| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
«Скорбный»
Инстинкты не обманули Плэгаса. Скупая красота Бол’демника отвечала присущему всем людям стремлению к простейшим удовольствиям, и очень скоро самые зажиточные представители этого вида потянутся на планету, чтобы понежиться в теплом свете солнца, пройтись по девственному песку, окунуться в бодрящую воду и полакомиться рыбой, которой были богаты безбрежные океаны. Но в те дни люди редко встречались в этой части Внешнего кольца, а большинство гостей прилетали на Бол’демник из Космоса хаттов и с дальнего конца Перлемианского торгового пути. Вот и капитан Эллин Ла была тогрутой, а ее первый помощник Маа Каап — забраком. Кроме них на «Скорбном» имелся пилот-балосар, штурман-дресселианец и еще три члена экипажа: клатуинец, калиш и аквалиш подвида квара. «Гуманоиды», как было модно называть их в то время в центральных мирах, где шовинизм был возведен в ранг искусства. Единственным неживым существом на борту был двуногий дроид с множеством конечностей, которого называли «Один-Один-Четыре-Дэ» — по серийному номеру его модели. Бол’демник был лишь одним из множества их прибежищ. Столь же часто их можно было встретить на Вестрале, на Сиккеме IV или на Безумстве Карликса. Но все планеты были одинаковы для капитана Ла и ее спутников, ибо всякий раз они уходили за пределы космопорта не далее чем на пять километров, а их контакты с аборигенами ограничивались портовыми служащими, торговцами, информационными брокерами и теми, чей удел — развлекать клиентов. Бизнес команды «Скорбного» был ненадежен: внутрисистемные торговые пути были наводнены пиратами, гиперпространственные маяки встречались редко, а любая ошибка в расчетах могла стоить жизни. Цена на топливо была заоблачной, продажных чиновников приходилось подкупать непомерными взятками, а налоги на импорт и экспорт менялись в хаотичном порядке. Задержки вели к тому, что грузы пищевых продуктов теряли свою свежесть, а то и вовсе портились до состояния непотребства. Помехи множились с каждым днем, а заработок был скуден. Чтобы жить такой жизнью, нужно было очень любить свою работу — или, вероятно, находиться в бегах: от закона, от себя самого или кого бы то ни было. Должно быть, из-за чрезмерного количества выпитого грога, а также потом и кровью заработанных кредитов, просаженных за игровым столом, — а еще, возможно, в качестве расплаты за бесконечные кутежи — тревоги о предстоящем полете всплыли на поверхность разума капитана Ла подобно воздушному шару, надутому под водой, а затем отпущенному на свободу. — Чтобы никаких оплошностей в полете, — мягко предостерегла она команду, пока они шли по посадочной площадке к ожидавшему их кораблю. Услышав знакомый эвфемизм, который Блир’ частенько использовал, желая сообщить о надвигающейся катастрофе, ее спутники расхохотались — все, за исключением балосара: тот в притворной стыдливости понурил голову, а его двойные усики-антенны приобрели насыщенный цвет. — Вас понял, капитан, — сказал Маа Каап. — Никаких неуместных недосмотров… — Непоправимых ошибок, — вставил калиш, ПеПе Рош. — Дурацких выходок, — завершил Ду Зуто, чьи близко посаженные, загнутые внутрь бивни нуждались в тщательной полировке. Капитан дала им вдосталь насмеяться. — Я вовсе не шучу, — сказала она, когда они подошли к трапу «Скорбного». — И повторю снова: у нас на корабле полная демократия. Я ваш капитан лишь потому, что лучше других знаю, кто из вас в чем силен. — Она покосилась на Блир’а. — Разве я учу тебя пилотировать? — Затем на Семасалли: — Разве оспариваю курс, который ты проложил? — Нет, капитан, — отчеканили оба. — Вот я и прошу вас не как командир, а как член команды, которая пока еще видится мне компетентной в своей области. — Тогрута выдохнула, и три ее полосатых головных отростка затрепетали. — Либо мы хорошенько заработаем на этом рейсе, либо опять побредем к хаттам за ссудой. Даже Вандау, который чаще других имел дела с хаттами, застонал от этих слов. — Вот именно. — Ла повернулась к высокому клатуинцу. — И даже не думайте, что нам удастся выбить ссуду законным путем. Ни один банк, дорожащий своими деньгами, не примет «Скорбного» в залог. Маа Каап и Блир’ обменялись быстрыми взглядами, и забрак проронил: — Прости, что поднимаю эту тему, капитан, но прошлым вечером кредитки тебя не больно-то заботили… — Следи за своим языком, — гаркнула Ла на первого помощника, с трудом сдерживая улыбку. — А я уж подумал, ты и корабль готова отдать тому писаному красавцу, — встрял ПеПе, тоже решивший подразнить капитана. Ла отмахнулась: — Я просто дурачилась. Играла с ним. — В игрушки, не иначе, — прыснул Маа Каап. — Малец был как раз в том возрасте, когда без них никуда. Капитан уперла руки в бока: — Я могу быть весьма убедительной, когда захочу. — О да, а вчера — особенно, — вставил Зуто, вызвав очередной хор смешков. Они вошли в кают-компанию «Скорбного», где их ожидал 11-4Д. — Все в порядке? — спросила тогрута дроида. Тот поднял три манипулятора, изобразив нечто похожее на приветствие: — Тип-топ, капитан. — Груз на борту? Все на месте? — На борту и на месте, капитан. — Ты проверил температуру? — В каждом трюме, капитан. Она удовлетворенно кивнула: — Ну тогда хорошо. Экипаж разбрелся по рабочим местам, и каждый приступил к своим обязанностям. Блир’ и Семасалли отправились в рубку, Зуто, Вандау и ПеПе — проверить, надежно ли закреплен груз, Маа Каап и 11-4Д — задраить входной люк, а капитан Ла — получить разрешение на отлет у диспетчеров Бол’демника. Без каких-либо фанфар корабль покинул гостеприимную планету и совершил прыжок из холодных небес в преисподнюю гиперпространства. Ла все еще сидела у панели связи, когда Блир’ вызвал ее из рубки: — Нам нужно твое мнение по одному вопросу. — С каких это пор? — удивилась она. — Я серьезно. Она прошла по коридору и нырнула в люк кабины, где Семасалли уже тыкал пальцем в мигающий огонек на приборной панели. Небольшая металлическая табличка под ним гласила: «ТЕМПЕРАТУРА В ГРУЗОВОМ ТРЮМЕ №4». — Слишком жарко или слишком холодно? — уточнила Ла у дресселианца. — Слишком холодно. Ла ткнула указательным пальцем в огонек, но тот продолжил мигать. — Забавно, а раньше срабатывало. — Она заметила, как Семасалли хмурится. — Что думаешь? Он шмыгнул носом и провел рукой по безволосой, покрытой глубокими бороздами голове, имевшей ту же форму, что и мозг, который в ней содержался. — Возможно, термостат барахлит. — Или? — Или один из грузовых контейнеров открылся. — Сам по себе? — Может, из-за тряски во время гиперпрыжка, — подал голос Блир’ с пилотского кресла. — Ладно, сходим проверить. — Она перевела взгляд с Блир’а на Семасалли и непонимающе встряхнула головой. — Вы чего-то недоговариваете, парни… Блир’ ответил за обоих: — Помнишь того забрака, с которым Маа говорил в кантине? — В которой хоть кантине? — уточнила капитан. И тут же нашлась: — А, да, помню. Он напрашивался в пассажиры. Семасалли кивнул: — Ему дали пинок под зад на предыдущем грузовозе. Он не объяснил, почему, но Маа учуял неприятности и сказал, что мы не можем взять его на борт. Тогрута поняла, куда клонит штурман, и кивнула: — Ты считаешь, у нас безбилетник. — Закралась такая мыслишка, да, — ответил дресселианец. — И поэтому ты вызвал меня, а не потопал на корму сам. — Именно. Капитан поморщилась, и ее лицо стало похожим на физиономию Семасалли. — Если бы кто-то баловался с системой защиты от проникновения, мы бы тут же узнали. — Если только наш гость не явился вместе с грузом, — предположил Блир’. — Хочешь сказать, в одном из контейнеров? Пилот кивнул. — Тогда он сейчас не мягче сосульки. — Ла повернулась к Семасалли. — В четвертом трюме есть камеры наблюдения? — Смотри сюда, — указал штурман, повернувшись к статусной панели. Ла уперлась руками в панель и наклонилась, пока дресселианец выводил на экран зернистые изображения трюма. Наконец он нашел ракурс, который искал: открытый грузовой контейнер в клубах пара от хладагента и партия дорогостоящей рыбы, которая уже начала портиться. — Вот хаттов… — Ла замолкла, потому что следующий ракурс ошарашил ее еще больше. Часто заморгав, Блир’ спросил: — Это то, о чем я думаю? Ла нервно сглотнула и наконец обрела голос: — Что ж, это определенно не забрак.
* * *
Плэгас восседал на крышке одного из меньших по размеру грузовых контейнеров, когда входной люк начал открываться. Пробудившись в тот момент, когда «Скорбный» совершил прыжок на сверхсветовую, он сидел без движения все то время, пока члены экипажа проверяли груз, но сейчас наконец решил откинуть капюшон своего пропитанного кровью плаща. У входного люка стояла тогрута — капитан корабля, а рядом с ней — мускулистый забрак, пятнистый клатуинец ростом со среднего мууна, аквалиш двуглазой разновидности и чешуйчатый кроваво-красный калиш; лицо последнего напоминало морду одной из летучих мышей, которыми Плэгас питался на Бол’демнике, и от него исходили мощные феромоны. У всех пятерых имелись бластеры, но лишь клатуинец нацелил свой на Плэгаса. — Ты не числишься в грузовом манифесте, незнакомец, — бросила капитан Ла, шагнув в трюм. Изо рта у нее вырвалось облачко пара. Плэгас простодушно развел руками: — Вынужден признать, я здесь без билета, капитан. С опаской приблизившись, капитан указала на открытый контейнер, стоявший в нескольких метрах от него: — Как ты ухитрился в нем выжить? Плэгас повел рукой, подражая капитану: — Из даров моря вышла вполне удобная постелька. Забрак бросился к нему с перекошенным от гнева крапчатым лицом: — Эти дары моря — наши средства к существованию, муун. А твоими стараниями они и ломаного кредита теперь не стоят! Плэгас встретил его взгляд с достоинством: — Прошу прощения, что испортил ваш груз. — Хладагент, — проговорила капитан Ла чуть резче, чем до этого. — Как ты в нем выжил? — У муунов три сердца, — пояснил Плэгас, закинув ногу на ногу. — Двумя из них мы управляем напрямую, так что я всего-навсего заставлял кровь циркулировать и поддерживал температуру тела в пределах нормы. Подойдя к открытому контейнеру, заговорил аквалиш-квара: — К слову, о крови. С тебя тут натекло. Плэгас тоже заметил пятна застывшей крови на подтаявшей рыбе. — Следствие одного несчастного случая. Спасибо, что обратили внимание. Ла перевела взгляд с контейнера на Плэгаса: — У нас есть меддроид. Я прикажу ему осмотреть твою рану. — Вы очень добры, капитан. — Далековато ты забрался от Дуги Браксанта[4], — заметил калиш. — Кого мы не ожидали найти в своем грузовом трюме, так это мууна-безбилетника. Плэгас кивнул, соглашаясь: — Могу себе представить. — Из кон’мийского космопорта ходят рейсы до Биммисаари, — добавил забрак. — Невмоготу было ждать или наличка кончилась? — Сказать по правде, я предпочел избежать общественных космолиний. Ла и забрак озадаченно переглянулись. — Ты что, беглый преступник? — спросила капитан. Плэгас покачал головой: — Я просто ценю уединение. — Еще бы, — буркнул квара. — Но стоит взглянуть на это, — он указал на окровавленных рыбин в контейнере, — и становится ясно, что твоя байка — тухлая, как эта рыба. — Что привело тебя на Бол’демник, муун? — спросил клатуинец, прежде чем Плэгас успел раскрыть рот. — Я не вправе разглашать характер моей деятельности. — Инвестиции Банковского клана, — презрительно усмехнулся клатуинец. — Или адвокатская практика. Ничем другим мууны не занимаются, капитан. Ла оценивающе посмотрела на Плэгаса: — Он прав? Тот пожал плечами: — Не все мы — банкиры и адвокаты. Равно как и не все тогруты — пацифисты. — Тебе же лучше, если и впрямь окажешься финансовым чародеем, — бросил забрак. — Какой-нибудь ловкий фокус спасет тебя от выброса за борт. Плэгас не сводил глаз с Эллин Ла. — Капитан, я признателен за то, что вы и ваш экипаж проявили такой интерес к моей персоне. Но может быть, чтобы упростить дело, нам стоит переговорить с глазу на глаз? — Чувствуя, что она медлит с ответом, он добавил: — Строго в интересах соглашения, выгодного нам обоим. Ла оглядела своих соратников, затем кивнула, стиснув зубы: — Я недолго, — пообещала она забраку, когда тот покидал трюм. — Но не выпускайте нас из виду. Пронзив Плэгаса дерзким взглядом, забрак ответил: — Если дело затянется, мы вернемся. Плэгас подождал, пока их с тогрутой не оставили одних: — Благодарю вас, капитан. Та бросила на него хмурый взгляд: — Довольно сотрясать воздух. Кто ты такой и почему не покинул Бол’демник на том же корабле, на котором прибыл? Плэгас деланно вздохнул: — Прежде чем я пущусь в пространные объяснения, давайте здраво оценим ситуацию. Я проник на ваш корабль в надежде добраться до Муунилинста — и чем скорее туда попаду, тем лучше. — Говоря на общегалактическом, Плэгас глотал вторую «н» в названии своей родной планеты. — К счастью для нас обоих, у меня достанет денежных средств, чтобы щедро отблагодарить вас за оказанную услугу — и, конечно, я возмещу вам стоимость драгоценного груза, который я имел несчастье испортить. Вам стоит лишь озвучить разумную цену, и сделка заключена. Уверяю вас, капитан, я — муун слова. Она недоверчиво сощурила глаза: — Оставляя за скобками вопрос о том, кто ты такой, — весьма животрепещущий, как ты сам понимаешь, — я все равно должна обсудить твое предложение с экипажем. Плэгас озадаченно моргнул: — Не уверен, что понимаю вас. Вы же капитан «Скорбного», разве нет? — Все члены команды равны, — пояснила тогрута. — Я не принимаю важных решений, пока не выслушаю каждого — и не важно, вопрос ли о нашем грузе или о пункте назначения. Восхищайся моим благородством или кляни меня последними словами, мне все равно. Как ты сам сказал, ситуацию надо оценивать здраво. Плэгас улыбнулся, не обнажая зубов: — В таком случае, капитан, я жду результатов вашей беседы. Ла вздохнула с облегчением: — А ты пока останешься здесь. Плэгас не возражал: — У меня и в мыслях нет вас торопить. Чем ближе мы подлетим к Итору, тем ближе я окажусь к дому. От этих слов внутри у нее все похолодело: — А как ты узнал, что мы летим на Итор? — Точно так же, как выяснил, что вас зовут Эллин Ла. — Довольный ее замешательством, Плэгас добавил: — Я не телепат, капитан Ла. Увидев ваш корабль на летном поле, я взломал базы данных космопорта и тщательно все изучил. На лице капитана разом отразились любопытство и неуверенность. — В таком случае — почему именно «Скорбный»? Плэгас хмыкнул: — Я не играю с судьбой, капитан, — если заранее не уверен в победе. Ла презрительно фыркнула: — Это не игра.
* * *
В кают-компании 11-4Д следил за разговором членов экипажа, вернувшихся из грузового трюма. На борту «Скорбного» дроид знал о медицине побольше остальных и лично отвечал за здоровье и благополучие команды, а потому у него вошло в привычку подслушивать их разговоры везде, где только возможно. Создав для каждого индивидуальный профиль, основанный на частоте дыхания и сердцебиения, температуре тела и манере речи, выражении лица и интонациях, дроид сразу же определил, что появление на борту корабля незваного гостя в высшей степени взволновало первого помощника Маа Каапа. — Вы когда-нибудь видели, чтобы муун проделывал подобное? — спрашивал забрак. — Да ты муунов-то хоть раз видел? — бросил в ответ Вандау. — Ладно, перефразирую. Вы когда-нибудь слышали, чтобы муун проделывал подобное? Прежде чем кто-то успел ему ответить, в кают-компанию вошла капитан. Она была в растерянности — пусть и старалась не подать виду. 11-4Д обратил внимание на усилившийся кровоток в ее головных хвостах — самостоятельных органах чувств у тогрут — и перемену в пигментации кожи — непроизвольную миметическую реакцию, которую по временам вызывало нервное перенапряжение. — Итак, — произнес Маа Каап, поднимаясь на ноги. Экипаж внимательно выслушал ее пересказ короткого разговора с мууном-безбилетником, который отказался предоставить какую-либо информацию о себе. Он не открыл своего имени, не объяснил свое присутствие на Бол’демнике и причину, по которой он так спешил отбыть с планеты. Об обстоятельствах, при которых он получил ранение, муун тоже ни словом не обмолвился. Вместо этого он просто предложил сделку, попросив доставить его на Муунилинст, планету на далекой Дуге Браксанта и штаб-квартиру Межгалактического банковского клана. — Что говорит тебе интуиция, капитан? — полюбопытствовал ПеПе, шевеля заостренными ушами. Капитан Ла оглянулась на коридор, который вел к грузовому трюму №4: — Он скользкий как угорь — и явно привык добиваться своего. Но выхода у нас всего два: либо вернуть его на Бол’демник и рискнуть грузом, либо высадить на первой остановке, и пусть он создает проблемы другим. — Или вышвырнуть за борт, и дело с концом, — добавил Вандау. Ла покачала головой: — Он мог поделиться планами с кем-то на Бол’демнике. Если он внезапно исчезнет, мы окажемся по уши в дерьме. — Ну и как поступим? — настойчиво спросил Маа Каап. Тогрута сжала губы в тонкую линию: — Нужно избавиться от него как можно скорее. Вандау и Зуто переглянулись. — Вопрос с доставкой мууна по назначению — за разумную цену, естественно — ты даже не рассматриваешь? — Я никогда не бывала на Дуге Браксанта, — сказала Ла. — А вы? Ее спутники замотали головами. — А он не хочет ли покрыть стоимость испорченного груза? — спросил ПеПе. — Сказал, что покроет. — Так давайте подкинем его до Итора, — продолжил калиш. — А если он убедит нас, что достоин доверия, можем и до самого Муунилинста махнуть. Познакомимся с новыми уголком космоса — хуже все равно не станет. — Даже не знаю… — пробормотала капитан, покусывая нижнюю губу. — А что, если пойти дальше, — предложил Зуто, встряхнув бакенбардами. — Этот муун — нежданный куш, который сам пришел нам в руки. Помнишь, ты сама говорила, что ни один банк не выдаст нам кредит под залог «Скорбного»? Так вот, Муунилинст — это и есть банк, а наш муун-безбилетник — гарантия выдачи кредита. — Награда за годы добродетельной жизни, — добавил ПеПе. Тогрута уставилась на обоих: — О чем вы это? Хотите потребовать за мууна выкуп? Зуто втянул бивни и пожал плечами: — Совсем необязательно использовать такое грубое слово. — Забудьте, — бросила Ла. — Мы никогда так не поступали… Ну хорошо, может, разок и было, но повторять точно не станем. — Согласен, — поддержал ее Маа Каап. Вандау кивнул: — Аналогично. Пепе немного отстранился: — Ладно, ладно. Просто мысли вслух. — Есть еще кое-что, — проговорил забрак. Он указал огромной ручищей на 11-4Д. — Перескажи капитану то, о чем рассказывал нам. Дроид выдвинулся на середину салона и повернул свою круглую голову к Ла: — Капитан, я всего лишь отметил тот факт, что мууны никогда не путешествуют по Галактике без сопровождения, если не имеют особых на то причин. Более того, мууны вообще с неохотой покидают Муунилинст. Единственная причина, которая может подвигнуть их оставить родину, — деловые переговоры. — Это я и имел в виду, говоря о гарантиях, — встрял ПеПе. — Его прилет на Бол’демник может быть связан только с деньгами. Возможно, какая-то крупная сделка, на которую мы можем наложить лапы. Строительный проект, например… — Дай 4Д договорить, — оборвал его Каап. Ла посмотрела на дроида: — Продолжай. — В чем именно замешан муун, доподлинно неизвестно. Но предположим, его действия окажут негативное влияние на экономику Бол’демника. Если распространится слух, что экипаж «Скорбного» помог мууну незаконно отбыть с планеты, что станет с репутацией корабля в секторе Аурил? Вам следует принять это в расчет, когда будете выносить решение. Маа Каап скрестил руки на бочкообразной груди: — Интересно, обеспечит ли наш дорогой безбилетник нас деньгами до конца жизни, если в этом секторе перестанут нуждаться в наших услугах? — Вопрос в том, что с нами будет, если мы не доставим его по назначению, — вмешался Зуто. — У муунов длинные руки. Вандау невесело усмехнулся: — И что они сделают — обесценят наши ценные бумаги? Заморозят активы? Испортят нам кредитный рейтинг? Наши единственные активы — этот корабль да репутация работников, которые всегда выполняют то, что указано в контракте. — В основном — да, — тихо сказал Маа Каап. ПеПе хлопнул себя по бедрам: — Ну тогда давайте стребуем с мууна чуть больше той платы, которая покажется ему разумной. Эти клановые банкиры за каждый кредит готовы удавиться. Но у нас-то в руках — живой муун, и не важно, кто он или за кого себя выдает. Уверяю, он стоит гораздо больше, чем мы заработаем за десять лет, толкая с планеты на планету головоногих моллюсков. Повисло недолгое молчание, которое нарушил Маа Каап: — Капитан? — Вы все равно меня не убедили, — сказала она, еще мгновение помешкав. — Я хочу избавиться от него, и как можно скорее. Зуто озадаченно нахмурился: — Думаешь, он опасен? ПеПе отмел эту идею: — Мууны — трусы, почти поголовно. Деньги — вот их главное оружие. Ла сделала глубокий вдох: — Вы спросили, что говорит мне интуиция. Вот мой вам ответ. — У меня мысль, — сказал Маа Каап. — Компромиссный вариант, если хотите. Мы выходим из гиперпространства и вызываем портовые власти Бол’демника. Если мууна ищут, мы высаживаем его, и плевать на испорченный груз. Если нет, везем его на Итор, и ни парсеком дальше. — Он посмотрел на Ла. — Или ты все-таки хочешь заключить с ним сделку? Капитан? Ответ Ла прозвучал так, будто ее мысли убежали далеко вперед и словам пришлось их догонять. — Ладно. По крайней мере звучит разумно, — сказала она, но не сдвинулась с места. — Могу сходить с тобой, если хочешь, — прервал Вандау очередную затянувшуюся паузу. — Нет. Не надо, — проговорила тогрута, поднявшись на ноги. «Я все-таки капитан», — так и читалось в ее взгляде. Сфокусировав фоторецепторы, 11-4Д заметил, как ее правая рука опускается на рукоять бластера, скрытого в набедренной кобуре. И как осторожным движением большого пальца она переводит бластер в боевой режим.
* * *
— Мы еще ненадолго оставим тебя здесь, — сообщила капитан Ла, войдя в грузовой трюм. Плэгас не сдвинулся с места, оставшись на том же грузовом контейнере, который все это время служил ему сиденьем. Разве что плащ его был сейчас распахнут, а руки покоились на коленях. — Вы так и не достигли консенсуса? — Я бы так не сказала, — произнесла тогрута. — Мы решили, что должны узнать больше о том, кто ты такой, прежде чем согласимся на твои условия. И поскольку ты сам говорить не желаешь, мы свяжемся с властями Бол’демника. Плэгас разочарованно понурил голову: — Капитан, я сказал все, что вам действительно следует знать. Корабль вздрогнул. — Мы выходим из гиперпространства, — объявила Ла. В памяти Плэгаса всплыли слова Дарта Тенебруса: «Для тех, кто живет Силой, нормальная жизнь — не более чем притворство. Важны лишь те наши поступки, которые мы совершаем во служении темной стороне». — Я не могу допустить этого, капитан, — сказал он тогруте. Та помрачнела: — Боюсь, тебе придется. С самого начала разговора Плэгас уже знал, что ее бластер переключен в режим поражения. Рука тогруты потянулась к оружию, а острые клыки сверкнули в ее открытых устах. Неужто он всерьез верил, что с экипажем «Скорбного» — этими юными и горячими субьектами — можно заключить сделку? Их судьба была предрешена в тот момент, когда взгляд Плэгаса упал на их звездолет на посадочной площадке Бол’демника. Любой иной исход был из области фантастики. С этой самой секунды все они оказались закованы в единую цепь событий — с неизбежным финальным звеном. Сила свела их вместе и породила конфликт. Даже Ла уже давно должна была это понять. Плэгас сказал: — Не нужно, капитан. Но к этому моменту предостережение потеряло всякий смысл, став не более чем сотрясением воздуха. Глава 4
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
