Витой Посох. Хроники Севера I

— Девочки, это наш шанс! Хватайтесь за нее!

Через несколько мгновений волна докатилась до них, и все стали грести из последних сил, стараясь удержаться на ее мощной спине неудержимо стремящейся к берегу. Было видно, как уже выбравшиеся на сушу, побежали в сторону скал и стали карабкаться на них, чтобы не быть смытыми обратно в море этой волной. Волна ударила в подножье скал и стала откатываться назад, пытаясь утянуть с собой людей. Ирион схватился за какой-то обломок скалы, торчащий из песка, и сжал руки изо всех сил. Вода откатилась, оставляя его вместе с женщиной, судорожно вцепившейся в его пояс, на берегу. Но тут же он услышал крик отчаяния и, взглянув вниз, увидел, что какую-то из женщин, сорвавшуюся со скалы, утягивает обратно в море.

На то, чтобы расстегнуть пояс с оружием, хватило пары секунд, и юноша бросился вниз, утопая в мокром песке. Сзади послышались окрики, но он не слушал их. Понимая, что не успевает, в последнем рывке он упал, хватая скользившую по песку женщину за волосы, и тут же их накрыло новой волной. От неожиданности юноша наглотался горькой воды с песком, но когда волна откатилась, рванувшись изо всех сил, он все же успел перехватить женщину за руку и протащить вверх по берегу, куда волны почти не докатывались. Там он в изнеможении упал на песок, а женщину подхватили под руки подоспевшие товарки.

Отплевавшись и отдышавшись, Ирион осмотрелся. Перебравшись несколько в сторону, где берег был повыше, женщины отжимали свои волосы и платья, тихо переговариваясь. Юноша встал и направился к ним.

Навстречу ему поднялась худая женщина средних лет, она держала в руках пояс Ириона. Юноша узнал ту самую, что командовала в море.

— Спасибо тебе за помощь! — негромко произнесла женщина, подойдя к нему и отдав вещь. ? Если бы не ты, то мы потеряли бы еще двоих.

— Не всем удалось добраться до берега? ? спросил юноша, ему было больно, что он не успел помочь.

Женщина, кажется, поняла его:

— Одна из нас не выплыла после прыжка с корабля, возможно, ударилась о воду и потеряла сознание...

Ирион тяжело вздохнул.

— Не кори себя! То, что спаслись остальные, уже чудо.

— А почему нельзя было выходить на берег правее? ? решился он задать вопрос.

— Там зыбучий песок. Ты бы не смог выйти из воды, — а потом, поясняя непонимающему юноше, добавила: ? Я родом с одного из соседних островов. На счету этого места немало погибших людей.

Ирион кивнул, и женщина спросила его:

— Почему ты ушел с корабля?

— Мне не понравились пираты, — ответил юноша.

Кто-то из женщин, услышав его ответ, истерически рассмеялся, остальные заговорили громче.

— Прости их! ? вздохнула его собеседница. ? Они еще не успели осознать до конца, что избежали страшной участи, которая их ожидала. Но почему ты тогда, придя в лагерь, сказал, что хочешь быть с ними?

— Надо же было что-то сказать, — дипломатично ответил юноша, понимая, что объяснение о случайно получившейся фразе только вызовет лишние вопросы, на которые он не сможет ответить. ? У меня сильно болела нога, и не было воды, которую можно пить.

Женщина понимающе усмехнулась.

— Если хочешь, можешь пойти с нами, — сказала она. ? На другой стороне острова есть два довольно больших поселка, там ты сможешь найти кого-нибудь, кто отвезет тебя домой.

Ирион грустно вздохнул. Собеседница поняла его по-своему и добавила:

— А если тебе некуда возвращаться, то, может быть, найдешь там работу для себя. Если что, я подтвержу, что тебе можно верить.

Ни молодой человек, ни женщины не видели, как рухнула на покинутом ими корабле задняя мачта, разрывая и путая паруса и такелаж передней. Неуправляемую пиратскую шхуну стало сносить к коварным Киранским отмелям, после каждого шторма меняющим свои очертания. Там она в конце концов и застряла в зыбучих подводных песках. Мало кому из команды удалось спастись, добравшись до окрестных островов. Спасшимся оставалось гадать, погубило или спасло их то, что неизвестно откуда взявшийся странный юноша непонятно почему выпрыгнул с корабля вместе с невольницами, сброшенными за борт.

На самом деле Ирион забыл и думать о корабле, покинув его. Добравшись до ближайшего поселка вместе с женщинами, он, не найдя ничего интересного там, отправился в странствие по островам Райнского архипелага, что находится к востоку от Дорского полуострова и к северу от земель, называемых Северными Пустошами.

Глава 2

Хальдра

"Путешественники рассказывают, что среди северных гор и в самих недрах Стайского хребта есть забытые храмы и города, а на склонах горных вершин вырезаны лестницы, которые не ведут никуда. В этих городах давно никто не живет и неизвестно, кто жил там прежде. Стены храмов испещрены странными символами и надписями на неизвестном языке. Кому поклонялись там, о чем повествуют или предупреждают эти письмена? Сколько древних заклятий ждут своего часа, чтобы проявить себя?

Древние легенды упоминают о повелителях моря и неба. "Неведомы глубины морские, но еще больше тайн хранят небеса, а земля — только ступень между ними", — так они говорят".

Элианар ло'Райди, "Хроники Севера"

Война за "присоединение" Дойна к Дору отошла в прошлое. Дорский полуостров успел стать Дорской провинцией королевства Игмалион. Мирная жизнь со скрипом вошла в обычное русло, когда из пограничных селений у подножья Стайского хребта и продолжающей его к западу Архенарской гряды неожиданно начали пропадать дети. В основном это были мальчики лет трех-четырех, хотя среди пропавших оказалась и одна девочка того же возраста. Пропажи происходили с обеих сторон ? и с основной территории Дора, и с территории области Дойн, поэтому те, кто обязан был следить за охраной порядка, не знали, что и предположить. Население пребывало в панике — ни заборы, ни охрана не были препятствием для неизвестного похитителя. Чаще всего дети пропадали под вечер, но когда перепуганные родители стали пораньше уводить своих чад за стены домов, похищения продолжились и днем. Даже у местного владетеля — Тарио Л'Ани, одного из немногих аристократов Дойна, сохранивших свое положение, благодаря лояльности к дорской короне, пропал трехлетний младший сын.

Со стороны Дора не было известно ни одного прохода через Стайский хребет в сторону Дойна, там громоздились только отвесные скалы, прорезанные глубокими трещинами. Редко кто из местных охотников, да и то со специальным снаряжением, ухитрялся подняться наверх и пробраться через это каменное месиво на другую сторону хребта. Можно было бы списать исчезновение детей на дикого зверя, но на месте похищений ни разу не видели следов крови. Поэтому подозревали, прежде всего, пришлый люд из Центрального Дора или охотников за живым товаром, но и тут возникало некоторое недоумение, ибо работорговцы обычно предпочитали детей постарше, редко кто зарился на таких-то вот маленьких.

Усиление охраны поселений и патрулирование окрестностей сначала результата не дало, похищения детей продолжались. Правда, пару раз видели промелькнувшую серую тень какого-то крупного животного, а местные следопыты находили очень крупные следы, похожие на кошачьи. Со слов старожилов, крупные дикие кошки некогда водились в этих горах, но никто и никогда их живьем не видел.

Однако через месяц с небольшим исчезновения детей прекратились. Похищенных, а их к тому времени насчитывалось одиннадцать, к сожалению, так и не нашли.

Релио с трудом выбирался из объятий тяжелого сна, всплывая вверх, к солнечному свету. Когда ему удалось все же приоткрыть глаза, оказалось, что этот свет бьет в узкое отверстие пещеры, в которой лежал юноша. Четких очертаний зрение почему-то не давало, все расплывалось перед его глазами, не желающими сфокусироваться. На мгновение что-то темное заслонило свет, а вскоре он почувствовал на своей спине шершавый язык и услышал басовитое мурлыкание. Его дрожащая рука наткнулась на кого-то покрытого мягким густым мехом, мурлыканье стало громче.

"Гальдра", — всплыло в сознании имя зверя.

— Хальдра! — произнес юноша шепотом, потому что голос его тоже не слушался.

Обладательница густой шерсти и басовитого мурлыкания шутя опрокинула приподнявшегося и начала тщательно вылизывать его целиком, как маленького котенка. Релио порой пытался увернуться, но в целом жесткий язык вызвал прилив крови к коже и мышцам, и юноша постепенно начал более отчетливо воспринимать окружающий мир.

Примерно через полчаса он смог сесть и кое-как оглядеться. Небольшая пещера была вся расписана странными символами, наружу вел довольно узкий проход. Как он сюда попал? На задворках памяти теплилась уверенность, что залез он сюда сам, невзирая на протест Хальдры, просто очень хотелось спать, а заснуть на открытом месте, даже под присмотром карайна, опасался. Чем дольше он пытался вспомнить, тем больше уверялся в том, что помнит очень мало. В чем же дело? Возможно, эта пещера заколдована, и он случайно попал под действие неведомого заклятия? Сколько времени прошло? Судя по теплому солнечному свету и окружающей температуре — сейчас лето, а забрался он сюда в начале осени... или весны?.. В общем, было мокро и холодно.

В это время вернулась Хальдра, он привычно произносил ее имя так, как произносят родном диалекте. Она принесла тушку какого-то мелкого животного, возможно, дарси ##1. Юноша попробовал найти свой мешок, где должно было находиться огниво и другие походные вещи, и только тут понял, что абсолютно раздет. Это привело Релио в шок. "Почему?!" После обнаружения под собой небольшой кучки почти истлевших тряпок, до него начало доходить ужасное — не несколько месяцев он здесь проспал...

##1 Дарси — небольшой грызун, нечто среднее между крысой и кроликом. Живет небольшими колониями на лугах. Мясо вкусное и нежное, мех ценности не имеет.

"О, боги! Что же произошло со мной?!"

Релио всегда отличался способностью попадать в самые странные ситуации и так же странно выпутываться из них. Например, с Гальдрой он познакомился, когда в тринадцать лет, за несколько часов до начала торжественного празднования его дня рождения, решил залезть на скалу, чтобы полюбоваться долиной сверху, и застрял там, и очень серьезно. Камни, на которые мальчик наступал по пути вверх и казавшиеся абсолютно надежными, при попытке спуститься начинали предательски скрипеть и грозили сорваться со своего места, а высота была около трехсот локтей. Испробовав все, кроме спуска по веревке, которую он как раз и не взял, Релио сидел в узкой расщелине и тихо плакал, не столько от страха — его рано или поздно нашли бы, сколько от бессилия. И тут появилась Гальдра.

То, что огромную серебристую кошку зовут именно так, он узнал позже. А в первый момент увидел, как из-за выступа скалы локтями десятью выше него выглядывает удивленная, иначе не описать, кошачья морда с встопорщенными усами и с интересом рассматривает застрявшего подростка. Почему-то он не испугался неожиданной гостьи, и та, видимо, тоже почувствовала это. Потом, он не раз уверялся в том, что карайна чувствует его эмоции и понимает многие слова, он и сам иногда понимал ее без слов. Кошка тихо мяукнула и качнула головой. Релио показалось, что она приглашает его к себе. Мальчик встал, кое-как разминая затекшие ноги, и попытался подтянуться на обломке скалы, торчащем сверху. Обломок держался крепко, и со второй попытки Релио удалось вскарабкаться на крохотную площадку, расположенную выше места, где он находился до сих пор.

Релио присел, переводя дыхание, и неожиданно встретился глазами с кошкой. Что-то нахлынуло на него, тоска и боль скрутила внутренности — вот тогда он узнал, что карайна по имени Гальдра недавно потеряла двоих котят, которым не было еще и месяца. Потом первая волна чувств, передаваемых кошкой, схлынула, и она задумчиво посмотрела на мальчика. Тот протянул руку и погладил кошку по голове, прижавшись к ней и передавая свое сочувствие. Карайна сначала дернула головой в попытке отстраниться, но потом разрешила Релио приласкать себя. Немного посидев с Гальдрой, мальчик поднялся со словами:

— Ну, куда же мне теперь идти? Сюда? — и попробовал начать спускаться с другой стороны, но был аккуратно схвачен кошачьими зубами за ремень штанов и развернут в противоположную сторону.

Подросток попытался спуститься там, куда указывала кошка, но, увы, ноги не доставали до опоры, а прыгать на ненадежные камни он не решался. Тогда кошка, почесав себя за ухом, опять посмотрела Релио в глаза и мотнула головой в сторону своей спины. Он понял, что она предлагает садиться верхом. Это было что-то! Мальчику приходилось слышать, что существуют обученные карайны, которые возят своих напарников, но самому подобного видеть не доводилось.

Осторожно он вскарабкался и распластался на спине лежащей кошки, вцепившись в ее шерсть, как клещ. Карайнаа встала, слегка потянулась и прыгнула. Как Релио не перелетел через ее голову при таком прыжке, оставалось только удивляться. Дальше спуск пошел медленнее, зато без головокружительных номеров. Карайна пробиралась между скал, то поднимаясь, то спускаясь, пока наконец не достигла почти самого низа. Там на небольшом карнизе она снова легла, явно приглашая спуститься с ее спины. Релио слез и, осмотревшись, понял, что дальнейший спуск не составит труда даже для ребенка.

Как умел, на словах он поблагодарил спасительницу, а та, ткнувшись в него мордой, развернулась, и только серая тень мелькнула среди серых скал. Мальчик спустился в долину и, слегка поцарапанный к неудовольствию матери, явился на празднество, которое должно было вот-вот начаться. Испугаться за Релио не успели, все привыкли к его долгим прогулкам по окрестностям.

Месяцы шли за месяцами. Нередко в своих прогулках будущий владетель Лос-анха встречал серебристую карайну, казалось, нередко знавшую, когда и куда он направится. Тогда они вместе бродили по окрестным горам, где Гальдра показала спутнику немало укромных лазеек, о которых не знали даже местные охотники, и кучу других интересных мест. Тайком Релио сшил из ремней некое подобие упряжи, позволявшее удержаться на спине карайны при ее головокружительных виражах, после чего они смогли вместе забираться все дальше и дальше. Среди неприступных скал обнаружились крохотные долины с журчащими ручьями, поросшие диковинными цветами, не встречавшимися на равнине. Над цветной галькой в кристально чистой воде резвилась рыбья мелюзга. Потом эти ручьи уходили в узкие промоины в толще скал, чтобы появиться на равнине прямо из-под земли. Хотя встречались и широкие лазы, уводившие глубоко в скальный массив.

Подрастая, Релио стал уходить в горы и на несколько дней. Он ночевал, прижавшись к теплому боку своей спутницы, разводил небольшой костерок, на котором жарил кое-что из добычи, принесенной Гальдрой. Вскоре они с серебристой карайной научились понимать друг друга без слов, "словами" она с юношей почти не говорила. Они стали не то чтобы напарниками, скорее, спутниками, путешествующими вместе. Однажды карайна провела юношу по одному из проходов на дорскую сторону гор. Обратно они возвращались уже другим путем, слишком уж сыро и неуютно было в подземельях, где скоро начинало казаться, что кто-то невидимый в темноте смотрит на тебя. Гальдра, правда, этих пещер не боялась, хотя в некоторые проходы заходить отказывалась. К сожалению, объяснений от нее добиться было невозможно.