Место для верной смерти выглядело довольно чистым и аккуратным. Здания были недавно выбелены, стояли ровными рядами, словно лагерь спланировал дотошный учитель геометрии. У казарм были крылечки с навесами, под ними обитатели лагеря нежились в гамаках, играли в карты или попивали лимонад. У каждой спальни был свой набор знамен перед входом, на которых были начертаны римские цифры и изображены разные животные: орел, медведь, волк, лошадь и нечто похожее на хомяка.
По виа Преториа располагались лавочки, продававшие еду, доспехи, оружие, кофе, гладиаторское оснащение... тут даже давали напрокат тоги. Перед дилерской, торговавшей колесницами, висел большой рекламный щит: "Колесницы Цезаря с незаклинивающими тормозами. Без денариев — торгуем в кредит!"
На пересечении дорог стояло самое впечатляющее здание: двухэтажное сооружение овальной формы из белого мрамора с портиком и колоннадой, как перед банками в старину. Перед входом стояли римские стражники. Над дверями висело большое алое знамя с золотыми буквами SPQR внутри лаврового венка.
— Ваш штаб? — спросил Перси.
Рейна повернулась к нему, глаза ее смотрели по-прежнему враждебно и холодно.
— Это называется принципия.
Она смерила взглядом толпу любопытных, следовавших за ними от реки.
— Все возвращайтесь к исполнению своих обязанностей! На вечернем сборе я введу вас в курс дела. Не забудьте: после обеда у нас военные игры.
От мыслей об обеде в животе у Перси заурчало. Запах жареного мяса из обеденного павильона вызвал у него слюноотделение. От пекарни чуть дальше по дороге тоже пахло неплохо, но он сомневался, что Рейна позволит ему заказать булочку.
Толпа неохотно рассеялась. Некоторые высказывали себе под нос соображения относительно шансов новичка.
— Считай, покойник, — сказал один.
— Как и те двое, что его нашли, — пробормотал другой.
— Да, — прогнусавил третий. — Пусть вступает в пятую когорту. Греки и калеки.
Несколько ребят засмеялись, услышав это. Но Рейна сердито посмотрела на них, и они поспешили прочь.
— Хейзел, — велела Рейна, — пойдешь с нами. Я хочу, чтобы ты доложила, что случилось у ворот.
— Я тоже? — спросил Фрэнк. — Перси спас мне жизнь. Мы должны позволить ему...
Рейна смерила Фрэнка таким взглядом, что тот отступил.
— Хочу тебе напомнить, Фрэнк Чжан, — сказала она, — ты сам на испытательном сроке. На этой неделе ты доставил нам немало хлопот.
Уши Фрэнка покраснели. Он покрутил небольшой жетончик, висящий на шнурке на его шее. Перси прежде не обратил на него внимания, но, похоже, это был свинцовый жетон с именем.
— Иди в арсенал! — скомандовала Рейна. — Проведи инвентаризацию. Будешь нужен — позову.
— Но... — начал было Фрэнк, но осекся. — Хорошо, Рейна.
Фрэнк поспешил прочь.
Рейна показала Хейзел и Перси на дверь.
— Ну, Перси Джексон, посмотрим, удастся ли нам улучшить твою память.
Внутри принципия была еще более впечатляющей, чем снаружи.
Потолок сверкал мозаикой, изображающей Ромула и Рема с их приемной матерью-волчицей (Лупа миллион раз рассказывала Перси эту историю). Пол представлял собой отполированный мрамор. Стены были забраны бархатом, а потому у Перси возникло ощущение, что он находится в самой дорогой палатке лагеря. У задней стены стояло несколько знамен с деревянными древками. Знамена были увешаны бронзовыми медалями — военными символами, догадался Перси. В центре находилась пустая стойка, словно главное знамя отнесли в химчистку или еще куда-нибудь.
В дальнем углу виднелась ведущая вниз лестница. Она была перекрыта решеткой, как окно в тюремной камере.
"Интересно, что там, — подумал Перси. — Может, монстры? Сокровища? Потерявшие память полубоги, которых упрятали сюда, когда Рейна встала не с той ноги?"
В центре комнаты стоял длинный деревянный стол, заваленный свитками, блокнотами, компьютерами-планшетами, кинжалами, стояло большое блюдо с жевательными конфетами, которые казались здесь совершенно неуместными. По бокам стола расположились две полноразмерные статуи гончих — одна серебряная, другая золотая.
Рейна прошла за стол и села на один из стульев с высокой спинкой. Перси был бы не прочь сесть на другой, но Хейзел осталась стоять. И Перси решил, что ему тоже положено стоять.
— Значит... — начал было он.
Статуи собак оскалили зубы и зарычали.
Перси замер. Вообще-то он любил собак, но эти просто пожирали его красными глазищами. Клыки у них были острые как бритва.
— Спокойно, ребята, — сказала гончим Рейна.
Они прекратили рычать, но не сводили взгляда с Перси, словно он был мешком с собачьим кормом.
— Они тебя не тронут, — пояснила Рейна, — если ты не попытаешься украсть что-нибудь или если я им не прикажу. Это Аргентум и Аурум.
— Серебро и Золото, — перевел Перси. Смысл латинских слов сам запрыгнул ему в голову, как и говорила Хейзел. Он чуть было не спросил, какую собаку как зовут, но потом понял, что это дурацкий вопрос.
Рейна положила на стол свой кинжал. Перси не оставляло смутное ощущение, что он видел ее раньше. Волосы у нее были черные и глянцевые, как вулканическая порода, и сплетены в одну косичку, лежавшую на спине. И манера поведения как у фехтовальщика: расслабленность, сочетающаяся с постоянной готовностью к бою, словно она в любой момент могла броситься в схватку. Из-за озабоченных морщинок у глаз Рейна казалась старше, чем на самом деле.
— Мы встречались, — решил он вслух. — Не помню когда. Пожалуйста, если можешь мне что-нибудь рассказать...
— Давай-ка по порядку, — сказала Рейна. — Сначала я хочу выслушать твою историю. Что ты помнишь? Как ты сюда попал? Только не врать. Мои собаки не любят врунов.
Аргентум и Аурум зарычали в подтверждение ее слов.
Перси рассказал свою историю: как он пришел в себя в разрушенном особняке в лесу Сономы. Он рассказал о времени, которое провел с Лупой и ее стаей, о том, как выучился их языку жестов и выражений, как научился выживать и драться.
Лупа рассказала ему о полубогах, богах и монстрах. Она сообщила ему, что она — один из духов-охранителей Древнего Рима. Полубоги вроде Перси все еще несли ответственность за продолжение римских традиций в современном мире — сражаться с чудовищами, служить богам, защищать смертных и поддерживать память об империи. Она несколько недель обучала его, пока он не стал таким же сильным и коварным, как волк. Когда, по ее мнению, Перси преуспел в волчьей науке, она отправила его на юг, сказав, что, если он выживет и доберется до цели, то, возможно, найдет новый дом и память вернется к нему.
Кажется, этот рассказ не удивил Рейну. Напротив, она приняла его как нечто само собой разумеющееся, кроме одного.
— И у тебя не осталось совсем никаких воспоминаний? — спросила она. — Ты все еще ничего не помнишь?
— Да так... какие-то смутные обрывки. — Перси кинул взгляд на гончих.
Ему не хотелось говорить про Аннабет. Это казалось слишком личным, и он пока еще не понимал, где ее искать. Он был уверен, что они встречались в каком-то лагере, но явно не в этом — этот казался совсем другим.
И еще ему не хотелось делиться этим единственным четким воспоминанием: лицо Аннабет, ее светлые волосы и серые глаза, ее манера смеяться, обхватывать его руками и целовать, если он делал какую-нибудь глупость.
Наверно, она много меня целовала, подумал Перси.
Он боялся, что если заговорит с кем-нибудь об этом воспоминании, то оно рассеется, как дым. Он не хотел этим рисковать.
Рейна крутанула по столешнице свой кинжал.
— Большая часть того, что ты говоришь, вполне типична для полубогов. В определенном возрасте мы тем или иным путем попадаем в Волчье Логово. Там мы проходим испытание и подготовку. Если Лупа находит, что мы достойны, она отправляет нас в легион. Но я никогда не слышала, чтобы кто-то терял память. Как ты нашел лагерь Юпитера?
Перси поведал ей о трех последних днях — о горгонах, которые никак не хотели умирать, о старушке, которая оказалась богиней, и, наконец, о встрече с Хейзел и Фрэнком у туннеля в холме.
В этом месте повествование подхватила Хейзел. Она рассказала, какой Перси герой, какой он храбрый, отчего ему стало неловко. Он всего лишь согласился отнести хипповатую старушку в лагерь.
Рейна разглядывала Перси.
— Для новобранца тебе слишком много лет. Сколько — шестнадцать?
— Кажется...
— Если бы ты жил все эти годы сам по себе, без подготовки или помощи, то тебя бы уже не было. Сын Нептуна? У тебя должна быть мощная аура, которая привлекает всевозможных монстров.
— Да, — сказал Перси. — Они говорили, что у меня запах.
На лице Рейны мелькнула непроизвольная улыбка, и Перси проникся надеждой. Может, она в конечном счете не лишена человеческих качеств?..
— До Волчьего Логова ты ведь должен был жить где-то, — настаивала она.
Перси пожал плечами. Юнона что-то говорила о том, что он дремал, и у него было какое-то смутное представление, что он спал — и, может, довольно долго. Но это не имело смысла.
Рейна вздохнула.
— Что ж, собаки не сожрали тебя, значит, я думаю, ты говоришь правду.
— Отлично. В следующий раз мне пройти испытание на детекторе лжи?
Рейна встала, принялась ходить туда и обратно перед знаменами. Металлические собаки водили вслед за ней головами.
— Даже если я соглашусь с тем, что ты — не враг, — сказала она наконец, — ты все равно не сможешь стать обычным легионером. Царица Олимпа не появляется просто так в лагере, чтобы сообщить о прибытии нового полубога. Чтобы кто-то из главных богов посещал нас вот так, собственной персоной... — Она покачала головой. — Я об этом только легенды слышала. И сын Нептуна... это нехорошее предзнаменование. В особенности теперь.
— А что плохого в Нептуне? — спросил Перси. — И что ты имеешь в виду, говоря "в особенности теперь"?
Хейзел бросила на него предостерегающий взгляд.
Рейна продолжала расхаживать туда и обратно.
— Ты сражался с сестрами Медузы, которые не появлялись несколько тысяч лет. Ты взбудоражил наших ларов, которые назвали тебя грекусом. И на тебе странные символы — эта футболка, бусины на твоем шнурке. Что они значат?
Перси посмотрел на свою оранжевую футболку. Когда-то на ней было что-то написано, но теперь слова выцвели. Ему бы выбросить эту футболку несколько недель назад. Она вся была драная. Но он никак не мог с ней расстаться. Он стирал ее в ручьях, в фонтанах, старался изо всех сил. А потом надевал снова.
Что касается шнурка, то каждая из четырех бусинок была украшена своим символом. На одной был трезубец. На другой — миниатюрное золотое руно. На третьей было вытравлено изображение лабиринта, а на четвертой — здание... может быть, Эмиайр-стейт-билдинг? А вокруг него выгравированы названия, незнакомые Перси. Эти бусинки почему-то казались ему важными, как фотографии из семейного альбома, но он не помнил, что они значат.
— Не знаю.
— А твой меч? — спросила Рейна.
Перси сунул руку в карман. Ручка, как и всегда, вернулась туда. Он ее вытащил, но потом вдруг понял, что не показывал меч Рейне. Хейзел и Фрэнк тоже его не видели. Откуда Рейне стало про него известно?
Делать вид, что его нет, слишком поздно... Он снял колпачок. Анаклузмос вытянулся в полную длину. Хейзел ахнула. Гончие залаяли.
— Это что такое? — спросила Хейзел. — Я такого меча еще не видела.
— А я видела, — мрачно сказала Рейна. — Он очень старый — греческая разновидность. У нас раньше в арсенале было несколько таких... — Она помолчала. — Металл называется небесной бронзой. Он смертелен для монстров, как имперское золото, только встречается реже.
— Имперское золото? — уточнил Перси.
Рейна обнажила свой кинжал. И конечно, клинок у него был золотым.
— Этот металл был освящен в древности в римском Пантеоне. Его существование было тщательно хранимой тайной императоров — их оружием для того, чтобы убивать монстров, которые угрожали существованию империи. У нас было и другое оружие такого рода, но теперь... перебиваемся кое-как. Я пользуюсь этим кинжалом. У Хейзел — спата, кавалерийский меч. Большинство легионеров пользуются более короткими мечами, которые называются "гладиусы". Но твое оружие совсем не римское. Это еще один знак того, что ты — не типичный полубог. И твоя рука...
— Что моя рука?
Рейна подняла свою руку. Прежде Перси не обратил внимания, но у нее на внутренней стороне предплечья была татуировка: буквы SPQR, перекрещенные меч и факел, а ниже четыре параллельные линии, как черточки.
Перси бросил взгляд на Хейзел.
— У нас у всех это есть, — подтвердила та, поднимая руку. — У всех действительных членов легиона.
На татуировке Хейзел тоже имелись буквы SPQR, но у нее была только одна черточка, и эмблема у нее была другая: черный символ-фигурка, напоминающий крест с изогнутыми кверху руками и головой.
Перси посмотрел на свои руки. Несколько царапин, немного грязи, чешуйка от сосиски с тертым сыром, но никаких татуировок.
— Значит, ты никогда не был ни в одном из легионов, — заключила Рейна. — Удалить эти значки невозможно. Я подумала, может... — Она покачала головой, словно отказываясь от этой мысли.
Хейзел подалась вперед.
— Если он в одиночку сумел уцелеть, то, может, он видел Джейсона. — Она повернулась к Перси. — Ты когда-нибудь видел полубогов вроде нас? Парня в пурпурной футболке с отметинами на руке...
— Хейзел. — В голосе Рейны послышалось напряжение. — У Перси и без того хватает проблем.
Перси прикоснулся к кончику своего меча, и Анаклузмос сжался в авторучку.
— Нет, ребята, я никого вроде вас прежде не видел. Кто такой Джейсон?
Рейна посмотрела на Хейзел недовольным взглядом.
— Он мой... Он был командиром, как я. — Она махнула рукой в сторону второго стула. — В легионе обычно два избранных претора. Джейсон Грейс, сын Юпитера, был нашим вторым претором. Но он исчез в октябре.
Перси попытался произвести подсчеты в уме. Во время своего путешествия он не очень следил за календарем, но Юнона упомянула, что сейчас июнь.
— Ты хочешь сказать, что он отсутствует шесть месяцев? И вы не заменили его?
— Он не мог умереть, — запротестовала Хейзел. — Мы не потеряли надежду его найти.
Рейна поморщилась. У Перси возникло такое ощущение, что этот парень, Джейсон, был для нее больше, чем просто товарищем.
— Выборы могут происходить двояко, — сказала Рейна. — Либо легион поднимает кого-то на щит после большого успеха на поле боя — но у нас не было никаких крупных сражений, — либо мы проводим голосование вечером двадцать четвертого июня на Празднике Фортуны. Через пять дней.
Перси нахмурился.
— Фортуна — что это?
— Фортуна — это богиня удачи. То, что происходит на празднике в ее честь, определяет события всего следующего года. Она может подарить лагерю удачу... или жуткое невезение.
Рейна и Хейзел посмотрели на пустую стойку, словно вспоминая о том, что там должно находиться.
Холодок пробежал по коже Перси.
— Праздник Фортуны?.. Об этом говорили горгоны. И Юнона тоже. Они говорили, что в этот день лагерь подвергнется атаке, что-то говорилось о большой сильной богине по имени Гея и армии. И о том, что Смерть нужно освободить... Ты хочешь сказать, что этот день наступает на нынешней неделе?
