— Мы в безопасности здесь, с Роаном, — сказала Эрита, — он был лучшим другом нашего отца. Он защищает нас, у нас есть все, в чём мы нуждаемся и нам не нужно выходить за пределы резиденции. Здесь есть даже частный сады, где можно гулять. О нашей безопасности заботится полковник Балог.

— Я вижу, что вы обеспокоены, Куай-Гон, — сказала Алани, — Конечно, Эрита и я знаем, что на Новом Апсолоне есть силы, которые утверждают, что Роан убил нашего отца. Мы не верим этому.

— Роан заменил нам отца, — сказала Эрита, — мы видели его печаль, после смерти папы.

— Это правда. Он не позволил бы нам жить здесь. Он сказал, что будет теперь нашим отцом.

— Мы семья, — твёрдо сказала Алани.

Куай-Гон кивнул. Он не усомнился бы в словах девушек. Но и не принял бы как безоговорочную правду. Он знал, что девочки, когда им было 10 лет видели большой конфликт и хотели бы, чтобы у них был отец, когда тот был заключён в тюрьму. Их защищали последователи Эвона, которые доказали свою преданность лидеру, защищая его дочерей. Конечно, они ещё не были способны справиться со всеми сложностями мира, где занимались саботаж и предательство.

Уютные комнаты и усиленная служба безопасности говорили ему, что их все ещё защищают.

— Так вы не слышали, что Талла находится на Новом Апсолоне? — спросил Куай-Гон.

Девушки покачали головами.

— Если она здесь, то нам хочется, чтобы она пришла навестить нас, — добавила Алани.

Куай-Гон кивнул. В нем шевельнулось чувство страха. Если девочки не вызывали Таллу, то кто это сделал? И где она была сейчас?

Глава 6

Так как у них не было теперь ни одной зацепки, Куай-Гон решил, что лучшей стратегией дальнейших действий станет наблюдение. Они шли мимо правительственных зданий, отмечая высокую степень из безопасности. Казалось, что в каждом, кто идёт мимо горит тревога.

Оби-Ван прочитал надпись на здании, в котором почти не было окон. В отличии от своих изящных соседей, это здание было длинным и приземистым.

— Это прежний штаб Абсолюта, — сказал он Куай-Гону, — теперь это музей.

— Давай зайдём, — предложил Куай-Гон, -определённо, Абсолют все ещё имеет здесь своё влияние. Группы такого типа трудно расформировать. Возможно, мы сможем больше узнать о них.

Они заплатили малую сумму за вход и оказались в удивительно маленьком зале с низким потолком. Вырезанный в камне проход вёл выше к остальной части здания, где можно было прочитать «Абсолютная справедливость обеспечивает Абсолютную верность» Миниатюрная, худощавая женщина подошла к ним. Она была одета в голубую одежду и брюки. Её чёрные как уголь волосы были коротко пострижены, а Оби-Ван отметил, что её правая рука была искалечена, о чём свидетельствовали суставы пальцев.

— Приветствую. Я — Ирини, ваш гид. Все гиды нашего музея являются прежними заключения Абсолюта. Давайте начнём экскурсию.

Они проследовали за ней по проходу, вниз по коридору, прошли мимо толстой дюрасталевой двери. Они прошли в тюремный корпус. Они прошли мимо пустого стола службы безопасности, через ряд камер.

— Здесь заключённых подвергали «переклассификации». Так Абсолют называл пытки, — объясняла Ирини. Её голос был спокоен и беспристрастен, — часто заключённых содержали без еды и воды в течение долгого времени, чтобы сломить их волю. Им не позволяли встречаться с родными. Если вы не из нашего мира, то, возможно, заметили много памятников, особенно в Секторе Рабочих. Белые колонны стоят там, где погибли люди, синие напоминают о тех местах, где Абсолют арестовывал. На Телиги есть колонна, говорящая и о мне.

Ирини остановилась перед последней ячейкой.

— Меня продержали здесь три дня, а потом перевели в область переклассификации. В общей сложности, я провела в заключении шесть месяцев.

— Почему вас арестовали? — спросил Оби-Ван. Поскольку Ирини была их гидом, то он посчитал, что неплохо бы задать такой вопрос.

— Помимо моей работы в техническом секторе, я руководила газетой Рабочих, — сказала Ирини, — мы написали о реформе через мирный протест. Наше предприятие не было не законным, но Абсолют обвинил нас в разжигании насилия. Обвинения были ложны. Они просто боялись нашего влияния на других Рабочих. Формально Рабочим разрешали свободу выражения, но в действительности Абсолют пытался управлять тем, что мы могли сказать или сделать.

— Вы могли голосовать? — спросил Оби-Ван.

— Вновь. Формально да. Но Цивилизованный Совет, так назывался наш законодательный орган на выборах обычно устанавливал в секторе Рабочих самые старые системы голосования. Они часто ломались и Рабочие не могли зарегистрироваться. Их голоса не учитывались. А требования по пересчёту отвергались. Очень скоро мы поняли, чтобы осуществить реформы, то должны использовать более эффективные средства.

— Саботаж, — сказал Куай-Гон.

Она кивнула.

— Да, это было нашей основной стратегией. Когда я была освобождена из этого места, то присоединилась к этому движению. Мы производили высокотехнологичные товары для галактики. Если товары оказывались бракованными, то прибыль падала. Цивилизованные же больше всего волновались о прибыли. В конечном счёте, они поняли, что у нет иного выбора, кроме как провести переговоры с нами. Это была долгая и трудная борьба. Позвольте мне показать вам как было трудно. Пойдёмте, я покажу вам места пыток.

Ирини провела их в другие помещения, где каждое из них было предназначено для различного вида пыток. В некоторых комнатах не было ничего, но толстые и пустые стены говорили красноречивее, чем любое оборудование. В одной из комнат было устройство, похожее на гроб, сделанный из дюрастила и пластоида и лишь наверху был разрез.

— Это сенсорное устройство сдерживания, — сказала спокойно Ирини, — все оборудование мы уничтожили, а сам корпус оставили как напоминание. Людей держали здесь в этом устройстве настолько долго, что некоторые сходили с ума, другим давали парализующие наркотики и они в умирали в нём.

Она провела их в другую комнату с экранами по одной стене. Они могли видеть то, что происходило в другой комнате.

— Это то, чего мы боялись больше всего. Здесь мы вынуждены были наблюдать за пытками других. Иногда это были люди, которых мы знали, друзья, родные. Абсолют использовал шпионских дроидов, чтобы наблюдать за рабочими. Они держали все необходимые данные для того, чтобы легко найти любого из нас.

Ирини посмотрела на чистые экраны.

— Они узнали, чем я занималась, что я была обручена и забрали моего жениха.

Оби-Ван глубоко вздохнул. Он не мог представить, какую злобу надо иметь, чтобы изобрести такую пытку. В этот раз, он чувствовал, что не может спросить Ирини, что произошло дальше.

Ирини посмотрела на него.

— И тем не менее, Абсолют не понимал очевидного. Они считали, что наблюдение за пытками, причинит двойную боль: и пытаемому, и зрителю. Но жертвы пыток черпали силу из того, что они знали, что за ними наблюдают те, кто их любит, а значит они должны быть сильными. Ради любви они могли вынести все.

Использование шпионских дроидов теперь на Новом Апсолоне теперь вне закона. Никто не хочет вернуться в те дни вновь.

Она вновь обернулась к экранам.

— Было много раз, когда я уже прощалась с жизнью. Но все же я выжила.

— Должно быть, трудно сюда возвращаться, — сказал Куай-Гон, — и все же вы здесь, проводя экскурсии других.

— Важно помнить все это, — сказала Ирини. В тусклом свете была видна её искалеченная рука.

— Я считаю, что мне повезло. У меня только одна покалеченная рука. Они сломали мне руку, чтобы я не могла работать больше в техническом секторе. Однако, они не знали важную деталь. То, что я была левшой. Поэтому я смогла найти быстро другую работу.

Она улыбнулась. — У меня были мотивы продолжить работу.

— Все ли силы Абсолюта арестованы? — спросил Куай-Гон.

Ирини наклонила голову, потому что они прошли вниз, по коридору и вошли в помещение, где были камеры с такими низкими потолками, что взрослый человек не мог стоять прямо.

Когда они наклонились, её одежда немного распахнулась и Оби-Ван увидел на её шее маленькую цепочку с серебряным кулоном. Эта драгоценность показалось ему не сочетающейся со строгой одеждой и её манерами.

— Нет, этого не случилось. Многие из прежнего Абсолюта ушли в подполье. Некоторые были защищены сильными союзниками из числа Цивилизованных. Недавно была обнаружена тайная база данных Абсолюта. Правительство засекретило их. Это то, за что Рабочие продолжают бороться. Мы хотим, чтобы все эти отчёты и записи были обнародованы. Мы хотим знать, кто был нашими врагами" — Почему они были засекречены? — спросил Оби-Ван. Ирини провела их из крошечного помещения, назад. Оби-Ван облегчённо вздохнул, поскольку даже малое время, что он провёл в тёмном, замкнутом пространстве, оставило у него тягостное впечатление.

— Правительство говорит, что публикация этих отчётов приведёт к росту напряжённости. В Абсолюте были простые чиновники, помощники, техники, которые не занимались пытками. Какое они заслуживают наказание? Правительство опасается, что, если они опубликуют отчёты, то это станет поводом для мести толпы. Они говорят, что дело каждого человека из этого списка должно быть исследовано прежде чем его имя обнародуют. Среди рабочих есть некоторые, кто не верят этому. Они полагают, что это ещё один повод, чтобы укрыть преступников от наказания. Роан пообещал, что обнародует записи после того, как будет избран, однако он этого не сделал.

— Ещё не, — сказал Куай-Гон, — — Ещё не, — ответила Ирини, — и возможно никогда. Он же Цивилизованный, в конце концов.

Она открыла дверь, ведущую в главное помещение здания. Ветер всколыхнул плащ Куай-Гона. Ирини стояла около открытой двери. Её глаза скользнули по поясу Куай-Гона. Её тёмные глаза вспыхнули удивлением.

— Вы Джедай!

— Что заставляет вас так думать? — спросил Куай-Гон.

— Я могу узнать световой меч, когда вижу его, — пристальный взгляд Ирини остановился на нём.

— Я должна была догадаться, что вы не только туристы. Почему вы здесь? Роан пригласил вас? Значит есть вещи, угрожающие его положению на Новом Апсолоне, что он посчитал что должен обратиться к Джедаям за защитой.

— Я чувствую, что вы не доверяете Роану, — сказал Куай-Гон.

Глаза Ирини осмотрели все вокруг и она вновь холодно посмотрела на Куай-Гона.

— Абсолют, несмотря на всю свою глупость, преподал мне одну вещь, — сказала она, — не доверяй никому.

Глава 7

Когда они вышли из музея, Оби-Ван был полон вопросов относительно того, что увидел. Он не мог понять, почему Ирини продолжает находиться в том здании, где её держали в заточении и мучили. Тут же он вспомнил Бент. Она едва не погибла в озере у водопада в Храме, но это место продолжало оставаться одним из любимых её мест. Она говорила, что лучше помнить, чем забыть. Но сколько можно помнить? И как сделать так, чтобы отстраниться от воспоминаний?

Он посмотрел на Куай-Гон, собираясь задать вопрос, но учитель не казался не настроенным на философскую беседу. Его лицо было мрачно, он сосредоточенно смотрел вдаль по улице, хотя не видел ничего конкретного.

— Что-то не так, — сказал Куай-Гон, — я чувствую её. Она здесь. Она рядом. Но что-то не так.

Выражение Куай-Гона не изменилось, как не изменился темп его шагов, но Оби-Ван почувствовал изменение.

— Не оборачивайся, Оби-Ван, — сказал Куай-Гон, — когда мы дойдём до конца улицы, сворачивай направо. Там должен быть проулок. Как только повернём, ищи укрытие.

— Неприятности? — спросил Оби-Ван таким же спокойным тоном.

— Шпионский дроид — Я думал, что они запрещены.

— Очевидно, что это не смущает кого-то кто использует его. Это может быть просто наблюдение. Я не думаю, что он следит за нами, хотя и это вероятно. Так что, давай выясним это.

Они достигли поворота, и Оби-Ван с Куай-Гоном быстро скрылись за ним. Здесь была служебная зона. Грависани стояли во дворе, здесь же были какие-то ящики и погрузчики, ведущие к некоторым дверям.

Быстро Куай-Гон и Оби-Ван укрылись за одним из погрузчиков. Исследовательский дроид повернул в переулок, осматривая пространство датчиками. Очевидно, что в поиске их. Куай-Гон не двигался. Оби-Ван знал, что его учитель может ждать, чтобы увидеть, что будет дальше. Был ли исследовательский дроид запрограммирован на дальнейший поиск. Кто же вёл это наблюдение?

Исследовательский дроид осмотрел переулок и остановился, продолжая сканирование. Джедаи умели оставаться незамеченными. Они не шевелились, замедлили своё дыхание и жизненные процессы так, что даже чувствительные датчики дроида не могли их обнаружить. Между тем, дроид не оставлял переулок. Он двигался то вверх, то вниз, медленно вращаясь.

— Он не уходит. Хорошо, — сказал Куай-Гон, — давай спровоцируем его.

Он внезапно поднялся и встал в середину двора. Исселдовательский дроид сразу заметил движение и двинулся к нему. Куай-Гон сделал казалось бы случайный жест, вдруг прыгнул, активировал в воздухе световой меч и разрубил дроида одним ударом.

— Теперь давай посмотрим, — сказал было он, но тут по нему кто-то открыл бластерный огонь.

Огонь бластеров был так близок к его учителю, что у Оби-Вана замерло сердце. Но это не помешало ему быстро собраться, активировать свой световой меч и кинуться вперёд, чтобы защитить своего учителя. Если бы реакция Куай-Гона была чуть медленней, то огонь бы сразил его. А так он только зацепил край одежды рыцаря.

— Оставайся в укрытии, — крикнул он Оби-Вану. Возможно, Оби-Ван слишком рисковал, когда бросился на защиту своего учителя, но это его не волновало. В них продолжали стрелять сверху, а они отбивали его своими световыми мечами. Однако в замкнутом дворе, они оставались лёгкими мишенями.

— Мы должны укрыться, — сказал Куай-Гон, — активизируй кабельную пусковую установку, если сможешь. С её помощью мы заберёмся на крышу.

У Оби-Вана было время между выстрелами и он сдвинулся к пульту управления. Куай-Гон прикрывал его отход. Оби-Ван смог запустить лифт, в то время как вокруг летели смертоносные лучи, и прыгнул на крышу. Он понял, что бластерный огонь прекратился мгновениями раньше. Куай-Гон также забрался на крышу.

— Там, — сказал Куай-Гон.

Они подбежали к краю крыши, откуда вёлся огонь, где смогли заметить некоторые вещи. В начале они обыскали все, смотря вокруг, чтобы увидеть, если вдруг нападавший вернётся к переулку. Потом они осмотрели крыши вокруг, не обнаружит ли себя нападавший. Но не было ничего. Похоже, что нападавший продумал все варианты для того, чтобы скрыться быстро.