Заморский вояж

Адмиральский салон не был поврежден, но гарью пропах капитально. Американские фугасы вызвали на "Шарнхорсте" несколько довольно серьезных пожаров, которые весь бой стремились слиться в один большой и всеобъемлющий. Их погасили, конечно, однако едкий запах проникал, казалось, всюду. Колесников, впрочем, не жаловался — за время войны с британцами приходилось, было дело, спать и в куда худших условиях. Ничего, если организм хорошенько вымотать, он заснет где угодно.

Однако сейчас сон не шел — возбуждение от прошедшего боя еще не оставило адмирала. Мог бы и привыкнуть уже к своей удачливости. Вон, остальные в своего адмирала верят, и идут за ним, не раздумывая. Тем более сейчас, когда перевес однозначно был на их стороне. Но — увы, адреналину в кровь по-прежнему выбрасывается многовато. Зато стариком себя не чувствуешь. Да и, откровенно говоря, здоровье у Лютьенса вообще оказалось на уровне, и на биологические годы нового тела адмирал себя не ощущал.

Успокоившись этой мыслью, Колесников рухнул на кровать и с наслаждением потянулся, хрустя суставами. Что же, еще один штришок к легенде о непобедимом адмирале. Маленький, конечно, но сверкать, если его правильно преподнести, будет красиво. Правильность же Хелен обеспечит — светило немецкой журналистики с недавнего времени демонстрирует хорошее чутье, да и мастерство ее за эти годы явно возросло. Чуть испуганную студенточку, во всяком случае, больше не напоминает.

Воспоминание о Хелен вновь заставило Колесникова улыбнуться. Надо будет ее со Сталиным познакомить... А ведь как переживала она, когда адмирал уходил в этот поход...

Да, война тогда началась внезапно для всех. В том, что она случится, разумеется, никто не сомневался. По обе стороны океана спешно вооружались, довооружались и перевооружались, причем едва ли не впервые в истории Европы основные усилия были брошены на создание военного флота. Впервые потому, что раньше конфликты на континенте практически всегда решались в сухопутных войнах. Британия не в счет, флот ее надежно защищал острова, но редко оказывался по-настоящему козырным тузом в колоде, поскольку ударами с моря можно попортить крови противнику, однако победить его, если тот решит драться до конца, вряд ли позволит. Дарданелльская операция — наглядный и весьма доходчивый пример. Но сейчас было совсем другое дело. Чтобы справиться с американцами требовалось кровь из носу взять под контроль океан. И потому со стапелей бодро скатывались в море лоснящиеся, словно лакированные, корпуса подводных лодок и боевых кораблей.

Вообще, для американцев то, что Старый Свет объединился против них, стало шоком. Особенно после того, как они прохлопали ушами "противоестественный", если верить их прессе, союз Германии и СССР. С их точки зрения, такого просто не могло быть. Ну, победили немцы англичан. Изначально одна из реальных возможностей. Неприятно, однако далеко не шок. Ну, пришла вместо демократически избранного лидера военная хунта. Банально. Так происходит во всей Латинской Америке и половине Европы. Но вот то, что военные, вместо того, чтобы напасть на русских, с такой легкостью договорятся... И договорятся не на уровне пакта о ненападении, а на полноценное сотрудничество, с обменом военными и научными технологиями и взаимными заказами... В общем, у всех отвисли челюсти.

Правда, в известной степени, такая неожиданность оказалась заслугой не столько Колесникова-Лютьенса, сколько американской разведки, оказавшейся слабой и полулюбительской. ЦРУ здесь еще не было создано, и имелась куча небольших узкоспециализированных конторок, борющихся между собой и практически не обменивающихся информацией. В результате одни сведения многократно дублировались, а другие оставались незамеченными до того момента, когда становилось уже совсем поздно. Это вам не британцы с их традициями и отлаженным механизмом сбора и обработки данных. И в противодействии с достаточно эффективной советской контрразведкой американцы пока что явно пасовали.

Хотя, надо признать, когда адмирал получил доступ к кое-какой закрытой информации, в шоке оказался уже он сам. Со времен Хрущева в головы вдалбливалось, что Сталин — тиран, лично замучивший стопятьсот мильенов человек. И вдруг оказалось, что не только масштабы репрессий многократно преувеличены, как раз к этому Колесников был готов. А вот то, что шпионов из разных частей света в СССР и впрямь было немерено, для него оказалось полной неожиданностью. Ну, что их просто не может не быть, он понимал, но вот масштабы...

Кого там только не было. И профессиональные агенты, и идейные борцы с советской властью (ну, этих хотя бы можно понять), и троцкисты, которых отлучили от кормушки, и... В общем, проще перечислить, кого не было. А учитывая, что советское законодательство карало за такое относительно мягко, исправить ситуацию было крайне сложно.

Хорошо еще, что самую мощную — британскую — разведсеть удалось разгромить. Для этого оказалось достаточно поделиться захваченными в Великобритании архивами, а там уж НКВД сработало вполне эффективно. После этого, оказавшись без помощи островных коллег, американцы сдулись и сроки начала войны для них оказались тайной за семью печатями. Они считали, что имеют в запасе еще минимум полгода. Колесников, прекрасно осведомленный об этом, внутренне посмеиваясь, рассчитывал подготовиться месяца за два-три. Вот только в реальности война началась неожиданно для всех.

А все узкоглазые. В очередной раз Колесников убедился, что доверять островитянам нельзя, что западным, что восточным — без разницы. Примерно тоже высказал Роммель, правда, в отличие от привыкшего относиться ко всему с изрядной толикой юмора адмирала, куда более эмоционально. М-дя... А Лютьенс-то считал, что лучше всех ругаться умеют моряки. Оказывается, в окопах иной раз тоже рождаются перлы, достойные запечатления в веках. И даже обычно довольный жизнью Геринг высказался о японцах исключительно непечатно. Что уж там говорили по этому поводу Сталин, Муссолини и прочие, осталось тайной — сами не распространялись, а Лютьенс не интересовался. И без того хлопот полон рот.

В общем, японцы решили, видимо, что никто им не указ, и принимать решения они могут, не советуясь со "старшими братьями". Это они зря, конечно, подобную дурь из голов обычно выбивают рукояткой пистолета, но пока что союзничков следовало вытаскивать. Не из рыцарских побуждений, а потому, что без них практически нереально было обеспечить всестороннюю блокаду Северной Америки. Хотя и так-то блокада выглядела смешно — аннексировав Канаду, США имели сейчас множество портов, и перекрыть все транспортные маршруты было нереально. Да и, откровенно говоря, ресурсы и производственные мощности США позволяли им жить и без внешней подпитки, легко перейдя на полное самообеспечение. С другой стороны, размеры побережья сейчас давали очень большое поле для маневра, защитить его от десанта выглядело задачей практически нереальной. Но, опять же, при условии, что удастся уничтожить или хотя бы нейтрализовать американский флот, а для этого требовалось действовать всем вместе.

Тем не менее, начали японцы неплохо, и адмирал Ямомото практически в точности повторил свой маневр из прошлой истории, накрыв американский флот в Перл-Харборе. Удар его оказался сколь страшен, столь и успешен. Еще бы, сейчас это была не полулюбительская, основанная лишь на не апробированных еще новинках военной тактики, авантюра. В этот раз Ямомото консультировал сам Лютьенс, непререкаемый ныне авторитет в области военно-морских операций. Даже японцы, прячущие за вежливыми улыбками презрение и ненависть ко всем остальным народам, вынуждены были это признавать, и потому ко мнению адмирала прислушались со всей серьезностью.

В частности, Колесников хорошо помнил об ошибках, допущенных японцами в прошлой истории. Тут и недобивание поврежденных кораблей, и несколько неудачный выбор времени атаки, когда на главной базе США в Тихом океане не оказалось ни одного авианосца, и не предпринятая попытка высадки десанта. Но главное — сам ход операции!

В прошлый раз едва ли не основной ошибкой оказалась сама идея атаковать американские корабли в гавани. При всей своей кажущейся эффектности и красоте, она имела огромный минус — если операция не комплексная, с высадкой десанта, а точечный укол, то последствия ее в долгосрочной перспективе оказываются сравнительно небольшими, что, в принципе, и произошло. Да, внешне — катастрофа, но при этом почти все корабли, потопленные или поврежденные японцами, американская промышленность оказалась способна в кратчайшие сроки ввести в строй. Глубины-то в гавани всего ничего, поднять севшие на грунт или сдернуть приткнувшиеся к берегу линкоры было сравнительно несложно. Разве что пару наиболее поврежденных, вроде разрушенной взрывом боезапаса "Аризоны" трогать не стали — построить новый корабль выходило дешевле, чем восстанавливать эти братские могилы. Но главное, потери в людях оказались минимальны, и сохранились тысячи высококлассных моряков еще с довоенной выучкой. Как результат, свою мощь исполина американский флот вновь обрел очень быстро, и это стало для Страны Восходящего Солнца началом конца.

Сейчас Колесников объяснил расклады Ямомото буквально на пальцах и предложил два выхода из ситуации. Или удар по гавани с высадкой десанта и захватом Гавайских островов, или... Вот второе "или" Ямомото и выбрал. Не потому, что ему не нравился первый вариант. Просто он не мог его обеспечить. Сказывалось традиционное соперничество армии и флота, выливающееся в несогласованность действий и многократно возрастающий риск утечки информации. Так что рассчитывать он мог только на свои корабли и палубную авиацию.

Вариант, который пришлось реализовывать Ямомото, был куда рискованнее и приносил меньшие дивиденды, хотя так же строился на недооценке роли морской авиации и плавучих аэродромов. Несмотря на то, что и британцы, и, позднее, Лютьенс успешно, хотя и достаточно ограниченно их применяли, на авианосцы по-прежнему смотрели немного свысока, полагая кораблями вспомогательными. Для того, чтобы вести разведку, затормозить пытающегося уйти противника или добить поврежденный корабль. Максимум транспорты топить. Все остальное же полагалось делать, как и сотни лет до того, мощным артиллерийским кораблям. И даже на то, что в Германии на основе конструкций гражданских танкеров спешно строились эскортные авианосцы, подобные тем, что Британия еще недавно заказывала в США, считали блажью, забывая о том, что знаменитый адмирал пока что не ошибался.

В тот злосчастный день американским военным пришлось убедиться в собственной близорукости. На рассвете японские самолеты, поднятые с шести авианосцев, нанесли мощнейший удар по гавани Перл-Харбора и наземным аэродромам, уничтожив практически все базирующиеся там самолеты. Правда, удар по кораблям выглядел несколько скромнее, чем в прошлой истории — из семи находившихся в Перл-Харборе линкоров японцами было уничтожено только два, "Пенсильвания" и "Мэриленд". "Пенсильвания" отделалась двумя торпедными пробоинами и села на грунт, погрузившись в воду по верхнюю палубу, "Мэриленд" же оказался в куда худшем положении.

Авиабомба, для лучшей бронепробиваемости переделанная из крупнокалиберного снаряда, ударила в палубу возле кормовой башни главного калибра. Попади он в саму башню, картинка была бы совсем иной, но относительно слабо бронированная палуба не выдержала удара, бомба проткнула ее, как бумагу. Броня лопнула, и в результате начиненная взрывчаткой сталь, прошив линкор почти насквозь, взорвалась у самого днища. Боезапас, хотя и находился совсем рядом, не сдетонировал, но пробоина оказалась диаметром почти в пять метров. К счастью, стремительно распространяющаяся вода, затопив машинное отделение, не вызвала взрыва котлов — в работе находился только один, остальные же стояли холодными. Однако взрыв повредил киль старого линкора, а последующее касание грунта довершило дело. Кормовая часть "Мэриленда" надломилась, и теперь восстановить линкор было крайне сложно.

Однако, если потери в линейных кораблях выглядели не самыми опасными, то остальным досталось куда больше. Один тяжелый крейсер, три легких, шестнадцать эсминцев — страшные потери для любого флота. А еще два авианосца, "Лексингтон" и однотипный, только что прибывший "Саратога" получили свою порцию авиабомб. Защита кораблей этого класса у американцев традиционно была не на высоте, и ни полетная, ни двухдюймовая нижняя палубы не смогли остановить бомбы, сброшенные японцами в практически полигонных условиях.

Внутренние взрывы имели катастрофические последствия. Корабли были загружены под завязку, на каждом, помимо шести с лишним тысяч тонн мазута имелись боезапас и топливо для девяноста самолетов. Высокооктановый бензин, почти пятьсот тысяч литров, что еще надо, чтобы превратить огромные корабли в хорошую жарочную печь? И взлетевшее до небес белое, почти прозрачное пламя оказалось закономерным результатом бомбардировки.

"Саратога" выгорел дотла за считанные минуты и, как ни странно, не затонул. "Лексингтон" взорвался — пламя добралось до погребов. Из экипажей обоих кораблей, не уцелел никто находившийся в тот момент на борту. Американский флот в этих водах практически лишился воздушного прикрытия. Разве что "Энтерпрайз", корабль счастливый — этот ушел из Перл-Харбора вечером буквально за десять часов до японской атаки и сейчас находился в двухстах милях к северу от места побоища. Вмешаться он уже не мог.

Самое интересное, что с точки зрения классической морской тактики для американцев еще далеко не все было потеряно. Более того, их шансы на победу выглядели достаточно весомыми. Пять линейных кораблей, считающихся основной силой флота — это немало, а радар четко видел расположившиеся на пределе дальности японские корабли. Американский самолет-разведчик, добравшись до них, смог не только определить, что это японцы, но и пересчитать их, и даже сфотографировать. Два линейных корабля, "Хией" и "Кирисима", три авианосца и шесть эсминцев. Не так и много, кстати. В горячке боя никого из американцев не насторожило, что из всех разведчиков до цели дошел один, ни разу не обстрелянный, даже не атакованный истребителями. И не только дошел, но и счастливо унес ноги. А ведь все было просто. Самолету дали выполнить свою миссию, только об этом пока никто не знал, и его экипаж, люди храбрые и самоотверженные, свято верили, что дело в их мастерстве, ну и, конечно, изрядной толике везения.

На самом же деле все оказалось несколько иначе. Помимо этой эскадры, давшей себя вначале обнаружить, а затем и пересчитать, на приличном отдалении и совсем в другой стороне шли еще три авианосца под охраной двух тяжелых и одного легкого крейсеров и трех эсминцев. Эти корабли сразу меняли расклады сил, но американцам про них ничего известно не было. Кроме того, пылая праведным гневом, они даже не задались мыслью, как будут гоняться за японцами на своих раритетных кораблях, хорошо вооруженных и защищенных, но тихоходных. Ну и плюс к тому, японские самолеты продолжали бомбить побережье, превращая в руины город и инфраструктуру базы. И надо было чем-то ответить, хотя бы отогнать противника, чем американцы и занялись.