Холодный огонь

— Не, так не пойдёт, — вздохнул Речник и макнул хеска носом в воду. Тот громко фыркнул, мотнул головой, лизнул мокрый нос, дёрнулся всем телом и осторожно понюхал миску.

— Невкусно? Знаю, — кивнул Фрисс, глядя на существо с робкой надеждой. — Потом дам вкусного. Глотай всё это разом!

Фагейт посмотрел на Речника в упор, приоткрыв пасть. А потом Фрисс чуть не сел прямо в куст Шеелка.

— Это отррава? — тихо спросило существо, глядя на человека с тоской. Говорило оно еле слышно, шевеля только усами. Фрисс тряхнул головой. Нет, ему не померещилось...

— Это кислуха, — возмутился он, плеснул из миски немного на ладонь и выпил. — Так ты говорящий?! Ты не Фагейт?!

Ни одна Фагита не обладала ни речью, ни полным разумом. Если это существо знало Вейронк, язык хесков...

— Сожги меня Нуску... — прошептало существо, и это походило на стон. — Нет, я не зверрь. Пусть тебя это ррадует — ты первый зноррк-владелец живой Хинкассы.

Хинкасса? Фрисс никогда не слышал о таких существах. Он снова помотал головой, ошалело глядя на "кота". Если он всё понял верно, только что он стал рабовладельцем. Вот это проклятие богов...

— Я не могу владеть разумным существом, — покачал он головой и рассёк ремни на передних лапах "Фагейта". — Ты свободен. Возвращайся к сородичам. Если хочешь, я провожу тебя до Пещер, чтобы торговцы не поймали тебя снова. Как тебя занесло-то к этому Инальтеку?!

Хинкасса посмотрела на Речника расширяющимися глазами, переступила с лапы на лапу и уселась на волокуше, обвив лапы хвостом.

— Ты не смеёшься надо мной, зноррк? — спросил кот, недоверчиво щурясь.

— Нет. Скажи, откуда ты родом? Куда тебя отвести, чтобы ты не заблудился? — Фрисс закинул обрывки ремней в кусты и выпрямился, рассматривая странного хеска. Уши у Речника горели. Угораздило же его! Как будто в гнилой тине вывалялся...

— Я не помню, зноррк, — существо прижало уши. — Помню только зов Агаля... а потом я очнулся связанным, в той пещерре. Где мы сейчас, зноррк?

— В Энергине, на границе Хесса и Орина, — Речник видел, что хеск напуган и растерян. — Не бойся! Агаль умолк ещё той осенью. Попробуй вспомнить, где ты жил до Волны. Я о Хинкассах никогда не слышал, даже в книгах не читал... Да, меня зовут Фрисс, и я воин Великой Реки.

— Я Алсаг, — ответила Хинкасса, прежде чем уткнуться мордой в лапы и тихо завыть. — Так тут уже поверрхность?! Бог мой Нуску, суждено мне здесь и сдохнуть. Знорк, я оттуда, где о поверрхности даже сказок не ррассказывали. Как теперь туда добирраться — то знают боги.

— Алсаг, — Речник сел рядом и положил руку на загривок Хинкассы. — Выпей всё, что в этой миске, и я поищу, чего ещё тебе налить. Ты просто голоден, поэтому тебе трудно думать. Сейчас ты поешь, а потом уснёшь. Я буду здесь, никакой Инальтек к тебе близко не подойдёт. А потом мы найдём твою страну.

— Нуску Лучистый, мне бы такую верру, — прошептал хеск, в два глотка осушил миску и заглянул Речнику в глаза. — Даже великий геррой не дойдёт от поверрхности до наших земель. А я вовсе не геррой... ты и сам уже это видишь, Фррисс. Делай со мной что хочешь, не прропадать же твоим деньгам...

— Гори они земным огнём, — Речник уже начинал сердиться. — Какие ещё деньги?! Что мне теперь, ездить на тебе верхом, как на Фагите?! Здесь тебя я не брошу, но куда ты наверху денешься и как будешь жить — я не знаю...

— Хоть бы и веррхом, — отозвался хеск и осушил вторую миску разбавленной кислухи. — Я не найду себе прропитание в чужом мирре, зноррк.

— Алсаг... — Речник развёл руками. — Ты можешь со мной идти, в любой момент я отпущу тебя, но если хочешь есть моих Листовиков... Мне нужен был спутник-воин, с которым мы сражались бы бок о бок, а ты...

— Я могу дрраться, зноррк, — Алсаг прижал уши. — Я боюсь только неизвестности.

Фрисс хлопнул его по загривку и заглянул в мешок с кошачьей едой. Как и следовало ожидать, Ториен Ациг положил туда совсем немного мяса, для запаха, а снизу лежали куски порубленого Листовика и рыбы и большие комки каши — не то из Агайла, не то из Руулы...

— Твоя воля, Алсаг, — усмехнулся Речник, выбирая куски получше и складывая в миску перед котом. — Теперь ты воин Реки. А твой дом мы найдём.

Торопливые шаги и изумлённый возглас Речника Форка, вернувшегося из Фаггейта, даже напугали Фрисса. Он коснулся меча, прежде чем облегчённо вздохнуть и сесть обратно на волокушу. Алсаг даже ухом не повёл — он торопливо глотал Листовика и кашу, утоляя долгий голод.

— Ну ты храбрец! Так и развязал его, и он тебя не тяпнул?! — Форк всплеснул руками, опасливо косясь на кота. — И тебе удалось накормить его? Ничего себе... Фриссгейн, так ты в самом деле купил отличную Фагиту за сорок кун! Никто не поверит, даже новички...

— Инальтеки ни шиша не смыслят в кошках, — сердито сказал Фрисс. — Энс его чуть не заморил до смерти. Хороший кот, и ничего он не умирает. Нашёл сбрую?

— А то, — кивнул Форк, распутывая пучок ремешков. — Встретил Сиэна Рокаса — он тут поблизости гоняет новичков, обещал завтра глянуть на твоего кота.

Фрисс взялся распутывать сбрую с другого конца, потом расстелил у скалы спальные коконы. Алсаг крепко спал, во сне дёргая ухом. "Аойген, повелитель случая, одного я понять не могу — это ты ему удачу послал или нам обоим приключений подкинул?" — думал Речник в растерянности.

— Как ты его назвал? — спросил Сиэн Рокас, Старший Речник и одновременно — кошатник, обучающий Фагит командам, а Речников — обращению с Фагитами. Он осмотрел и ощупал Хинкассу со всех сторон — видимо, его тоже смутили её размеры, длина клыков и окраска шерсти. Но существо понравилось ему.

— Алсаг, — ответил Фрисс. — Как думаешь, можно купить ему броню?

— Не так быстро, но через неделю можешь примерить лёгкие пластины, — ответил Сиэн. — Пока посмотрим, как он бегает в ремешках. Надень сбрую и спускайся в Иллорну, я с кошками буду у подножия Никева. Пасть ему завяжи, иначе не допущу.

Алсаг на последних словах уткнулся мордой в лапы. Фрисс покачал головой и жалобно посмотрел на Форка. Надевать сбрую на кошек ему ещё не доводилось...

— Ахан! Хота! — Сиэн твёрдой рукой прижал Фагиту к земле, она попятилась с тихим рычанием. — Кешчи хота! Фрисс, отходи!

Отпущенная Фагита недовольно мотнула головой, но осталась сидеть. Речник-владелец осторожно подбирался к ней с ремнём для перетягивания пасти. Фрисс выбрался из пятислойной травяной брони, поминая про себя всех тёмных богов. Алсаг лежал поодаль, размеренно махал хвостом и неотрывно глядел на Речника. Форк на всякий случай придерживал его, чтобы коты не сцепились.

— Меняемся! — сказал Сиэн, кивнув хозяину Фагиты и Фриссу. Второй Речник поднял плетёные доспехи, Фрисс подозвал Алсага.

— Ину! — Речнику до сих пор неловко было отдавать команды разумному существу. Он сам себя при этом чувствовал не очень разумным...

Кот подошёл и встал рядом — его спина приходилась Речнику чуть ниже рёбер. Лапы были надёжно замотаны в моховые обёртки. Фрисс наклонился и убрал ремни с морды Хинкассы. Алсаг тихо фыркнул и потёрся щекой о его ладонь.

— Тси... Я бы остерёгся, — неодобрительно покачал головой Сиэн, глядя на Речника и Хинкассу. — А вообще... Он у тебя как будто уже натасканный. Что-то думается, что Инальтеки его попросту свели у кого-то поумнее...

— С них станется, — вздохнул Речник и повернулся к воину, уже надевшему броню. Тот осторожно шагнул к Алсагу, Фрисс убрал руку с головы кота.

— Кэрра! — крикнул он, подавая сигнал к атаке и надеясь, что в этот раз Алсаг броню не прокусит. Четырёх слоёв, судя по прошлой попытке, было недостаточно...

Через пять дней Фрисс и Форк поднялись в Фаггейт и купили для Хинкассы доспех — пластины из шкуры Существа Сиркеса, достаточно прочные, чтобы выдержать скользящий удар меча. А на седьмой день Сиэн позволил Речнику сесть верхом и провёл кота шагом — не очень далеко, но Фрисс сразу вспомнил, почему не хотел покупать Фагиту. Трясло в седле неимоверно...

— Ну, дальше ты сам справишься, — сказал Форк, собираясь в путь. — Повидаемся ещё в Замке! Везёт тебе всё-таки, такая Фагита — и, смешно сказать, за сорок кун... А что, если через год-другой его с моей Айкон свести?

Алсаг приоткрыл пасть и впился в Форка таким изумлённым и возмущённым взглядом, что Фрисс едва сдержал усмешку.

— Сам знаешь, что котят не дождёмся, — вздохнул он. — Не настолько мне везёт, чтобы Фагита на земле вдруг размножилась. Доброго пути и тебе, и Айкон! С меня три Листовика за помощь...

— Одного отдашь, и хватит, — махнул рукой Форк. — И тебе мирных дней!

...Алсаг завертелся волчком, преследуя собственный хвост, и Фриссу очень захотелось зажмуриться. Сиэн Рокас взмахнул рукой в сторону провала, рассекающего подножие Никева. Речник ткнул кота носком сапога в бок, Алсаг тихо фыркнул, но вертеться перестал.

— Фэрех! — тихо приказал Фрисс, направляя Хинкассу к расщелине. Ему предстояло пролететь над пропастью... и приземлиться на той стороне достойно, а не кубарем.

— Сатех! — крикнул Речник, чувствуя, как кот под седлом сжимается, как пружина, перед прыжком. — Сатех!..

Фриссгейн спешился и прислонился спиной к мохнатому боку — до сих пор не верилось, что он усидел на Хинкассе. Алсаг повернул голову, глядя на наездника с сочувствием.

— Достаточно, — сказал Речник Сиэн, протягивая Фриссу руку. — Ты и твой Фагейт — вы обучены всему, что нужно знать. Это тебе...

Он отдал Речнику подвеску — маленький коготь из жёлтого стекла.

— Это ему... — подсунув ладонь под пластину на плече Алсага, Сиэн начертил на ней несколько знаков Шулани. — Теперь вы свободны. Захочешь ещё позаниматься — ищи меня в Замке ближе к осени. Но для обычной жизни тебе и этого хватит.

Узкий тёмный туннель, постепенно зарастающий Шеелком и грибами, остался позади. Фрисс шёл к Провалу и жадно ловил дуновения речного ветра с поверхности. Алсаг настороженно оглядывался и обнюхивал траву и камни. Речник снял с него доспехи и седло, оставил только несколько ремешков сбруи — чтобы жители не подумали, что Фагита дикая, и не испугались её.

— Здесь много воевали... — заметил Алсаг, поравнявшись с Фриссом. — Крровь повсюду...

— Здесь проходит граница, — сказал Речник, погладив его по загривку. — Эти битвы миновали, Алсаг. Тебе тревожиться не о чем...

Глава 04. Тихие волны

— Солнечная кошка вышла на дорогу! — улыбнулся Диснар Косг.

— Золотая луна нам светит, — кивнул Фрисс и улыбнулся в ответ.

Хиндикса висела над обрывом, расправив плавники, Алсаг щурился на Реку и отблески солнца на её волнах, дверные завесы на всех пещерах были откинуты, а вдоль обрыва лежали груды порубленных веток и обломков дерева, притащенных половодьем. На берегу уже не осталось ни клочка тины, а у пещер — ни одной хиндиксы или халги: все жители улетели в степь за волокнами нассы, сухой травой и свежими листьями Руулы и Стрякавы. Диснар Косг разрубал на части огромный пень, принесённый откуда-то Рекой — даже Высоким Деревьям нелегко было устоять во время весеннего половодья...

— В этом году мы заплатим дровами, — сказал Диснар, облокотившись на пень. — Речник Айому сказал, что ты этим летом собираешь налоги.

— Так и есть, — согласился Фрисс. — Восемь кун, как и в том году... Как твоё семейство, прижилось в Фейре?

— Да... пожалуй, мы здесь и останемся, — кивнул Косг. — Мой старший, Снорри, надумал жениться. Вернётся — пошлю расширять пещеру, а к осени накопим на свадьбу. Зайдёшь к нам на пирушку?

— Боги в помощь всем вам! — обрадовался Фрисс, но не тому, что его позвали — тому, что в Фейр наконец-то пришёл мир. — Непременно зайду. А как поживает Айому? Что-то не видно его, неужели ушёл в степь?

— Речник Айому у скайотов, на Дубе, — усмехнулся Диснар. — Сказал — мол, никогда я не забирался на дерево, а сейчас заберусь — в кои-то веки ветка подо мной не треснет!.. Он ранен был очень сильно тем летом, внутренности ему отбили демоны. Больно взглянуть, как он исхудал за тот год. А Речницу Сигюн, говорят, вовсе покалечили...

— Я с ней виделся, — помрачнел Фрисс. — Как Айому спустится, скажи, что я прилетел... чтобы он себя сильно не утруждал.

Алсаг, до того смирно сидевший у ног Речника, навострил уши и повернул голову к пещере Скенесов. Оттуда уже выходила небольшая процессия — Сьютар Скенес по-прежнему был верховным жрецом Фейра, и по-прежнему он не мог встретить важного гостя без церемоний...

— Хорошая была зима, пусть бы и все такими были, — блаженно улыбнулся Речник, откидываясь на укрытую пластинками коры стену, и незаметно вытащил миску с разбавленной кислухой из-под носа Хинкассы. Песчаный кот растерянно повертел головой и с укоризной уставился на Фрисса.

— Сит, не трогай Алсага, он не человек, и пить ему столько нельзя, — вздохнул Речник и заодно отобрал у Сит Наньокетовой полупустой кувшин. Хинкасса хлопнула Речника лапой по колену и улеглась на пол, отвернувшись от "обидчика". Фрисс успокаивающе погладил её по загривку.

— И что ты решил, Фрисс? — главный жрец Фейра слегка нахмурился и недовольно посмотрел на девицу, отвлекающую гостя от важной беседы.

— Что решать? Завтра отправлюсь к Ладин-Кему, по дороге загляну в Стеклянный. Поищу, где дешевле. Вы хорошо придумали с этими дарами...

— Ну а что? И так у людей путного праздника не получается, с тремя годами войны, — хмуро сказал Сьютар. Он очень старался выглядеть так, как подобало верховному жрецу, но в прошлогодней битве ему дыхнули в лицо огнём — и ни бороды, ни усов не осталось у Сьютара Скенеса, и за зиму отросло немногое, и то клочками. Жрец досадовал и смущался из-за этого, и Фриссу не удалось его утешить.

— Совсем забыл, — спохватился Скенес-старший. — У Аддакьюсов ожидается прибавление.

— У кого же? — с любопытством спросил Фрисс. — Неужели...

— Эмма и Дейн, — торжественно кивнул Сьютар. — Знаешь, я боялся немного, когда ты привёз их из владений Смерти... Но теперь вижу — Боги Смерти в самом деле отпустили их!

— Ох ты! Вот это радостная новость, — улыбнулся Речник. — И, ты говорил, Рест Наньокетова тоже...

— Двое родятся в Фейре этим летом, — согласился жрец. — Хороший знак для нас, как мне кажется...

Солнце сгинуло за Опалённым Лесом, но редкие лучи ещё дотягивались до Реки сквозь частокол стволов и паутину ветвей. Вечер был тёплым и безветренным. Оставив броню и мечи в летней спальне Скенесов, Речник выбрался из пещеры — поплавать наперегонки с Агва перед сном. Он хотел позвать с собой Алсага, но хесский кот уже уснул, свернувшись в огромный клубок, а вокруг него устроились, как показалось Фриссу, все кошки Фейра. Речник не стал никого тревожить, бесшумно вышел к огромной коряге на берегу — её так и не порубили на дрова, она навеки осталась общим причалом и местом для рыбалки — и нырнул в тихую воду.

Когда Фрисс вылез на берег, уже сгустились сумерки. Одинокий Агва выглянул из зарослей тростника, зевнул и ушёл под воду. Речник прошёл немного по берегу, недалеко, всего лишь до пещеры Фирлисов. Пустая нора зияла в стене обрыва, как рана. Фрисс тихо вздохнул, чувствуя смутную боль и какую-то вину. Фирлисы ушли, как только растаял снег, уплыли вниз по Реке, и след их там затерялся... Речник хотел идти обратно в спальню, когда услышал взволнованный голос.