Путь в надвремени. Книга I

Глава VIII. В поисках себя

Любимая засыпана землей,

А с ней — надежды все и планы.

Осталось только ждать покой.

Но лишь в пути придет он —

В иные времена и страны.

Среди ночи он проснулся от головной боли. Было такое ощущение, что на мозг давит свет полной луны. Тим встал и задернул плотные шторы на окне. В спальне стало темно, боль отступила, и он опять уснул.

'Интересно, сколько же я могу спать?' — подумал Тим утром следующего дня.

После путешествия в прошлое он полдня спал мертвым сном у Сержа на диване, а едва вернулся домой — опять погрузился в блаженную страну Морфея.

И при этом никакого дискомфорта от пересыпания! Впрочем, он даже был доволен таким сонным поворотом дел — меньше болело из-за потери Томы. 'А ведь сегодня ее похороны...', — с каким-то удивлением подумал Тим. Впрочем, уже не было того безумного ощущения невосполнимой утраты, как раньше — он знал, что всё можно повернуть вспять. И ничего, что для этого придется ждать семь лет!..

Однако никто из присутствующих на похоронах о такой возможности не догадывался — Тим с жалостью смотрел на заплаканные лица родителей Томы, на ее расстроенных однокурсников и друзей. Квартира была заполнена людьми, венками, цветами и каким-то сладковатым и душным запахом. 'Запахом смерти', — подумал Тим. Завешенные зеркала в прихожей, сдвинутая по углам мебель и лица, лица, лица. Все поражались нелепости этой смерти и, казалось, осуждающе смотрели на Тима. Он это почувствовал, когда подошел к гробу. В переполненной людьми квартире вокруг него сразу стало очень много свободного места, и наступила напряженная тишина. Девушка лежала в подвенечном платье — родители соблюли все традиции. Прекрасная, молодая, засыпанная цветами. От этого зрелища у Тима защемило сердце: 'А ведь могла бы так одеться для меня...'. На глаза предательски навернулись слезы, Тим сделал усилие, чтобы не разрешить им потечь по щекам. Но стоять в неожиданной тишине, да еще и духоте для него было мучительно. К тому же, от присутствия людей, опять начинало давить на голову. Не так как вчера на остановке, но всё же...

Тим вышел на улицу — решил ждать выноса гроба там. Вокруг него опять образовалось свободное пространство — никто не спешил выразить ему сочувствие, наоборот, его сторонились, как убийцы. Только подружка Оксана, с которой Тома делилась всеми-всеми радостями и горестями, робко кивнула ему.

'Вот подождите, я еще всё исправлю! Надо только подождать немного — семь лет...', — успокаивал себя Тим.

Тем временем красный гроб с его любимой вынесли во двор. Процессия должна была пройти по соседним дворам до катафалка, и Тим пристроился вместе с Томиными однокурсниками. Когда он шел за гробом, то поймал себя на странном ощущении — его любимая не лежит в гробу, а идет рядом. Нет, не совсем рядом с ним, а как бы справа и чуть позади. Тим явственно чувствовал ее внимательный, изучающий и даже несколько удивленный взгляд. Он обернулся назад раз, два, потом еще — но, разумеется, Томы там не было. Только опущенные глаза и понурые лица друзей и родных его любимой...

На кладбище Тим не поехал — уж слишком невыносима была атмосфера похорон. Да и не хотелось ему видеть, как гроб опустят в яму и забросают землей — после такого зрелища было бы трудно представить, что всё можно повернуть вспять. А он очень на это надеялся...

Глава IX Новая сторона жизни

Жизнь движется — вперед? Назад?

Или стоит на месте непоколебимо?

Но что же болью так стучит в виски,

И голову твою берет в тиски?

И видишь вдруг, что каждый уголок Земли

Имеет запах свой, и звук, и краску...

— Я тебя понимаю лучше других, — говорил вечером Данир, сидя на маленькой кухне Тима. — Для тебя сейчас жизнь закончилась, как и для меня тогда. Разница только, что у тебя руки-ноги работают, а я лежал неподвижно... Поверь, это страшнее! Ты можешь что-то делать, как-то отвлечься, а я полностью зависел от няньки: принесет судно — все дела на место сделаю, не успеет — я и тоже...

Данир с горечью махнул рукой — видно, что эти воспоминания разбередили старую рану. Бывший акробат виновато посмотрел на своего друга — вот, хотел подбодрить в трудную минуту, а сам жалуюсь. Его взгляд как бы говорил — извини, не знаю, как это получилось. А Тим молча крутил в длинных пальцах стакан с недопитой водкой — погружаться в хмельное забытье почему-то не хотелось. Как, впрочем, и говорить. Но Тим с удивлением поймал себя на мысли, что от присутствия друга ему стало намного легче на душе. От Данира как бы шло какое-то тепло, в которое Тим с удовольствием погружался. И от этого понимал старого друга намного лучше. Вот и сейчас у Тима вдруг заныл позвоночник где-то между лопатками. Неожиданно вспомнилось, что именно в этом месте у Данира был перелом.

— У тебя, наверное, спина часто болит? — не в тему спросил Тим.

— Да, особенно когда долго сижу или стою. Но это неудивительно, ведь позвонки держат две железные скобки, а это — инородное тело... А почему ты об этом вдруг вспомнил?

— А перелом у тебя между лопаток?

— Да, в грудном отделе... Тим, да что мы всё про меня! Я ведь пришел сказать, что все наши тебе очень сочувствуют, и очень жалеют Тому, но тебе лучше выйти на работу. Во-первых, с людьми рядом легче любую боль переносить, во-вторых, сильно расслабляться все равно нельзя — скоро гастроли. Ты ведь едешь, да? — с надежной в голосе спросил Данир.

— Пока не знаю. Это будет зависеть... от одного человека, скажем так. Но скоро я всё буду знать точно. Возможно, мне придется уехать совсем в другое место и надолго...

Тим подумал, что надо начать готовить друзей к своей отправке в прошлое. А с другой стороны Серж ничего не сказал про сроки, когда он перенастроит аппаратуру. Может быть, и придется поехать на все лето на гастроли, хотя даже мысленно возвращаться в прежнюю жизнь для Тима было очень тяжело...

...Тим бродил по цирку как потерянный. Его время на манеже отдали дрессировщикам — думали, что и сегодня он не придет на работу, а Жан и Света хотели лишний раз потренировать своих собачек перед гастролями. Не выгонять же их шумную свору с арены! Да по большому счету Тиму и не хотелось работать. 'Надо привыкнуть к обстановке, надышаться воздухом цирка', — решил для себя фокусник, и отправился бродить по знакомым коридорам. Впрочем, путешествие по давно знакомым местам принесло и новые открытия — в закутке возле комнаты для оркестра он вдруг почувствовал очень приятное тепло. Тим остановился — батарей отопления не видать, других источников тепла — тоже.

Однако невидимые лучи явственно грели его — стоило отойти на шаг в сторону, тепло больше не ощущалось. Тим начал крутить головой — не может же тепло идти из ниоткуда! Причем тепло шло не снаружи, а как бы возникало внутри тела и растекалось по жилам... Точнее, это было не физическое ощущение — Тиму как бы 'согревало' душу... Циркач встряхнул головой — так можно бесконечно стоять и греться! 'Как ящерица на солнце. Только невидимом', — подумал Тим.

Однако пора идти: надо было собрать реквизит, оформить все бумаги в бухгалтерии — он уже знал, что поедет на гастроли. Серж сказал, что на все дела с перенастройкой аппаратуры может уйти несколько месяцев. 'Ты как раз успеешь погастролировать. Может, к тому времени передумаешь отправляться в прошлое — поверь, в будущем намного интереснее!'. Тим вспомнил свое возмущение на такое предложение: о каком интересе может идти речь, если он собрался заниматься важным делом — спасать любимую! Но сидеть в городе и ждать, когда у Сержа всё получится, было бы еще хуже. Тим не выдержал и ходил бы к нему каждый день. А школьный приятель обязательно начал бы свои заумные беседы, но Тим никак не мог понять всех научных тонкостей его изобретения и своего путешествия во времени. Так что лучше заниматься любимым делом, а потом сразу отправиться на встречу с Томой...

'Интересно, а это тепло мне почудилось или как?' — вдруг вспомнил Тим про свое утреннее необычное ощущение после всей дневной беготни. Цирк почти опустел, и Тим опять отправился в коридор возле оркестра. Теплое место никуда не делось, вот только грело как-то по-другому — слабее, более тонко и как бы расслабляющее. Тим обвел тепловой круг на плиточном полу кусочком мела:

'Завтра проверю еще раз', — решил он.

'Ерундой я занимаюсь', — думал Тим по дороге домой. 'Тепло чувствую, измеряю, проверяю. Раньше такого не было!'. Какой-то голос из глубин подсознания ответил ему: 'А раньше вообще всё было по-другому'. Тим отогнал наваждение — впрочем, даже если это и ерунда, то почему бы ею не заняться? Другим-то нечем...

...На следующее утро Тим первым делом отправился к своему "месту тепла". Оно чуть-чуть сдвинулось по сравнению с вечером, да и ощущения опять изменились. Как и прошлым утром, он как-будто окунулся в теплый, не замутненный, бодрящий родник. По крайней мере, именно таким было его ощущение.

— Привет! Можно спросить кое-что?

Из-за угла на Тима смотрело улыбающееся, но немного озабоченное лицо Даны, жены его лучшего друга Данира.

— Конечно, Данчик!

— Я и вчера тебя в этом коридоре видела. Ты так стоишь неподвижно, как будто слушаешь что-то... Тим, тебе плохо? Может, что-то надо сделать?

— Спасибо, Даночка, но помощь пока не требуется. А здесь я... — Тим запнулся на слове. Он и сам не знал, как объяснить то, что он чувствовал и делал. Если честно, то он не ждал подобного разговора — почему-то считал, что его стояние в коридоре останется для всех не замеченным. — "...Общаюсь с духами!" — выскочило у Тима.

— А-а-а... — протянула Дана. Чувствовалось, что она пыталась придать голосу понимающую интонацию, но получилась только озабоченная. Тим улыбнулся уголками губ — какие у него, все-таки, хорошие друзья! Вон как заботятся!

— Пойдем, мы с духом уже всё друг другу сказали, — полуобнял молодую женщину за плечи Тим. И они вместе покинули 'теплое место'.

Скоро Тим обнаружил странную закономерность — после того, как он 'грелся' в невидимых лучах, на него нападала жажда деятельности. Он с огромным энтузиазмом репетировал. Грустные мысли почти полностью покинули его голову. Но зато она наполнилась кучей идей новых, оригинальных фокусов, которые Тиму не терпелось попробовать исполнить. — 'Хм, может, я и правда общаюсь с каким-нибудь духом цирка? Рассказывают же разные легенды на эту тему... Вот мне и помогают...', — правда, ответить на эти немые вопросы было некому. Тим стеснялся рассказывать даже близким друзьям про свои необычные ощущения.

Зато в памяти стали всплывать давно забытые эпизоды его детства. Яркие картинки разных событий, необычайно насыщенные и цветом, и эмоциями. Словно кто-то их выдергивал из прошлого и заставлял Тима переживать все заново. Самое удивительное, что и эмоции детства Тим тоже чувствовал — бурную радость от нового трехколесного велосипеда; смешанный со страхом дикий восторг от первого подъема на 'Колесе обозрения'. И даже удивительную прохладу и сладость эскимо, которое папа купил ему в очень жаркий летний день — Тиму захотелось мороженного после этого воспоминания. Однако реальное эскимо его разочаровало: 'И правду говорят, что раньше трава зеленее была и солнце ярче! Совсем не такой вкус, хотя на улице не меньшая жара...', — поразился своему наблюдению Тим. Но из памяти всплывали и не совсем приятные моменты — первая драка во дворе (Тим даже потрогал нос — казалось, он будет так же кровоточить, как в детстве); двойка, которую он постарался скрыть от родителей — его опять захлестнуло чувство стыда за ложь. Но даже когда эти воспоминания не были приятны, после них всегда возникало чувство удовлетворения и умиротворенности. Тим чувствовал себя каким-то цельным, гармоничным, уверенным в себе. И единым с самим собой и всем миром...

Глава X. Собираясь в новый путь

Хрусталь, вода —

Вневременья вода.

Течешь зачем, течешь куда? Уносишь боль?

Приносишь радость?

'Как посмотреть,

Как 'пить' меня ты станешь...'

'Духи цирка', видимо, и правда хорошо помогали Тиму. Гастроли прошли удачно, он даже как-то внешне успокоился, плюс улеглась внутренняя дрожь и боль от потери. И в чужом городе он умудрился найти 'точки подпитки' — 'теплые' места, после пребывания в которых он становился явно активнее и изобретательнее. А теперь цирк вернулся, наступала осень, а с ней — новый сезон. Но до его открытия оставалось еще несколько свободных дней, которые можно потратить только на себя.

После 'побочных эффектов' от транспортировки в прошлое у Тима даже возникала мысль вообще забросить эти эксперименты. Но сейчас первые желтые листья напоминали о самом романтичном для него времени года — именно осенью он повстречался с Томой. 'Надо обязательно ее вернуть! Да, это муторно — кто же хочет добровольно подвергаться выворачиванию желудка наружу!? Но это единственный шанс...'

С этими мыслями Тим появился у Сержа.

— Знаешь, друг, туда пока соваться не стоит. Видишь ли, благодаря твоим путешествиям я знаю о прошлом намного больше. И теперь надо аппаратуру сделать такой же 'умной', как и я. А на это, увы, двух с половиной месяцев не хватило...

Тим явно скис — опять отсрочка. А так хорошо было бы использовать эту неделю перед новым сезоном! Серж понял молчание друга по-своему:

— Что, не терпится еще раз погулять во времени? Тогда давай в будущее! Вот про него мы совсем ничего не знаем — догадки фантастов не в счет. Кстати, что-то мне подсказывает, что ты сможешь кое-что прояснить в отношении твоей любимой именно там...

'Хотелось бы верить', — улыбнулся мысленно Тим на этот примитивный 'крючок' друга-исследователя.

— Вижу, тебе очень нужна информация оттуда? — произнес циркач вслух.

— Конечно, кроме того, твои наблюдения смогут кое-что объяснить в моей теории течения времени. Значит, и в прошлое отправлю тебя более точно. В общем, договорились. Мне надо пару дней на настройку машины на будущее. Заходи в среду!

Тим замялся уже у самой двери квартиры-лаборатории: Серж загорелся новой идеей и хотел поскорее выпроводить друга, чтобы копаться в своих схемах. Но кое-что Тима беспокоило:

— Прежде чем ты опять куда-нибудь меня закинешь, мне нужен твой совет. После путешествия в прошлое я столкнулся с кое-чем необычным... Сначала думал, что у меня крыша поехала, но потом...

И Тим рассказал Сержу про свои ощущения тепла и других людей, помощь 'духов цирка' и другие 'странности'.

— Здорово, что ты сам это обнаружил! А я-то думал, как тебе рассказать...

— Так ты про всё знал?! — воскликнул удивленно Тим.

— Понимаешь, ты видел родники воды, бьющей из-под земли. Ты пил из них и чувствовал их вкус. А теперь представь, что существует 'вода', текущая из прошлого в будущее и наоборот. Наши обычные физические приборы ее не обнаруживают, потому что ее как бы нет в нашем времени, нет в нашем "сейчас". Но человек чувствует ее и нуждается в ней. Считай, что в твоем "теплом месте" ты утолял жажду в роднике "воды вневремени"!

— Как ты сказал? — Тим даже повернул голову к Сержу одним ухом, как будто это помогло бы ему лучше понять заумности изобретателя.