Исключения создают прецеденты.
— Как это по-слизерински, — фыркнула девушка. — Скучно и предсказуемо. А если я станцую для вас над пропастью, вы подарите мне танец?
— Вы бессовестно навязчивая девица.
— Предпочитаю определять себя как упрямо идущую к цели. Ну, так как?
— Невозможно.
— Какой смысл быть волшебником, если не умеешь нарушать правила? Хотите пари? Я сумею станцевать над этими непостоянными зыбкими волнами и стану вашей партнершей!
Черные глянцевые глаза Тома блеснули в ответ:
— Для твоего же блага будет лучше, если этого не случится.
Сердце Лили колотилось, но на этот раз не от страха и не от смущения, а от волнения и азарта.
Она закрыла глаза. Перед глазами сразу встала старинная шкатулка, доставшаяся в подарок от бабушки, той самой, что когда-то подарила Лили и крестик. Из механических недр костяной коробочки поднималась белоснежная крохотная балерина. Вскинув над головой руки, словно два крыла, она кружилась и кружилась на одной ножке.
Нежные колокольчики в глубине вытренькивали незамысловатую мелодию...
Лили подняла руки, совсем как та балерина из детских воспоминаний. И закружилась.
Она кружилась всё быстрее, быстрее и быстрее, пока земля не исчезла из-под ног и она не поплыла по воздуху.
Главное, не открывать глаз. Главное не видеть, что под ногами острые камни и темные воды. Главное не останавливаться, а кружиться. Кружиться в вальсе. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три. Тогда всё будет хорошо.
Шаг вперёд, шаг назад, поворот-поворот. Раз-два-три. Она прекрасная, пылкая балерина. Она огненная искорка, Огненная Лилия, распускающаяся прямо в воздухе.
Рука Тома, галантно протянутая даме, помогла Лили приземлиться.
— Ну, что скажите? — чуть-чуть запыхавшись, спросила Лили. — Я выполнила мою часть договора?
— Мисс Эванс, возвращайтесь-ка вы лучше на веранду. Темнеет быстро. А во тьме Блэквуд наполняется чудовищами.
Глава 6
Шаг в темноту
— Мерлин! Лили, где тебя носит? — рассыпался ледяными кристаллами голос Нарциссы. — Как ты вообще догадалась прийти сюда, сумасшедшая девчонка? О чем ты только думала?!
Вычурная прическа, похожая на башню из локонов, совершенно не шла к утонченной красоте Нарциссы, утяжеляла прозрачные черты её лица. Помада на бескровном лице выглядела вульгарно-яркой.
— Где тебя носило? — продолжала Нарцисса со злостью. — Я везде тебя искала, но ты как сквозь землю провалилась! В своём амплуа, да? При любых обстоятельствах заставишь думать только о себе, — в этот момент подруга до ужаса напомнила Лили сестру.
— Я любовалась закатом на море, — Лили никак не ожидала подобной атаки. — Ты никогда не говорила мне, что Блэквуд располагается на побережье...
— Поверь, — перебила слизеринка, — поверь, для тебя совершенно нет никакой разницы в том, где располагается Блэквуд-холл. Тебе не следовало приходить сюда, а уж тем более, не следовало носиться повсюду в поисках очередного приключения на свою, бесспорно, очаровательную... — Нарцисса сделала знак эльфу приблизиться, и, взяв два бокала, резко сунула один в руки Лили. — Здесь нет Джеймса. Пойми, выручать тебя некому.
— Да что я такого сделала-то?! Чего ты на меня набросилась? Нечего сказать — очень любезно! Если моё присутствие здесь кого-то компрометирует, только скажи, и я...
— Часом раньше ты, возможно, и смогла бы безболезненно отсюда убраться, но счастливое время закончилось. Официальные гости все отбыли и каминная сеть закрыта, а аппарировать отсюда невозможно. От тебя одна головная боль, Лили! Будто без тебя бед мало? — Нервничая, Нарцисса кусала губы. — Ладно, не волнуйся, я что-нибудь придумаю...
Лили была расстроена не столько реакцией Нарциссы, сколько тем, что Северуса отыскать взглядом так и не удавалось.
— А Снейпа разве на праздник не пригласили? — как можно безразличнее спросила она Нарциссу.
